Геннадий Моргунов родился в 1963 г., еще в советское время выслужил положенное по призыву, а с 1994 г. служит по контракту. До достижения предельного возраста пребывания на военной службе ему осталось совсем немного. Алексей Кадочников - 1985 г. рождения, его служба по призыву близится к завершению, и он собирается увольняться в запас. Батальон, в котором служит старшина Моргунов, дислоцируется в Смоленской области. Географическое место службы старшего сержанта Кадочникова – Подмосковье. В подчинении у старшины Моргунова 16 человек, у старшего сержанта Кадочникова – 9.
     Разница в возрасте и в отношении к контрактной службе предполагала дискуссию, однако в беседе сложилось совпадение точек зрения по многим вопросам. Темы, между тем, обсуждались самые разные: уважает ли наше общество военных, сколько надо платить контрактнику в звании рядового и сержанта, какие вообще есть стимулы для привлечения сержантов на контрактную службу и повышения их профессионального мастерства? Кроме того, речь шла об особенностях работы с подчиненными контрактниками и солдатами по призыву, в том числе по укреплению дисциплины, о взаимоотношениях с офицерами и т.д. Разумеется, гости редакции поделились и впечатлениями от услышанного на Всеармейском совещании.
     Г. Моргунов. Нас, сержантов и старшин, собрали со всех округов и флотов, со всех видов и родов войск Вооруженных Сил, и мы смогли поделиться опытом работы с личным составом. В частности, опытом проведения индивидуальных бесед. Ведь у каждого солдата могут появиться житейские проблемы, которые станут мешать нормальной службе. Вовремя заметить это, сделать все, чтобы солдат из-за переживаний не плелся в хвосте, должен прежде всего младший командир. С личным составом сержантам и старшинам надо работать больше – такой вывод сделал я из того, о чем говорилось на совещании. Причем работать так, чтобы разница в возрасте и в сроке службы рядовых не подчеркивалась, а, наоборот, как бы не замечалась. К примеру, когда я заступаю помощником начальника караула со своим личным составом, то рядовые любого призыва и контрактники – все у меня равны…
     А. Кадочников. Очень много с трибуны совещания говорилось о том, что существует такое мнение: мол, если ты сержант, то приказываешь солдату – и все. Но надо постоянно общаться с каждым подчиненным, обращать внимание не только на то, что он обязан делать по службе, но и разбираться, какие у него проблемы, трудности и т.д., то есть вникать в солдатскую психологию. Пусть ты начальник, но ты ведь такой же человек, как и все, и нельзя себя превозносить.
     Ведущий. Каковы ваши впечатления, связанные с отношением руководства Минобороны к сержантскому составу?
     Г. Моргунов. Первый заместитель министра обороны генерал армии Белоусов на чаепитии нас, сержантов, внимательно выслушал. Ему задавили разные вопросы, в том числе и по организации досуга. Например, есть части, где контрактнику вечером после службы некуда деться: нет ни стадионов, ни других мест, куда можно было бы пойти. Да и быт во многих местах не устроен. Так что надо бытовые условия создать и организацию нормального досуга обеспечить.
     Далее - денежное довольствие. Сержант отвечает за подчиненных, а разница в окладах рядового и командира отделения, замкомвзвода - минимальная. Я, например, в сумме с «караульными» (деньги, выплачиваемые за несение караульной службы. – авт.) получаю 7.200 рублей. При этом заступаю в караул 8-10 раз в месяц. А ефрейтор по контракту получает 5.600. Но у меня-то выслуги 16 лет, а у него – всего два года, я - заместитель командира взвода, а он – стрелок роты охраны. Я заступаю помощником начальника караула, а он – караульным; на ком больше ответственности?
     Ведущий. О стимулах для сержантов мы еще поговорим, пока же хотелось бы уяснить, не считаете ли вы, что прошедшее совещание – мероприятие для «галочки»?
     Г. Моргунов.Нет, что вы! Мы поговорили с первым заместителем министра обороны, поднимали самые насущные вопросы… Чувствуем: отношение к нам со стороны руководства Министерства обороны изменилось – к нам стали прислушиваться.
     А. Кадочников. Согласен полностью. Впечатления от работы на совещании у нас самые положительные.
     Ведущий. В начале беседы вы уже затрагивали тему работы с личным составом. Как вам кажется, где этому нужно сержантов учить?
