- Кстати, почему именно Сибиряк? Вы из Сибири?
     - Нет, это потому что крепкий, простуды не боюсь. А родился я в Белоруссии, в Минской области, в деревне, откуда ушел на срочную службу, служил в Германии - прошел, как говорится, славный путь от рядового до ефрейтора, а потом поступил в военное училище...
     - Решение поступать пришло в армии?
     - Нет, гораздо раньше. Когда я был в 4-м классе, родители поехали на рынок, и батя купил мне в подарок военную фуражку - причем не простую фуражку, а авиационную! Я все время гулял в этой фуражке, даже спать с ней ложился, и, по-видимому, это и определило мою судьбу: я четко и однозначно знал, что буду военным. Поступал после школы в Рижское училище ракетных войск, завалил экзамены, вернулся, пошел в армию, а после армии, благодаря тому, что батька подарил мне именно авиационную фуражку, поступил в Харьковское авиационное командное училище связи. Окончил его в 1981 году, надел лейтенантские погоны и поехал служить в Азербайджан. Четыре года там, потом - Новосибирск, высшие курсы военной контрразведки...
     - Можно подробнее? Как именно приходят в военную контрразведку армейские офицеры?
     - Дело случая. Я был командиром роты, обеспечивал полеты авиации. Но вот был у нас в гарнизоне «молчи-молчи» - майор Попов, которому я чем-то понравился. Он решил, что я нужен военной контрразведке.
     - Я бы сказал - он понял, что вы нужны...
     - Наверное. По окончании курсов нас отправили на 12-й Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Знаете, хорошая школа! Я обеспечивал блок Центрального дома туристов, ни разу не был в Москве до того - и вдруг... Очень интересно было смотреть, как за нами наблюдает, скажем так, противник. Однажды ночью - я на всю жизнь запомнил - на 32-м этаже останавливается лифт, открывается дверь, негритянская рука выставляет в коридор пакет, и лифт уезжает. Дежурные в ужасе, на меня смотрят - я тоже ничего понять не могу. В пакете оказался мусор - «они» проверяли, как срабатывает система: рядышком с дежурной сидел какой-то молодой человек...
     - Но в Москве вы тогда не остались?
     - Нет, я был направлен в Грузию, где добросовестно прослужил четыре года, уехал оттуда в 89-м... У меня вышла замена на Дальний Восток - там я был в авиации, в желдорвойсках. В июле 96-го года возглавил подразделение Управление ФСБ по Дальневосточному военному округу, занимавшееся борьбой с организованной преступностью.
     - Для человека по-настоящему военного подобное явление, применительно к Вооруженным Силам, кажется инородным...
     - К сожалению, это не совсем так, и вот вам пример. В то время когда в Таджикистане еще стояла наша 201-я дивизия и туда постоянно летали «борты», обнаружилось, что идет незаконный оборот наркотиков на Приморье. Во взаимодействии с УФСБ по Приморскому краю мы взяли курьера - им оказался начальник инженерной службы дивизии, полковник! Он привез в тайнике - ящик у него был с орехами и разными деликатесами, а в ящике двойное дно - 12 килограммов опия-сырца и 8 килограммов героина. Этого наркокурьера осудили на восемь лет строго режима.
     - Какая мерзость! И что, подобные случаи были не единичны?
     - Нет, конечно, и оружие изымали, и наркотики, боролись с экономическими преступлениями... А в 2001 году мне предложили убыть в Москву, в центральный аппарат, на должность начальника направления по борьбе с экономическими преступлениями тогда еще в Управлении военной контрразведки.
     - На Дальнем Востоке вы прослужили двенадцать лет...
     - Ровно двенадцать, и ничуть не жалею. Места очень интересные! Суровый климат и вся обстановка, что там царила, воспитывали и закаляли душу... Приехав в Москву, я через полгода стал замначальника, а в сентябре 2004-го - начальником отдела ДВКР. Тоже много было дел и вопросов интересных, конечно, это не моя личная заслуга, но того мощного коллектива, который удалось создать. А в феврале мне было оказано высокое доверие - я был назначен начальником оперативной группы в Северо-Кавказском регионе. Теперь, как видите, нахожусь здесь...
     - Это назначение не стало для вас неожиданностью?
     - Конечно, нет! Два года тому назад я узнал, что буду сюда назначаться, поэтому готовился. Я ведь как приехал в Москву, курировал данное подразделение, так что первый раз я побывал здесь, на оперативной группе, уже в октябре 2001 года.
