Трудности режима нераспространения
     Напомним, ДНЯО, который вступил в силу 5 марта 1970 года, был заключен на 25 лет, а затем продлен бессрочно в 1995 году. В настоящее время участниками договора являются около 190 государств. ДНЯО юридически закрепил статус ядерных держав за пятью странами (Россия, США, Великобритания, Китай, Франция), остальным было предложено присоединиться к нему в статусе неядерных государств с целью предотвращения распространения ядерного оружия. Статья 6 ДНЯО призывает к «добросовестному ведению переговоров на основе доверия», а также к прекращению гонки вооружений и ядерному разоружению. В основные задачи договора, кроме обеспечения международной безопасности и нераспространения, входит также содействие международному сотрудничеству в сфере мирного использования ядерной энергии. Поскольку ДНЯО был принят под эгидой ООН, ответственным за его исполнение стала одна из дочерних структур Организации Объединенных Наций - Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). Раз в пять лет страны - участницы договорились встречаться все вместе для обмена мнениями о ходе ядерного разоружения. О подготовке к очередной, восьмой по счету, такой встрече и шла речь в Вене.
     На протяжении более двадцати лет договор успешно выполнял роль сдерживающего фактора в деле распространения ядерного оружия на планете. Однако в середине 90-х годов прошлого века он начал, как говорится, давать сбои. В частности, ему не удалось сдержать попытки целого ряда стран – Израиля, ЮАР, Пакистана, Индии, Ливии, Северной Кореи, Ирана и других – создать собственное ядерное оружие. Более того, как минимум четырем из них - Индии, Пакистану, Израилю и Северной Корее - удалось это сделать. Причем первые три так и не присоединились к договору, а Северная Корея объявила в 2003 году о выходе из ДНЯО. Пример последней свидетельствует и об определенном несовершенстве договора, некоторые статьи которого позволяют странам - членам ДНЯО на вполне легальных основаниях овладеть секретом и технологией изготовления атомной бомбы, а потом отказаться от участия в этом международном соглашении.
     Наличие в мире неприсоединившихся к ДНЯО де-факто ядерных стран стало одной из самых серьезных угроз режиму нераспространения. Как подчеркивали участники международной конференции «Приоритеты в области контроля над ядерными вооружениями и ядерного нераспространения», которая прошла в конце мая в Москве в Федерации мира и согласия, она заключается в том, что позиция таких государств становится примером для подражания. Как для «пороговых» стран, то есть приблизившихся к обладанию ядерным оружием, так и для «околопороговых», то есть принявших принципиальное решение о производстве ядерного оружия, но еще не имеющих для этого соответствующей базы. Существует и потенциальная опасность превращения этих неприсоединившихся к договору государств в поставщиков технологии создания ядерного оружия. Не связанные обязательствами, накладываемыми участием в договоре, они при определенных условиях вполне в состоянии предоставить «пороговым» и «околопороговым» странам свои возможности для создания ядерных арсеналов.
     Частные интересы вместо универсальных принципов
     Кроме того, наличие неприсоединившихся к ДНЯО ядерных государств оказывает негативное влияние на соседей, которые, опасаясь возможного проявления с их стороны агрессивности, отказываются поддерживать договор. Особенно в этом плане характерна ситуация на Ближнем Востоке, где ряд арабских государств придерживается негативной линии в отношении договора, мотивируя это отказом Израиля от вступления в него. Кстати, шла об этом речь и на сессии в Вене. Большинство делегатов вновь напомнили о резолюции обзорной конференции 1995 года, в которой указывалось, что установление безъядерной зоны на Ближнем Востоке является важной мерой по нераспространению и уничтожению ядерного оружия. Де-факто это означает, что Израиль должен добровольно отказаться от своих ядерных арсеналов и присоединиться к ДНЯО. Требования подобного рода в стенах ООН раздаются регулярно, однако, следует констатировать, Израилем не выполняются. Рассматривалась в ходе встречи и ситуация вокруг ядерной программы Ирана, причем большинством участников заседания была высказана мысль, что единственно возможный путь урегулирования возникшего конфликта – это сотрудничество Тегерана с МАГАТЭ и дальнейшие переговоры с целью «восстановления доверия к нынешним ядерным усилиям Ирана».
