- Да вы только что две котлеты съели! – Дюймовочка отпрянула от него и в сердцах взмахнула рукой. – А кастрюльки?
     - Какие кастрюльки?
     - Да я же в них вам обед привезла!
     - Придется вычесть из зарплаты. Пошлю в прокуратуру исполнительный лист.
     - Да ну, Владимир Петрович! Вам бы все шуточки шутить. Кстати, и ваша одежда в больнице осталась. Как бы не пропала.
     - Тебе виднее. Ты у нас прокурор. – Фризе на всякий случай потрогал карман пижамы. Проверил, не вывалился ли мобильник, когда медсестра раздевала его в рентгеновском кабинете. Мобильник был на месте. А сыщик подумал о том, что давно уже нет никаких известий от Рамодина.

     ПАМЯТНИК ЭНЕРГЕТИКУ
     Подполковник положил трубку телефона и откинулся на спинку кресла. Оно жалобно скрипнуло, хотя и было совсем новым. Новым и неудобным, хотя и снабжено колесиками. Но стоило сделать попытку прокатиться на кресле, как одно из четырех колесиков обязательно выпадало. Рамодина это кресло сильно раздражало. Особенно тогда, когда надо было сосредоточиться, крепко подумать. Неустойчивое сооружение скрипело при каждом вздохе. Думать, затаив дыхание, подполковник не умел и потому в ответственные моменты уходил на лестничную площадку и думал на подоконнике. Если не мешали курильщики. Вот и сейчас он ушел «поразмыслить на подоконнике».
     «Как же это может быть? Предприятие зарегистрировано, имеет конкретный адрес, сотрудников, принадлежит Энергетическому концерну и в одночасье исчезает. Почему в Управлении кадров сказали, что никаких «Специализированных поставок…» у них нет и никогда не было? И зачем треклятые «поставки» понадобились Длинному?»
     К этому вопросу Рамодин возвращался постоянно. Вопросы, вопросы… Евгений был уверен, что, как только он встретится с Фризе, большинство из них отпадет. Но ему хотелось прийти на эту встречу, раздобыв хоть какую-то информацию. Важен результат. А его не было. Больничный сосед Фризе испарился, не оставив никаких следов, Михаил Петров и компания оказались виртуальными. И, самое главное, Рамодин не мог придумать, как ему взять крепость под названием РАО ЭС. Он был самолюбив, а в этом энергетическом ведомстве ему дали от ворот поворот.
     Из глубокого раздумья его вывел веселый голос коллеги из соседнего отдела.
     - Рамодин! Ты чего такой сосредоточенный? Уж не поручило ли тебе руководство разработать новый план реорганизации министерства?
     - Поручило, – скучным голосом доложил подполковник. – Ты первый попадешь под сокращение. Прости. Дружба дружбой…
     - А кто тебе будет рассказывать новые анекдоты?
     Коллега, тоже подполковник, самозабвенно любил рассказывать анекдоты. А так как в экономическом отделе, где он работал, все уже устали выслушивать по три-четыре раза одни и те же байки, подполковник наведывался и в соседние подразделения. Как он говорил, отвести душу.
     Звали анекдотчика Ратмир Борисович.
     Рамодин испугался, что Ратмир и сейчас зашахует его «бородатыми» анекдотами. Но коллегу то ли остановил рассеянный вид Евгения, то ли у него не было в запасе ничего новенького, но он просто сел на подоконник рядом с Рамодиным и закурил. Помолчав с минуту, подполковник грустно сказал:
     - А ты, Женя, угадал. Меня увольняют.
     - Вот елки-палки! Выходит, я накаркал?
     - Да ты что? Меня три дня назад уведомили. Старенький, дескать.
     - Да ты что? – опять изумился Рамодин. – Пацан еще.
     - Пацан сорока пяти годков.
     - Ну никогда не думал, что тебе за сорок!
     - А они подумали. – Ратмир показал пальцем вверх. – Сказали, что полковник по должности мне не светит, а мой подполковничий век закончился.
     - Скоро и до меня доберутся, – мрачно изрек Рамодин. – Но я не дамся!
     - Объявишь голодовку?
     - Сам уйду!
     - Какие мы храбрые. Поднакопил на старость? Кстати, есть хороший анекдот…
     - Ратмир! – перебил коллегу Евгений. – Ты никогда с Энергетическим концерном дела не имел?
     - С РАО ЭС? Еще как имел! Думаю, и моему увольнению подручные Чубайса поспособствовали.
     - Ну-ка, ну-ка. Интересно послушать.
     - Мало ли кому что интересно. Секрет!
     Секрет Ратмира продержался не- долго. Пока они шагали по Большой Якиманке к уютному ресторанчику под названием «In vino», подполковник рассказал о том, что полгода тому назад входил в состав следственной бригады, проверявшей по поручению правительства странную аферу Энергетического концерна. Один из сибирских губернаторов написал, что концерн допустил колоссальное разбазаривание средств. Построил гигантскую электроподстанцию, которая оказалась никому не нужной.
