«Российские газеты боксируют не в своей весовой категории, доверие к ним остается чрезвычайно низким», – считает генеральный директор Всемирной газетной ассоциации Тимоти Болдинг. Такую точку зрения он недавно изложил на профессиональном форуме российских издателей, который стали проводить ежегодно.
     Разворачивая свой тезис, Болдинг далее сказал, что нынешний российский читатель в своем большинстве ограничивает знакомство с купленной в киоске газетой прочтением заголовков да просмотром по диагонали отдельных материалов. Гендиректор поделился с залом данными каких-то исследований, из которых выходит, что читающий россиянин тратит на общение с периодикой в среднем не более 9 минут. В то время как житель Турции – 74 минуты.
     По поводу последнего сравнения глава министерства связи и массовых коммуникаций РФ Игорь Щеголев не без иронии отметил, что лично он рад, что россияне читают быстрее турок. Однако его огорчает, что россияне читают меньше газет и журналов, чем, например, шведы.
     В общем, суть вопроса ясна. Мы стали меньше читать периодические издания. Гораздо меньше, чем, скажем, в годы так называемого застоя или позже, в период спущенной сверху гласности. И это озадачивает.
     Что произошло? Почему российские издатели и журналисты теряют внимание своей аудитории?
     Попробуем ответить на эти вопросы. И в этой связи сразу заметим, что падение интереса к газетам стало фактом не только в России, но и во многих других странах. В том числе, например, в Соединенных Штатах, где исследователи газетного рынка указывают на заметное сокращение количества обращений к газетам и их электронным версиям. В частности, время среднего пребывания одного посетителя на сайтах газет «Чикаго трибьюн» и «Бостон глоуб» в течение последнего года сократилось почти вдвое – с 17 минут 7 секунд в мае 2007 года до 8 минут 20 секунд в мае 2008 года. Эту цифирь приводит агентство РИА «Новости».
     То есть здесь «работает» общая тенденция, которая на российском поле проявилась по-своему, с характерным для нашей общественной психологии нигилизмом.
     Почему русский человек перестал по утрам стоять в очереди у газетного киоска? Да, наверное, потому, что газеты в своем большинстве прекратили снабжать его духовной пищей. Без духовного же хлеба, без проникновенного печатного слова на злобу дня, без публицистического допинга русский человек быстро утрачивает характерную для него надобность подергать самого себя за нервы, поговорить с самим собой о несправедливости, плохих законах, утраченных ценностях, падающей морали – и всеми этими нахлынувшими внутренними переживаниями поделиться с кем-нибудь еще.
     Когда наш «усредненный» читатель пробегает глазами по газетным заголовкам и не находит в них новых откровений, он и в самом деле может ограничиться девятью (или, скажем, двенадцатью) минутами. И это правда. Ведь ему нужна глубина рассуждений, да такая, к которой вряд ли тянется читатель европейский, американский. Нашему любителю добротной словесности нужна широта обобщений, от которых он приходит в возбуждение не хуже, чем от вина.
     Нынешнему обывательскому российскому уму желается разъяснения, куда идет страна, какое общество всеобщего благоденствия уже выстраивается за ближним горизонтом, в трех-четырех годах от текущего момента. И если он не находит в прессе удовлетворения этого желания, он обретает равнодушие к ней. Не нужны ему печатные пересказы новостей, он их получает из эфира. Ему нужны, повторимся, глубина и широта.
     Но не только это. Россиянину требуется ощущение того, что печатное слово будоражит воображение государственных мужей. Что оно подвигает их к действию, к ответам на вопросы, задаваемые «четвертой властью». Взрослый россиянин помнит, как в старые добрые времена напечатанная в «Правде» или «Известиях» статья производила волны общественного удовлетворения. Такая статья была своего рода гарантией, что «вопрос будет решен» и «меры будут приняты». Сейчас ничего похожего не происходит.
     Зато происходит снижение интеллектуального уровня периодической печати. Получив свободу, многие журналисты и многие издания развратились в погоне за «желтизной». Они играют на обывательской склонности к слухам и сплетням, готовы за деньги писать о чем угодно и против кого угодно. Оказывается, все можно в демократическом обществе!
     Увы, газеты стали читать существенно меньше. Большинство людей их вообще не читают. Есть телевизор, радио, интернет. Эфир потеснил в информационном поле печать. Однако не вытеснил. И вряд ли вытеснит в будущем. Тут есть предел, за который в культурном обществе выйти невозможно. Культура требует чтения, это ее непременное условие. Без чтения, причем не поверхностного, а вдумчивого, «человек мыслящий» не способен «обогатить свою память знанием всех тех богатств, которое выработало человечество». Помните?
     Иначе говоря, если человек окажется в плену у домашнего телевизора, если его околдует компьютер, он неизбежно начнет деградировать, превращаясь в однобоко информированную личность, в верхогляда. Кстати, таких в родном Отечестве расплодилась целая популяция. Проворные языки, мгновенная готовность судить о самых разных материях, а в какую сторону течет Енисей, не знают. Не знают, кто написал «Шинель» и кем был Вернадский.
     Конечно, прав генеральный директор всемирно известного издательского концерна Axel Springer Матиас Допфнер, когда утверждает, что у газет есть глубина и что в ней главная фигура – журналист. Интернет, по его словам, «не является газетой, это лишь очень удобное средство передачи информации».
     С ним солидарен Лес Хинтон, председатель совета директоров корпорации News International, которая издает такие известные английские газеты, как «Таймс» и «Сан». По его словам, «новое цифровое поколение достаточно сообразительно, оно поймет, что их настоящие друзья – журналисты».
     Будем надеяться, что и в самом деле поймет. Ну и параллельно стараться, чтобы нас понимали лучше.