«Воздух сдал – воздух принял»
     В Афганистан Ярцев попал в 24 года, старшим лейтенантом. Аэродром Джелалабад, 335-й отдельный вертолетный полк. Помимо великого множества задач летчики обеспечивали здесь патрулирование с воздуха 50-километровой зоны, развернутой вокруг района базирования советского гарнизона. Господствующие высоты по периметру оседлали постами мотострелки и десантники. Снабжение этих точек водой, боеприпасами, продовольствием, поддержка огнем с воздуха в случае нападений душманских банд также входили в обязанности наших вертолетчиков.
     Фактически это был воздушный патруль. «Воздух сдал – воздух принял». По три вылета за ночь, своеобразный двухчасовой «наряд по небу». Когда работали днем – отдыхали ночью, как белые люди. Если, конечно, противник не затевал свое «веселье». В одну из его первых афганских ночей аэродром Джелалабада подвергся налету из самодельного «духовского» «Града». Душманы как-то просочились сквозь нашу линию охранения, устроили свою позицию вблизи базы, открыли огонь. Один из «эрэсов» взорвался почти у самого «модуля» летчиков. От взрыва щитовой домик подскочил вверх. К счастью, никого не зацепило. Остаток ночи коротали уже в холодной земляной щели-убежище…
     Сегодня Николай Ярцев некоторые моменты своей афганской эпопеи может вспоминать даже с улыбкой. А тогда было не до смеха. Как в первый раз чуть было не столкнулся со «Стингером», который оказался… нашим осветительным снарядом. В тот раз пехота, атакованная на точке «духами», одновременно запросила и поддержку с воздуха у авиации, и подсветку у артиллерии. На подлете к месту боя летчик заметил в небе светящуюся точку. «Ракета!» – пронзила стремительная мысль. На проверку догадки времени уже не оставалось. Мгновенный противозенитный маневр, резкий уход вниз. С высоты 4 тысячи метров – эшелона барражирования – «двадцатьчетверка» сразу рухнула на 800. Эксплуатационные ограничения по крену и тангажу пошли побоку: вместо допустимых 20 градусов – все 60…
     Маневр по уходу от предполагаемой ракеты мог закончиться трагически. И утром, распекая молодого летчика за этот лихой вираж, командир эскадрильи не стеснялся в выражениях, объясняя старлею его ошибку. «Не применяя средств поражения, противник мог уничтожить вертолет, одержать победу!»
     Слова комэска накрепко врезались тогда в память офицера. И когда в Ботлихе летом 1999-го из первых боестолкновений с басаевцами наши вертолеты стали возвращаться с пробоинами, Ярцев точно так же корил своих подчиненных: «То, что противник смог нанести вам поражение, – ваша недоработка. Беречь надо технику, беречь себя, мыслить тактически». Те «лекционные занятия» в боевой обстановке не прошли даром – летчики в Дагестане отставили неуместное геройство, стали учитывать выносы огневых точек противника от непосредственной линии боевого соприкосновения войск, больше работали точечно, с дальних расстояний.
     Афган закончился для Николая Николаевича в мае 1988-го. 178 боевых вылетов, сотни реальных стычек с противником. Бессонные ночи в тех самых воздушных патрулях над Джелалабадом, горячие – в прямом и переносном смыслах – афганские дни навсегда остались «за речкой». Начиналась новая – мирная жизнь…
     На линии огня
     Если бы… Короткий период службы в далеких от войны Забайкалье и Чехословакии сменился новыми «горячими» командировками. 1993-й – Таджикистан. 1997-й – Дагестан.
     Вторая чеченская началась для Николая Ярцева задолго до ее официального «объявления». Выпускник Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина, он едва успел обустроиться в Буденновском гарнизоне, куда прибыл по распределению на должность заместителя командира эскадрильи в 487-й вертолетный полк, как получил приказ вылететь в Каспийск. Здесь в то время располагался штаб группировки войск, которая обеспечивала прикрытие административной границы с «самостийной» Ичкерией. Военные, по сути, страховали регионы Северного Кавказа от все более беспокойного соседа.