     - Представь себе, Евгений, стоит среди заснеженных гор современное сооружение, эта гребаная подстанция, ведет к ней ЛЭП от Сибирской ГЭС, и на этом точка.
     - Что значит точка?
     - Ты не знаешь, что такое точка? Точка. Конец. Не многоточие, под которым можно было бы подразумевать линию ЛЭП, намек на то, что потом ток побежит куда-то дальше, а точка. Дальше току бежать некуда. Горы, горы и горы. На тысячу километров не то что жилья нет, даже чукчу-охотника не встретишь.
     - Это на Чукотке построили?
     - Не на Чукотке. Про чукчу я просто для примера сказал. Там какие-то другие приполярные люди живут.
     Но Рамодину показалось, что именно чукчей Ратмир и имел в виду. Но не хотел выдавать Евгению все секреты до конца. По крайней мере местоположение непонятно зачем построенного Энергетическим концерном сооружения. Но Рамодина это сооружение и не интересовало. Он хотел выведать у коллеги, нет ли у него в концерне хорошего знакомого, который помог бы выяснить все про Петрова, Маргариту, Грискула и их «компанию».
     Но, чтобы не насторожить Ратмира, не обидеть его невниманием к его «больным» проблемам, следовало внимать и поддакивать. Пока не представится удобный момент, чтобы всунуться со своим единственным – и самым важным – вопросом.
     - Всем было ясно, мне по крайней мере, что допущен коллосальный ляпсус. Миллиарды вбили буквальным образом в скалы. Поставили памятник Безымянному Энергетику.
     - Подберут ему имечко со временем, подберут! – усмехнулся Рамодин.
     - И знаешь, чем дело закончилось?
     - Знаю.
     - Ты слышал про эту историю?
     - Я знаю, чем заканчиваются все наскоки на Главного Энергетика.
     - Вот-вот! Он приехал на заседание нашей бригады, а в нее входили люди из Генпрокуратуры, из Счетной палаты, Минфина и еще всех тварей по паре. Так вот, он приехал и заявил: – Мы работаем на будущее. На будущее не только близкое, но и далекое.
     Я набрался смелости и спросил:
     - Насколько далекое?
     - На двадцать второй век! – ответил этот нахал. – Нормально? Скажи, нормально? Но я все-таки не постеснялся. Согласись, вопрос наотмашь?
     Они уже допивали первую бутылку водки. Официант не удивился, когда в таком специфическом ресторане посетители заказали водку. Он уже знал почти всех гостей из соседнего министерства, знал их привычки. А главное, их финансовые возможности.
     - И на чем сердце успокоилось?
     Собеседник несколько секунд раздумывал над ответом:
     - Хм! А сердце, как видишь, не успокоилось: мужика из Генпрокуратуры уволили, инспектора Счетной палаты аж сама Дума отозвала! Можешь себе представить? Губернатора президент на новый срок уже не рекомендовал.
     - А президент-то тут при чем?
     - Как это «при чем»? Он же и закрыл дело. А почему? Извини. Меня не информировали. Рылом не вышел. – Ратмир наклонился к Рамодину и прошептал: – Полковника из ФСБ – такой хороший парень! – после этого послали в Чечню, и он там сгинул. Пропал. Ни живого нет, ни мертвого. Куда мы катимся!
     - И куда мы катимся? – поинтересовался Рамодин. Он чувствовал, что уже захмелел, и лихорадочно искал аргументы, чтобы отговорить Ратмира от второй бутылки. И не находил их. Он же не выяснил самого главного. Того, ради чего привел коллегу в этот ресторанчик. А еще Евгения беспокоило, что он до сих пор не позвонил Фризе. «Да поймет же Длинный, что не звоню из-за отсутствия новостей», – успокоил он себя.
     - Ратмир, а приличные мужики из этого Энергетического концерна там были? Работали с вами?
     - Может, и были. Да как их определишь, приличных? Чиновники как попугаи – твердят только то, чему начальство научило. Дисциплина, я тебе скажу! Нам бы в системе такой порядок иметь. А все на чем построено? Зарплата! Хорошая зарплата, как якорь. Все за нее держатся. Лишнее слово боятся произнести вслух. Ходят по струнке, как Почетный караул в Кремле.
     Официант принес рыбу под каким-то аппетитным соусом. И как раз вовремя – с закусками было покончено.
     - А знаешь, Женя, один приличный парень среди этих жополизов все-таки нашелся. Пошли мы раз с ним в горы…
     В этот момент заверещал мобильник Рамодина.
