Истоки
     Пожалуй, это закономерно, что этот вихрастый парнишка с Днепропетровщины, с трудом выживший в годы Великой Отечественной и, подобно миллионам его сверстников, потерявший на фронте отца, решил стать военным. Но Владимир Иванов решил стать не просто военным, а военным моряком, как его дядя Арсений, единственный вернувшийся с войны. С воспоминаний о ней и обоснования первопричины выбора профессии начинается книга генерала Иванова.
     Мать Владимира мечтала, чтобы он стал врачом, но сын поступил в Каспийское высшее военно-морское училище имени С.М. Кирова. Курсант Иванов грезил морскими просторами и даже прошел стажировку в качестве командира торпедного катера, но сбыться мечте было не суждено. Перед самым выпуском его и еще нескольких толковых специалистов направили на переподготовку, а затем и на службу в только формирующуюся на Новгородчине… ракетную часть. Там и были написаны первые главы истории Ракетных войск стратегического назначения.
     Владимир Леонтьевич с теплотой вспоминает то непростое время и своих сослуживцев. Особо он выделяет этап практического изучения доселе неведомой для них ракетной техники во время стажировки на Байконуре. Здесь уже были построены первые стартовые комплексы, на которых личный состав прошел обучение с проведением пуска ракеты силами своей воинской части. Присутствующие на старте С.П. Королев и маршал артиллерии М.И. Неделин поблагодарили боевой расчет за слаженную работу и даже наградили премией.
     Вскоре часть, в которой служил лейтенант Иванов, была передислоцирована к месту постоянной приписки в Плесецк, на юге Архангельской области.
     Полигон в тайге
     Бросок из казахских степей в северные леса радикально изменил жизненный путь автора воспоминаний. Ему, мечтавшему о морских просторах, пришлось оказаться в океане тайги. Портом его приписки, как вспоминает Владимир Леонтьевич, на несколько лет стал секретный тогда объект «Ангара», на котором завершалось создание первых боевых ракетных комплексов.
     В своей книге Владимир Леонтьевич приводит убедительные аргументы в пользу выбора на Севере места под будущий полигон, ныне известный всему миру как космодром Плесецк. Генерал Иванов живо и увлекательно повествует об особенностях боевой службы того времени, ее тяготах и преодолениях. Большое внимание уделено им Карибскому кризису, который разразился между СССР и США осенью 1962 года. В течение двух месяцев мир стоял на пороге ракетно-ядерной войны. Все это время офицерский состав боевой стартовой позиции безвыездно нес дежурство на ракете с пристыкованной к ней головной частью. Боевая ракета находилась в высшей степени готовности к пуску: она была установлена на старте, заправлена всеми компонентами и постоянно «подпитывалась» кислородом. В случае получения приказа ракета в течение нескольких десятков минут могла достичь и поразить заданный объект на территории потенциального противника.
     По признанию Владимира Леонтьевича, это были годы интенсивного изучения и освоения новой техники, поступающей в войска. Люди, недавно пришедшие из разных видов и родов войск, с увлечением занимались самообразованием, становились опытнее, матерели в профессии. Пройдя путь от новичка до заместителя командира части, майор Иванов был направлен на учебу в Академию имени Ф.Э. Дзержинского.
     За Уралом
     Уезжая на два года учиться в Москву, он не думал, что вернуться в Плесецк удастся только через восемь лет. По окончании академии командование решило оставить Иванова старшим преподавателем на кафедре. Но он стремился в войска и в итоге добился своего, получив назначение командиром ракетного полка. Интересно, что за отличные успехи в боевой подготовке Владимиру Леонтьевичу по выпуске было досрочно присвоено воинское звание подполковник, а назначение он получил за Урал, в часть, занимавшую последнее место в Ракетных войсках.
     Здесь не в первый раз проявились сила воли и настойчивость будущего генерала. В отсутствие половины своих заместителей и командиров боевых подразделений он сумел за два года вывести полк в число лидеров. Для этого пришлось провести серьезные кадровые перестановки, навести порядок с воинской дисциплиной и личным примером показывать, как нужно относиться к службе. Командир до ста дней в году проводил на боевом дежурстве на заглубленном командном пункте, заступая только на так называемые длинные смены - с пятницы по понедельник. Остальные дни недели он работал на объектах части практически без отдыха.