     - Думаю, за это время тут многое изменилось...
     - Безусловно! Тогда и опергруппа-то находилась не здесь, а на старой позиции. Там все в палатках жили, а те условия, которые сегодня здесь созданы, - за это в первую очередь надо благодарить одного из моих предшественников, генерала Ж., который эту позицию строил, начиная с нуля. Продолжил генерал Д. - приложил очень большие усилия, чтобы создать все необходимое для того, чтобы можно было работать и получать результаты. И действительно, вы видели - все работают в нормальных условиях, все спят и живут в нормальных условиях.
     - Обстановка тут спартанская, но все необходимое имеется...
     - ...поэтому моя задача - я четко себе представляю - поддержать то, что есть на сегодняшний день, что здесь достигнуто. Ну а главное, конечно, - конкретными результатами показать, что мы здесь не просто находимся, но что мы здесь нужны.
     - Вы сейчас говорите за весь коллектив, но ведь люди-то разные, и конкретный результат зависит от общих усилий...
     - Личный состав здесь, в оперативной группе, - люди не случайные. Сюда случайные не попадают...
     - Но вот, поработав в воинских подразделениях, я вижу, что контрактники, в частности, едут в ОГВ(С) за деньгами. Впрочем, большими эти деньги - в сравнении - представляются только армейцам. А ваши сотрудники зачем сюда приезжают?
     - Действительно, нам здесь сейчас больших денег не платят. Так что сюда едут люди, которые действительно хотят вкусить прелесть оперативной работы в боевых условиях. Именно так - вы учтите, что передвижение по Чечне без оружия вообще немыслимо. Здесь служат настоящие мужики - в особенности сотрудники тех подразделений, которые ежедневно рискуют своей жизнью.
     - Как понимаю, военные контрразведчики приезжают сюда добровольно, по собственному желанию?
     - Все несколько сложнее: во всех управлениях ФСБ по военным округам и флотам создан резерв для прохождения службы в «горячих точках». Желающие проходят специальное медицинское освидетельствование, в том числе психологическое, это самое главное, потому что случайные люди сюда попасть не должны. Ведь здесь боевая работа, здесь находятся люди, которым доверено оружие. А чтобы доверять, сначала нужно научить человека как следует пользоваться этим оружием. Поэтому все в этом деле поставлено на плановую основу, люди проходят подготовку на высочайшем профессиональном уровне.
     - Не считайте вопрос наивным, но многим непонятно, почему в Чечне до сих пор не могут «разобраться» с бандитами? Ведь народ, как вы только что рассказали, сюда приезжает очень подготовленный?
     - Но и бандитов-то как таковых сейчас уже нет - это все люди, которые прошли спецподготовку в лагерях, скажем так, международных террористов. Они прекрасно владеют приемами и способами борьбы, знают, зачем они здесь нужны и каким образом должны нам противостоять.
     - Где именно бандиты проходят подготовку?
     - За кордоном - в Афганистане и в ряде других стран... Вы же знаете, что религиозный экстремизм - это чума теперь уже XXI века. Победить фанатиков очень сложно...
     - То есть вам приходится бороться с очень подготовленным и фанатичным противником. Насколько успешно это получается?
     - Главные задачи по противодействию террористической деятельности - розыск лидеров и основных членов незаконных вооруженных формирований, а также предупреждение терактов в отношении объектов оперативного обеспечения.
     - А то, что сообщается о найденных тайниках с оружием, - к этому ваши сотрудники имеют отношение?
     - Конечно.
     - То есть это и есть борьба с незаконным оборотом оружия?
     - Нет, это совсем иное. Понимаете, сам факт, что здесь условия боевой обстановки, все вооружены, накладывает определенный отпечаток на психику. Мол, почему я могу ходить с оружием здесь и не могу там, в мирных условиях? Находятся нерадивые офицеры, которые хотят иметь оружие «для мирной жизни» в центральных, например, районах. Есть масса таких примеров.
     - Именно офицеры?
     - Да, в основном офицеры. Крайний пример: сотрудник военной комендатуры, который вздумал, что может иметь «на гражданке» пистолет Макарова, минуя установленные правила его получения. Он ехал в отпуск и вез неучтенный «ствол». Была реализована оперативная информация, его задержали.
     - А как так получается - неучтенное оружие?
     - Это оружие, которое изымается у боевиков. Не секрет, что такого здесь много, а потому нечистые на руку люди думают, что если оружие нигде не учтено, значит, оно может быть присвоено. Не советую! В прошлом году за такие преступления было осуждено восемь военнослужащих, в нынешнем - два. Но, кстати, семеро человек были склонены к добровольной выдаче такого оружия...
