Для тех, кто не знает, что такое Песчанка, сообщаю: это небольшой военный городок, расположенный в окружении живописных сопок на окраине Читы. Здесь дислоцируется штаб окружного учебного центра имени Героя Советского Союза генерал-лейтенанта И.Н. Руссиянова. По преданию, именно в Песчанке постигал когда-то азы танкистского мастерства юный Леонид Брежнев. Старожилы рассказывают, что раньше в одной из казарм была даже кровать, на которой якобы смотрел свои солдатские сны будущий генсек. Потом кровать куда-то исчезла, а прогремевшая на всю страну «учебка» осталась. Сегодня в ней проходят подготовку специалисты различных родов войск Российской армии.
     Еще надо заметить, что городков подобного рода (может быть, менее благоустроенных) в Читинской области и далее на стыке великих степей и бескрайней тайги немало. Забайкалье ведь не зря называют «краем древней Военной империи». Его военная история уходит в глубь веков. С незапамятных времен кочевали в этом краю различные по этническому происхождению (и по вооружению) воинственные племена. Он не раз становился то базой, то тылом, то местом перегруппировки войск, то заповедным уголком отдыха самого Чингисхана...
     Что же касается военного статуса Читы, то гарнизоном в его современном понимании она стала лишь в мае 1935 года, когда был создан Забайкальский военный округ. Сейчас, помимо штаба, образованного в 1998 году нового Сибирского военного округа, нескольких десятков частей и учреждений окружного подчинения, здесь дислоцируются штабы Забайкальского регионального управления МЧС, Пограничной службы ФСБ, воинские формирования других федеральных ведомств. То есть в городе и его окрестностях представлены практически все структуры «силовиков». За исключением разве что стратегических ракетчиков, которых вывели отсюда несколько лет назад, да моряков. По данным помощника командующего войсками СибВО по информации и общественным связям полковника Валерия Щебланина, каждый пятый читинец – военный.
     Для местных властей, да и для простых обывателей, это благо. Область дотационная, а наличие на территории воинских формирований – это и дополнительные рабочие места, и поступления в казну, и, конечно же, гарантированная помощь в случае каких-то непредвиденных обстоятельств. Говорят, когда в 1998 году решался вопрос о том, где быть командованию нового округа, губернатор области Равиль Гениатулин был обеими руками за то, чтобы штаб СибВО дислоцировался в Чите.
     Собственно, с присутствия военных начиналась здесь жизнь и тогда, когда эта земля стала окраиной государства Российского. Причем одни из них представляли власть, другие – гонимых ею, поскольку с 1653 года, когда казаки-землепроходцы Петра Бекетова заложили здесь первые остроги, этот удивительный по красоте и природным богатствам край, представляющий собой, по словам Антона Павловича Чехова, «смесь Швейцарии, Дона и Финляндии», стал местом ссылки провинившихся и неугодных. Среди них, как известно, были и вышедшие в декабре 1825-го с оружием в руках на Сенатскую площадь в Петербурге герои Отечественной войны 1812 года (о нюансах их жизни на каторге рассказывают уникальные экспонаты Музея декабристов в Чите), и будущие полководцы Красной Армии.
     А поскольку и беглые каторжники, и воинственные маньчжуры вынуждали местных жителей, как выразился начальник окружного учебного центра Герой России полковник Михаил Теплинский (на снимке), землю пахать и шашкой махать, край этот в массе своей издавна слыл казачьим. С образованием же в июле 1851 года Забайкальской области с центром в Чите приказом правительствующего Сената № 25394 здесь была официально учреждена и канцелярия военного губернатора. Будучи административным начальником Читы и области, военный губернатор являлся одновременно наказным атаманом Забайкальского казачьего войска.
     Кстати сказать, хроника тогдашней военной жизни и сегодня выглядит достаточно эффектно. Вот строки из ежемесячного донесения военного губернатора Е.О. Мациевского генерал-губернатору С.М. Духовскому от 30 июля 1896 года:
     «...4. Артиллерия области (2 пеших и 2 конных батареи) под пос. Шишкинским с 12 июня по 12 июля произвела курсовую стрельбу.
     5. Все войска области перевооружены новою 3-линейною винтовкою. Смотры стрельбы произвел 8, 9 и 13 июля, и в общем все части стреляли выше «хорошего».
