Давайте, дорогие читатели, закроем на минуту глаза и попытаемся мысленно воссоздать для себя облик нашего великого соотечественника – Михаила Юрьевича Лермонтова. Перед одними, думаю, он предстанет в эполетах, перед другими – в скромных полевых погонах, но непременно в военной форме.
     И если о Лермонтове-поэте мы знаем немало, по крайней мере осознаем: в литературе это Эверест, подняться на такую высоту кому-то удается, но выше не прыгнешь, – то о его военной службе готовы высказаться лишь в самых общих словах. Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. В школе муштровали не ум, а тело: дворянин Лермонтов, сын армейского капитана, выдержал. Лейб-гвардии гусарский полк, Нижегородский драгунский, Гродненский гусарский, Тенгинский пехотный полки. Корнет, поручик... Кавказ, еще раз Кавказ... Отчаянная храбрость...
     Именно эти малоисследованные страницы жизни одного из основоположников русской литературы заинтересовали краснозвездовца Беличенко. Юрий Николаевич, ловя свободный час, с упоением окунулся в архивы, поднял из забвения свидетельства современников и однокашников поэта.
     Помню, зашел однажды ко мне с вопросом, который, кажется, самого его удивлял и озадачивал. Вот – показал – представление поручика Лермонтова к ордену, в нем те самые слова «отчаянная храбрость» наполнены конкретным содержанием: что, где, при каких обстоятельствах. А император ордена не дал, заменил награду двухмесячным отпуском. Так нельзя ли исправить несправедливость в наше время, наградив поручика Лермонтова Михаила Юрьевича по тому самому представлению орденом Мужества – посмертно? Мы невольно улыбнулись этим неожиданным мыслям. Законодательство Российской Федерации такое в общем-то не исключает. Но вот практика... Властители во все времена если и погружались в прошлое, то, подобно водолазам, лишь на разумную глубину.
     Книгу о поэте, офицере Лермонтове, Юрий Николаевич написал. И Всероссийскую литературную премию имени М.Ю. Лермонтова получил. Только долго и по-настоящему радоваться этому из-за состояния здоровья и горьких предчувствий уже не мог. А книга «Лета Лермонтова» сложилась чрезвычайно интересной. Перед самым знаменитым поручиком русской армии за нее не стыдно.
     ...Как-то коллега из гражданской газеты с живым любопытством расспрашивал: и как же вы, люди военные, выстраиваете отношения в творческом подразделении? «А мы, – ответил я, – их не выстраиваем. Они выстраиваются сами. По уставу».
     Наверное, о Бородинском сражении вдохновенно и ярко мог бы написать и другой поэт. Но предоставить слову солдату в стихотворении, которое знают наизусть миллионы, мог только Лермонтов, офицер. И безупречное с позиций поэзии стихотворение «Устав», которое Воениздат счел возможным разместить на переплете сборника общевоинских уставов, тоже мог сочинить только офицер: полковник Юрий Беличенко.