«Врага уничтожить - большая заслуга, но друга спасти - это высшая честь». Эти строки Александр Твардовский будто бы писал об Александре Ивановиче. В годы войны летчику удалось вывезти сбитого однополчанина буквально из-под носа врага.
     Это произошло под Харьковом
     12 сентября 1943 года. Четверка наших истребителей вылетела на поиск и уничтожение вражеского самолета-корректировщика, прозванного «рамой» за своеобразную конструкцию. «Мы на них имели особый зуб, - говорит Александр Иванович. - Они не давали покоя нашим танкистам и артиллеристам. С воздуха высматривали объекты, передавали их координаты, огневые налеты следовали один за другим».
     Ведущим одной пары был Выборнов, вторую вел старший лейтенант Александр Тверяков. Прошли на высоте 300-400 метров под облаками, но «раму» не обнаружили. Тогда решили сделать заход с территории, где находились немцы. Углубившись на 20-30 км, попали под сильный зенитный огонь. Когда набрали высоту, обнаружили, что на высоте 2.500-3.000 метров на нашу территорию держат курс «юнкерсы» и «хейнкели». 45 бомбардировщиков шли под прикрытием двадцати истребителей.
     Преимущество врага было очевидным, но наши летчики принимают решение атаковать. Во время боя Тверяков сумел подбить один «хейнкель», но следом вспыхнул и его Як-7. Бросая самолет в разные стороны, он сумел сбить пламя. Выборнов передал ему по радио: «Бросай самолет!», но Тверяков не отреагировал. Сел на поле вблизи леса. Без шасси, на фюзеляж, к тому же на территории, занятой немцами. Самолет дымился, кабина осталась закрытой.
     - Видимо, тяжело ранен. Надо вывозить! Хоть сам пропаду, а выручу! Передаю в эфир команду: «Прикройте, сажусь в поле», - вспоминает ветеран. - Иду на малой скорости на посадку. На пробеге самолет дважды клюнул носом, но я не обратил на это внимания. Подрулил и, не выключая двигатель, выскочил из самолета. Саша - в кабине, окровавленный, с обожженным лицом. Говорить не может - губы слиплись от огня и крови. Сдвинул фонарь, помог выбраться.
     Выборнову удалось тогда оттащить Тенякова от машины. Но что делать дальше: в одноместную кабину своего самолета его не поместить. Мгновенно пришла спасительная мысль: вывезти друга в отсеке для инструмента, что за кабиной летчика.
     - Быстро затолкал его туда, - вспоминает ветеран, - правда, ноги не поместились. Забрался в кабину, пошел на взлет. Самолет пробежал весь участок поля, уже поляна заканчивается, а скорости для взлета не хватает. Впереди деревья. Промелькнула мысль: «Вот и конец». Уже непроизвольно глаза закрылись. Откуда взялся бугорок, не знаю. Но с него, как с трамплина, самолет оторвался от земли. Покачиваясь, почти задевая верхушки деревьев, взлетел. Развернулся на восток. Минут через 15 вместе со штурмовиками Ил-2 зашел на посадку на их передовой аэродром. Тут же заглох мотор, закончилось топливо, но все же удалось посадить самолет на край аэродрома. До своего не дотянул километров 40-50. А когда взглянул на Як, чуть не подкосились ноги: лопасти винта согнуты. Это когда на посадке клевал носом. И как только взлетел с таким винтом с ограниченной площадки?
     После схваток в небе над Курском грудь летчика украсили ордена Красной Звезды и Отечественной войны I степени.
     ...В начале сентября сорок третьего истребители прикрывали штурмовики, которым предстояло уничтожить скопление техники и живой силы врага в районе Красная Знаменка. Илы выполнили задание, поступила команда возвращаться. И тут по радио со станции наведения летчики услышали: «Все, кто в воздухе, помогите! Нас бомбят «юнкерсы»!»
     Четверка истребителей рванула в указанный квадрат. Насчитали до тридцати «юнкерсов», выше - истребители прикрытия. «Снижаемся на фоне леса до бреющего полета, затем старший лейтенант Михаил Сачков, а потом и я бьем их с близких дистанций. В бою мы с Мишей хорошо понимали друг друга. То он передавал мне по радио: «Саня, прикрой! Иду в атаку!», то я предупреждал Михаила: «Прикрой! Атакую!» Атака Сачкова оказалась удачной: стрелок «юнкерса» не видел его, и Миша поразил вражеский самолет. Моя очередь из пушки тоже не пропала даром».
     Потеряв несколько самолетов, фашистские пилоты начали уходить на базу. А Выборнов вместе с Сачковым догнали один из самолетов, на борту которого красовался дракон. Как немец ни маневрировал, против пары наших асов ничего сделать не смог. Удачная атака - и «дракон», дымя, зацепился за деревья и взорвался.