     ...8. Июля 14 дня в лагере были произведены скачки на призы по подписке... Много казаков джигитовало и очень лихо, а в заключение показали сцену из кавказской жизни: увоз невесты и погоня за нею. После скачек в лагере была произведена заря с церемониею...»
     По этому поводу полковник Теплинский философски заметил: мол, даже на фоне интенсивных проверок, которым подвергаются нынешней зимой войска, дислоцированные в Забайкалье, документ впечатляет. Причем особенно впечатлило полковника, судя по всему, упоминание о «сцене из кавказской жизни».
     Нет, женитьба самого Теплинского ничего общего со сценой, разыгранной казаками 14 июля 1896 года, разумеется, не имела. Это произошло ровно сто лет спустя после описанных в донесении событий. И женился он на красавице Наталье, победительнице конкурса «Мисс «Красная звезда»-1996», насколько мне известно, по православному обычаю. Сейчас бывшая мисс и бывший следователь (Наталья окончила академию МВД РФ) трудится домохозяйкой в их небольшой читинской квартирке: во-первых, двое малолетних детей на руках, во-вторых, трудоустройство офицерских жен и в Забайкалье проблема.
     Дело тут в другом. Память о «крылатой пехоте», где остались друзья, с которыми прошел огни и воды, явно не хочет отпускать его и здесь, в Забайкалье, и, видно, долго еще не отпустит. Как и память о «горячих точках», где побывал за время службы в «продуваемых всеми ветрами» войсках.
     - А горки-то здешние, хотя их и называют сопками, очень даже похожи на те, что наш десант штурмовал, – задумчиво глядя в разрисованное морозным узором окно командирского кабинета, резюмировал наш экскурс в историю края Михаил Юрьевич.
     Как говорится, ничего не попишешь. Вся его предыдущая служба с перерывами на учебу в академиях – имени Фрунзе и Генерального штаба – прошла в Воздушно-десантных войсках, куда он, донецкий паренек из рабочей семьи, попал в 1987 году, со второй попытки поступив в Рязанское училище ВДВ, которое окончил с отличием в 1991-м. В первую чеченскую старший лейтенант Теплинский командовал разведротой парашютно-десантного полка, отличившейся в ходе боевых действий в Грозном. Указом Президента РФ от 1 марта 1995 года ему было присвоено звание Героя России. Как записано в документе: «За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания». Во вторую кампанию он уже командовал полком. К медали «Золотая Звезда» добавились еще два боевых ордена и медаль «За отвагу».
     Потом была знаменитая 76-я вдд, где до поступления в академию Генштаба, которую, как и академию им. Фрунзе, Теплинский окончил с золотой медалью, он служил заместителем командира и начальником штаба дивизии. Там мы и познакомились. Так что не понаслышке знаю, как много сделал Михаил Юрьевич, выполняя требования командовавшего в то время Воздушно-десантными войсками генерал-лейтенанта Александра Колмакова о том, чтобы в обучении российских профи (76-я вдд в порядке эксперимента первой в Вооруженных Силах перешла на контрактную основу) максимально использовался боевой опыт и сама их учеба была приближена к условиям реального боя. Это с его легкой руки в дивизии появились так называемые городки меткости, где можно в комплексе постигать азы солдатской науки – метать боевые гранаты, выполнять упражнения стрельб, учиться снайперскому, саперному делу. Да и к тому, что в распоряжении псковских десантников, кроме тактических полей, стрельбищ, танкодромов, вододромов, разведывательно-штурмовых полос и других объектов учебной базы, сегодня имеются три полигона, где можно провести любое занятие вплоть до полкового учения с боевой стрельбой, он причастен тоже.
     Понятно, что новая должность – а в его подчинении теперь крупнейшее соединение Сибирского военного округа – требует еще больших усилий и самоотдачи. Ностальгировать по голубому берету тут особо некогда. К тому же за полгода командования учебным центром он имел возможность убедиться, что здесь, может быть, даже в большем масштабе, чем в ВДВ, есть где применить и знания, и опыт, в том числе боевой. И все же...
