Первая дискуссия
     Довольно энергичную, бурную и многогранную полемику на страницах только что рожденной «Красной звезды» вызвала статья заместителя начальника штаба РККА М.Н. Тухачевского «Реальная пехота». Она была опубликована в № 158 за 15 июля
     1924 г. Современного читателя удивит название статьи: какая еще может быть пехота, кроме реальной?
     Дело в том, что в октябре 1922 г. приказом главкома в стрелковых полках были сформированы так называемые показные роты. По одной на полк. Они комплектовались лучшими командирами и красноармейцами. А главное - имели отличную от непоказных рот организацию. Взводы в этих ротах имели трехуровневое управление. Отделения в них дробились на звенья (боевые группы), отделенный командир имел в подчинении двух или трех командиров звеньев. Задумывалось, что командир взвода будет иметь за плечами трехгодичную военную школу, командиры отделений тоже пройдут обучение в специальных военно-учебных заведениях центрального подчинения, а звеньевых командиров полки станут готовить для себя сами.
     Одно отделение во взводе показной роты было пулеметным, а два других - стрелковыми (автоматическими). В действительности легкого автоматического оружия (его в то время именовали не пистолетами-пулеметами, а ружьями-пулеметами) показные роты не получали - над ним еще только трудились оружейные конструкторы, - но тем не менее осваивали в поле тактику под автоматы.
     Спустя два года стало ясно: страна не в состоянии открыть школы для обучения командиров отделений, легкое автоматическое оружие тоже появится не скоро. Полевые занятия с показными ротами убедили: командир отделения не имеет ни аппарата, ни средств для управления подчиненными боевыми группами и становится в бою лишним. Надо было возвращаться к реальности. К этому и призывал в своей статье М.Н. Тухачевский, предлагая коллективно, всем миром, всей армией поразмышлять, какая именно стрелковая рота Красной Армии по силам, какую организацию ей лучше всего придать, чем вооружить, как обучить глубокой тактике.
     Дискуссия разгорелась основательная, серьезная. Некоторые авторы возражали против упразднения показных рот: дескать, эксперимент себя еще не исчерпал и способствует развитию тактической мысли в частях. Одни считали, что взвод следует делить только на звенья, имея их от четырех до пяти. Другие, в частности И.Э. Якир, высказывали мнение, что пятью звеньями взводный командир управлять в бою не сможет. Преобладающей была мысль о том, что готовить младших командиров двух уровней нерационально, что для взвода достаточно командиров боевых групп при сохранении для них тарификации отделенных командиров. К концу дискуссии окрепло мнение, что звенья численно и по тактическим задачам целесообразно поднять до отделений, и, следовательно, иметь в составе взвода только отделения.
     Параллельно обсуждался вопрос о месте станковых пулеметов в структуре подразделений и на поле боя. Как их использовать - в передовой линии или же для стрельбы через головы, с командных высот, в интервалах и на флангах?
     На этом, пожалуй, можно и отойти от сути дискуссии. Разговор ведь о другом: «Красная звезда» с номера 158 от 15 июля 1924 г., которым было положено начало коллективному разговору, до номера 192 за 26 августа, напечатавшего итоговую статью зачинателя полемики, действительно была осязаемой, живой лабораторией военной мысли. В ход дискуссии дважды включался заместитель председателя РВС и начальник штаба РККА М.В. Фрунзе. Красной Армии, в том числе ее стрелковым полкам, считал М.В. Фрунзе, нужны однотипная организация, твердый устав, которого все еще нет, и реальное вооружение.
     Какой же резон для нас, подумает иной читатель, погружаться в столь отдаленное прошлое? После той газетной полемики была Великая Отечественная война, расставившая точки над «i». А ныне мы решаем уже проблемы XXI века. Все, конечно, так. Но вот недавно в очередной раз была перестроена система центрального управления Вооруженными Силами. Генеральный штаб вернулся в лоно Министерства обороны, дуализм в управлении заменила четкая вертикаль, реорганизован центральный аппарат военного ведомства. Когда я поинтересовался у военачальника, которого уважаю за широту кругозора, некоторыми деталями, он в ответ улыбнулся: «Перечитайте Фрунзе!»
     В далекие двадцатые годы прошлого века мы отказались от звеньев. А сегодня вновь заговорили о боевых группах. История развивается по спирали.
     Вердикт Верховного
     В конце тридцатых для «Красной звезды» наступили тяжкие времена. Трагически оборвалась жизнь ее первых руководителей. М.М. Ланда, назначенный ответственным редактором с должности военного прокурора РККА, пребывал, по воспоминаниям ветеранов, в каком-то странном состоянии. Читал отдельные материалы, давал какие-то советы, вроде бы вникал в газетную практику, но мыслями был где-то далеко. Михаила Зотова, получившего назначение в «Красную звезду» в звании политрука (раньше для центральной газеты отбирали обычно старших офицеров - капитанов, батальонных комиссаров), Ланда в момент представления поразил вопросами: «В белых формированиях не участвовали? К партийным оппозициям не примыкали?» Зотову же во время Гражданской войны было всего четыре года. И звание политрука ему присвоили в порядке исключения: он был лишь кандидатом в члены партии. Через несколько дней Зотов вновь увидел своего редактора - вниз по лестнице его сопровождали двое. Затем к краснозвездовцам нагрянул Л.З. Мехлис, чтобы, как он выразился, до корней вытравить из газеты «ландовщину».