     Сегодня, с высоты прожитых лет, опыт той службы Владимир Леонтьевич оценивает как незаменимый, который нельзя было получить по учебникам или прячась за спины подчиненных. Его мастерство ковалось на посту командира Нижнетагильской ракетной дивизии, а затем заместителя командующего Оренбургской ракетной армией. Очевидно, в тот период сформировались основные качества генерала Иванова – военного руководителя государственного масштаба. Его яркой чертой стало умение найти подход к людям и способность в короткий срок создать боеспособную команду единомышленников. Автора книги отличают неторопливость и вдумчивость при оценке обстановки в сочетании со стремительностью и целеустремленностью в реализации принятых решений. А умение и желание выслушивать и считаться с мнением специалистов дополняется чрезвычайно точной и лаконичной формой изложения собственного мнения. При этом Владимир Леонтьевич был и остается обаятельнейшим человеком, умным собеседником, пунктуальным партнером и заботливым товарищем. Емкие слова «честь имею» – о нем.
     Красной нитью через воспоминания проходит мысль о том, что, мол, Владимиру Леонтьевичу на протяжении всей службы везло с командирами. Он с необыкновенным теплом вспоминает и своих первых морских учителей: старшину роты Карачанского, начальника факультета капитана 1 ранга Ахрименко и первых непосредственных командиров в Плесецке – начальника команды майора Соколова и начальника группы подполковника Макушева, командующего Оренбургской армией генерал-полковника Шевцова и начальника Северного полигона генерал-лейтенанта (впоследствии генерала армии) Яшина.
     Именно Яшин, став начальником полигона в Плесецке, предложил генералу Иванову стать его заместителем. Как вспоминает Владимир Леонтьевич, командиры и сослуживцы по-разному отнеслись к этому перемещению. Но определяющей стала оценка основателя объекта «Ангара», являвшегося в то время заместителем главнокомандующего Ракетными войсками генерал-полковника Григорьева, который по-отцовски сказал: «Володя, ты все сделал правильно».
     Снова Плесецк
     Оказавшись в знакомых до боли местах, Иванов с головой окунулся в круговорот привычных дел и забот. Правда, как замечает он, служба на испытательном полигоне по сравнению с боевой отличалась гораздо большей динамикой и частотой важных событий. Полигон в те годы осуществлял до 80 пусков ракет-носителей и до 20 пусков учебно-боевых ракет. Так что практически круглосуточно велись ответственные работы на ракетно-космической технике на десятках рабочих мест, и успевать надо было везде.
     В книге Владимир Леонтьевич проводит глубокий анализ сущности испытательной деятельности в сравнении с несением боевого дежурства и делает справедливый обобщающий вывод, что полигон стал кузницей кадров для всех Ракетных войск. И это действительно так, ведь все ракетные полки, в частности подвижные, проходили через полигон. Там они обучались и проводили пуски, готовились к боевому дежурству. Именно на полигоне можно было узнать все тонкости и нюансы, которые знает только испытатель и никто больше.
     В.Л. Иванов отмечает, что дела у него складывались неплохо, и в 1979 году он был назначен начальником полигона, восприняв это как некий «аванс» и большое доверие командования. Однако март 1980-го внес свои коррективы. Случилось непредвиденное. При подготовке к пуску ракета-носитель «Восток-2М» взорвалась. Погибли 48 человек, 42 получили ранения. Стартовое сооружение было уничтожено беспощадным пожаром. Автор книги посвящает этому трагическому событию не один десяток пронизанных болью страниц. Он вспоминает о ликвидации последствий взрыва, анализирует возможные причины произошедшего, рассказывает о своем общении с заместителем председателя Совета Министров СССР Л.В. Смирновым, который возглавлял Государственную комиссию, работающую на месте катастрофы.
