Рапорт на поступление в Рязанское десантное училище рядовой учебной дивизии Алексей Смирнов написал сразу же после присяги. А спустя недели, когда страна узнала о вводе в Афганистан Ограниченного контингента советских войск, подал второй, попросив направить его после учебки в зону боевых действий. Ход тогда дали первому рапорту, и в Афганистан Смирнов попал уже после училища – командиром разведвзвода парашютно-десантного батальона.
     Первое после приезда в Афганистан незабываемое впечатление – шутка, устроенная ему солдатами. Предложив новому взводному помочь подготовиться к первому боевому выходу, разведчики снарядили необстрелянному офицеру такой рюкзак, что он уже через 300 метров горного перехода объявил привал. Выручили догадавшиеся в чем дело офицеры. Подойдя к уставшему явно раньше времени новичку, они, улыбаясь, облегчили его рюкзак на 8 гранат, 4 упаковки по 120 патронов и три сухпайка. Идти сразу же стало легче.
     Наказывать за эту шутку Смирнов никого не стал, обижаться тоже. Зато, быстро уловив, как строятся отношения командиров и подчиненных на войне, уже через месяц завоевал у своих бойцов неподдельный авторитет. Помимо того, что через несколько боевых выходов разведчики поняли, что их лейтенант – настоящий профи, после его очередного решения их всех представили к орденам и медалям.
     В горную провинцию Пагман десантников забросили вертолетами. И началось. Сначала адский подъем на заснеженный перевал высотой 4.000 метров над уровнем моря и ночевка в снегу, а утром – спуск вниз и разведпоисковые действия в «нарезанном» комбатом кишлаке. После выполнения задачи – снова подъем в горы и занятие другой господствующей высоты. И вот тут, поднявшись на ту горку раньше парашютно-десантных подразделений и получив от комбата указание ждать остальных, Смирнов, заподозрив неладное, решил, пожертвовав привалом, проверить соседнюю высоту. И не ошибся, зайдя со своими разведчиками на пустующий опорный пункт «духов». Судя по обнаруженной в блиндаже только что сваренной картошке и еще горячему чаю, нетрудно было догадаться, что в момент их подъема на позициях находилась лишь дежурная смена из нескольких моджахедов. Успей душманы вызвать подкрепление, парашютно-десантной роте не избежать серьезных потерь: с занятых Смирновым позиций высота, на которую поднимались десантники, хорошо простреливалась. Ну а собранные в «духовском» опорном пункте трофеи было не унести: зенитная установка, пулеметы, десятки цинков с боеприпасами, немецкий бинокль времен Второй мировой, куча спальных мешков и еще много всякого барахла. Но один трофей представлял особую ценность. Это был он! Тот самый переносной зенитный ракетный комплекс американского производства, за которым уже несколько месяцев по всему Афганистану охотились наши разведчики. Тот самый «Стингер», за который комполка обещал дать Героя.
     Однако из-за малого срока пребывания на войне Смирнова представили к ордену Красной Звезды. Слишком рано, в общем, он взял этот заваливший не один десяток наших «вертушек» злосчастный «Стингер».
     - Такой порядок, – «утешил» комбат, – пробудь ты здесь не месяц, а хотя бы три, обязательно стал бы Героем СССР.
     Зато полученная за «Стингер» Красная Звезда стала не только первой, но и самой дорогой наградой десантника.
     Ну а на следующий день после ее получения началась крупномасштабная операция «Магистраль», во время которой провоевавшему в Афганистане уже полгода Смирнову и довелось сражаться вместе с 9-й ротой их 345-го полка на упомянутой выше высотке.
     В конце ноября 1987 года полк перебросили под Гардез с задачей выбить «духов» с господствующих высот вокруг города Хост. В 20-х числах декабря Смирнов без боя занял со своими разведчиками высоту 3234, передав ее парашютно-десантному взводу 9-й роты. Затем несколько дней выполнял следующие боевые задачи – занимал новые высоты и участвовал в зачистке близлежащего кишлака. Пока 6 января не завязался бой за высоту 3234.