     Неудивительно, что «Красная звезда» на пороге сороковых утратила свое лицо, отошла от стратегической военной линии, переключившись на быт и политику. Зимой же сорокового разразилась советско-финляндская война.
     14-17 апреля 1940 г. при ЦК ВКП(б) состоялось совещание с участием 46 представителей армии и флота, на котором анализировались итоги зимней войны и извлекались уроки. Стенограмма того совещания многие десятилетия была секретной.
     На вечернем заседании 16 апреля Сталин неожиданно заговорил о «Красной звезде». Вердикт его был суровым: «Она ни черта не дает... Это какой-то бытовой орган... В смысле того, чтобы развивать военную мысль, там ничего нельзя найти... Очень важные тактические вопросы не обсуждаются».
     На шестом заседании, утром 17 апреля, Сталин вновь вернулся к «Красной звезде»: дескать, газета своей главной задачи не решает.
     С места откликнулся Л. З. Мехлис: «Я два года бьюсь, чтобы редактора газеты снять. Этот человек ни с военным, ни с газетным делом не знаком, но, поскольку он покладист, его держат, и он до сих пор сидит редактором». Сталин возразил: «Дело не в человеке, а в программе - военной должна быть газета или военно-бытовой».
     Говорят, что художественное произведение - книгу, фильм - нельзя критиковать за то, чего в нем нет. К газете, думаю, это не относится. В конце тридцатых «Красная звезда» действительно отошла от обсуждения животрепещущих, острейших тем. С подачи Г. Кулика, к примеру, минометы были названы «суррогатом артиллерии», занимавшееся ими конструкторское бюро закрыли. Все ли были с этим согласны? Неизвестно, «Красная звезда» обошла минометы вниманием. В канун войны с финнами из войск изъяли и водворили на склады около сорока тысяч пистолетов-пулеметов системы Дегтярева. Бесперспективное, мол, скорее полицейское, чем армейское оружие. Финны же со своими пятью тысячами автоматов «Суоми» доказали, что это не так.
     Красная Армия потеряла целые подразделения из-за обморожений. У нас же не один год действовал приказ наркома обороны, запрещавший выводить красноармейцев из казарм при температуре ниже -15о. На том же совещании Сталин по этому поводу возмущался: «У нас ребятишек в школе водят до -25о». Напомнил, что все серьезные, решающие успехи русской армии достигались именно в зимних условиях, начиная с боев Александра Невского и кончая поражением Наполеона. «Ничего опасного нет, - развивал он мысль, - если в печати раскритикуют устав или приказ № 000». Конечно, «Красная звезда» приказ наркома обороны, олицетворявшего ее учредителя, критиковать не могла. Но у газеты, которая держит руку на пульсе жизни, есть подходы к любой теме. На то редакции и комплектуют умными людьми.
     Г.В. Барандова, который в то смутное время руководил «Красной звездой», от должности ответственного редактора все-таки освободили. Назначенный на его место Е.А. Болтин со всей решительностью начал возвращать на страницы газеты военную тему. Редакцию при нем пополнили сотрудники, имеющие опыт командной, штабной, политической работы, часто академическое образование и склонные к литературному осмыслению жизни. Последнее немаловажно: легко сломать судьбу блестящего комбата, военного летчика, корабельного офицера, уговорив его перейти на газетную работу, если у него нет к этой работе призвания. К счастью, в сороковом не ошиблись: пополнившие редакцию И. Хитров, П. Коломейцев, Н. Денисов, В. Дерман, М. Толченов, С. Сапиго и другие войсковые командиры - пехотинцы, танкисты, артиллеристы - вскоре прикипели к «Красной звезде» сердцем и подняли тему боевой подготовки, тактического творчества, умелого использования новой техники и оружия на уровень требований времени.
     Самому же Е.А. Болтину вскоре пришлось проститься с «Красной звездой». Не по своей воле. Слишком уж часто на страницах газеты появлялся портрет нового наркома обороны - С.К. Тимошенко. Так ответственному редактору, перемещая его по службе, и сказали: «За создание культа наркома...»
     Перед самой войной «Красную звезду» возглавил В.Н. Богаткин, оставаясь при этом членом военного совета МВО. Богаткин лишь усилил стратегическую линию газеты. Читаю заголовки: «Фланговый огонь и взаимопомощь артиллерии», «Как оборудовать ротный оборонительный район», «Организация обороны стрелкового взвода», «Ночной марш танков». Таких ли материалов ждал читатель от газеты? Не знаю. Но вижу, что критика Верховного не прошла для краснозвездовцев бесследно. Даже заголовками они настраивали читателя на главное - неустанную профессиональную подготовку.