     Когда однажды, побывав на войсковом стрельбище, где курсанты учебной роты под командованием капитана Сергея Бондаря (фото на 1-й стр.) выполняли упражнение по метанию боевых гранат, я поделился с полковником Теплинским впечатлениями от увиденного, тот откровенно признался, что до сих пор, наблюдая за молодыми офицерами, невольно сравнивает их со своими «чеченскими» взводными Александром Григорьевым, Игорем Федоровым, Эдуардом Гречишкиным, благодаря которым, как он считает, их рота вышла из грозненского ада с наименьшими потерями.
     - Да, в «учебке» от офицера требуется прежде всего методическое мастерство, – с волнением говорил Михаил Юрьевич. – Но какой же ты, к лешему, методист, чему можешь научить будущего механика-водителя танка или, скажем, снайпера, если сам не овладел элементарными навыками поведения на поле боя и действуешь на занятиях прямолинейно, не утруждая себя поиском нестандартных приемов, стремлением перехитрить «противника», навязать ему свою волю.
     Должен оговориться, что к капитану Бондарю и его взводным сказанное отношения не имело. Напротив, их выучку комдив, как за глаза называют Теплинского в Песчанке, оценил довольно высоко, подчеркнув, что как раз на таких профессионалов, изначально нацеленных на службу в суровом здешнем краю, он и делает ставку в работе с личным составом. А еще – на офицеров, побывавших в боях. Это единомышленники. С ними не надо тратить и без того до предела спрессованное учебное время на дискуссии по тактике или огневой подготовке – сами не по конспектам знают, что может в первую очередь пригодиться механику-водителю боевой машины, пулеметчику или командиру экипажа в бою.
     - Мы часто сетуем на несовершенство руководящих документов по боевой подготовке, – продолжал размышлять вслух полковник. – Не спорю, многое там надо менять, в том числе и с учетом того, с чем мы столкнулись в последние годы. Но есть ведь в нашем деле истины непреходящие. Вроде той, что нельзя форсировать Ингоду (река, у одного из притоков которой расположена Чита. – Г.М.) вдоль. Почему мы вспоминаем о них, лишь оказавшись под огнем врага?! Что, до Чечни мы не знали, что надо учить танкистов маневрировать на поле боя? Или использовать укрытия? Что на марше надо иметь походное охранение? Конечно, знали. Еще Афганистан научил. Только в повседневной жизни почему-то игнорировались эти азбучные истины. А теперь вроде как Чечня открыла нам глаза. Да ничего она не открыла. Просто надо наконец по-настоящему браться за боевую подготовку. И в первую очередь, может быть, в учебных центрах. Тогда и в толковых командирах, и в специалистах недостатка не будет.
     Категоричность суждений, в общем-то, несвойственна этому сдержанному на эмоции, опаленному войной офицеру. Но в данном случае понять его можно. Как и целесообразность неожиданного на первый взгляд решения относительно курсантов Омского танкового училища, прибывших в учебный центр на стажировку в должности помощников начальников служб, которым он предложил для начала попробовать себя в роли командиров взводов.
     Учебный центр по определению предъявляет повышенные требования как к специальной, так и к методической подготовке постоянного состава. Ведь обучение новобранца сегодня (поскольку в Сибири, как и в большинстве других регионов России, допризывная подготовка молодежи далеко не на высоте) начинается с пресловутого нуля. А между тем количество специальностей, по которым они проходят мастер-классы в Песчанке, исчисляется не одним десятком. Конечно, военные психологи, социологи, медики в меру сил и возможностей делают все, чтобы в учебный центр поступала лучшая часть призывного контингента. Подразделения комплектуются даже с некоторым запасом на случай, если кого-то подведет здоровье или учеба окажется не по плечу.
     Многое делает для быстрейшей адаптации молодежи к суровым условиям Забайкалья открытый недавно в Песчанке центр психологической помощи и реабилитации. Как рассказал его начальник подполковник Вячеслав Азарин, специальная тренинговая программа улучшения морально-психологического климата воинского коллектива, разработанная ведущим психологом центра Мариной Власовой, пользуется большим спросом в подразделениях. Правда, сама Власова с горечью говорила о том, что при отсутствии централизованного обеспечения подобного рода разработками, которых так не хватает военным психологам, им зачастую приходится самим изобретать «велосипед».