     Кстати, на днях гендиректор МАГАТЭ М. аль-Барадеи в эксклюзивном интервью испанской «АВС» дал критическую оценку политике США и международного сообщества в лице СБ ООН в отношении Ирана. По его мнению, требование к иранцам прекратить обогащение урана себя исчерпало. В отсутствие гарантий мирной направленности иранской ядерной программы сейчас важно сосредоточиться на том, чтобы Иран не развернул обогащение урана в промышленных масштабах и чтобы МАГАТЭ имело возможность эффективной проверки этого процесса. Однако это возможно только в том случае, если стороны сядут за стол переговоров. Если это удалось с Северной Кореей, то почему, мол, не сделать то же самое с иранцами, полагает М. аль-Барадеи.
     По его же оценке, санкции СБ ООН сами по себе не разрешат иранскую ядерную проблему, поскольку в ее основе «глубокое недоверие между Тегераном и мировым сообществом, прежде всего США».
     В то же время опасения по поводу «неминуемого и скорого приобретения Ираном ядерного оружия преувеличены», так как, по оценкам западных спецслужб, на это иранцам потребовалось бы от 4 до 8 лет. К тому же у МАГАТЭ до сих пор нет конкретных доказательств, что иранская ядерная программа имеет военную направленность. М. аль-Барадеи решительно высказался против применения силы в отношении Ирана, отметив при этом, что нынешняя эскалация напряженности вокруг Тегерана создает такую опасность.
     Еще одной выявившейся слабостью Договора о нераспространении и практики его осуществления является то, что он, к сожалению, не может обеспечить равные условия и доступ всех стран мира к реализации программ мирной ядерной энергетики и в то же время обеспечить гарантии безопасности для неядерных стран. Вместо универсальных для всех принципов пока в ядерной сфере господствуют частные интересы, а зачастую двойные, а то и тройные стандарты. Об этом, в частности, свидетельствует своеобразная американская трактовка ДНЯО, согласно которой есть страны, имеющие ядерное оружие, есть те, кто имеет доступ к ядерным технологиям неограниченно, и есть одна-две страны, которые должны быть ограничены в этом доступе. В результате возникает почти парадоксальная ситуация: Индия и Пакистан, уже разработавшие и испытавшие свое ядерное оружие, оказались, с точки зрения оценок и реакции мирового сообщества на эти шаги, в гораздо более привилегированном положении, чем Иран и Северная Корея.
     Подливает масла в костер критиков договора и тот факт, что некоторые влиятельные страны, проводя раздел государств на «дружественные» и «недружественные», определяя их правительства как «ответственные» и «безответственные» в отношении ядерного нераспространения, руководствуются отнюдь не интересами укрепления этого режима, а куда более прозаичными целями, связанными с конкурентной борьбой на рынках. Нередко подоплека таких ограничений имеет чисто политический характер. Особенно усердствуют в этом плане США. Так, например, Вашингтон подвергает довольно резкой критике сотрудничество России и Ирана в области мирного использования ядерной энергии. Однако эта критика продиктована не тем, что это сотрудничество идет вразрез с ДНЯО, а прежде всего тем, что в США вознамерились любой ценой свалить иранский режим и расчистить для себя поле деятельности в этой стране.
     Зачем США наращивают ядерный потенциал
     В то же время сами Соединенные Штаты далеко не пример в выполнении требований ДНЯО. Так, 6-я конференция по ДНЯО, состоявшаяся в 2000 году, обязала пять ядерных держав предпринять 13 «практических шагов» в сторону разоружения. Представители американской администрации поставили под ним свои подписи, но за прошедшие годы США не только не сделали этих «шагов», но и предприняли меры к наращиванию своего ядерного потенциала. В частности, Вашингтон отказался от моратория на дальнейшее проведение ядерных испытаний, в одностороннем порядке вышел из Договора по ПРО, предпринимает немалые усилия по совершенствованию ядерных боезарядов. Вот и в бюджете на 2008 финансовый год предусмотрено выделение министерству энергетики, ведающему американским ядерным арсеналом, около 10 млрд. долларов. Они пойдут на финансирование разработки двух новых типов ядерного оружия – «мини-заряда» малой мощности и «разрушителя бункеров» - ядерного боеприпаса повышенной прочности, предназначенного для подземного взрыва, а также на восстановление полигонов и приведение их в готовность к немедленному возобновлению ядерных испытаний, строительство нового завода по производству ядерных сердечников.