     НОВОСТИ: ХОРОШАЯ И ПЛОХАЯ
     Евгений решил, что звонит Фризе, но услышал в трубке глуховатый голос с едва заметным кавказским акцентом:
     - Товарищ подполковник?
     - Он самый.
     - Евгений Иванович? – решил уточнить звонивший. И Рамодин догадался, что звонит участковый Бикмухамедов с Хорошевского шоссе.
     - Это я, Тимур Алиевич. Твой утренний гость. Есть новости?
     - Вы говорили про секретаршу… Дескать, хорошо бы ее найти.
     - Нашли?!
     - Следок нашел. Дома стал просматривать прошлогодний «ежедневник» от фирмы. Ну помните, я вам рассказывал, что на Новый год Маргарита дарила календари, блокноты.
     - Помню, помню. – Рамодин заволновался. – Какой следок ты там разыскал?
     - «Ежедневник» уж больно красивый, жаль было записывать в нем наши смурные делишки. Я его и поберег. Полгода пролежал у меня дома в письменном столе. Сын просил – я и ему не дал. Мал еще для таких красивых вещей.
     «Сейчас он мне и про дочку расскажет, и про жену», – с досадой подумал Евгений, но перебивать капитана не стал.
     - Так вот, листаю «ежедневник», а в нем между страниц – визитная карточка…
     - Маргариты? – не выдержал подполковник.
     - Маргариты. И номер мобильного телефона.
     - А! – с удовлетворением, смачно произнес Рамодин. – Значит, дошло у вас дело до телефончиков. Не полистав как следует подарочек, ты, Тимур Алиевич, может быть, свое счастье прошляпил!
     - Не понял, Евгений Иванович.
     - Не ты ли сказал мне, что до телефончиков у вас дело еще не дошло?
     - Ах вот вы о чем! – засмеялся участковый. – Оплошал я, оплошал. Запишете номер?
     - А как же! Ты мне так удружил!
     - С тебя бутылка! – громко сказал Ратмир, все время внимательно слушававший разговор.
     - Что вы сказали? – спросил Бикмухамедов.
     - Это мой коллега сказал. Но очень верно сказал. За мной не заржавеет. Диктуй.
     - Евграфова Маргарита Олеговна. Телефон 911 731 92 45.
     - Спасибо, капитан. На днях заскочу к тебе в контору.
     Подполковник испытывал двойственное чувство: вот у него и появился подход к секретарше из этого пропавшего ведомства. Есть надежда все прояснить. Но с другой-то стороны, Маргарита совсем не та, о которой он ожидал услышать.
     - Чего-то не так? – спросил Ратмир.
     - Да в общем, нормальный ход. Только… Ты, часом, не рыбак?
     - Рыбак! – с энтузиазмом воскликнул Ратмир. – Мы все по жизни рыбаки. Особенно сыщики.
     - Да я про настоящих рыбаков!
     - Вот! И я – настоящий!
     - Тогда ты меня поймешь. Представь, ты настроился на леща. Снасти, подкормка. Ну и все прочее.
     - Представил. – Ратмир уже чуть-чуть «поплыл», и с его лица не сходила добродушная улыбка.
     - Раз! Поклевка! Рука и сердце затрепетали. Подсечка! Вытаскиваешь огромного карася!
     - А что, разве плохо?
     - Хорошо. Но ты-то ожидал увидеть леща! – Рамодин вздохнул. – Давай колись! Что за приличный мужик, с которым вы в горы ходили беседовать?
     - Какой мужик? – то ли Ратмир из-за обильных возлияний позабыл, о чем они говорили пять минут назад, то ли прикидывался. И за те пять минут, что Рамодин разговаривал по телефону, понял, что сболтнул лишнего, и сдрейфил.
     - Мужик из РАО, с которым ты беседовал по душам. Забыл? Назвал его единственным порядочным человеком из этой конторы.
     - Ах, это? Да был там один неглупый человечек, с которым приятно было побалакать. Все шептал мне на ухо: «Нет, неспроста здесь подстанцию построили, неспроста. На «точке». На «черной дыре».
     - На какой дыре?
     - На «черной дыре»! Якобы на земле, как и во Вселенной, существуют «черные дыры». Иногда в них целые озера проваливаются.
     - Иногда - целые годовые бюджеты, – со вздохом сказал Евгений. Ему стало скучно. Каким бы приличным ни был этот мужик из РАО, он явно с большим приветом. Или Ратмир, увиливая от ответа, дурит голову.
     - Зря иронизируешь. Мужик рассказывал, что серьезные ученые этой проблемой занимаются, – обиделся подполковник. – Эти дыры бывают тоньше тонкого. Тоньше миллимикрона или как он там называется? Я же не ученый!
     - Не ученый, – подтвердил Рамодин.
     - И через них можно энергию передавать. И нефть прокачивать.
     - В Вашингтон, что ли?