     «Двадцатьчетверки» эскадрильи Николая Ярцева вели здесь воздушную разведку, сопровождали автоколонны и железнодорожные эшелоны, выполняли различные задачи в интересах группировки. И когда в августе 1999-го боевики Басаева и Хаттаба атаковали Дагестан, первыми под огонь бандитов попали летчики именно буденновского полка. Свою пробоину тогда получил вертолет капитана Харченко. Машина совершила вынужденную посадку, экстренный ремонт производили в полевых условиях.
     А потом был этот расстрел – иначе и не назовешь – вертолета замкомандира полка Героя России подполковника Юрия Наумова. С начальником Генштаба генералом Анатолием Квашниным они подсели на полосе Ботлихского полевого аэродрома. Вокруг – горушки. На вершине одной из них, как позже выяснилось, и засел «духовский» гранатометчик. Первые выстрелы пришлись по застывшему на полосе Ми-8. Два офицера и находившийся в машине военнослужащий из подразделения охраны НГШ погибли.
     Ситуация – хуже не придумаешь. Пара Ми-24, которая должна была прикрывать «восьмерку» в воздухе, на земле сама оказалась в положении мишеней. Экипажи успели выскочить в укрытие. А невидимый стрелок, подбив один вертолет, похоже, и не собирался бросать свою позицию. Выстрелы с высотки полетели в сторону других машин. Последним в их ряду стоял груженный боеприпасами Ми-26…
     На счастье, один из вертолетов огневой поддержки оказался в мертвой для стрелка зоне, за углом закрытия. Под обстрелом, перебежками, к своему Ми-24 проскочил Руслан Обухов. Запуск, стремительный взлет, заход на горушку...
     Это тоже была наука. Горькая, но наука. И для «афганца» Ярцева, и для его более молодых сослуживцев. На такой войне, где нет четкой линии фронта, где противник порой элементарно не виден и может быть повсюду, расслабляться нельзя. Если уж сажать вертолет, то стараться подбирать более-менее безопасное место, «зачищенную» площадку. Совсем скоро эта боевая настороженность станет частью фронтовой мудрости летчиков.
     Прикрывает ведомый
     487-й сполна отомстил за гибель своего замкомандира. Только за два августовских дня – 8-го и 10-го числа - экипаж подполковника Ярцева и летчика-оператора майора Будника уничтожил в районе Ботлиха зенитную установку и позицию минометчиков. К праотцам отправились с десяток бородачей. В воздухе в дни активных боев постоянно находились наши Ми-24: пехота чувствовала их надежную поддержку. В том, что это будет настоящая война, никто из летчиков теперь уже не сомневался.
     Тактика применения армейской авиации постоянно менялась и в Афгане, и в Чечне. «За речкой» вертолетчики сначала работали с максимальных высот. Ниже 2 тысяч метров – дальности поражения огнем стрелкового оружия – не опускались. Но с появлением у «моджахедов» ПЗРК, эшелоны применения винтокрылой авиации переместились на предельно малые высоты.
     В Чечне получилось наоборот. Когда зашли, работали у самой земли, «стригли» лопастями траву и кроны деревьев, «облизывали» сопки. Для «Игл» такая высота – 10 метров – действительно оказалась неудобной. А вот для «обычных» стрелков с АК – самой подходящей. Кроме того, работать на предельно малой высоте оказалось сложно и в плане пилотирования: сказывался маленький угол обзора. Летчик просто не успевал сориентироваться, выскакивая на скорости прямо на огневую точку боевиков, и зачастую попадал под обстрел на догонном курсе.
     Примерно так получилось у Ярцева во время вылета в паре с тем же Русланом Обуховым. Они возвращались с воздушной разведки, шли над полем. Обычная картина для осени: работают трактора, пашут землю…
     Шквальный огонь из лесопосадки по ведущему Ми-24 раздался внезапно. Летчик молниеносно бросил машину вниз, заставил ее буквально прижаться к земле. О развороте и боевом заходе не могло быть и речи: очереди просто прошили бы «двадцатьчетверку», оказавшуюся в зоне прямого поражения. Повезло в том, что вертолеты шли так называемым «афганским» строем – рассредоточенно, на расстоянии 300-400 метров друг от друга. Под огнем оказался ведущий – Ярцев. Шедший ведомым Обухов передал: «Командир, наблюдаю огневую точку. Наношу удар».