     После боя выяснилось, что по личному распоряжению командующего 40-й армией генерала Кирилла Москаленко, которому доложили об этом дерзком бое, летчиков наградили орденом Отечественной войны I степени.
     ...В сентябре 1944 года, когда Александру Ивановичу в торжественной обстановке вручили именной Як-9 с надписью на борту «А.И. Выборнову от каширских школьников», механик Василий Колтунов, с которым летчик прошел всю войну, нарисовал на борту в два ряда 20 красных звезд. Столько вражеских самолетов было к тому времени на боевом счету капитана. 12 из них сбил лично, остальные - в группе он сбил в сражении на Курской дуге. Его фамилия неизменно присутствовала в списках групп, выполнявших наиболее сложные задачи. Как признается ветеран, «холодеешь душой, когда сверху ходят «мессеры» или «фокке-вульфы». Нервы-то не железные. Но когда бой - здесь уже больше азарта. И головой крутишь, чтобы сзади самолет противника не подкрался».
     Некоторые страницы своей фронтовой биографии ас вспоминает неохотно. О том, как его сбили под Киевом, как упал на вражеской территории и выбирался к своим. И вот о каком неприятном эпизоде еще вспомнил ветеран. В один из дней летчикам поступила команда: «Переложить парашюты». «Я давно своим не занимался, хотя понимал, что парашют - это спасение летчика. Утром сдал свой специалистам, чтобы просушили купол. Потом, думаю, уложу в ранец. И вдруг звонок: срочно прибыть в парашютную комнату. Картина предстала передо мной неприглядная: на столе мой парашют, но вместо белого купола, срезанного до лямок, в ранце старая маскировочная сетка. Когда это произошло и сколько я летал с этой тряпкой, так и не разобрался». Впрочем, как дополнил Александр Иванович, в полку было немало случаев, когда пропадали бортпайки, летчики находили в кабинах самолета посторонние предметы, вдруг в полете почему-то начинали барахлить двигатели, отказывало вооружение. В общем, были, видимо, люди, которые исподтишка вредили, грустно констатировал фронтовик. И удавалось «вычислить» не всех.
     Судьба свела Александра Ивановича со многими достойными людьми. Настоящая мужская дружба надолго связала с Арсением Ворожейкиным. Вместе начинали на Калининском фронте. Тогда, летая на И-16, молодой пилот Выборнов особых достижений не имел и потому усиленно перенимал опыт мастеров воздушного боя, таких как Ворожейкин. У него учился сочетанию огня и маневра. К концу войны дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Ворожейкин сбил 52 вражеских самолета. После войны написал несколько книг, в которых тепло вспоминает и Выборнова - своего ведомого. Александр Иванович по этому поводу сказал так: «У ведомого - трудная роль, особенно когда командир много маневрирует и ты должен его «чувствовать». Надо так выбрать себе место в боевом порядке, чтобы иметь надежный визуальный контакт с ведущим, а в случае атаки противника огнем и маневром нарушить ее или поразить противника. Ведомый летчик - труженик, обеспечивающий ведущему победу».
     Тяжело переживал Выборнов смерть боевых товарищей. Одним из них был генерал-майор авиации Иван Полбин, дважды Герой Советского Союза. Прославленного аса, на борту самолета которого красовался лев - символ победы и бесстрашия, сбили в небе Польши буквально на глазах Александра Ивановича, эскадрилья которого сопровождала бомбардировщики Пе-2. «По сей день те четыре вспышки от разрывов зенитных снарядов стоят перед моими глазами. Атаковали скопление железнодорожных эшелонов на станции Вроцлав. На выходе из пике один снаряд попал в кабину Полбина... Замечательный был человек, герой войны. Ему только исполнилось 40 лет, это был его 158-й боевой вылет».
     С военных лет связывает Александра Ивановича дружба с многими именитыми асами. В семейном альбоме Выборнова - его снимки с Иваном Кожедубом, Виталием Попковым, Степаном Микояном, Владимиром Ильюшиным... Список весьма обширен.
     А тот именной самолет, подарок каширских школьников, повлиял не только на фронтовую судьбу Александра Ивановича. Впрочем, обо всем по порядку. В 1943 году школьники его родной Каширы решили приобрести самолет для земляка. Вскладчину - по 50-70 копеек - собрали 72.000 рублей. Обратились к Верховному Главнокомандующему с просьбой вручить этот самолет их земляку. Сталин дал добро. Это был единственный за годы войны случай, когда деньги на именной самолет собрали школьники. Землякам Выборнов отправил письмо со словами благодарности за дорогой подарок и отослал фотографии истребителя.
     Свой именной Як-9 он берег. В Сандомирской операции зенитки противника повредили мотор. Стал выпускать шасси - одна стойка не вышла. Надо прыгать с парашютом, но самолет-то именной! А командир полка с КП сначала требовал, а потом уговаривал покинуть самолет: «Сынок, набирай высоту и прыгай! Ты нам нужнее самолета. Не садись с одной «ногой», это опасно!»
     Но Александр все же зашел на посадку и посадил самолет на одно колесо. На пробеге сумел удержать машину, но метров через двести, когда скорость упала и крыло коснулось земли, Як-9 дважды крутануло вокруг оси. Конечно, риск был немалый, но жив остался и самолет сохранил. Командир полка потом сказал на построении: «Выборнов цирк на полосе показывал». Но уже на третий день механик Василий Колтунов доложил, что «Каширский школьник» к бою готов. На нем Александр Иванович воевал до конца войны, которая завершилась лично для него 12 мая в небе Чехословакии.
     В августе победного года Выборнов получил отпуск. С пересадками добрался до родной Каширы. Вспоминает, что оделся, «как снегирь в зимнее время» - новое обмундирование, хромовые сапоги, золотые погоны с майорской звездой, при всех орденах и медалях. Было Герою 24 года. Встретился с родными. Очень печалился, что мамы, Татьяны Николаевны, не стало в сорок третьем. Дома его встретили отец, Иван Васильевич, человек с богатой трудовой биографией, который тоже воевал, а также брат и три сестры. Очень долгожданной стала встреча с выпускницей одной из школ города Кларой Ялыгиной. Девушка активно участвовала в сборе денег на именной истребитель аса, тогда и познакомились. Переписывались два года, и эти весточки очень грели душу летчика. Во время отпуска Александр сделал девушке предложение. Клара Яковлевна, вспоминая о том времени, говорит: «Когда пришли к папе, Саша его сразу назвал «Батя». И подкупил этим». Скромная свадьба, которую сыграли 17 сентября, совпала с днем рождения летчика.
     Нетрудно подсчитать, что Клара Яковлевна и Александр Иванович вместе идут по жизни уже больше 60 лет! Вырастили дочь Елену, призванием которой стала помощь людям: она много лет возглавляет «Оптику», сыновей Александра и Павла, которые пошли по отцовским стопам, став летчиками. В семье восемь внуков и внучек, уже есть и правнук. Самой Кларе Яковлевне из-за многочисленных переездов - их было около десяти - пришлось долго сидеть с детьми. Да и как по-другому? Например, когда Александр Иванович принял дивизию, дома то и дело раздавался звонок: «Ночевать не приду». И Клара Яковлевна понимала: значит, один из полков будет летать ночью, а на утро у другого полка назначены дневные полеты. Лишь когда дети выросли, пошла работать в библиотеку и отдала этому благородному делу много лет.
     Александр Иванович после окончания Военно-воздушной академии служил в войсках, затем на высоких должностях в Главном штабе ПВО страны, Министерстве обороны. В его летную книжку вписаны все МиГи с индексами от 15 до 27, Су-7Б, Су-9, Су-11, Су-15, Су-17. Летал в составе экипажа на Ил-28, Ту-16, Ту-95, Ту-128.
     В 1967 году Александра Ивановича командировали в Египет, армия которого потерпела поражение в «шестидневной» войне с Израилем. Авиация египтян была практически уничтожена, и советское руководство рассматривало варианты срочной военной помощи. Один из них предусматривал размещение на Ближнем Востоке группировки советских войск, в том числе авиации в составе пяти полков ПВО и семи - ВВС. Для определения возможности осуществления этого плана в Египет и направили группу военных, в числе которых был генерал-майор авиации Выборнов. «Оценив обстановку на месте, мы убедились, что войска в Египет вводить нельзя, - вспоминает Александр Иванович. - Политическая обстановка накалена, подъездных путей, кроме воздушных и морских, не существовало, баз снабжения - тоже». Убедить удалось: Москва признала накладным посылать советские войска в Египет. Ограничились тем, что послали советников.
     В Египте Выборнову пришлось совершить полтора десятка боевых вылетов. Он имел к тому времени звание «Заслуженный военный летчик СССР» и свободно пилотировал стоявшие на вооружении египтян МиГ-15, МиГ-17 и Су-7. Вернулся домой через три месяца. Его боевая работа на Ближнем Востоке отмечена орденом Красного Знамени.
     В 1981 году по состоянию здоровья и выслуге лет Выборнов завершил армейскую службу. Но не в его характере сидеть дома. Он по сей день трудится в Российском химико-технологическом университете имени Дмитрия Менделеева помощником президента вуза. Часто бывает в школах и вузах города, в том числе военных, активно участвует в международном ветеранском движении.

     На снимках:

     С женой Кларой Яковлевной сразу после войны.

     Автор рисунка «Воздушный бой» - сын прославленного аса,
     Александр Александрович, военный летчик.

     Чета Выборновых в наши дни.