     Несмотря на то что члены Госкомиссии искренне стремились обнаружить истинную причину катастрофы, сделать это им не удалось из-за того, что во время взрыва ракеты и последующего всепоглощающего пожара была уничтожена значительная доля материальной части. В итоге, как подтвердили чуть более поздние события, комиссия сделала ошибочные выводы, и виновным в катастрофе был признан боевой расчет части.
     Истинную причину взрыва установили только в июле следующего года, когда при заправке подобной ракеты на пусковой установке старшим лейтенантом Миняевым был обнаружен резкий нагрев заправочных магистралей перекиси водорода, что служило свидетельством ее самопроизвольного разложения под действием какого-то внутреннего катализатора. Им оказался припай с повышенным содержанием свинца, которым на заводе паяли перекисные фильтры. В нем была причина огромного человеческого горя сотен испытателей полигона и их семей.
     К сожалению, замечает Владимир Леонтьевич, официально боевой расчет реабилитировали только в 1995 году, когда по поручению первого заместителя председателя Правительства России О.Н. Сосковца было проведено официальное дополнительное расследование обстоятельств трагедии.
     Трагедия на старте, как обычно случается, не пришла в дом Ивановых одна. Нашелся доброжелатель, который в святой праздник – День Победы сообщил его матушке «интересную» новость: «Володьку твоего судить будут. Он людей погубил много». Мать вскрикнула, как раненая птица, и слегла. А через четыре дня ее не стало.
     Владимир Леонтьевич до сих пор в душе корит себя и за эту утрату, и за то, что ему не удалось выяснить того, как в боях под Харьковом пропал без вести его отец. Иванову даже удалось найти его сослуживца, но неотложные обстоятельства в те дни не позволили генералу незамедлительно выехать на встречу с ним. А когда сумел выбраться, того человека, к несчастью, уже не было в живых.
     Автор признается, что катастрофа 1980 года могла стать жирной точкой в его судьбе. Но в то непростое время его поддержали и северяне – руководители Архангельской области: Б.В. Попов, В.М. Третьяков, Т.И. Сядейский и высшее военное руководство. Реально оценивая его практический опыт и творческий потенциал, генерал-полковник А.А. Максимов в 1984 году предложил Иванову возглавить штаб создаваемого им Главного управления космических средств Министерства обороны.
     Путь к Военно-космическим силам
     Начался новый виток биографии генерала Иванова – увлекательная, интересная и весьма своеобразная работа, требовавшая новых знаний и навыков.
     К тому времени в стране был накоплен почти четвертьвековой опыт применения космической техники в повседневной деятельности войск. Он свидетельствовал о том, что роль космических систем в общей схеме применения армии и флота неуклонно возрастала. С развитием космического вооружения, созданием все более сложных его образцов росли количественно и качественно войсковые формирования, осуществлявшие применение и эксплуатацию космических систем и комплексов.
     В тот период объективно сложились условия, поставившие на повестку дня вопрос о необходимости дальнейшего упорядочения организационной структуры космических частей с введением самостоятельного центрального командования. И Владимир Леонтьевич в условиях, когда на «свой космос» настойчиво претендовали другие виды Вооруженных Сил, взялся за решение этой очень непростой задачи. Он отчетливо понимал, что для успешного развития космических средств и противостояния попыткам США милитаризировать космическое пространство необходима серьезная поддержка в Министерстве обороны и Генеральном штабе. Пришлось буквально «прописаться там», чтобы оперативно готовить необходимые распорядительные документы.
     В состоявшемся вскоре приказе министра обороны по данному вопросу фактически была подведена черта под историческим этапом развития космических средств и частей космического назначения. Владимир Леонтьевич пишет, что Ракетные войска семь лет создавали первые формирования космических частей и затем еще 17 лет под своим родительским крылом помогали будущим Военно-космическим силам, насыщали их специалистами, строили сложные комплексы, военные городки, обеспечивали техникой. Главнокомандующие Ракетными войсками стратегического назначения М.И. Неделин, К.С. Москаленко, С.С. Бирюзов, Н.И. Крылов, В.Ф. Толубко оставили о себе добрую память как о руководителях этого созидательного процесса и непосредственных участниках важнейших событий. Ранее эти моменты стыдливо замалчивались, но ни у кого не должно быть другого мнения: колыбелью будущих Военно-космических сил явились Ракетные войска стратегического назначения.
     В своей книге генерал Иванов достаточно подробно, но без лишней детализации, повествует об этапах становления будущих Военно-космических сил и своих соратниках, принявших в этом самое действенное участие. Итогом их многолетней работы стало окончательное признание космического пространства как новой сферы вооруженной борьбы и подписание в августе 1992 года Указа Президента России о создании Военно-космических сил (ВКС) как рода войск центрального подчинения. Командующим Военно-космическими силами был назначен генерал Иванов.
     А чуть раньше, в феврале того же года, указом Президента России было учреждено Российское космическое агентство (РКА) во главе с бывшим заместителем министра общего машиностроения Ю.Н. Коптевым. Весьма символично, что ВКС, как и РКА, были созданы практически одновременно - фактически на самом начальном этапе зарождения новой Российской истории. Магистральное направление совместной деятельности двух государственных органов, ответственных за освоение космического пространства и обеспечение обороноспособности страны, определил первый Президент России Б.Н. Ельцин в напутствии, произнесенном им на встрече в Кремле и обращенном к Иванову и Коптеву: «Вы должны двигать наш космос двойной тягой». Это было объективной необходимостью, которая неуклонно претворялась в жизнь. К тому времени состав орбитальной группировки достиг почти 200 космических аппаратов (КА), из которых до полутора сотен использовалось в интересах Министерства обороны. Эти космические средства решали задачи предупреждения о ракетном нападении, разведки, контроля за соблюдением договоров по ограничениям стратегических и обычных вооружений, стратегической связи и боевого управления, включая президентскую связь, навигации, гидрометеорологического и топогеодезического обеспечения действий Вооруженных Сил. Остальные космические аппараты трудились в интересах науки и народного хозяйства.
     На страницах книги есть интересное признание Владимира Леонтьевича, что у штурвала военно-космической отрасли он оказался в непростое время. Развал Советского Союза, зарождение рыночных отношений, приватизация, инфляция и т.п. – все это негативно сказывалось на космической деятельности. Объемы ассигнований на космическую программу сократились в несколько раз и стали соизмеримы с космическими бюджетами Индии и Бразилии – стран, делающих начальные шаги в космической сфере. Готовых рецептов, как поступать и что предпринимать в таких условиях, не было. Все пришлось начинать с чистого листа.
     Невозможное становится возможным
     Автор книги с горечью замечает, что прекращение существования Советского Союза стало самым болезненным моментом для страны и ее Вооруженных Сил. В течение буквально нескольких месяцев была разрушена единая инфраструктура космических средств, что привело к ее фактическому разделу. Республики, став суверенными, объявили своей собственностью все космические средства, оказавшиеся к тому времени на их территориях, и попытались под любым предлогом привлечь под свои знамена контингент военнослужащих ВКС, эксплуатирующих национализированные космические средства. Тому, с каким трудом и в каких условиях приходилось где-то отстаивать, а где-то заново создавать эти средства, Владимир Леонтьевич посвятил отдельную главу.
     Он подчеркивает, что именно в эти годы в США стали высоко оценивать стратегическую значимость военно-космических систем, создание которых относили к разряду наиболее приоритетных программ. Командование ВКС во главе с генералом Ивановым не могло не заметить, что если ранее использование космических средств в ходе локальных войн и вооруженных конфликтов было эпизодическим (Вьетнам, Ближний Восток, Афганистан, Фолклендские острова и др.), то в эти годы ситуация стала меняться коренным образом. Первым опытом широкомасштабного практического использования космических систем в ходе боевых действий стали события в Персидском заливе в 1991 году, когда применялись космические средства во всех фазах операции. Причем эти средства оказали настолько сильное влияние на действия многонациональных сил, что даже способствовали разработке новых тактических приемов их боевого применения. По оценкам специалистов, это была «первая война космической эры».
