|
Юрий АПАЛЬКОВ, «Красная звезда». |
Им посвящают песни и стихи, их самопожертвованием восторгаются, но подчас, когда речь заходит об обычных земных благах, о них просто забывают. Офицерские жены, современные российские «декабристки», принесшие в жертву на алтарь обороны свою молодость, красоту, карьеру да и просто жизнь, подойдя к пенсионному возрасту, оказались в холодном омуте нищеты и беспомощности. А ведь именно они милые, любимые и нежные, отрекшись от суеты больших городов, бросив мам, подружек, учебу, работу, без оглядки ехали за нами в отдаленные гарнизоны и забытые богом военные городки. Да, это именно они, ютясь в оборудованных под общежития казармах, при помощи списанного солдатского одеяла и пары ящиков из-под военного имущества или снарядов всеми силами старались создать домашний уют хрупкой лейтенантской семьи. Они наш тыл - начпрод, начвещ, а если надо, и замполит в одном лице, сумевшие в «диких» 1990-х сохранить офицерские семьи, перебиваясь с грибов на щавель и перекраивая свои наряды на детские штанишки да платьица. Нет, я не хочу никого идеализировать, но только в семейных историях большинства российских офицеров наверняка найдутся такие случаи.
Удивительно, но даже сейчас, пройдя все тяготы и лишения, они со свойственной им женской кротостью не требуют себе всех благ, а лишь вопрошают: «Как жить дальше?»
Письмо Татьяны Карпенко из города Кстово Нижегородской области вызвало у меня горькие ощущения, а, впрочем, какими же они могут быть еще, если практически каждая строка пронизана отчаянием и болью?
«Слышала, что пенсии для жен военнослужащих могут повыситься, - пишет Татьяна Тарасовна. - После всех предыдущих повышений моя пенсия составила 2.030 рублей 19 копеек. Обидно осознавать, что за те 27 лет, которые я перемещалась вслед за мужем от одного места службы к другому, на большее я и не заработала. Да, к сожалению, не везде можно было трудоустроиться, а зачастую там, где была работа, не было детских садов или места в них, а ведь мы вырастили двух детей.
Мой трудовой стаж 20 лет плюс к этому 6 лет без работы в Западной группе войск, да и то эти годы включили в стаж с большим трудом, через слезы и нервы, добавив за них к пенсии четырнадцать рублей семьдесят пять копеек. А можно ли вообще как-то оценить все бытовые тяготы, связанные с переездами, тревогами и многочисленными командировками мужа? Кто это скажет?
С 1992 по 2000 год я подрабатывала без записи в трудовой книжке, откладывали понемногу денег к пенсии, но в 1991 году все наши сбережения обесценились.
Муж, уйдя на пенсию в 1992 году, проработал еще 10 лет в военкомате, получил очередное звание подполковника, но на его пенсии это не отразилось. Работает он и сегодня, но практически вся его зарплата уходит на оплату квартиры, а я уже из-за здоровья работать не могу. Подлечиться бы, да только на 900 санаторно-курортных рублей никак не можем найти подходящий дом отдыха или санаторий.
Дочь старается помогать, но какая это может быть помощь с ее мизерной зарплатой и с нашими московскими ценами? А вот сын, к несчастью, умер, прожив лишь 33 года, у него был порок сердца с детства, но, как оказалось, при призыве в армию это никого особо не смутило, а может, если бы не служил, то пожил бы еще?
Писала я об этом губернатору Нижегородской области, мое письмо переправили в пенсионный фонд, там потребовали справку о зарплате в советское время. А где же мне ее сегодня взять, если после развала СССР архивы были уничтожены?
Вот и отказалась я чего-либо добиваться, но слышала, что сейчас все чаще стали говорить о военнослужащих, о семьях, да и решила вам написать, чтобы знали, что не все так прекрасно, как поется.
Признаюсь, после подобных писем, а они, поверьте, приходят в редакцию и нередко, душа, как говорится, не на месте. И все же я не рискну давать какие-либо комментарии к этому письму, пусть это делают читатели и законодатели. Позволю лишь одно замечание: в новые времена всем нам хорошо бы стать более дальновидными и меньше полагаться на государство.
|