     - Вижу, здесь и с военнослужащими проблем хватает?
     - Ну а как вы думали? Вот, к сожалению, в последнее время участились случаи незаконного оборота наркотиков - это всегда было очень доходным бизнесом. Контрактники получают здесь хорошие деньги, которые невозможно заработать в центральных районах России. В большинстве своем это достойные люди, но в семье, как говорится, не без урода - много материалов идет по дурману, приходится работать очень плотно... Ну и, как всегда, одно из основных направлений - борьба с экономическими преступлениями. Там, где есть деньги, там всегда есть воры, это закон, который не требует лишнего подтверждения. Наша задача - сохранить, обеспечить безопасность тех денег, которые выделяют сюда для проведения контртеррористической операции.
     - Есть попытки хищений?
     - Есть, есть. Не могу пока еще детализировать, но есть - в прошлом году по «коррупционным статьям» было осуждено семеро военнослужащих... Таковы основные направления нашей работы.
     - Ясно, что кое-кому вы здесь как кость в горле. А как относится к военным контрразведчикам основная масса законопослушных военнослужащих?
     - Как? Ну, они же понимают, что такое военная контрразведка, наследники «Смерш», - уважают. Но и мы не даем повода, чтобы нас не уважали. У нас, как видите, очень жесткая дисциплина, царит порядок, все по уставу и российским законам. Люди все это видят со стороны, вплоть до того, как мы выглядим, ведь для военного это очень много значит. Поэтому я уделяю внимание внешнему виду военнослужащих нашей опергруппы: если мы военные - значит, военные; если форма одежды - значит, форма одежды.
     - Вы немало работаете и с командованием группировки...
     - Здесь у нас все беспроблемно. Очень деловые, товарищеские, можно сказать, отношения. Делить нам тут нечего. Они нас уважают, прислушиваются к нашей информации - и командующий, и начальник штаба, и начальник разведки. Я знаю твердо: мы можем сообща решить любые проблемы, которые возникают. Командующий понимает важность нашей работы и всегда идет навстречу, а это самое главное.
     - Специфика местных условий такова, что вам, наверное, приходится общаться и с руководством Чеченской Республики?
     - С президентом Рамзаном Ахмадовичем Кадыровым я общался пока только по телефону, но не понаслышке знаю, что он настроен очень позитивно, уважает военную контрразведку. Вообще, это человек, который очень много делает для своего народа - он буквально одержим мечтой сделать республику цветущим садом. Я думаю, у него это получится!
     - Не совсем удобно спрашивать, но... Именно работа оперативной группы во многом определяет результаты деятельности всего Департамента военной контрразведки, в ДВКР вы находитесь на особом счету. Как относится к вам руководство?
     - Я скажу так: с заботой, вниманием и полным пониманием. Как мы обустроены, вы видите: есть все необходимое для профессиональной деятельности. В частности, мы в необходимом объеме оснащены компьютерной техникой - есть великолепная база для информационно-аналитического обеспечения. Нет проблем и со связью, включая закрытые каналы. В общем, вопрос решен в полном объеме. Нет никаких проблем и относительно автомобильной техники. Нам только и остается отрабатывать то, что нам дано. Больше ничего!
     - Понятно. Но вот офицер отслужил в опергруппе положенный срок, надо возвращаться, а какие у него перспективы?
     - По каждому военнослужащему я готовлю документ, который направляю по месту его постоянной службы. Это так называемая «служебно-боевая характеристика», где указано, что он может и умеет, чему научен здесь и где целесообразно его использовать в дальнейшем. Являясь заместителем руководителя ДВКР, я могу рекомендовать с позиций своего должностного положения, как такого человека в каком направлении использовать или не использовать, что он вообще может. Работа - самая главная мера профессиональной состоятельности и человеческой ценности.
     - Кроме перспектив служебного роста, что дает вашим сотрудникам пребывание здесь?
     - Я считаю, закалку. В течение года - вдали от семьи, от любимой женщины, вдали от всех прелестей гражданской жизни. В этих условиях по-настоящему воспитывается характер бойца, оперработника, характер человека, который может действовать в боевых условиях, в экстремальных ситуациях, имея холодную голову, горячее сердце и чистые руки. Будем говорить так.
     - Спасибо вам, «Сибиряк»! Журналисты и читатели «Красной звезды» желают большой удачи и вам, и всем сотрудникам военной контрразведки!