     - А хоть бы и в Вашингтон.
     - Понятно, – кивнул Евгений. – У этого мужика имя и фамилия имеются?
     - Не спрашивал я у него фамилии. А зовут Леней. Леонидом, – решил уточнить подполковник. – Но он помер. Пошел прогуляться по горной тропе и попал в лавину. Вот ведь как бывает! Мы же с ним всегда вместе там прогуливались. А в тот раз наша следственная бригада собралась Чубайса слушать. Выходит, Чубайс меня и спас.
     – Чудеса, да и только. Многовато в твоей истории покойников. Черные дыры и белые пятна! – произнеся эту фразу, Рамодин вспомнил, что такое название имеет одна из телепередач. «Наверное, оттуда покойный Леонид и поднабрался всяких фантастических сведений о «черных дырах».
     – Я тебе, Женя, сразу сказал, что у некоторых «товарищей» длинные лапы. Так что не особо распространяйся о том, что услышал. Хочется на пенсии спокойно пожить да рыбку половить в свое удовольствие. – Он неожиданно склонился к уху Рамодина и быстро-быстро зашептал. У Евгения от удивления округлились глаза:
     – Да ты что?! Я же дружил с ним! Мировой парень.
     – Мировой парень! – с сарказмом прошептал Ратмир, отодвигаясь от большого рамодинского уха. – Ты еще скажи, всемирный. Всемирный любимец! Это, Женя, опасные люди. Мотай на ус.
     Потом они еще полчаса обсуждали всевозможные рыбацкие темы. Рамодину не терпелось позвонить Фризе и рассказать о том, что он раздобыл номер мобильника Маргариты, и поэтому он сидел как на иголках. И от волнения даже не захмелел от второй бутылки водки, которой они завершили ужин.
     Несмотря на вечер, на улице стояла необыкновенная теплынь. Стены домов и асфальт прокалились за день и теперь обдавали жаром, как от души натопленная каменка в бане. Полчища автомобилей словно вросли в асфальт. Большая Якиманка стояла. В этом застывшем железном потоке мелькали синие отблески якобы запрещенных спецсигналов, время от времени взвывали сирены. Но машины не двигались, перерабатывая вхолостую литры, тонны, баррели нефти, рубли, доллары, евро.
     Оказалось, что подполковникам надо идти в разные стороны: Рамодину к Октябрьской площади, Ратмиру – к Большой Полянке. Вообще-то Евгений решил оставить свою машину на стоянке у министерства – он старался не садиться за руль в подпитии – и ему было по пути с коллегой. Но он хотел поскорее связаться с Фризе. А делать это при Ратмире не входило в его планы.
     Мобильный телефон Фризе не отвечал. «Ну и ладненько, – подумал Евгений. – У них в больнице, наверное, после десяти вечера все мобильники отключают. Отбой – и баста! Я тоже отосплюсь и позвоню завтра. А может быть, и заеду».
     СТАНИСЛАВ ВАСИЛЬЕВИЧ БЕСПОКОИТСЯ
     Есть такие люди, которые могут все. В советское время их именовали «королями блата», «вездеходами» и попросту блатняками. Они могли достать черную икру, копченый язык, финский костюм и билеты на концерт знаменитого дирижера. Они даже ухитрялись приторговывать талонами на спецпитание в кремлевской столовой. Теперь черную икру можно купить в любом продуктовом магазине. Надо только иметь много денег. Очень много.
     Советский строй почил в бозе, но расторопные доставалы остались. Изменился только профиль их деятельности. Они по-прежнему могут все. Достают удостоверения помощника депутата Госдумы, правительственные номера на автомобиль, даже если этот автомобиль – «запорожец». Они помогут вам встретиться с министром или депутатом, принесут в изящной папочке разрешение на покупку элитного участка земли за подписью такого высокого чиновника, что язык не поворачивается назвать его фамилию. Боязно.
     Когда Фризе исчерпал все свои возможности выяснить, что сталось с конторой «Специализированные поставки оригинальных деталей на аварийные автомобили», он обратился к своему старому знакомому Станиславу Васильевичу Покрижичинскому. Когда-то он был сотрудником угро, опытным сыскарем, подполковником. Потом возглавлял охрану крупного банка. А потом Фризе на несколько лет потерял его из виду.
     Криж, как друзья звали подполковника, был человеком общительным и благодушным. Толерантным, сказали бы социологи. И в этом заключалась его сила. Он знал подход к человеку. Не к людям вообще, а к конкретному человеку. Достаточно было мимолетного знакомства, как он становился близким другом, почти родственником. И свой дар общения Криж в отличие от банальных блатняков никогда не использовал в меркантильных целях. Просто оказывал людям услугу.
     Фризе нашел в старой записной книжке домашний телефон подполковника и услышал его густой баритон:
     – Ну вот, щи и так не слишком горячие, а тут еще телефон отвлекает!
