Как и каждый юбилей, 175-летие академии требует оглянуться и оценить ее деятельность, увидеть достижения, опыт, нерешенные проблемы и в соответствии с этим сделать выводы. Такой подход уже давно воспринимается у нас как норма.
     Что сейчас наиболее важно? Важно рассмотреть историю академии с позиции трех периодов развития академии - имперского, советского и современного. Задача заключается в том, чтобы современный период учел опыт двух предыдущих, критически все переоценил и самое ценное взял на вооружение.
     За время своего существования академия работала по-разному. Ее дважды официально открывали, но при этом ни разу официально не закрыли. Ее необходимость была обусловлена мирно-военным ходом общественной истории. Поскольку мир постоянно чередуется с войной, то проблема большой войны стояла всегда, независимо от общественного устройства. Допустим, в 20-х гг. была попытка снизить генштабовский уровень развития науки и подготовки кадров, но практика показала несостоятельность этого. Одно время академию даже низвели до уровня курсов, но это тоже не стало решением проблемы. Поэтому в 1936 г. Академия Генерального штаба была спешно возрождена.
     Ее название за время существования менялось до десятка раз, но суть всегда оставалась одна. Вооруженным Силам и стране в целом требовался генштабовский интеллектуальный уровень решения военных проблем. Именно в связи с этим и актуализировалась деятельность академии. Был период, когда считалось, что ей достаточно обеспечивать оперативно-тактический уровень подготовки, но вслед за тем становилось ясно, что это не так.
     На конференции мы вспомнили имена тех, кем по праву может гордиться наша академия. Например, в имперский период определил принципиально новый подход к изучению войны первый профессор стратегии Николай Васильевич Медем. Он проанализировал подходы Жемини и Клаузевица, показал их достоинства и недостатки, после чего выдвинул свою теорию. Я считаю, что надо очень внимательно проанализировать ее связь с историей в целом. Идея, которая была высказана им в 1836 г., актуальна и сегодня, особенно для формирования общей теории войны.
     Раньше военная наука работала в направлении подготовки страны к войне и ведению войны. То есть это была наука о «воевании». Сегодня же наука должна быть направлена и в другую сторону - как исключить процесс войны. В этом отношении мы гордимся тем, что Академия Генерального штаба, готовя военных специалистов, никогда не была центром генерирования милитаристских идей в обществе.
     Академия - это не просто военно-научное учреждение, это учреждение научно-учебное, причем наука здесь стоит на первом месте. Именно это главное в деятельности Академии Генерального штаба. Проблемы войны и мира не односторонни, они решаются системой мирового сообщества. Мы должны внести в их решение свой вклад для того, чтобы они не выходили на первый план. Это достигается двумя способами - способностью отразить войну и противодействием ей, в том числе и умением наказать любого агрессора.
     Впрочем, внимание акцентируется не только на это, но и на понимание того, что мирно-военный алгоритм, который мы видим на протяжении всей истории, должен меняться. И вот тут очень важно то, что академия не считает войну вечным явлением. Человечество с подобной доктриной не может решать современные проблемы. Оно должно идти к вечному миру с учетом той ситуации, которая складывается на Земле.
     Подобные конференции в академии проводятся периодически, за последние примерно 10 лет их было больше 15. Они носят название «Снесаревские чтения». Андрей Евгеньевич Снесарев - выдающийся русский ученый-энциклопедист, герой Первой мировой войны. Он участвовал в создании Красной Армии, в частности в образовании Северо-Кавказского военного округа, был первым его военным руководителем. В 1919 г. был назначен начальником Академии Генерального штаба. Назначение это не было случайным - человеком он был авторитетным в науке вообще, известным не только в России, но и в мире. Академией Андрей Евгеньевич командовал всего два года, но в то время, когда всю военную мысль пытались перевести на новую методологическую, мировоззренческую основу, сумел сделать многое.
     Привлекают эти конференции не только личный состав академии, но и слушателей других учебных заведений, в том числе и гражданских. Думается, что здесь происходит очень полезный обмен мнениями. При этом расширяется и наш общий кругозор, мы стремимся к формированию современной общей теории войны, решая многие практические вопросы, которые ставит жизнь. Такие конференции, такие обмены мнениями очень полезны. Иначе военный человек становится узким, заскорузлым профессионалом, каким он не должен быть. Он - гражданин высокого уровня, государственник, понимающий свое дело, свою ответственность. Никто так хорошо не знает, каким общественным бедствием является война, как военный специалист. Поэтому он и делает все для того, чтобы этого не произошло. Но если война все же начнется, то военный должен знать, как в ней бороться и победить.
     Есть у этой конференции и определенные отличия от прошлых. Мы как бы пытаемся подытожить результаты и опыт предыдущих конференций, смотрим, насколько далеко в этом продвинулись. На обсуждение мы выдвинули вроде бы частные вопросы, которые касаются методики обучения, соотношения истории и теории. Но ведь история - главный стержень национального сознания. Как люди понимают историю, так они понимают и свою гражданскую позицию. История позволяет заглянуть в будущее.
     В то же время история без теории станет просто нагромождением фактов. Взаимная связь и взаимный контроль военной истории и военной теории чрезвычайно важны. Это и взаимная помощь, стимулирование, подача и разработка идей, и в то же время взаимная проверка того, как та или иная теоретическая концепция была реализована. В свою очередь, теория проверяет, какие история дала факты, существенны ли они, или ее внимание было сконцентрировано на каких-то второстепенных событиях. Для нас это в общем плане важно и с точки зрения развития той и другой дисциплин, и с точки зрения методики - как это происходит практически. И вот это искусство формирования военного сознания зависит от педагога.