Выставленные полотна одновременно удивляют художественным замыслом. Автор не стремится достичь полного сходства с оригиналом – на холст он выплескивает свое ощущение, прошедшее через тот или иной образ или натуру. Из-под его кисти выходят картины, словно сценки из древних русских сказок. Вот крестный ход в Романове–Борисоглебске – двенадцать мужчин богатырского телосложения несут на плечах огромную икону Спаса, а вот цветным теремом раскинулся величавый памятник деревянного зодчества в Кижах, а вот и Рождество в Ярославле – радостные люди кружат около наряженной перед храмом ели. Причем яркая палитра красок и насыщенность цвета присущи даже зимним этюдам художника. Они здорово поднимают настроение. И в этом его неповторимый художественный стиль.
     - В творчестве Борис Хромов удивительно нежен и тонок, - отмечает известный российский художник Никас Сафронов. – В его работах – неподдельная чистота, самобытность и индивидуальность человека, который умеет цветом передать свое настроение другим. Глядя на его картины, чувствуешь – мир прекрасен.
     - И в то же время живопись Хромова очень образная и жизнеутверждающая, - прибавляет заслуженный деятель искусств РФ, проректор знаменитой Гнесинки профессор Т. Джандаров. – Борис Хромов настоящий русский художник, в его работах чувствуются искренность и любовь к тому, что он пишет.
     По признанию самого автора, он пребывает в постоянном творческом поиске. В этом и заключается главный секрет одухотворенности художественных образов на его полотнах, которые дышат и живут.
     Многие знаменитые художники, поэты, писатели находили вдохновение в различных уголках мира, где им казалось, что окружающая действительность успокаивает и настраивает на творческий лад.
     Поль Гоген в поисках идиллических условий для творчества отправился на Таити, Эрнест Хемингуэй уединялся на Кубе, Лев Толстой обретал гармонию с самим собой в Ясной Поляне. Так было много лет назад, так есть и сейчас. Каждый, кто окунается в мир искусства, должен найти свой особый источник вдохновения.
     Окончив экстерном Художественную школу имени Серова, Хромов с легкостью поступает в Московское высшее художественно-промышленное училище. По окончании знаменитой Строгановки художник пробует себя в различных направлениях: станковой живописи, монументально-декоративной росписи, росписи на стекле и по дереву. В основе композиций лежат вечные темы добра и зла, истоки славянской культуры и православия, осмысления человека в окружающем мире.
     Через некоторое время художник замечает, что, подходя к холсту, не знает, что бы еще на него «выплеснуть». Ему не хватает необычных, красочных образов, посредством которых он мог бы самовыразиться. Появляется потребность взглянуть на мир совершенно по-иному. Хромов давно мечтал побывать в воспетых великим Николаем Ивановичем Рерихом горах Памира. И отправляется туда в составе экспедиции Московского государственного университета. Сначала самолетом до Душанбе, затем еще около тысячи километров на машинах и лошадях по Ош-Хорогскому тракту проходит экспедиция. Двое суток пути по горным серпантинам. Ледяные вершины встречают московского художника всем великолепием и мощью. В минуты привалов он делает наброски на картоне. А спустя некоторое время с товарищем-альпинистом даже покоряет знаменитый пик Акар-Хар, с которого видны территории Китая и Монголии. Поражают и природа, и климат Памира. Утренняя изморось, дневная невыносимая жара, ночной холод наполнили художника непередаваемыми впечатлениями. Но самое главное, по его признанию, он поборол в себе страх перед магией гор, которая впоследствии нашла отражение на полотнах автора.
     Вернувшись с Памира, Борис Хромов уже не может усидеть на месте. В поисках жанра для своих произведений он летит на Синайский полуостров и там с аквалангом опускается под воду. На глубине 25 метров, видя красочное великолепие и самые причудливые формы подводных обитателей Красного моря, он понимает, что именно этих ярких образов ему и не хватало. Свои ощущения переносит на картины. Пробует достичь сходства цвета с увиденной под водой темно-синей, серебристой, малиновой, желтой палитрой красок.