     Главными задачами, которые командованию ВКС предстояло оперативно решить в этой стратегической обстановке при серьезных финансовых трудностях и расширяющейся дезинтеграции, были: обеспечение гарантированного доступа России в космос, организация управления орбитальными группировками космических аппаратов с территории страны и обеспечение производства космических средств только из российских комплектующих.
     Для обеспечения гарантированного доступа России в космос, отмечает генерал Иванов, была проделана просто титаническая работа. И в первую очередь в Республике Казахстан. Для сохранения космической инфраструктуры Байконура потребовалось разработать, оперативно согласовать с десятками ведомств и подписать несколько крупных пакетов документов, определяющих условия его аренды и содержания ограниченным воинским контингентом ВКС. Это позволило обеспечить выполнение намеченных планов запусков космических средств.
     Однако, делая все возможное для сохранения инфраструктуры Байконура, Владимир Леонтьевич отдавал себе отчет в том, что поздно или рано военные космические программы России будут вытеснены с территории иностранного государства. Поэтому он настойчиво добивался придания статуса космодрома соединению космических средств, расположенного в Плесецке. Надо сказать, что к тому времени здесь было проведено более 1.500 запусков космических аппаратов различного целевого назначения, что составляло почти 2/3 всех отечественных запусков.
     В результате планомерной и целенаправленной деятельности в ноябре 1994 года Президентом Российской Федерации был подписан указ о создании Первого Государственного испытательного космодрома России (космодрома Плесецк). На то время он стал единственным космодромом, функционирующим на территории России, решающим более 60% задач в интересах обеспечения обороноспособности страны.
     В то же время Плесецк, в силу его высокоширотного расположения, не мог обеспечить решение всех задач, стоящих перед ВКС, с использованием пусковых установок, расположенных только на территории России. Потребовалось изыскать возможность осуществлять запуски спутников на геостационарные орбиты с помощью тяжелых ракет-носителей. Эта задача стала реализуема, когда удалось выбрать подходящий в географическом отношении район вблизи города Свободный Амурской области. В марте 1996 года в соответствии с указом Президента Российской Федерации здесь на базе сокращаемой ракетной дивизии был сформирован Второй Государственной испытательной космодром России (космодром Свободный).
     Параллельно с созданием условий для обеспечения гарантированного запуска отечественных космических средств проводилась очень непростая работа по обеспечению их управления в ходе орбитального полета. Иванов вспоминает, что более трети инфраструктуры командно-измерительного комплекса оказалось вне территории России – на Украине, в Казахстане и Узбекистане. И хотя эти государства не владели собственными орбитальными средствами, их стремление распоряжаться доставшейся после спада СССР наземной космической инфраструктурой становилось патологическим. Поэтому, когда переговоры с высшим военным руководством названных государств зашли в тупик, командующему ВКС пришлось принять непростое решение – создавать недостающие средства на своей территории. Эта задача была решена в кратчайшие сроки.
     Оценивания события тех бурных дней и отвечая на часто задаваемый вопрос: «Кто выиграл и кто проиграл в результате раздела космической отрасли?», – Владимир Леонтьевич замечает, что в конечном итоге проиграли все, так как тогда только Россия была способна самостоятельно осуществлять космическую деятельность. Оставшиеся в других государствах объекты, являясь отдельными фрагментами космической инфраструктуры, не обеспечивали решение каких-либо завершенных задач космической деятельности. Это было одним из самых печальных последствий распада СССР.
     Говоря о необходимости обеспечения производства космических средств из российских комплектующих, Владимир Леонтьевич дает объективную оценку основным ракетно-космическим предприятиям отрасли, вытянувшим на своих плечах, тогда казалось, неподъемный воз проблем. С особой теплотой он пишет о руководителях этих предприятий А.И. Киселеве, М.Ф. Решетневе, Л.И. Гусеве, Д.И. Козлове, И.В. Бармине и др., отдавая дань уважения их профессионализму и самоотверженности.
     Владимир Леонтьевич искренне полагает, что только благодаря слаженным действиям армии и народа удалось не только удержать ракетно-космическую отрасль от скатывания в пропасть, но и заложить прочный фундамент последующих масштабных проектов.
     Ради жизни на планете
     В те годы, пожалуй, самой актуальной задачей для ВКС являлось подержание в требуемом составе орбитальной группировки космических средств. Эта задача решалась десятками тысяч человек, которые проходили военную службу в космических частях и соединениях. Генерал Иванов в своей книге с гордостью отмечает, что, несмотря на известные социально-экономические трудности командованию Военно-космических сил удавалось поддерживать морально-психологическое состояние личного состава в целом на достаточно высоком уровне. Хотя хроническое безденежье и бытовая неустроенность крайне тяжело сказывались на настроениях в офицерских семьях. Традиционными мерами компенсировать это было крайне трудно, и поэтому на военном совете были выработаны основные стратегические направления деятельности по поддержанию приемлемых условий жизни. В сжатые сроки были созданы Центральный военный госпиталь, военный санаторий на Черноморском побережье Кавказа и дом отдыха в Подмосковье, в которых можно было поправить здоровье. С целью обеспечения военнослужащих и членов их семей необходимыми продуктами питания при каждом крупном соединении были сформированы военные совхозы. Думая о подрастающих в семьях военнослужащих детях, командование приняло меры по открытию Кадетского корпуса и повышению потенциала Военно-космической академии им. А.Ф. Можайского.
     Благодаря кропотливой, целенаправленной работе командующего деятельность Военно-космических сил получила общественное признание. Сотни публикаций в отечественной и зарубежной прессе, десятки посещений объектов ВКС высокопоставленными лицами, экспозиции на международных авиакосмических салонах в Москве, в Ле Бурже, Берлине и в Фарнборо свидетельствовали об активной и, главное, достаточно успешной деятельности многотысячного коллектива, руководимого генерал-полковником Ивановым.
     Но жизнь командующего ВКС состояла не только из череды трудовых будней и праздничных дат. Были в ней и события, которые оставили горечь и неприятный садок. В середине 1997 года как гром среди ясного неба родилось решение о ликвидации Военно-космических сил и передаче космических соединений, частей и учреждений в РВСН. А чуть раньше, в октябре 1996 года, в качестве первого этапа подготовки этого решения была осуществлена молниеносная операция по увольнению Владимира Леонтьевича в запас, причем в самый канун профессионального праздника – Дня ВКС, который в соответствии с указом Президента России именно в тот год впервые широко отмечался в стране.
     Как признается боевой генерал, в его жизни наступил не самый радостный момент. Как-то разом замолчали все телефоны, разрывавшиеся до этого целыми сутками, не стало многочисленных рабочих встреч, никто больше не ждал от него оперативных решений. Он вдруг почувствовал себя ненужным людям, а жизнь законченной…
     В те дни он встретился с генеральным директором ГКНПЦ имени М.В. Хруничева А.И. Киселевым и поделился своими сомнениями. На что последовало незамедлительное предложение стать его заместителем.
     – И что же я буду делать?
     – Что делал всю жизнь. Учить ракеты летать.
     Ему уже удалось научить летать ракету-носитель «Рокот», а на повестке дня начало летных испытаний целого семейства ракет-носителей «Ангара», которые тоже должны полететь с космодрома Плесецк. А потому, перефразируя слова сына земли Архангельской, великого российского ученого М.В. Ломоносова, можно утверждать, что «Слава земли северной «Ангарой» прирастать будет».
     На вопрос: «Что бы вы хотели поменять в прожитой жизни?», – генерал Иванов отвечает: «Да, пожалуй, ничего» – и показывает составленную им «Карту земных орбит командующего». Карта страны практически вся испещрена отметками, где ему довелось побывать по служебным делам. Люди, живущие в далеких и близких краях, и ныне помнят добрые дела этого неординарного человека. Согласитесь, умение оставить след в истории – особый талант и даруется он не каждому.

     На снимках:На стартовой позиции. В кругу семьи. О громадье космических задач.