     Обстреляв горку из минометов и безоткатных орудий, душманы попытались взять ее пешей атакой. Но десантура стояла насмерть. Когда в 9-й роте появился первый «двухсотый», комбат приказал Смирнову подняться на высоту, чтобы вынести погибшего ефрейтора Андрея Федотова с поля боя. Но уже через минуту поменял решение, приказав Смирнову взять как можно больше боеприпасов и, дойдя до соседней высотки, ждать его дальнейших команд. К обороняющемуся взводу тем временем подошел командир 9-й роты с еще одним взводом, однако противостоять нарастающим атакам душманов становилось все сложнее. Выполняя со своими пятнадцатью разведчиками роль близлежащего резерва для уже почти окруженной 9-й роты, Смирнов видел, как моджахеды все яростнее идут на штурм, как покрытая снегом горка чернеет от взрывов и пороховых газов. При этом комбат упрямо держит его в резерве, думая, что «духи» могут попытаться обойти роту с его стороны. С нескольких сотен метров, которые разделяли Смирнова и сражающуюся 9-ю роту, он хорошо слышал крики моджахедов: «Москва, сдавайся». И когда уже поздним вечером с места боя начали доноситься доклады бойцов ротному о кончающихся патронах, Смирнов радировал комбату, что больше тянуть нельзя. И, получив добро на атаку, рванул на выручку роте. В итоге 15 разведчиков Смирнова и доставленные ими боеприпасы сделали свое дело: после нескольких часов ночного боя боевики отступили. Когда рассвело, на подступах к устоявшей высоте валялось много брошенного оружия, а снег изобиловал кровяными пятнами. Потери 9-й роты составили девять убитых и шестеро раненых. Все участвовавшие в том бою десантники были награждены орденами Красного Знамени и Красной Звезды, а прикрывшие отход товарищей на выгодный рубеж пулеметчики Александров и Мельников были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.
     Ну а неделей позже на этой высоте едва не погиб уже сам Смирнов, оставшийся там с разведвзводом после ухода 9-й роты. Беспокоящий минометный огонь, который «духи» то и дело открывали по высоте, поначалу не наносил десантникам большого урона: и в окопы, и в углубленные в землю палатки осколкам было не залететь. Но в один из дней случилось невероятное. Когда в палатке Смирнова пришедшие с соседних высот офицеры отмечали день рождения комсорга батальона Владимира Алексеева, одна из мин легла прямо рядом с палаткой. Когда же все высыпали посмотреть воронку, в палатку нырнула вторая мина. Никто не погиб лишь по какой-то счастливой случайности.
     Уходил из Афганистана Смирнов одним из последних. Те дни, так же, как и все бои, не сотрутся в памяти никогда: подошли к границе, проехали по мосту над разделявшей Афганистан и Советский Союз рекой. А потом, когда услышал по связи, что на броне откуда-то появилась жена комбата, аж сердце екнуло: вспомнил, как его супруга писала, что вместе с подругой – той самой женой комбата – хочет приехать встретить его в Термезе. Неужели, успел подумать, все же нарушила его запрет и приехала? И тут видит, что бойцы уже помогают подняться на броню его супруге...
     За последующие двадцать лет службы в жизни подполковника Алексея Смирнова будет еще немало «горячих точек» и других испытаний. Но Афганистан, в котором он получил свой первый боевой опыт, из которого вернулся с орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды и в котором он потерял лучшего друга – капитана Олега Юрасова, Смирнов всегда будет считать самым главным в жизни событием. Оттого-то подполковнику Смирнову, как и тысячам других «афганцев», было так больно разочароваться в не имеющем ничего общего с реальностью нашумевшем фильме «Девятая рота».

     На снимке: С.В. БЕРКУТОВ.