на главную страницу

12 Сентября 2007 года

История Отечества

Среда

От цинги бегом по палубе...

Андрей ГАВРИЛЕНКО, «Красная звезда».



По лентам информационных агентств прошло сообщение о том, что студенты Харьковского национального университета во время проведения экспедиции на территории древнего заповедника «Херсонес» в Севастополе при раскопках обнаружили останки карантинного захоронения моряков Черноморского флота, погибших во время чумы в первой половине XIX века.
Найденные тела свидетелей страшной трагедии — около 160 человек — с почестями были захоронены на территории Херсонесского заповедника. Заупокойную литию над останками совершил старший священник херсонесского Свято-Владимирского собора иерей Стефан Сломчинский…


     Сегодня, во времена ракетно-ядерного флота, трудно даже представить, что в ту пору, когда только начиналось освоение необъятных океанских просторов, санитарное состояние судов и кораблей было крайне низким. Техника кораблестроения находилась на таком уровне, что для экипажей не могли быть обеспечены самые элементарные удобства.
     Как свидетельствует в книге «История военно-морской медицины русского и советского Военно-морского флота» полковник медицинской службы В. Сосин, размещение было очень стесненным: офицерский состав жил в 2-4-местных каютах, расположенных в кормовой части средней палубы, а рядовой состав – на нижней. На одного человека приходилось не более 2-3 кубических метров воздуха. Единственным местом, где разрешалось разводить огонь, был камбуз. Отопления на кораблях не существовало. Только каюты офицеров иногда отапливались жаровнями с нагретыми камнями или пушечными ядрами. Через верхние люки и иллюминаторы в крышках орудийных портов воздух мог проникать в помещения, расположенные только на верхней и батарейной палубах. В свежую погоду, когда все задраивалось, вентиляция помещений прекращалась вообще.
     Освещались корабельные помещения фонарями с «деревянным» маслом и сальными свечами. В вечернее и ночное время на палубах царил полумрак. Канализация отсутствовала. Отхожими местами служили устраиваемые у бушприта выносные плахи – «галиуны». Из трюмов шло страшное зловоние от застоявшейся воды и гниющего мусора.
     Сложнейшей проблемой было обеспечение кораблей пресной водой. Хранилась она в бочках по 25, 35 и 60 ведер. Они устанавливались в трюме поверх балласта. Через 10-15 дней вода портилась и начинала издавать дурной запах. Все попытки найти способ сохранить ее свежесть оставались безрезультатными. Воду приходилось расходовать очень экономно: матросам для питья выдавали ее только в присутствии офицера. Для личной гигиены пользовались забортной водой.
     Ассортимент продуктов, употреблявшихся на кораблях парусного флота, был точно регламентирован морским уставом. Нормы пищевого довольствия по калорийности были по нынешним понятиям вполне удовлетворительными (в среднем около 3.500 калорий). Однако питание отличалось крайним однообразием. Возмещая основные затраты организма белками, жирами и углеводами, пища моряков того времени была бедна витаминами. Проблема хранения продуктов была не менее сложной, нежели хранение пресной воды. Небольшой запас «живой» провизии (свиньи, бараны, куры) предназначался только для офицеров и больных. В остальном это были соленое мясо, различные сухари, овсяная крупа, кислая капуста. В плавании каждый член экипажа получал чарку вина или водки.
     До 1790 года личный состав кораблей питался поартельно. Матросы получали провизию на неделю и хранили ее в рундуках. Приготовление пищи производилось для каждой артели отдельно. Офицеры также заботились о своем питании самостоятельно. Впоследствии, для того чтобы избежать загрязнения кораблей, неизбежного при артельном питании, продукты перестали выдавать на руки, и пищу стали готовить в одном общем котле. Для офицеров были организованы кают-компании.
     Цинга и некоторые виды лихорадок долгое время считались заболеваниями, присущими только морякам. Появление цинги связывали с длительным употреблением соленого мяса и главным образом с недостатком телодвижений, а поэтому цинготных больных «лечили», заставляя бегать по палубам и таскать пушечные ядра.
     Корабельные работы (постановка парусов, управление рулем, переноска снарядов), требуя колоссального физического напряжения, чрезвычайно изнуряли команды и часто приводили к тяжелым травмам. Многие заболевания были непосредственно обусловлены спецификой труда на парусном корабле: трещины ладоней у марсовых, конъюнктивиты у сигнальщиков, сморщивание ладонной фасции у рулевых, прогрессирующая глухота у комендоров. Морякам всех специальностей были свойственны хронические заболевания желудочно-кишечного тракта, связанные с однообразным и неполноценным питанием, и изменения в коже – «матросская кожа» под воздействием ветра, солнца и морской воды.
     Высокая заболеваемость и смертность были серьезной угрозой боеспособности флота. Так, в 1757 году отдельная крейсерская эскадра вице-адмирала Полянского во время плавания в Балтийском море в целях блокады берегов Пруссии, за полтора месяца из состава экипажей в 4.200 человек, не имея боевых столкновений с противником, потеряла 288 человек умершими. Вышедший от берегов Пруссии в Кронштадт осенью 1761 года линейный корабль «Астрахань» в результате огромной заболеваемости команды (175 больных) оказался жертвой стихии: обессилившая команда не сумела предотвратить несчастье, корабль был выброшен на берег острова Даго, где и разбился.
     Бичом всех стран и народов в восемнадцатом столетии продолжали оставаться «моровые поветрия» - эпидемии чумы. Они уносили сотни тысяч жертв, буквально опустошая города Европы. Трудно даже сказать, что наносило больший урон мореплаванию - эпидемии или кораблекрушения. Британское адмиралтейство ввело суровые законы против «кораблей чумы». Долгие годы ни одно судно не могло войти в английский порт без карантина. Если после специального досмотра оказывалось, что на корабле есть заболевший чумой, капитан должен был немедленно выйти в открытое море. Эти законы соблюдались с твердостью, которая порой граничила с жестокостью.
     Так, в 1730 году в Смирне вспыхнула эпидемия чумы. Корабли «развезли» ее чуть ли не по всем портам Средиземного моря. В Лондоне стало известно, что из Мессины к берегам Англии направляется «чумное» голландское судно. Когда оно подошло к Плимуту, навстречу вышла английская эскадра и дала залп. Получив несколько пробоин, несчастный корабль вынужден был уйти в Атлантику.
     Известна трагическая история другого голландского судна, которое в 1773 году зашло в один из средиземноморских портов, чтобы пополнить запасы воды и провизии. Когда корабль уже был на рейде, портовые власти узнали, что на его борту от чумы умерли капитан и четырнадцать матросов. Судну приказали немедленно выйти в море. Оно взяло курс на Тунис. Но весть о страшном «голландце» уже разнеслась по всему Средиземноморью. Тунисский порт оказался для него тоже закрытым. Тщетными оказались и попытки 23 оставшихся в живых моряков войти в Неаполитанский залив. Отверженное судно не подпускали на пушечный выстрел. Особенно боялись его французы, у которых еще свежо было воспоминание о том, как полвека назад от чумы, занесенной каким-то кораблем, умерла половина жителей Марселя.
     Без воды, без пищи один за другим погибали голландские моряки на борту обреченного судна. Наконец оно вышло в Атлантический океан. Впоследствии «чумной корабль» не раз встречали у Азорских островов. Никем не управляемый, он несся под всеми парусами к неотвратимой судьбе корабля-призрака. И таких случаев в те времена было немало. Из «летучих голландцев» можно было составить целый флот. История мореплавания насчитывает сотни случаев, когда командиры кораблей заносили в вахтенные журналы и рейсовые донесения сообщения о встречах с подобными призраками.
     Чума постоянно появлялась на границах русского государства. В системе противоэпидемического обеспечения одной из важных задач было не допустить проникновения инфекции в глубь страны. Учитывая, что общение с другими странами большей частью шло морским путем, роль флота была при этом очень велика. Начальникам портов были даны строгие приказы в отношении порядка допуска судов из-за границы. В Регламенте морском имелся особый пункт с разъяснениями, каким образом поступать с больными, прибывающими на кораблях: их рекомендовалось после мытья и смены одежды направлять в изоляторы, а корабли немедленно сжигать. Для изоляции больных, снятых с кораблей, на карантинных островах строились специальные больницы-изоляторы.