     Женский голос прокомментировал: «Ну что придумываешь! Что придумываешь! Щи как кипяток!»
     – Эх, пан Станислав! – в пандан Покрижичинскому сказал Владимир. – Так давно с тобой не общался, а тебе щи дороже старых друзей.
     – Ты, что ли, Длинный? Сюрприз. – Судя по голосу, Покрижичинский был рад звонку. – А я подумал, что ты меня забыл. Скучаешь где-нибудь на берегу Женевского озера вместе со своей Большой Бертой. Детишек нянчишь.
     – А я тут как тут. Звоню из собственной квартиры. Стал домоседом. Дальше Кольцевой дороги носу не кажу. Разве, что красивая да молодая за собой поманит.
     – Мачо.
     – Кто бы говорил!
     Покрижичинский, несмотря на маленький рост и большой живот, – в милиции у него была кличка «Калачик» – имел репутацию неутомимого женолюба.
     – Эх, Володька, годы-то бегут. Помнишь, ты однажды прочитал мне строки питерского поэта? Такая еврейская фамилия? Забыл я фамилию, а стихи до сих пор помню: «Но славу в ящик не положишь, она жива, она жива, к тем, кто сильнее и моложе, она уходит, и права». Уходит она, уходит.
     – Запомнил, – с удовлетворением сказал Фризе и поинтересовался: – У тебя щи-то, наверное, совсем остыли? Разогревать будешь?
     – Конечно! Ненавижу теплую еду. Жена уже поставила на плиту. Можем парой слов перекинуться. У матросов есть вопросы?
     – Есть.
     – А просто позвонить, поинтересоваться здоровьем товарища и в мыслях не держишь?
     – Прости, старик. Вспоминаю тебя не реже, чем раз в неделю, а до телефона руку никак не дотянуть.
     – Прощаю. Чего у тебя случилось?
     – Хочу узнать, куда запропастилась одна простенькая контора со сложным названием.
     Он продиктовал приятелю название фирмы.
     – Володька, и эту проблему ты не можешь решить сам? Дисквалифицируешься.
     – Стас, мне пробили по базе нашей бывшей конторы. Адресок дали, а предприятие съехало. И никаких концов не осталось.
     – Они, что, гуляют сами по себе? Или под кем-то ходят?
     – Смотришь в корень. Энергетическая компания у них начальник.
     Покрижичинский тихонько посвистел. Что-то вроде «Чижик-пыжик, где ты был?». Потом спросил:
     – Непробиваемая служба безопасности?
     – Вполне пробиваемая. Но только, наверное, для прокурорского запроса.
     Станислав снова посвистел.
     – Ты чего свистишь? Щи опять стынут?
     – За мои щи не беспокойся. Жена поставила их на медленный огонь потомиться. Послушай, Длинный, приезжай, как говорили в старину, разделить со мной трапезу. Все, что следует к щам, имеется.
     – Скажи Володе, что у меня и виски есть. – Услышал Фризе голос Альбины, супруги Крижа.
     – Понял, Петрович? У нее и виски где-то припрятаны. Втайне от мужика. Приедешь?
     – Извини, Стас. Я в таком цейтноте! Может быть, в другой раз?
     – В другой раз таких щей может не быть. И виски я выпью. Интересно, для кого женушка припрятала?
     – А мне интересно, как адресок конторы с длинным названием раздобыть.
     – Ну вот! И у меня появился спортивный интерес. Куда же подевалась контора с таким интригующим названием?! – Он хохотнул, как сова в ночи, громко и раскатисто. Пообещал: – И суток не пройдет, будет вам и дудка, будет и свисток! Чао! Мои щи достигли полной кондиции.
     Фризе сказал: «Приятного аппетита!», но Покрижичинский уже отключился.
     Покрижичинский всегда выполнял свои обещания очень быстро. Или просто отказывался, если считал просьбу невыполнимой. Иногда он перезванивал уже в тот же день. С удовольствием рассказывал о своих успехах. И всегда подтрунивал над Фризе, дескать, такую безделицу он и сам мог бы выяснить, не выходя из дома.
     На этот раз Станислав не позвонил ни вечером, ни утром в субботу. Он вообще не позвонил.
     Сыщик подумал с запоздалым сожалением: «Я ведь не спросил у Крижа даже о том, где он сейчас работает. Если просто сидит на пенсии, то давно растерял свои обширные связи в силовых службах».
     Прождав звонка все утро, в полдень Фризе вместе с Дюймовочкой поехал на Дорогомиловский рынок, чтобы пополнить запасы продуктов. Он всегда делал закупки на этом, как говорили раньше, колхозном рынке. Во-первых, это был ближайший рынок от его дома. Во-вторых, он считал, что здесь самые свежие и качественные продукты. Особенно в выходные дни, когда молочные и мясные товары привозили белорусские крестьяне. У Фризе даже имелись свои постоянные поставщики: молодая веселая молочница, приберегавшая для него изумительно вкусные творог и сметану, и мужчина, снабжавший Владимира свининой на косточках.