     Как позже выяснилось, стреляли из кузова припаркованного в лесополосе ГАЗ-66. Мирные сельчане в поле по соседству выступили в роли типичной маскировки.
     Залп неуправляемых ракет Руслана по огневой точке противника позволил Ярцеву развернуться, а заодно и обозначил для него место нанесения удара. Быстрый разворот, заход на цель. Летчик-оператор включил управляемое оружие. Живым из того грузовика не ушел никто…
     Позднее именно действия армейской авиации вынудили боевиков сменить тактику. Свою активность они быстренько перенесли на ночное время. Разведка стала докладывать: по ночам фиксируется интенсивная передислокация сил противника, проводится пополнение отрядов, ведется снабжение. Авиаторам предстоял выход на «ночную охоту».
     «Колыбельная» для бандита
     Уже первый ночной вылет пары Ми-24 из эскадрильи Николая Ярцева спутал боевикам все планы. Под Новогрозненским пара Ярцев - Обухов в первом же своем рейде накрыла крупную «духовскую» колонну. Бандиты не ожидали налета, шли по-хозяйски смело, с непогашенными фарами. «Ленточку» на дороге засекли. Короткий доклад в штаб, «добро» на открытие огня – и по колонне наносится мощный удар.
     Полеты ночью – занятие для опытных летчиков. У Ярцева такой опыт сохранился еще с Джелалабада. Имел ночную практику и Обухов. В первом же ночном бою летчики отработали методично, по всем правилам. В воздухе перестроились, разэшелонировались. Огонь открыли с двух эшелонов – 900 и 1.200 метров. И первым же залпом подожгли наливник, который шел в этой колонне. «Подсветка» пришлась весьма кстати, обозначив нужные наземные цели.
     Боевики яростно отстреливались. По характеру трасс Ярцев понял – стреляют из 12,7-мм пулемета. Но «зенитка» не спасла банду. Участь боевиков была предрешена…
     Именно эскадрилья Николая Ярцева первой начала полеты на боевое применение в Веденский район. Там и сегодня небезопасно. А осенью 1999-го район просто кишел бандами. Боевиков обычно накрывали перед рассветом, когда те беззаботно выползали из населенных пунктов – мест своего вполне легального ночного пребывания - и направлялись на лесные базы. Район нанесения удара обычно сперва подсвечивался авиабомбой: возить с собой на одном пилоне этот груз Ярцев научился еще в Афгане. Ошарашенные бородачи еще пытались укрыться, метались, прятались, где могли: кто в канавах, кто в сортирах. Ярцев, следуя прямой рекомендации президента, «мочил» их и там.
     Кстати, Владимир Путин дважды пожимал руку боевому летчику. Первый раз – в 1999-м в Ботлихе, когда вручал орден Мужества и часы с надписью «От председателя Правительства Российской Федерации». Второй – в 2000 году в Кремле, когда прикреплял к парадному мундиру подполковника Золотую Звезду Героя России. Стандартная формулировка в представлении: «За мужество и отвагу, проявленные в чрезвычайных обстоятельствах при ликвидации незаконных вооруженных формирований в Северо-Кавказском регионе». За то, что берег людей, учил их воевать по правилам, по писаной и неписаной фронтовой науке. За то, что на самые трудные задачи всегда шел первым.
     Дело было в Галашках
     Рейда гелаевцев на Ингушетию ждали. Летом 2002-го разведка докладывала о сосредоточении крупных сил противника на этом участке российско-грузинской границы со стороны Панкиси. На путях возможного продвижения банды 58-я армия выставила засадные группы.