     Характерно в этом плане и стремление США найти и в других соглашениях по сокращению стратегических вооружений обходные пути для накопления ядерного потенциала. Например, Договор СНВ-1, вступивший в силу в декабре 1994 года, предписывал сторонам сократить количество носителей стратегических вооружений, в том числе межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, МБР на подводных лодках и тяжелых бомбардировщиков, до уровня не более 1.600 единиц. При этом на них должно быть не более 6 тыс. ядерных боезарядов. Россия и США выполнили свои обязательства и уменьшили количество развернутых стратегических носителей и боезарядов к концу 2001 года. Однако, если Россия в соответствии с договором реально ликвидировала свои вооружения, то США в значительной мере использовали свое право на перезаявление (понижение) количества боезарядов, засчитываемых за развернутыми МБР и БРПЛ, и таким образом реально ликвидировали лишь незначительную часть стратегических носителей. Тем самым Соединенные Штаты создали в своих стратегических наступательных силах так называемый возвратный потенциал, позволяющий при необходимости оперативно нарастить арсенал развернутых стратегических ядерных вооружений.
     В рамках Договора о стратегических наступательных потенциалах, подписанного в мае 2002 года, США и Российская Федерация должны уменьшить уровни своих развернутых стратегических ядерных боезарядов до 1.700—2.200 единиц. Речь идет, таким образом, не об уничтожении боеголовок, а их демонтаже до определенного уровня. В этой связи Договором о СНП в отличие от СНВ по его формату не предусмотрены конкретные механизмы контроля и поэтапное выполнение взятых сторонами обязательств. Во многом это способствует тому, что Соединенные Штаты в рамках этого договора придерживаются уже апробированного порядка, когда сокращение количества развернутых стратегических ядерных боезарядов осуществляется в основном за счет так называемой разгрузки носителей либо переоборудования их для решения неядерных задач. Таким образом, налицо стремление США добиться односторонних преимуществ в сфере ядерного разоружения за счет приобретенной ими высокой способности к наращиванию потенциала стратегических наступательных сил.
     Учитывая объективную взаимосвязь стратегических наступательных и оборонительных вооружений, можно с полным основанием заявить, что своими планами по созданию глобальной противоракетной обороны США существенно подрывают режим нераспространения, поскольку она будет провоцировать другие государства к наращиванию своих ракетных вооружений и стимулировать их распространение в мире. А размещение в космосе оружия, в том числе противоракетного, может стать ключевым фактором в раскручивании нового витка гонки вооружений. Тем не менее Вашингтон с завидным упорством продолжает продвигать американскую систему ПРО на европейский континент.
     Эти действия исходят из возрастания фактора силы в поведении США на мировой арене, что, кстати сказать, нашло отражение в новой концепции американской ядерной доктрины. Она, как известно, предусматривает применение ядерного оружия против неядерных государств, в том числе возможность совершать превентивные нападения с использованием ядерного оружия на страны, близкие к созданию ядерных арсеналов. Обычные и ядерные вооружения в видении администрации США будут сведены в «новую триаду», которая позволит Америке с предельной быстротой наносить удары по противнику в любой части света.
     Принципиальная позиция России
     Наша страна по-прежнему относится к ДНЯО как к важнейшему компоненту международной безопасности и стабильности и считает, что новые угрозы режиму нераспространения должны быть нейтрализованы, прежде всего на его основе. «Россия строго выполняет все свои обязательства в сфере разоружения, - подчеркнул Президент России Владимир Путин в своем приветствии участникам и гостям Международной конференции по предотвращению ядерной катастрофы, проходившей 24—25 мая в Люксембурге. - У нас успешно реализуются соглашения в этой области, и мы готовы и к дальнейшим конструктивным шагам. Рассчитываем, что отдельные страны и мировое сообщество в целом станут нашими партнерами в обеспечении стабильности и безопасности».
     Ключевыми слагаемыми успеха здесь видятся процессы разоружения, нераспространения и мирного использования атомной энергии в их органической взаимосвязи. Кроме этого, необходимо создавать условия политического и экономического характера, которые обеспечили бы в полной мере реализацию права неядерных государств на мирное использование атомной энергии при строгом соблюдении их обязательств по ДНЯО. На решение этих задач нацелена российская инициатива по созданию прообраза глобальной инфраструктуры атомной энергетики. Первый шаг в этом направлении сделан - Москва создает международный центр по обогащению урана на территории России. Еще одной важной задачей по укреплению режима ядерного нераспространения является также всемерная поддержка деятельности Международного агентства по атомной энергии, повышение эффективности его контрольных функций.