     Молочницу звали Мальвина. Она была стройной, красивой, с большими глазами и длинными ресницами. Единственно, что отличало Мальвину-молочницу от Мальвины – подруги Пьеро, так это полное отсутствие жеманства.
     Мужчина тоже был молодой, розовощекий, с фигурой тяжелоатлета. Здороваясь с Фризе, парень всегда добавлял:
     – Батька Лукашенко шлет вам свое физкульт-ура!
     Покупки Владимир и Галина начали с творога и сметаны.
     Мальвина разулыбалась Владимиру, а Дюймовочке холодно кивнула.
     – Творожок, как вы любите, пресный. А сметана! Язык не проглотите, когда кушать будете. Луговыми травами пахнет. – Она вынула из-под прилавка пакет с творогом. Передала сыщику. – Здесь два кило.
     – Прекрасно! – Он положил пакет в корзинку.
     – А вы не взвесите? – строго спросила Галина.
     – Взвесить? – искренне удивилась Мальвина. – Взвесить, Володя?
     Она одарила Дюймовочку таким презрительным взглядом, что та покраснела.
     – Мальвину можно пожурить только за то, что она вечно дает мне продукции больше, чем объявляет, – сказал Фризе, испытывая неловкость за выпад подруги. Он понимал, что Дюймовочка просто ревнует. Но все равно было неприятно.
     И тут у него за спиной раздался знакомый баритон:
     – Какие пенкни пани! Мой друг Володя времени не теряет! – Круглый как шар, Покрижичинский протиснулся между Фризе и Галиной. – Сегодня вечером приглашаю всех в ресторан!
     – Ой! – воскликнула огорченно непосредственная, как малое дитя, Мальвина. – У меня через два часа поезд.
     – Не беда! – весело сказал Покрижичинский. – Отправим тебя на
     аэроплане.
     – Нет! Самолетов я боюсь.
     – Как тебя зовут, несговорчивая молочница?
     – Мальвина.
     – Прекрасное имя. Значит, перенесем культпоход в ресторан на следующую субботу. Заметано?
     Мальвина смущенно пожала плечами. А Криж шепнул Фризе на ухо:
     – Старик, надо срочно переговорить.
     Дюймовочке дополнительных разъяснений не требовалось:
     – Я куплю у девушки сметану, потом за свининой, да? И вы к тому времени освободитесь. – Она внимательно посмотрела на Покрижичинского. Ждала подтверждения.
     – У нас долгий разговор, – сказал пан Станислав.
     Фризе протянул Галине ключи от машины.
     – Вот уж нет! – испугалась девушка. – Случись, что... Да и права я с собой не взяла! Нетушки, Владимир Петрович! Доеду на троллейбусе.
     – Тогда купишь еще травки разной, и домой. Особо не загружайся. Поняла?
     – Какой строгий, – прокомментировала Мальвина. – А мою сметану?
     – Да как же мы без твоей сметаны? – улыбнулся Владимир. – Не забудь в следующую субботу еще и масла домашнего привезти. Я решил сравняться по кондициям с моим другом Станиславом.
     Мальвина прыснула, а Дюймовочка окинула Крижа оценивающим взглядом. Как будто хотела представить себе Фризе с таким же животом.
     Они с Крижем молча прошли сквозь шумную рыночную толпу, пересекли Дорогомиловскую улицу, зашли в какой-то ухоженный дворик и сели на скамейку. Похоже, что Станислав хорошо знал это место. Знал, что здесь никто не помешает им поговорить.
     – Эта пигалица, которой ты хотел всучить ключи от своей бээмвушки, просто новая приятельница? Или имеешь на нее серьезные виды?
     Никогда еще Покрижичинский не задавал Владимиру таких личных вопросов. И без какого-либо намека на шутку.
     – Сам не знаю, – честно признался Фризе. – Баба отличная…
     – Стервы тебе никогда не попадались, – прервал его Криж. – И красотки были отменные. А вот ни на одной ты не женился.
     – Молодой был. Дурачина.
     – Короче говоря, мой большой нос чует: на этот раз дело серьезное. А раз так, спрячь ее на время куда-нибудь подальше. Даже я свою разлюбезную, – Станислав усмехнулся, – женушку отправил к бабушке в Кудымкар. Слыхал про такой город?
     – Слыхал. Может быть, объяснишь, что все это значит? Апокалипсис грозит? Так он и Кудымкар не обойдет стороной. Я попросил тебя разузнать про одну пропавшую фирму. Списать ее новый адресок. Только и всего. Надеюсь, ссылка твоей красавицы в Кудымкар никак не связана с моей пустяшной просьбой?