     Но никто не знал, что боевиков окажется так много. Позже чекисты вытянут из пленных бандитов - группировка численностью в две с половиной сотни человек состояла из 9 джамаатов, сформированных по национальному признаку. 4 джамаата были чеченские, по одному - турецкий, арабский, кабардино-карачаевский, кистинский и дагестанский. Сюда же входил отдельный отряд Абдул-Малика, представлявший террористическую организацию «Братья-мусульмане». На вооружении боевиков состояли примерно 20 ПЗРК, гранатометы, пулеметы. Имелся запас боеприпасов, а связь между группами поддерживалась по суперсовременным УКВ-радиостанциям.
     Перед бандой стояла задача незаметно пройти в Чечню через Северную Осетию и Ингушетию и до весны дестабилизировать ситуацию в регионе.
     Не получилось. На пути бандитов, отрезав им путь в Чечню, встали подразделения 58-й армии во главе с командующим генерал-лейтенантом Валерием Герасимовым. Командарм в первые же дни вторжения оказался на передовой. В одном из боев, когда обдолбанные наркотиками гелаевцы дуром поперли на наши позиции, штаб Герасимова оказался на острие бандитской атаки. Генерал и глазом не повел: оставив при себе только связистов да пару бойцов охраны, бросил все силы в бой, оставшись даже без спасительной «брони». Несколько десятков гелаевских «отморозков» навсегда остались тогда лежать у той речушки вблизи ингушских Галашек…
     Звено Ми-24 487-го полка с конца июля дежурило в Северной Осетии, обживало «взлетку» местного аэроклуба в Гизели. И когда поступила команда о том, что банда выдвинулась в рейд, вертолетчики Николая Ярцева – он к тому времени принял командование полком –принялись методично шерстить местность. Как позже выяснится, Гелаев шел с максимальной предосторожностью, несколько раз останавливался на длительный отдых. И все же его вычислили, вынудили обозначить себя. Руководство операцией по уничтожению банды взял на себя командарм Герасимов.
     Уже на подлете к месту первого боестолкновения вертолет командующего был обстрелян. Ми-8 с командармом как раз садился, когда ракета ударила в землю перед самым носом вертолета. Через приоткрытый блистер летчику Юре Травкину обожгло лицо горстью камней. Командир вертолета прикрытия Юрий Борисиков заметил место пуска. Его Ми-24 развернулся для нанесения удара по позиции зенитчика. Но на развороте теперь уже в его вертолет полетела ракета. Потом еще одна. Потом еще. Трижды «двадцатьчетверка» Борисикова уходила в тот день от «Игл». Позже летчики, осматривая машину офицера, искали возможные «нештатные» устройства для защиты от ПЗРК, расспрашивали о какой-то особенной тактике противозенитного маневрирования. А летчик отшучивался: «Да просто повезло, наверное».
     Тот кредит везения выдавался не всем. Вертолет майора Владимира Власова из кореновского полка, вышедший в район боевого применения из Ханкалы, дважды делал заходы на цель. С земли заранее прошла команда: «Противник использует ПЗРК, отстреливай ловушки!» Но применить АСО-2В Власов так и не успел. Не исключено, что произошел отказ системы. При развороте на третий заход «двадцатьчетверку» Власова зацепило пущенной с земли ракетой. Экипаж – майор Власов, старшие лейтенанты Дмитрий Дорофеев и Евгений Булов – погиб.
     В боях в Ингушетии, защищая южные рубежи России от вооруженного вторжения банды международных террористов, геройски погиб 21 военнослужащий, а 16 солдат и офицеров получили ранения. Полторы сотни «духов» уничтожили наши бойцы. Из полусотни оставшихся в живых бандитов Гелаева лишь небольшая часть сумела переправиться через речку Асса и раствориться в лесном массиве. Там их еще долго вычисляли бойцы мобильных отрядов МВД и Внутренних войск, загоняли собаками. Уцелеть и выйти из того леса посчастливилось немногим «туристам»…
     Виртуозы из 487-го
     Для очеркиста Николай Ярцев – собеседник неподходящий. За несколько часов нашей беседы я не услышал от него даже намека на рассказ о собственных заслугах. Наверное, исключительно «за красивые глаза» у него и Золотая Звезда Героя, и ордена Красной Звезды, Мужества, и медали «За заслуги перед Отечеством» с изображением мечей, «За боевые заслуги»…
     Зато о сослуживцах Николай Николаевич может говорить сколько угодно. Валерий Гагарин, Сергей Баркалов, Сергей Чернявский, Руслан Обухов, Сергей Палагин. Только успевай записывать.