     Вот как, например, боролись с чумой в восьмидесятых годах восемнадцатого столетия в Херсоне, где в то время сооружались эллинги под корабли Черноморского флота. В городе установили карантин. Дабы отогнать «моровые поветрия», а тогда считалось, что чума распространяется по воздуху, на улицах разводили костры, окуривали жилища, но эпидемия усиливалась. Несмотря на сложную военную обстановку, требовавшую продолжения строительства кораблей, был дан приказ полностью прекратить работы и все силы направить на борьбу с чумой. Все команды были выведены в степь. Не хватало лекарей, их обязанности принимали на себя командиры. Команды были разделены на артели. У каждой имелась своя палатка из камыша, по сторонам которой были установлены козлы для проветривания белья. На значительном удалении располагалась больничная палатка. Если в артели появлялся заболевший, его немедленно отправляли в отдельную палатку, а старую вместе со всеми вещами сжигали. Остальные артельщики переводились на карантин. Общение одной артели с другой было строго запрещено…
     Первым, кто разработал предохранительные прививки против чумы, был русский ученый, врач Д.С. Самойлович, более 40 лет проработавший во флотских госпиталях. Время не стояло на месте, и с годами накапливался опыт по лечению тех или иных страшных болезней. Так, в 1820 году вышла книга П.С. Вишневского «Опыт морской военной гигиены или описание средств, способствующих к сохранению здоровья людей, служащих на море». В этом труде внешняя среда рассматривалась в связи с воздействием ее на организм человека, вскрывались причины болезней, рекомендовались рациональные меры профилактики применительно к условиям русского флота (упорядочение режима труда и отдыха матросов, гигиена питания, водоснабжения, одежды, меры борьбы с цингой и различными заразными болезнями и т.п.). Книга эта была значительно полней и конкретней по содержанию, чем аналогичные переводные руководства английских врачей Линда и Блена.
     Весьма характерной была разработка различных документов для руководства в плавании. Так, в инструкциях офицерам содержалось множество требований, касающихся сохранения здоровья экипажей (правила уборки и вентиляции корабельных помещений, указания о периодичности смены белья). Командиры кораблей принимали непосредственное участие в заготовке воды и продовольствия, сборе противоцинготных средств, использовали все возможности для освежения продовольственных запасов и воды в иностранных портах во время походов.
     Стала понятной необходимость придирчивого отбора экипажей кораблей. В правилах отбора появилось требование брать в плавание только тех, «кои наперед сего не были одержимы цинготною, любострастною, чахоточною болезнью, равно и при выборе не будут иметь как сих припадков, также склонности к чахотке, грыже и других органических недостатков…»
     На основании опыта плаваний в различных условиях устанавливались рациональные нормы потребления пресной воды. Активные поиски средств ее «освежения» если еще и не решали этой проблемы полностью, то давали определенный эффект, удлиняя сроки ее хранения.
     В 1838 году вышла брошюра известного русского мореплавателя И.Ф. Крузенштерна «О сохранении здоровья матросов на кораблях». В ней излагалось мнение, что причинами широко распространенных заболеваний среди моряков, и прежде всего цинги, являются сырые и плохо вентилируемые жилища для команд на кораблях, недостаточная и нездоровая пища, недоброкачественная вода и ограничения в ее употреблении, недостаток в зелени и овощах, постоянные изнурительные работы, печальное расположение духа. Крузенштерн считал, что «ни одно лекарство не действует на больного так успешно, как попечение капитана и офицеров, которые, посещая его болезненный одр, и заботятся, чтобы помочь ему. Не говоря уже о медике, который должен посещать больных не один раз в сутки, а несколько раз, и к трудным приходить не только днем, но и ночью».
     Пожалуй, эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня. Ушли в далекое прошлое многие страшные болезни. Нынешние моряки совершают дальние походы в гораздо более комфортных условиях, чем их предшественники. Но, как и в былые времена, успешное выполнение тех или иных боевых задач не в малой степени зависит от здоровья каждого члена экипажа.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex