В 2001 году Свердловская область стала первым регионом России, где, согласно уставу, была учреждена должность уполномоченного по правам человека. На примере развития института омбудсменства (оmbudsman - человек, стоящий на защите прав человека) на Среднем Урале, правозащитное дело начинали осваивать представители других субъектов Российской Федерации и даже из ближнего зарубежья. Впрочем, в этом отношении Среднеуральский регион до сих пор остается «учебной площадкой» для своих коллег. За опытом в Екатеринбург уже приезжали правозащитники из Удмуртии, Алтайского края, Республики Саха, Приморья, Азербайджана и Армении.
     По итогам минувшего года губернатор Свердловской области Эдуард Россель назвал самым популярным региональным органом власти институт уполномоченного по правам человека. И в том нет ничего удивительного. В конфликтных ситуациях свердловский омбудсмен Татьяна Мерзлякова выступает на стороне простого человека, а не чиновников, которые, по ее же словам, «на обращения рядовых граждан реагируют в большинстве случаев формальными отписками». «Я же, - поясняет в беседе Татьяна Георгиевна, - стараюсь разобраться в проблеме обратившегося ко мне человека досконально. Лишь душой воспринимая проблему страждущего, можно познать степень серьезности той или иной сложившейся ситуации. И для меня здесь нет «водораздела»: с сугубо штатским ли вопросом пришел ко мне гражданин или речь идет об ущемлении прав представителя силовой структуры».
     - Однако по содержанию вашего интернет-сайта не скажешь, что военной составляющей вы занимаетесь столь же плотно, как и иными гражданскими вопросами.
     - На самом деле так называемое войсковое направление представляет серьезный пласт в моей работе. Если говорить конкретно, то это и работа с жалобами на бездействие военных прокуроров, и реагирование на нарушения прав граждан при ведении следствия представителями военной прокуратуры. Это проблемы неуставных взаимоотношений, самовольного оставления места службы, суицида военнослужащих, прохождения альтернативной гражданской службы, получения военнослужащими денежного вознаграждения за участие в боевых действиях, удостоверения «Ветеран боевых действий», в том числе лицами, отбывающими наказание. Это вопросы отсрочки от призыва и досрочного увольнения военнослужащих срочной службы.
     Как видите, в данном направлении спектр деятельности уполномоченного по правам человека в Свердловской области весьма разнообразен. И, к большому сожалению, в силу рода деятельности омбудсмена, по сути - защитника, если хотите, третьей стороны в ситуации противостояния, каждое из этих направлений несет в себе серьезную обеспокоенность конкретного человека, проблему, а порой и трагедийный момент. Случающиеся в армейской среде чрезвычайные происшествия, как известно, представляют для ряда СМИ те самые первополосные «жареные факты», зачастую преподносимые читателю в искаженном, еще хуже - в недостоверном виде. А я не хочу, чтобы «армейские» трагедии становились предметом смакования циничных изданий, - подчеркивает Татьяна Мерзлякова. - Вот почему на моем сайте в глобальной сети так мало «войсковой» составляющей. Со страниц газет, с телеэкрана наше общество и без того запугано «тотальной дедовщиной», «командирским рукоприкладством» и мздоимством. Зачем же этому еще и потакать?
     При этом я говорю не об абстрактных вещах, а опираюсь на примеры из жизни. Так, в ходе призывной кампаний одна из мам посчитала, что при имеющемся у ее сына заболевании глаз тот не может быть призван на службу. Причем, в ответ на любое иное мнение членов призывной комиссии тут же грозила проведением демонстративной акции протеста. В назревавший конфликт пришлось вмешаться представителям областного аппарата уполномоченного по правам человека. Мы добились проведения независимого обследования призывника у ведущего офтальмолога области. Последний подтвердил, что имеющееся у парня глазное расстройство не может быть помехой в армейской службе.
     Да, в этой ситуации нам удалось, что называется, не выпустить проблему на улицу. Однако удержать мать от иных непопулярных шагов мы не смогли: она довела дело до суда; ее сын, как «уклонист», был осужден. Хотя мать и без нас отлично понимала бесперспективность затеянного дела, но выработанный стереотип «армия - это плохо» возобладал над пределом разумных действий.
     К счастью, есть и иного рода примеры. Также в ходе призывной кампании ко мне обратилась мама, жаловавшаяся, что ее сына не призывают в армию «из-за какого-то неправильного прикуса зубов». Со стороны действительно казалось нелепицей: здоровый на вид юноша, под два метра ростом, отлично сложен. Но с медицинскими нормативами не поспоришь: не положено, и все тут. Сам несостоявшийся новобранец твердил лишь одно: «Нельзя мне домой возвращаться с «белым билетом». А позже, в беседе тет-а-тет, признался: «Жаль, мать не может выкупить мне право на службу. Зарплата маленькая - она медсестра».
     Не поверите, насколько задело меня такое признание! С этим вопросом я побывала на приеме у председателя региональной призывной комиссии - губернатора области Эдуарда Росселя...
     Примеры аналогичного расположения к армии все чаще проявляются с родительской стороны, когда медкомиссия выносит призывнику вердикт - дефицит массы тела. Матери парней в унисон просят: «Возьмите рябят в армию, там они свой вес нагонят». Вот почему на областном уровне было принято решение о направлении призывников с недостаточной массой тела в стационар Свердловского областного клинического психоневрологического госпиталя ветеранов войн.
     - Давайте уточним: призывники из ваших примеров - ребята городские?
     - Те, кто рвутся в армию, - из сельской местности.
     - Не кажется ли вам, что воспитанные газетно-телевизионным информационным потоком жители мегаполисов сегодня растеряли элементарную моральную закалку?
     - Так и есть. У сельчан нет возможности проводить часы перед телеэкраном. Поэтому им, не запуганным «армейскими страшилками», готовности служить не занимать.
     Вот почему сегодня во многих субъектах Российской Федерации, в том числе и в Свердловской области из расчета, в большей степени на городскую, по понятным причинам, молодежь, уполномоченными по правам человека или с их участием разработаны и активно распространяются среди кандидатов на службу такие «напоминалки», как «Памятка призывника» «Памятка военнослужащего», «Карманная книжка по правам военнослужащего», «Подписавшему контракт», «Святое дело Родине служить» и другие брошюры, содержание которых может пригодиться новобранцам в критической ситуации. В них помимо правовой информации указаны телефоны региональной военной прокуратуры, уполномоченного по правам человека, то есть тех лиц, кому военнослужащий может позвонить, обратиться за помощью, сообщить о случившемся с ним или с его товарищем ЧП. Как показывает опыт, такое содействие молодому солдату просто необходимо, поскольку командование части, случается, узнает о происшедшем не сразу, и все это время новобранец, бывает, нуждается не только в психологической, но и в медицинской помощи.
     Главное, чтобы наши ребята знали, к кому обратиться за помощью при защите своих прав, не стыдились отстаивать их. От уверенности и защищенности человека в армии сама армия станет только сильнее и цивилизованнее.
     В противном случае может быть то, с чем довелось мне столкнуться в самом начале своей деятельности на посту регионального уполномоченного по правам человека. Было это в 2001 году. Тогда мне в руки попала буханка хлеба со стола из солдатской столовой мотострелкового соединения, дислоцирующегося в Екатеринбурге. Признаюсь честно: я не решилась попробовать на вкус субстанцию, именовавшуюся хлебом. Образцы от той буханки я передала на экспертизу в хлебную инспекцию. Результаты проведенного анализа повергли в шок моих сотрудников. В перечне примесей к обычной муке было все, вплоть до... опилок.
     С образцом так называемого «солдатского» хлеба я дошла до командующего войсками округа. На основании его приказа проведенное расследование выявило, что хлебный суррогат поставлял в столовую части отставной офицер, организовавший на «гражданке» свое стряпное дело. Виновные понесли заслуженное наказание.
     С тех пор, бывая в частях
     ПУрВО, я первым делом знакомлюсь с качеством хлеба в солдатских столовых.
     - Вновь с подобным сталкиваться приходилось?
     - К счастью, нет. Ну а теперь, думаю, это уже в принципе невозможно. Во-первых, потому что за истекшие годы под руководством командующего войсками округа генерала армии Владимира Болдырева, его заместителей, командира дивизии генерала Хасана Калоева (недавно ушедшего на повышение) в уральском соединении удалось навести должный порядок, оздоровить воинскую дисциплину. Опять же сошлюсь на пример. Год назад мы перестали получать жалобы из дислоцирующегося в Верхней Пышме танкового полка. Хотя раньше там было всякое, вплоть до отдельных фактов отправки солдат на так называемые «заработки». И вдруг - затишье на месяцы. Это нас насторожило: может, просто письма не доходят... Решили проехать на место. Скажу гражданским языком: меня очаровала обстановка, созданная в части нынешним командиром полка - небо и земля по сравнению с тем, что было раньше.
     Во-вторых, тогда же посетив 32-й военный городок, даже мой пресс-секретарь, в прошлом военный, служивший, кстати, в этой же дивизии, поразился, насколько изменились в лучшую сторону условия службы и быта личного состава нынешнего поколения. В местах проживания военнослужащих созданы условия, оставляющие далеко позади, скажем, бытовые удобства того же общежития Уральского госуниверситета, а в солдатской столовой и сервировка столов, и качество пищи лучше, чем в столовой иного предприятия.
     Так что в воинских частях на территории Свердловской области и в ПУрВО в целом сейчас наведен порядок. Пожалуй, проблемным на территории округа остается лишь Тоцкий гарнизон. Поскольку в Оренбургской области нет уполномоченного по правам человека, я взялась помочь разобраться с тамошней недавней ситуацией. Сразу скажу, что изложенный в одной из газет председателем комитета солдатских матерей Санкт-Петербурга случай о том, что якобы в Тоцком избивали и морозили солдат срочной службы, принуждая их тем самым подписать документы о переводе на контрактную службу, мягко говоря, не соответствует действительности.