     С Палагиным Ярцеву довелось выполнять задачи в ходе операции по окончательному разгрому банды того самого Гелаева теперь уже в Цунтинском районе Дагестана в декабре 2003-го. Причем самую сложную проблему пришлось решать уже после того, как отряд гелаевцев был уничтожен. Вертолетчикам необходимо было провести эвакуацию группы бойцов, оказавшихся в ледяном плену в расщелине на высоте свыше двух тысяч метров. Вызванный из Сочи вертолет Ка-32 местного МЧС, несмотря на свои более подходящие для горных условий тактико-технические характеристики, в том числе более высокую энерговооруженность и двухвинтовую соосную схему, ничего в этом проклятом ущелье сделать не смог.
     И тогда вытащить ребят на своем Ми-8 вызвался Палагин. «Командир, я зависну, я удержусь», – убеждал он комполка Ярцева после их совместной воздушной разведки района. Оценить место проведения операции подлетел даже командующий 4-й армией ВВС и ПВО, в состав которой к тому времени был передан 487-й полк, генерал-лейтенант Владимир Горбась. «Не получится», – резюмировал генерал. Но позже именно командующий настоит, чтобы майору Палагину за эту операцию было присвоено звание Героя России. Это будет четвертое представление офицера к Золотой Звезде: все предыдущие в Москве «перепрофилировались» в ордена Мужества.
     Риск был смертельный. Это было пострашнее, чем в бою. Нос вертолета фактически упирался в скалу. На маневр оставались даже не метры – сантиметры. Любой порыв ветра мог бросить машину на скалы. Но Палагин бережно и крепко держал свою «восьмерку», пока спасатели цепляли и поднимали на ЛПГ раненых и тела погибших. Он вывез оттуда всех живых. Он сделал это.
     «Виртуозу» Палагину удавалось невозможное. В том же Дагестане, выполняя задачи в ходе ликвидации остатков гелаевской банды, он одним колесом зависал над заснеженным скальным уступом и высаживал спецназ, уходивший потом по своим тропам на прочесывание «двухтысячников». Пока пара Ми-24, в одном из которых находился полковник Ярцев, прикрывала «восьмерку», Палагин методом «слалома» проходил по горному ущелью, доставлял груз и личный состав к местам высадки. За это умение подсесть в самых неподходящих местах, за готовность сделать все, чтобы помочь земле – забрать раненых или поддержать огнем окруженных «духами» разведчиков, пехота прозвала его Братишкой. Этот позывной знала вся группировка.
     Сегодня Герой России Сергей Палагин – заместитель командира того самого 487-го вертолетного полка в Буденновске. Руслан Обухов командует полком в СибВО. Полковники Гагарин и Чернявский – старшие летчики-инспекторы в Московском и Северо-Кавказском военных округах. А Герой России полковник Николай Ярцев с марта 2005 года – заместитель начальника своего родного Сызранского училища летчиков, единственной на сегодня в стране кузницы кадров для летного состава армейской авиации. Училища, которое он сам окончил в 1984 году и которое ему по-настоящему дорого.
     Правила боя
     Полеты в горах можно, без всяких сомнений, отнести к выполнению задач в экстремальных условиях. Полковник Ярцев эту аксиому вывел для себя еще в Афгане. Позже она подтвердилась и на Северном Кавказе. Разряженный воздух, ограниченные возможности для маневрирования, для захода на посадку, сложнопересеченная местность. Надо сесть, но в ущелье встречный ветер. Как здесь зайти на посадку, как сохранить пилотажные характеристики? Заходить не по направлению, рисковать?
     «Подбирать другую площадку, - говорит полковник Ярцев. – Нерасчетный заход – предпосылка к катастрофе». Летчик при выполнении задачи вообще должен быть вдумчивее, осмотрительнее, внимательнее. Например, проходя по ущелью, стараться прижиматься к его краю: так сохраняется место для возможного маневра, для разворота.
     Свои особенности имеет и стрельба в горах. «На равнине глазомер летчика уже отработан, дальность можно определить и без приборов, – говорит Ярцев. – В горах это сделать уже гораздо труднее. Здесь кажущиеся расстояния порой обманчивы».
     «И не надо недооценивать противника», - добавляет полковник. В Чечне бандиты порой просчитывали наши действия, подстраивались под тактику федералов. Так погиб экипаж капитана Симакина: взлетая на Ханкалинском аэродроме, его Ми-8, как и было положено в сумерках, производил набор высоты над высшей точкой по маршруту. Эту особенность действий авиации в вечернее время боевики подметили, устроили засаду. От выстрела из ПЗРК вертолет взорвался в воздухе. Погибли несколько военнослужащих, в том числе находившийся на борту замкомандующего 58-й армией по воспитательной работе полковник Станислав Марзоев…
     Летчики в Чечне учились на этих ошибках, набирались опыта. К счастью, сегодня становление «горного» авиатора проходит в более спокойных условиях, методично, но с учетом фронтового опыта. В 4-й армии организован специализированный учебный центр. В командировку в Чечню авиаторы отправляются теперь только после курса подготовки к полетам в горных условиях, которую они проходят в одном из регионов Северного Кавказа по соседству с Чечней.
     Улучшается и подготовка летчиков в вузовских стенах. Полковник Ярцев не скрывает оптимизма – на этот год его училищу выделено топлива в четыре раза больше, чем в прошлом. И если еще два года назад из-за жесточайшего топливного дефицита лейтенант выпускался из Сызранского ВВАУЛ с налетом всего в 30 часов, то сегодня такой уровень определен уже в качестве ежегодного минимального налета для каждого курсанта.
     Обновляется и учебно-материальная база единственного в России учебного заведения летчиков армейской авиации. В прошлом году в ремонт были сданы два десятка вертолетов из учебных полков
     СВВАУЛ. Столько же отправились на ремонт в году нынешнем. А в 2008-м в Сызрани ждут новый российский вертолет «Ансат». О том, что машина обязательно придет в этот вуз, летом прошлого года заявил во время визита в училище бывший министр обороны, ныне первый вице-премьер российского правительства Сергей Иванов. Сегодня кафедра аэродинамики Сызранского училища уже наладила взаимоотношения с Казанским заводом, где будут производить «Ансат». В рамках научно-исследовательских работ по этому проекту на базе СВВАУЛ проводятся исследования по совершенствованию вертолета применительно к условиям обучения курсантов, применительно к военной специфике.
     Радует и неплохой «человеческий фактор». Например, то, что сохраняется преемственность поколений военных авиаторов. В училище сегодня учатся сыновья полковников Гагарина, Чернявского. Фамилии отцов – Героев России, получивших это звание посмертно, продолжают курсанты Власов и Совгиренко. В целом как минимум треть нынешних курсантов СВВАУЛ являются продолжателями офицерских династий. Приходят в вуз ребята и не из военных семей. Кстати, теме своеобразного «подбора» будущих курсантов из рядов мальчишек, занимающихся в различных секциях технического творчества, была посвящена и кандидатская диссертация Николая Ярцева по педагогике. Ученую степень офицер успешно защитил в прошлом году, а свои разработки теперь готовится применять уже на практике, при непосредственном подборе абитуриентов…

     * * *
     Полковник Ярцев считает, что ему повезло летать именно на Ми-24. «Очень надежный вертолет, живучий, – говорит Николай Николаевич. – Вертолет-солдат…» И, глядя иной раз с земли, как выделывает эта грозная машина кульбиты, как закладывает лихие виражи или просто стремительно проносится над головой и легко устремляется ввысь, не верится, что это далеко не «суперновинка» нашего авиапрома, что модели-то четыре с лишним десятка лет…
     Наверное, дело все-таки в умелых руках, которым под силу удержать ту самую «пирамидку» из металлических шариков. Дело в настоящих мужчинах, профессионалах, Летчиках с большой буквы. Таких, каким был и остается Герой Российской Федерации полковник Николай Ярцев.