     – Именно! – непривычно взволнованно отозвался Станислав. – Ты меня втравил в такую бяку! Только не подумай, я не жалуюсь. Последний год меня тоска одолела. Хирел, как кактус в пивной. И вдруг ты объявился со своей «пустяшной просьбой». – Криж очень точно передал интонацию, с которой Фризе произнес эти два слова. – Стал я выяснять по своим каналам новый адрес нужной тебе конторы. Только и всего. Как ты изволил выразиться. И тут как посыпалось. Лавина! Как будто я самый опасный камешек тронул.
     Ты думаешь, мне цыганка шепнула, что сыщик Фризе на Дорогомиловском рынке творог и сметану у смазливой молочницы покупает?
     – И свинину на косточках, и зелень, – посчитал нужным добавить Владимир.
     – И свинину? – навострил уши Станислав, но тут же с досадой отмахнулся: – ни цыганка, ни интуиция меня на твой след не наводили. Два часа у твоего дома топтал асфальт, пока ваша светлость не соизволила отправиться за покупками. Поехал следом. На чужом драндулете. Не уверен, что и эта колымага не засвечена. А ты спрашиваешь, зачем в Кудымкар? Придумай, куда отправить свою малышку. И сделай это быстро.
     Фризе слушал своего приятеля и никак не мог отделаться от подозрения, что Покрижичинский слегка «повредился» умом. Не зачах, как он сказал, а перенапрягся. Чего он все ходит вокруг да около? Нагнетает, нагнетает, и ничего конкретного. А ведь всегда отличался ясностью ума и немногословием.
     Станислав, наверное, почувствовал, что сыщик засомневался.
     – Короче говоря, ты не хуже меня знаешь о существовании параллельного мира.
     ФРИЗЕ СОМНЕВАЕТСЯ
     «Бред какой-то», – подумал сыщик. Он собрал волю в кулак, чтобы не обнаружить своего изумления. Не засмеяться ненатуральным смехом, не спросить: «А ты откуда знаешь?» Не взволноваться и не окаменеть, как сфинкс из Древних Фив. Но все равно, душа Фризе онемела. Ему стало неуютно.
     Не дождавшись ответа, Покрижичинский ворчливо добавил:
     – Чего молчишь?
     – Просто вспомнил один старый анекдот.
     – Вспомнил, так излагай.
     – Американский миллионер приехал в Шотландию покупать старинный замок. Владелец водит его по залам, показывает портреты мрачных предков, закопченые камины, оружие, развешанное на стенах. Янки в восторге.
     – Покупаю, покупаю! Вот если бы в вашем замке имелось хоть одно привидение!
     – Чего нет, того нет, сэр. Пятьсот лет живу в этом родовом поместье, но с привидениями ни разу не встречался.
     – Не понял. При чем тут бабушкины галоши? Хотя… – Станислав несколько секунд внимательно смотрел на Фризе и наконец понимающе кивнул. – Интересный взгляд на проблему. Какой же призрак, прости, коррупционер признается… Забавный анекдот. Я раньше не слышал.
     У Фризе отлегло от души.
     – Так что там у тебя произошло с параллельным миром? – спросил он.
     – Владимир Петрович!
     По имени-отчеству Стас за долгие годы знакомства обращался к Фризе только один раз – в тот день, когда они познакомились, расследуя запутанное дело о коррупции. Вернее сказать, расследование вел следователь прокуратуры Фризе, а Покрижичинский, отстраненный от дела милицейским начальством за чрезмерную прыть, тайком снабжал его нужной информацией.
     Обращение «Владимир Петрович» прозвучало для него как сигнал: «Шутки в сторону!».
     – Постараюсь быть кратким, как на докладе у министра. Куда я ни толкался, никто мне нового адреса твоей конторы с длинным названием не назвал. Я попросил одного дружка разузнать, в чем же фишка. Дружок этот в генеральских погонах. Для таких, как он, любые секреты, словно семечки. Получил от него нахлобучку: дескать, такой конторы в природе не существует! Я ее выдумал, чтобы генерала разыграть. Как будто у меня других дел нет, только генералов разыгрывать.
     – И куда же ты отправился потом?
     – К хорошей женщине. В ту самую энергетическую компанию. Знал бы, что такие сложности возникнут, не «светился» ни в своей бывшей конторе, ни в службах безопасности операторов связи. Пошел бы к этой приятельнице и нигде не наследил.
     Станислав проводил глазами пожилого, одетого в белую рубашку и заношенные синие спортивные штаны мужчину, вышедшего из подъезда. В руках мужчина держал авоську с пустой трехлитровой банкой.