     Г. Моргунов.Нужны специальные курсы. У меня вот их не было. Жизненный опыт – это, конечно, хорошо, жизнь многому учит. Но и специальная подготовка необходима. Бывает, завершая службу по призыву, солдат переходит на контракт, и видишь, что с людьми работать он в принципе может. Но как ему обойтись без командирских знаний и навыков и где он их возьмет, если этому не будут специально учить?
     Ведущий. Так ведь у нас же есть учебные части.
     Г. Моргунов.Такого, чтобы из одной «учебки» выпускались специалисты (механики-водители, наводчики-операторы и т.д.) и командиры отделения, быть не должно. Нужны учебные части, где готовят только младших командиров и при этом больше внимания уделяют обучению работе с людьми. Эту подготовку можно организовать и на базе обычных, не учебных частей.
     Ведущий. Младшие командиры, безусловно, должны быть профессионалами своего дела. Одно из условий – служба по контракту. Вот вы, Геннадий, служите по контракту уже давно…
     Г. Моргунов.Я и со счету сбился, сколько контрактов с Минобороны заключал. Первый подписал в 1994 году, а последний – на пять с половиной лет – до предельного возраста.
     До службы по контракту я работал на авиазаводе. У меня была 2-комнатная квартира, которую я получил от предприятия на себя, жену и ребенка. Работа была тяжелой и сложной, а платили тогда всего 26 тысяч рублей, да перебои с заказами начались. Когда я ушел с завода в армию, то стал получать больше. Два года было нормально - семья была обеспечена, а потом в 1995 — 1996 годах из армии народ стал увольняться. Супруга мне говорила: «Все уже поувольнялись, а ты что там, в армии, за эти копейки делаешь?» Я ей отвечал, что нашел свое место. В итоге через некоторое время мы разошлись… А недавно у меня распался и гражданский брак. Снова я услышал знакомое: «Что это за мужик, который получает 7 тысяч рублей и при этом дома почти не бывает, а все в своих караулах?»
     Сейчас в Смоленске есть заводы, где рабочие получают по 10-15 тысяч рублей, коммерческие, охранные структуры примерно с такой же зарплатой. А мы, военные, так и не можем подняться до среднего прожиточного минимума, чтобы обеспечить семью.
     Ведущий. Вы, Геннадий, все-таки подписывали каждый раз очередной контракт и дослужитесь до пенсии. А вот перед Алексеем стоит или не стоит вопрос о подписании контракта?
     А. Кадочников. Вопрос такой стоял, но я не буду заключать контракт и попробую объяснить, почему…
     Г. Моргунов. Вот у меня во взводе ребята, отслужив по полтора года срочной, подписывали контракт. Но по окончании трехлетнего срока службы увольнялись, потому что не видели перспективы. Да, можно поступить учиться. Но денежный вопрос как решить? Вот один из моих сослуживцев Дмитрий Сергиенков недавно женился. Получает он, проходя службу по контракту, 5.600 рублей, жена учится. Как им прожить на эти деньги? Тем более что и жилья часть ему предоставить не может…
     Ведущий. Все же давайте дадим возможность Алексею объяснить, почему он не собирается продолжить службу по контракту…
     А. Кадочников. Во-первых, меня не устраивает размер оплаты воинского труда. Здесь, в Подмосковье, где цены довольно высокие, я бы пошел на контракт, если бы мне в настоящий момент, пока у меня нет ни жены, ни детей, платили минимум 15 тысяч рублей.
     Во-вторых, жилищный вопрос. Перспектива получения своего жилья по месту службы пока очень отдаленная.
     Г. Моргунов. Меня в Смоленской области сейчас устроили бы и 10 тысяч рублей. А служебное жилье где-то сейчас строится, а где-то - нет…
     А. Кадочников. Пока у меня нет семьи, я готов и на комнату в общежитии. С детства ездил и ходил в походы, так что и палаточная жизнь для меня – не проблема, а наоборот, чуть ли не удовольствие. Но когда появятся жена, ребенок… Я хочу ребенку дать то, что дали мне мои родители, в том числе и в бытовом смысле. А мое детство прошло в квартире с ванной, туалетом и т.д. Почему у моего будущего ребенка все должно быть хуже, со скитанием по общежитиям и коммуналкам? Меня это совсем не вдохновляет и не устраивает.
     Один из моих сослуживцев заключил контракт, но сделал это только из-за временной прописки в Подмосковье. Он сам из Тверской области, из деревни и говорит так: «Мне дома делать нечего, работать негде». То есть на контракт остаются те, кто пришел из депрессивных регионов. Или у кого плохие отношения в семье.