     Специалисты центра психологической помощи и реабилитации участвуют и в работе группы профотбора, которую возглавляет подполковник Сергей Голованов. Но на все случаи не застрахуешься. И тогда издержки профотбора становятся головной болью для командиров. Хорошо, если «брак» обнаружится вовремя и легко устраним. А если он даст о себе знать внезапно, да еще в экстремальной ситуации? Обеспечить стопроцентную безопасность военной службы в условиях, когда в армию попадают недостаточно подготовленные, а то и просто больные молодые люди, становится все труднее. В учебном же центре, где мы имеем дело только с новобранцами, это ощущается особенно остро. Естественно, все это приходится учитывать как при подборе и расстановке, так и при организации командирской подготовки офицеров, ибо далеко не каждый из них, как показывает практика, даже имея боевой опыт, чувствует себя уверенно в роли педагога и воспитателя.
     И все же учебный центр имени Руссиянова можно считать одним из наиболее укомплектованных на сегодня подразделений Сибирского военного округа. Причем, что отрадно, сюда охотно идут молодые офицеры. В прошлом году, например, центр принял 34 выпускника военных вузов. Многие из них пока обосновались в Песчанке. Нельзя сказать, что все, кому волей судеб и кадровых органов предписано начинать военную карьеру в краю, где цветет воспетый в стихах и прозе багульник, в восторге от этого. В то же время Песчанка не какой-то там Хала-Булак или Сенькина падь (этими и другими мелкими гарнизонами, до недавнего времени стоявшими вдоль границы, «пугали» лейтенантов). Здесь все-таки дислоцируется штаб учебного центра. Есть какой-никакой центр досуга, общежитие. Елена Бородина, симпатичная хозяйка жилища, где обитает более 200 человек, показала мне свое заведование. Вполне приличное учреждение (даже с набором казенной мебели и некоторых предметов первой необходимости), где один этаж занимают холостяки (по 3 – 4 человека в комнате) и два этажа – семейные. На каждом из трех этажей по две общие кухни, два санузла и две душевые. С холостяка в месяц берут 538 рублей за койко-место. Есть и что-то вроде однокомнатных квартир – с отдельной кухней и прочими удобствами. Но стоит это удовольствие, понятное дело, гораздо дороже.
     Подобные «малосемейки» есть и в других военных городках, где располагаются части и подразделения учебного центра. Да и в целом, по словам полковника Теплинского, командование округа делает упор на служебное жилье и общежития для холостяков и немногодетных семей. Полностью жилищную проблему это не решает. Но когда по прибытии в свой первый гарнизон лейтенант имеет перспективу получить не только хлопотную должность, а еще и крышу над головой, все другие тяготы и лишения службы, в том числе и обусловленные отнюдь не способствующими хорошему настроению особенностями местных условий, видятся ему уже в ином свете.
     Впрочем, как выяснилось, не только перспектива заиметь крышу над головой привлекает в учебный центр офицерскую молодежь. Тем более что сегодня здесь числится более 300 бесквартирных офицеров и прапорщиков. Главное, как признался мне капитан Бондарь, это наличие укомплектованных по полному штату подразделений. Здесь офицер имеет возможность, что называется, с младых ногтей шлифовать свои командирские и методические навыки, чего нет в частях сокращенного состава. Ради этого готовы порой перетерпеть бытовую неустроенность даже те (а такие, оказывается, тоже есть), кто только и мечтает побыстрее перебраться как можно западнее Байкала.
     - Так вот наша задача – добиться, чтобы каждый день, прожитый в «учебке», становился уроком мастерства не только для курсанта, но и для офицера, – улыбнулся полковник Теплинский, когда я рассказал ему о своем разговоре с капитаном. – И хорошо бы не только на уровне мудрого ротного командира, но и «наверху» задумались о том, как это сделать. Правда, судя по тому, как зачастили к нам москвичи в последнее время, можно, наверное, надеяться на какие-то подвижки в интересах боевой подготовки.