     – За квасом пошагал. Для окрошки, – мечтательно пробормотал Покрижичинский. – Генерал-майор. В восьмидесятые годы руководил в министерстве отделом по борьбе с наркотиками. Классный был спец. – И без всякого перехода спросил: – Ты, Володя, при оружии?
     – Угу.
     – Хорошо. Два ствола – это уже серьезно.
     – Считаешь, могут пригодиться?
     – Угу, – в тон сыщику ответил Криж. – Ты осторожненько проверь правый и левый фланги.
     Фризе не стал торопиться; дождался, когда через сквер проходила толстозадая девица в топике и с серьгой в некрасивом выпирающем пупке и, проследив за ней, обнаружил два автомобиля.
     Слева, в подворотне, через которую они со Станиславом пришли с Дорогомиловской улицы, стоял черный джип «фольксваген». Нахальный водитель оставил для пешеходов совсем узкий проход. Владимир подумал о девице с некрасивым пупком: нелегко ей было пробираться с таким задом между машиной и стеной.
     Когда они с Покрижичинским шли через подворотню, джипа не было.
     Не было раньше в проходе справа и старенького синего «Москвича». Проход этот вел в сторону Кутузовского проспекта. Фризе хорошо помнил, что там висел запрещающий знак на въезд в проулок.
     – Думаешь, слежка за нами?
     – Теперь, наверное, за нами, – усмехнулся Станислав. – А утром эта черная колымага торчала напротив моего дома. Надо же! Засекли. А как я только не петлял! Только что в канализационный люк не спускался.
     – Доскажешь про свою приятельницу или попробуем оторваться?
     – Доскажу. Один мой знакомец с минуты на минуту должен подгрести. Прояснит обстановку. Теперь про палочку-выручалочку… Кто она, не скажу и под пыткой. И тебе легче, и ей. Она и так многим рискует. Главное – результат, правда, Володя?
     – Ну и каков же результат?
     Станислав покосился на джип, загородивший подворотню. Он был ближе к скамейке. Будь вседорожник оборудован хорошей аппаратурой, в машине услышали бы каждую их фразу.
     – Прослушка у них вряд ли есть, – доложил Криж тем не менее шепотом. – Но береженого Бог бережет.
     Он незаметно вынул из кармана слегка помятый конверт и передал Владимиру.
     Фризе насторожился: конверт был из той же серии, что и конверты с долларами для Августа Седикова. И для самого Владимира. С тисненой надписью: «Дебора Стрип».
     Он не стал вскрывать конверт. Сложил пополам и отправил в карман джинсов.
     – Правильно. – одобрил приятель действия сыщика. – Дома прочитаешь. Так вернее.
     – Я в большом долгу перед тобой, старина. И перед твоей дамой.
     – Сочтемся. Если выберемся из этой передряги. – Станислав расплылся в довольной улыбке. – А вот и мой знакомец поспешает. Сдается мне, с плохими новостями.
     Владимир увидел, что со стороны синего «Москвича» идет высокий молодой человек с кейсом. Типичный менеджер частной компании средней руки. Хорошо подстриженный, в дорогих сандалиях, в легких шелковых брюках и белой хлопковой тенниске. Никакой озабоченности на лице молодого блондина Фризе не заметил. Но Станиславу было лучше знать.
     – Привет старшим товарищам, – сказал он, присев на скамейку рядом с Крижем.
     – Мой друг Анатолий, – представил блондина Станислав. – А это Владимир. У тебя плохие новости?
     Анатолий хмыкнул. Посмотрел на джип в подворотне, потом на синий «Москвич».
     – Все новости налицо. Хорошими их не назовешь. Следят внаглую.
     – В «Москвиче» много народу? – спросил Криж.
     – Один мужик. Смотрел в вашу сторону, не отрываясь. Я ему постучал в стекло – он даже головы не повернул.
     – Не нравятся мне чересчур любопытные, – серьезно произнес Станислав и машинальным жестом погладил свой большой живот. – А ты, Анатолий, дошутишься. Зачем по стеклу стучал?
     – Пускай знают, что засветились. – И без перехода, обратился к Фризе: – Вы, наверное, Володя им на очень больной мозоль наступили?
     – Даже не догадываюсь, кто они такие. – Фризе знал, что друзьям Крижа можно доверять, как ему самому. Но на откровенность его не тянуло. Да и на самом деле он понятия не имел, что за люди начали за ним слежку. И ради чего?
     – Ты как думаешь, Анатолий, каким они миром мазаны? – спросил Станислав.
     – Только не из спецслужб! Топорно работают. У вас, Володя, белая БМВ?
     – Да.
     – Водило из синего драндулета минут двадцать в ней копался. Пожалуй, ваша «блондинка» теперь с сюрпризом. – Он говорил громко, не таясь, и Фризе мысленно упрекнул Анатолия. Молодой человек ему нравился, но неужели Криж не объяснил ему азы конспирации?