     Ведущий. А как побудить солдат и сержантов, отслуживших первый контракт, подписать второй?
     Г. Моргунов.Должен быть жилищный стимул и денежный.
     А. Кадочников. Есть еще один довольно серьезный стимул: бесплатное получение высшего образования.
     Ведущий. А насколько, по-вашему, больше должен получать командир отделения, чем рядовой?
     А. Кадочников.Учитывая объем работы и ответственность, раза в полтора.
     Г. Моргунов. Если бы сейчас замкомвзвода получал 10 тысяч, то разница между ним и рядовым должна быть минимум в тысячи три.
     Ведущий. Следующая тема, которую хотелось бы обсудить, касается работы с рядовыми по контракту. С ними иначе приходится работать, чем с солдатами по призыву?
     Г. Моргунов.С контрактниками проще. Во-первых, они прошли жизненную школу, срочную службу. У них уже совсем другие понятия, они более ответственно подходят к порученным делам. В том числе и потому, что их можно существенно наказать рублем, так что система материального стимулирования за счет возможности снижения или увеличения надбавки за сложность и напряженность работает.
     Ведущий. А как работается Алексею с контрактниками, которые старше по возрасту? Проще или сложнее, чем с рядовыми по призыву?
     А. Кадочников.В моем подчинении контрактников нет. Но если бы были, то все зависело бы от навыков. Если контрактник знает свое дело по специальности, если он ее освоил на срочной службе, то работать с ним просто. И будет скоро гораздо проще, чем с солдатами по призыву, которые станут служить один год.
     Когда я пришел в армию, то только через четыре месяца попал на боевое дежурство. Месяца два стажировался по своей специальности, хотя еще с «гражданки» освоил азбуку Морзе. То есть лишь через полгода я смог по-настоящему заступить на боевое дежурство рядовым радиотелеграфистом. И только месяца через три после того осознал, что в своей специальности радиотелеграфиста я начал все понимать и могу все сделать. К этому времени прошло девять месяцев службы. При годичном сроке службы по призыву в такой ситуации солдат, освоив в полном объеме специальность радиотелеграфиста, сможет выполнять свои обязанности максимум три месяца.
     Начальником смены я заступил через год. То есть на этой специальности солдат или сержант по призыву вообще вряд ли сможет служить.
     Ведущий. Но ведь начальник смены – это же пост не рядового…
     А. Кадочников.Да, это должность прапорщика, но прапорщиков у нас не хватает.
     Ведущий. Получается, после перевода на контрактный способ комплектования сержантов и старшин эта проблема решится сама собой.
     А. Кадочников. Вопрос в том, пойдет ли народ на контракт…
     Ведущий. Вы уже говорили о жилье и деньгах как основных стимулах службы по контракту. А уважение в обществе к военным, и в частности к сержантам, – разве это не побуждает идти на контракт?
     Г. Моргунов.Раньше, когда шел военный, все с уважением смотрели на него – вот идет защитник. А сейчас такого нет нигде в России – ни в Смоленске, ни в Москве. Или военные сами в этом виноваты, или общество – не знаю. Возможно, одна из причин в том, что в 1994 году, когда только начинался набор по контракту, брали всех и всяких. Спустя два-три месяца половина отсеивалась… Уважение к военным упало в 90-е годы, а сейчас оно, может, и поднимается, но пока что этого не видно.
     Ведущий. Скажите, а карьерных стимулов для сержантского состава достаточно? Лейтенант, например, может мечтать о генеральских погонах и стремиться к этому, а для сержанта ощущаются карьерные стимулы?
     А. Кадочников.Конечно. Младший сержант тоже хочет дойти до старшины.
     Г. Моргунов. Тем более что на срочной службе до старшины удается дослужиться единицам, за какие-то особые заслуги. Так что возможности для карьерного роста у младших командиров сегодня есть, этот стимул работает.
     Ведущий. О некоторых аспектах работы с подчиненными вы рассказали. А как строятся взаимоотношения с офицерским составом?
     Г. Моргунов.У меня с командиром роты самые доверительные отношения. Он всегда вникает в нужды подчиненных. Если не может решить проблему сам (а проблем служебных и личных бывает много), идет к командиру части.
     А. Кадочников. Я и другие младшие командиры постоянно чувствуем поддержку со стороны офицеров.
     Ведущий. А к вашему мнению начальники прислушиваются?