     Недосягаемой для художника оставалась лишь воздушная стихия. Однако в 2004 году на фестивале воздушных шаров в Великих Луках он воплощает и эту свою давнюю мечту. Наброски на холстах мастер делает с высоты птичьего полета. С небес мир людей предстает совсем по-другому – лоскутное одеяло земли, игрушечные домики, прячущееся в реке солнце… Более сорока полотен, передающих зрителю идею свободного полета, затем экспонируются в столичных выставочных центрах под единым названием «Учимся летать». Ну а после воздушного шара Хромов пересаживается на дельтоплан. И прошедшая еще через некоторое время в столице выставка «Над реальностью» становится венцом своеобразного «неземного» цикла работ. Автор убежден, что взгляд на сюжет сверху открывает значительно больший простор для фантазии.
     Художнику, как и любому творческому человеку, необходимо постоянно находиться в поиске. Ведь именно на поиске основана взаимосвязь с окружающим миром. Поэтому до самого завершения работы над полотном Хромов не знает, чем она закончится. И в этом есть своя прелесть и художественный смысл. Настоящий художник не должен повторяться. И это, пожалуй, одна из заповедей для Хромова. Для него живопись построена на интуиции, которая никогда его не подводит. Словно барон Мюнхгаузен, вытянувший себя своей же рукой из болота, художник вытягивает из себя оригинальные фантазии, образы и краски.
     Москве – родному городу художника – принадлежит особое место в его творчестве. Именно Южный округ столицы, по мнению Бориса Хромова, настоящий кладезь древнерусской культуры и духовности.
     Музей-заповедник «Коломенское». Это уникальное место дает ему необыкновенное вдохновение и безграничный простор для творчества. Здесь потрясающий простор. Уникальная архитектура. Дубрава, река, овраги с родниками. Кроме того, оно наполнено историей, высочайшей духовностью и одновременно – современностью. Тут люди запускают воздушных змеев, отдыхают в красивейшем яблоневом саду, влюбляются на скамеечках. И все это настолько искренне и естественно, что не может не вызывать восторга и рождает вдохновение.
     А Царицыно! Эти фантастические пруды, великолепный вид на царственный дворец, который вот-вот достроят. Полностью реконструируют и всю территорию комплекса. Уже можно представить, как расцветет Царицыно по завершении всех работ. Глядя на усадьбу, художник представляет себе исторические композиции и картины того времени: балы, дамы в масках, лихие кавалеры… Поражают своим строгим великолепием Симонов и Донской монастыри, Крутицкое подворье. Попадая туда, автор ощущает себя в совершенно другом измерении. Физическом и духовном. Эти ощущения дороги для него: «Вроде и не Москва вовсе, а в то же время – настоящая Москва. Ходишь, смотришь, накапливаешь впечатления, и исподволь зреет будущий сюжет». Все увиденое надо обязательно пропустить через себя, считает Борис Хромов. Каждый замысел, идею, штрих, мазок или сочетание цветов в будущем воплощении этого замысла. У природы следует учиться, но не копировать ее. Иначе получится фотография. А художник хочет оставить место для фантазии зрителя.
     Иногда суета столичного мегаполиса надоедает. Хочется тишины, спокойствия, гармонии с природой. В такие периоды Хромов выезжает в русскую провинцию. Старинные города Золотого кольца становятся для него общением с древнерусскими истоками, связующей нитью с русской самобытностью. «Дроля», «берегиня» - дивные слова. Словно русская песня. Услышишь, и сразу хочется написать картину с таким названием. Великий Новгород, Кострома, Нерехта, Тутаев захватывают художника. После таких поездок появился целый цикл картин под названием «Малиновый звон». Старинные, покосившиеся церквушки, колокольные звонницы для автора милее огромных соборов и церквей, потому что ближе к природе, к человеку.
     Процесс созревания художника неимоверно долог, считает Борис Хромов. Поэтому снова и снова он берется за новые сюжеты и пробует новую технику письма. Почти все выдающиеся художники не зацикливались на одном языке передачи художественного образа. И пробовали разные стили и манеры письма. Например, великий Пикассо, начиная с реалистической живописи, прошел через сюрреализм и кубизм. Зная это, Хромов от пейзажей уходит к портретам, от холста и масла – к дереву, к традициям древнерусской живописи. Не статикой, а динамикой и искренностью живет московский художник Борис Хромов. Его живопись – импровизация, в которой допустима игра красок, сюжета и художественного образа.