     К слову, об интенсивности проверок. При мне в Чите, Борзе, Дровяной и ряде других гарнизонов Забайкалья работала комплексная комиссия под руководством начальника Главного управления боевой подготовки и службы войск Вооруженных Сил Героя России генерал-лейтенанта Владимира Шаманова. И вот что характерно. Хотя с начала нынешнего года это была шестая комиссия только из Москвы, а людям, подвергавшимся проверкам, приходилось, прямо скажем, несладко, никто не сетовал на трудности, связанные с ее работой. И неудивительно. Все видят: представители центра пекутся не о том, чтобы «накопать» недостатков, а на месте, насколько это возможно, стараются оказать помощь командирам и штабам в организации и материально-техническом обеспечении учебного процесса, службы войск. Например, по словам полковника Теплинского, именно после того, как у него поработала группа офицеров во главе с начальником управления боевой подготовки Сухопутных войск генерал-лейтенантом Олегом Ковалевичем, он впервые за время командования учебным центром почувствовал уверенность в решении ряда вопросов, которые до сих пор решить своими силами не удавалось.
     Целесообразность активного участия представителей центра в изучении конкретных проблем соединений и частей, дислоцированных в Забайкалье, отметил и командующий войсками Сибирского военного округа генерал-полковник Александр Постников. По его мнению, сегодня, когда процесс боевой подготовки войск становится все более технологичным, а в связи с сокращением сроков службы по призыву, переходом на контракт и более интенсивным, такое внимание должно быть постоянным.
     Что ж, с этим трудно не согласиться. Остается только надеяться, что за возросшим вниманием к проблемам подготовки специалистов последуют и соответствующие ассигнования. И не только на социальную сферу, недостатка в разговорах о которой давно уже нет на всех уровнях. Вот лишь несколько моментов, связанных с совершенствованием учебного процесса, на которые, по мнению полковника Теплинского, придется обратить внимание уже в ближайшее время: изменение структуры учебных подразделений в связи с переходом на новый принцип подготовки специалистов. Повышение емкости казарменного фонда и пропускной способности объектов учебной базы с учетом предстоящего сокращения сроков службы по призыву и увеличением количества курсантов. Оснащение учебных частей электронными тренажерами нового поколения для обучения курсантов вождению и стрельбе из всех типов боевых машин. Сокращение численности суточного наряда (к сведению: ежедневно в наряд заступают более 700 человек, в том числе более 70 офицеров и прапорщиков) за счет внедрения технических средств охраны объектов.
     По-новому придется взглянуть на подготовку младших специалистов и в связи с продолжающимся переводом соединений и частей на контрактную основу. Это тем более важно, если учесть, что далеко не все выпускники наших военных вузов, как показывает практика, готовы к работе с военнослужащими по контракту. Иной молодой офицер, оказавшись лицом к лицу с солдатами, многие из которых старше его и, будем смотреть правде в глаза, порой не хуже разбираются в военном деле, чувствует себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Понадобятся время и средства на то, чтобы «подтянуть» до соответствующего уровня и профессиональную подготовку офицерского состава.
     Не будем забывать и о том, что основу сержантского корпуса учебного центра пока еще составляют вчерашние его выпускники, проходящие службу по призыву. Опыт показывает: для того чтобы перевести их на контракт и дать соответствующую подготовку, потребуется не менее года. За 5–6 месяцев, как это было раньше, объем знаний и навыков, необходимых для самостоятельной работы сержанту-профи, призывнику не дашь.
     Наверняка свои нюансы в вопросе о младших командирах появятся и в связи с переходом на 12-месячную военную службу по призыву. Надо думать о том, кто будет работать с быстро меняющимся личным составом в качестве сержанта. Лучший вариант, по мнению многих специалистов, – готовить сержантов из числа потенциальных контрактников. Еще при постановке на воинский учет военкомат предлагает юноше альтернативу: либо ты проходишь срочную службу обычным порядком, либо идешь в «учебку» и по ее окончании подписываешь контракт и становишься профессионалом, получающим соответствующее довольствие. Но в этом случае служба твоя уже будет продолжаться минимум три года.
     Правда, здесь тоже есть нюансы. Как показывают исследования, людей, которые идут в армию по идейным, так сказать, соображениям, то есть любят военную службу, хотят служить (а именно они и становятся хорошими сержантами), к сожалению, не так много. А если уж быть совсем точным, то эта группа кандидатов в контрактники сегодня самая что ни на есть малочисленная.
     В общем, планов громадье, но и проблем немало. Кто их будет решать?
     - Риторический вопрос, – улыбнулся в ответ полковник Теплинский, указывая на вымпел Союза десантников России, стоящий на его рабочем столе.
     На вымпеле было написано: «Никто, кроме нас!».
     Москва - Чита - Москва.