     А. Кадочников.Да. Например, однажды на дежурстве у нас было неисправным рабочее место, не работал датчик. Пришел начальник радиобюро – мой непосредственный командир капитан Яблонских Андрей Сергеевич. Мы с ним стали думать, в чем дело. Он предположил одну причину неисправности, я – другую. Само собой, сначала проверили то, что он сказал, потом, что я. Оказалось, я был прав: причина неисправности - в плохом контакте проводов, хотя причин могло быть множество. После того случая начальник радиобюро стал мне полностью доверять. А я конечно же стараюсь не подвести командира. Но я не совсем уверен, что это доверие – от моей должности, звания. Скорее всего, оно основано на моем опыте службы, начальник доверяет мне, как специалисту.
     Если говорить вообще об отношении офицеров ко мне, то оно очень хорошее. Но я не знаю, чем это объяснить. Наверное, тем, что почти за два года моей службы было много всяких ситуаций, в которых можно проверить человека. И так получалось, что ко мне вопросов у командиров не было.
     Г. Моргунов.За восемь лет, которые я служу в одной части, мы с офицерами друг друга хорошо узнали. Многие за это время выросли со старших лейтенантов до майоров. Так что проблем никаких нет.
     Ведущий. Почему же сержанты не всегда могут предотвратить нарушения подчиненными воинской дисциплины, если и сами работают, и офицерскую помощь ощущают?
     Г. Моргунов. Во-первых, у нас большинство нарушений совершалось в 90-е годы. Во-вторых, в роте охраны солдатам приходится доверять оружие, так что в ней нарушители не служат.
     А. Кадочников.Нарушений и у нас немного. Из тех, что есть, большинство – самовольные оставления части. Происходит это потому, что не отпускают в увольнение столько, сколько бы хотелось.
     Г. Моргунов. Этого никогда не будет, чтобы в увольнение - сколько просятся.
     А. Кадочников. Если положено солдату срочной службы раз в месяц увольнение, значит, оно должно в принципе быть. А если по тем или иным причинам командир части отменяет увольнения…
     Ведущий. Почему он это делает?
     А. Кадочников. В основном отменяет не он, а командир корпуса - за проступки, совершенно нашей части не касающиеся. Соответственно до нас командир части доводит поступившее указание о том, что увольнения закрыты. В части даже говорят: «У нас увольнения не бывают открытыми никогда».
     Мне в данном случае, могу сказать, повезло. Я спортсмен, мой вид спорта – дартс (в этом виде спорта у Алексея достижения мирового уровня. – авт.). Я подходил к командиру, когда мне надо было попасть на соревнования, он решал вопрос даже с командиром корпуса, если увольнения были отменены, и меня всегда отпускали. А каково остальным?
     Вообще, у нас в части такой порядок: первые полгода службы солдата по призыву отпускают в увольнение только с родителями либо с другими родственниками. Став начальником, я сейчас понимаю, что это правильно. Но когда был солдатом, думал совсем иначе: мол, все люди взрослые...
     Г. Моргунов.Но не все выходящие за КПП солдаты в поведении остаются взрослыми людьми.
     А. Кадочников.Далеко не все. С другой стороны, к некоторым солдатам никто приехать не мог, а в увольнение хочется. В результате случались самоволки, за которыми следовала отмена увольнений.
     Ведущий. А что могут сделать сержанты, чтобы командирам не приходилось прибегать к такой довольно спорной и в то же время объяснимой мере воздействия как закрытие увольнений?
     А. Кадочников. Проводить беседы с солдатами и объяснять, что, если в подразделении будет все нормально, если нас будут только хвалить и к нам не будет никаких претензий, значит, будут увольнения.
     Ведущий. Как вы считаете, сержанты способны превратить казарму в место, где торжествуют порядок и устав? Или казармой так и будут пугать призывников и солдатских матерей?
     Г. Моргунов. Сложный вопрос. Если солдат не переводят из одной части в другую, это сделать проще. А вообще с разгильдяями сейчас сложнее работать. Раньше ведь была гауптвахта, затем ее убрали. Сейчас, правда, опять вводят…
     Ведущий. Если солдат просто нерадивый, плохо выполняет поставленные перед ним задачи, ленится и т.п., но при этом никого не обижает, это еще полбеды. А как вы работаете с теми, кто пытается подчинить себе всех хотя бы в ночное время, кто способен издеваться над сослуживцами, особенно младшего призыва?
     Г. Моргунов. Но ведь большинство солдат против этого, и, поговорив с ними, можно добиться, что они будут оставлять его как бы в одиночестве, изолированным от коллектива. И его никто не станет слушать, ничего по его указке не будет делать.
     Ведущий. Алексей, а у вас в подразделении как поступают с приверженцами беспредела в казарме?
     А. Кадочников. У нас с этим проще: через дорогу — прокуратура. Схема такая: неуставные отношения – прокуратура – суд – дисбат. За мои почти два года службы таких случаев в части, если не ошибаюсь, было два. А вообще могу сказать, что «дедовщина» в армии исчезает.
     Г. Моргунов.То, что было 20 лет назад, и что есть сейчас, – небо и земля. Вот тогда точно был полный беспредел. В 22.00 уходил старшина роты, и в казарме начиналась другая жизнь. Та же уборка помещений возлагалась только на самый молодой призыв. Сейчас такого нет, никто из старослужащих молодежь после отбоя на работу вместо себя не поднимает. Я дежурным по роте хожу, и все дневальные у меня наводят порядок сами независимо от срока службы.
     Ведущий. Алексей, вот вы говорите, что «дедовщина» себя изживает. Значит, еще не полностью изжита, какие-то ее признаки есть?
     А. Кадочников. Есть. Больше все равно работать приходится младшему призыву. Но беспредел, насилие, издевательство и вымогательство сходят на нет. Например, когда я только начал службу, мне еще приходилось вкладывать деньги «в копилку старших товарищей» (речь идет об устроенных старослужащими незаконных поборах с молодых солдат. – авт.). И вот уже год, как молодежь ни копейки никому не платит. Старший призыв этого с нее не требует. Стоило одного из части прошлым летом отправить в дисбат за целый перечень такого рода деяний, в том числе за вымогательство, сразу все это пропало. Думаю, что надолго.
     Ведущий. А если к вам во взвод придет в качестве пополнения экземпляр с известными замашками, вы сможете его поставить на место?
     А. Кадочников. Дело в том, что и молодые солдаты, и рядовые, ефрейторы моего призыва – все они смотрят и равняются на сержантов. И мой личный состав к новоявленному блатному стал бы относиться так же, как и я. На 100% не уверен, но думаю, что так и было бы.
     Г. Моргунов. Такому можно популярно объяснить, что он попал в армию, а не туда, где можно кому-то навязывать свои замашки. Практика показывает, что смысл индивидуальной беседы и до таких обычно доходит. Если не удается мне объяснить, есть вышестоящие командиры, их заместители по воспитательной работе. В конце концов, есть дисбат, есть правовые рычаги воздействия.
     Ведущий. У сержантов этих рычагов достаточно?
     А. Кадочников. Во-первых, для того чтобы обладать непререкаемым авторитетом и обеспечивать дисциплину в казарме, сержантский состав нужно подбирать из числа контрактников.
     Ведущий. Но вы же, Алексей, справляетесь с подчиненными…
     А. Кадочников.Это сейчас, когда служба по призыву подходит к концу. А сержантам-контрактникам будет намного проще.
     Г. Моргунов. Согласен. Мне проще работать с призванными, хотя бы потому что они на 20 лет моложе и мне в сыновья годятся. Они уважают, во-первых, мой возраст, во-вторых, звание.
     Ведущий. И все же достаточно ли вам дисциплинарных прав в отношении подчиненных, чтобы обеспечивать высокий уровень дисциплины в подразделении?
     А. Кадочников. А какие у нас права есть? Рядового по призыву я в принципе наказать никак не могу. Замечание, выговор на отъявленных нарушителей не действуют. Иное дело, что таких людей очень мало, что люди в большинстве своем хотят быть на хорошем счету.
     Г. Моргунов.Ведь лучше все-таки служить так, чтобы мать получила от командования части благодарственное письмо за службу сына. К счастью, к этому большинство и стремится.
     

---

     * * *
     От редакции. Первое Всеармейское совещание сержантов и старшин Вооруженных Сил РФ завершилось, однако точку в сержантской теме «Красная звезда» ставить не собирается. Впереди в армии и на флоте масштабная по объему и продолжительная по времени работа по формированию сержантского (старшинского) корпуса нового качества. Она потребует серьезных интеллектуальных и внушительных материальных ресурсов. По мере продвижения к цели нельзя исключить ошибки, недостатки, которые сразу же предстоит устранять. Будут и позитивные примеры, которые потребуют распространения в качестве передового опыта. Материалы обо всем этом в «Красной звезде» будут печататься регулярно.
     

---

     На снимке: Во время совещания первый заместитель министра обороны А.В. Белоусов встретился с сержантами за чашкой чая.