     В первые дни Великой Отечественной войны В.Н. Богаткин ушел на фронт. Среди его наград есть полководческие ордена Суворова и Кутузова I степени.
     Обратная связь
     Во времена, когда «Красная звезда» не без оснований гордилась своим тиражом, вокруг темы боевой подготовки войск и сил флота не раз разгорались жаркие внутриредакционные споры. Спецкоры, объектом исследования которых был человек, полагали, что «Красной звезде» не пристало учить читателей тактике, обустройству полигонов и танкодромов, правилам полетов, обслуживанию оружия. С ними, собственно, по этому поводу и не полемизировали. Отстаивали другое: учеба войск для военной газеты - генеральная тема, важно лишь по-газетному к ней подходить.
     Помню, как однажды один из ведущих спецкоров В. Филатов, готовясь к обзору недельного комплекта газеты на редакционной летучке, решил на примере оперативных корреспонденций с поля доказать их мелкотемье. И не смог. Наоборот, признался, что меняет свое отношение к репортажу.
     О чем же тогда шла речь в публикациях, пахнущих порохом? В одной рассказывалось о гаубичной батарее, которая, по мнению самих артиллеристов, преуспела во взаимодействии с мотострелковым батальоном. Но после учебного боя выяснилось, что батарейцы не знают, какого именно условного противника обозначали на этом учении, сколько укрытий, бронеобъектов может быть в его опорном пункте, сколько расчетных снарядов нужно для их подавления, какой при этом требовался темп огня. Корреспонденция так и называлась: «Без адреса».
     Другой материал автор посвятил имитации на тактическом учении. В этом деле наши пиротехники, слов нет, всегда преуспевали. Одна из задач имитации, весьма, между прочим, дорогостоящей, требующей применения немалых сил и времени, - психологическое воздействие на обучаемых. Но на учениях получается так, что в момент, когда имитационная картина достигает наивысшего накала, когда огонь и дым стеной закрывают позиции «противника», это видят лишь организаторы учения, проверяющие да журналисты. Разумеется, из укрытий. Наступающие же в эти минуты находятся далеко - на рубежах развертывания. Разумно ли это? В небольшом по размеру материале, приводя разные мнения специалистов, автор и искал ответ.
     Наверное, в такого рода размышлениях газета - в отличие от журналов - и способна найти интересные массовому читателю подходы к теме боевой подготовки.
     К слову, наибольшее число откликов в свое время вызвала публикация «Красной звезды» именно на тему боевой учебы. Это был спокойный по тону аналитический материал из 17-й танковой дивизии. Полигон этого соединения был равнинным, очень ограниченным по сектору стрельбы. Казалось бы, сама природа подталкивала танкистов при выполнении упражнений стрельб к шаблону, трафарету. На месте установки мишеней со временем выросли курганчики. Движущаяся цель всегда перемещалась между хорошо видимыми ориентирами.
     Офицеры главного управления боевой подготовки, прибывшие в дивизию из столицы с проверкой, при ограниченных возможностях полигона и, разумеется, при строгом соблюдении Курса стрельб и мер безопасности все же сумели по-другому, непривычно для экипажей разместить цели.
     Танкистов это буквально обескуражи
     ло. Попутно выяснилось, что офицер, которому было поручено при помощи солдат выкрасить мишени, как предписывалось Курсом, в защитный цвет, распорядился подсыпать в краску кусочки стекла из разбитых консервных банок, чтобы в лучах солнца цели бликами выдавали себя на фоне разнотравья. Не помогло! Наоборот, опозорило.
     На публикацию официальными ответами откликнулись не только политуправление, управление боевой подготовки КВО, где все это имело место. Редакция неожиданно для себя и с некоторым удивлением получила отклики с угловыми штампами из многих других военных округов и групп войск. Разными словами говорилось об одном: упрощениями в боевой подготовке, которых хватает повсюду, если кого-то и можно ввести в заблуждение, то лишь себя самого. Лучше честная, добытая трудом и потом тройка, чем дутая, незаслуженная пятерка.
     ...Идет время. «Красная звезда» вместе с армией пережила период, когда боевой подготовки в полном и высоком смысле этого слова не было. Чего-то на том этапе недополучили войсковые офицеры, что-то в творческом плане потеряли и краснозвездовцы. Ведь подлинную полевую академию газетчики проходят не в стенах вуза, а уже в редакции - на учениях с ротами и батальонами, на командирских сборах, сотрудничая с командующими, командирами, специалистами служб при подготовке материалов о самом главном в жизни любого офицера - его профессионализме, персональной боеготовности, умении управлять людьми.
     В своем первом номере, обращаясь к читателям, юная «Красная звезда» заявила о стремлении стать подлинной лабораторией военной мысли. Удается ли ей держать эту обязывающую планку, судить читателю.