     Но в то же время никто не говорит, что проблем в Тоцком нет. С бытовым обустройством, со взаимоотношениями в солдатских коллективах... Об этом говорит и командующий войсками округа, и я знаю, что офицеры штаба ПУрВО много работают в гарнизоне, чтобы навести и там должный порядок.
     Чтобы, не дай бог, где-то еще не повторилась встряхнувшая армию история с Андреем Сычевым. После той трагедии, судя по поступающим письмам и уменьшению потока жалоб из войск, ситуация в армии по проблемам взаимоотношений заметно улучшилась. Но успокаиваться на достигнутом рано. В прошлом году в Нижнем Тагиле произошел тяжелейший случай, когда старослужащий солдат избил молодого сослуживца. К счастью, гражданским врачам удалось поставить пострадавшего парня на ноги. Оперативно и грамотно отработали этот вопрос и представители военной прокуратуры: виновные наказаны...
     Конечно, для нынешнего
     ПУрВО - это из ряда вон выходящий случай. Но и он, не прими ответственные лица вовремя жестких мер противодействия, мог бы стать причиной еще одной проблемы - суицида в войсках.
     С точки зрения сухой статистики, вроде немного, не более трех случаев в год на 3 тысячи уральских призывников. Причем в армии 20 процентов случаев доведения до самоубийства все-таки расследуются и доводятся до суда (на «гражданке» всего 3 процента). Но считать и сравнивать цифры кощунственно, когда речь идет о молодых ребятах, призванных выполнять почетную обязанность перед государством. Ведь это здоровые ребята, признанные годными к службе.
     - Несколько лет назад сфера вашей деятельности пополнилась еще одним направлением - работой с гражданами, проходящими альтернативную гражданскую службу. Наверное, это самый спокойный вектор вашего внимания.
     - Так кажется лишь со стороны. На самом деле и здесь проблем хватает. Все наши «альтернативщики» избрали местом службы не социальные учреждения, а крупнейшие предприятия области: «Уралвагонзавод», «Трансмаш», «Оптико-механический завод». И это радовало: ребята отважились на мужские участки работы.
     Я поначалу часто посещала места их службы. Все они были довольны, ни на что не жаловались. К тому же руководители-государственники назначили ответственными за условия прохождения службы парней опытных кадровиков. Создали для них идеальные условия быта. Труд ребят достаточно оплачивался - на уровне средней заработной платы по области.
     И здесь «альтернативные солдаты» поняли, что за ними нет контроля со стороны силовых структур; начали поочередно покидать места прохождения службы.
     Представителями Федеральной службы по труду и занятости был проведен рейд по проверке этапа прохождения гражданами альтернативной гражданской службы в условиях производственного объединения «Уралвагонзавод». Согласно записям в акте результаты проверки таковы: в 2005 году стены «Вагонки» покинуло девять «альтернативщиков». В 2006 году - еще один.
     Насколько мне известно, военная прокуратура отказала в содействии по поиску «уклонистов». Военкоматы - тоже. Местные прокуратуры просто не отвечают на направляемые в их адрес письма о происшедшем. В частности, начальник отдела кадров «Уралвагонзавода» неоднократно направлял прокурору Дзержинского района Нижнего Тагила письма с просьбой разыскать граждан, оставивших место службы, и привлечь их к ответственности. Однако мер принято не было. Что, в свою очередь, стало причиной роста числа нарушителей среди граждан, проходящих альтернативную службу на данном предприятии.
     Кстати, в свое время в регионе связка военкомат - воинская часть также отсутствовала. Военкоматы стремились в первую очередь выполнить план призыва, отчитаться. А затем, как следствие данной отчужденности, начинался процесс возвращения из частей недавних новобранцев, призванных на службу либо с нарушением установленного порядка, либо с наличием ограничений по здоровью. Были периоды, когда количество «возвращенцев» в первые три месяца после окончания призыва достигало 20 процентов.
     К счастью, положение дел в последние годы существенно изменилось. В Свердловской области все меньше таких случаев. Военкоматы тщательно занимаются отбором призывников. И сами кампании стали проходить спокойнее, особенно после того, как председателем областной призывной комиссии стал губернатор Эдуард Россель. Не буду скромничать, но есть в происходящих подвижках определенная заслуга и нашей правозащитной структуры.
     В то же время я прекрасно сознаю, что большинство военных считают работу правозащитника в войсках несущественной и малоэффективной. Пусть так. Но не стоит забывать, что «реку питают ручьи». Сегодня воинская обязанность далеко не всеми воспринимается как особая нравственно-правовая норма и почетный долг гражданина России. Пытаться объяснить это лишь состоянием самого общества было бы ошибкой. Потому что обязанности граждан проходить военную службу соответствует обязанность государства создавать для этого надлежащие условия. Но государство на протяжении многих лет с этой обязанностью не справлялось. А упавшую в результате популярность военной службы не восстановить только методами военно-патриотического воспитания и тем более ссылками на то, что наши отцы и деды служили в куда худших условиях. Так что привлекательность военной службы предстоит создавать во многом с чистого листа. И мы, правозащитники, призваны и можем этому помочь.
     На снимке: уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова.