на главную страницу

29 Августа 2008 года

Страна и мир

Пятница

Россия – ЕС: возможно ли партнерство?

Марианна ГРИШИНА, «Красная звезда».



Последние события на Кавказе и реакция на них мирового сообщества продемонстрировали по крайней мере две вещи. Во-первых, грузинская агрессия против Южной Осетии еще раз показала, что для Европы и всего мира в целом существуют серьезные вызовы безопасности, которые, к сожалению, продолжают нарастать. А во-вторых, вновь открыто проявилась неспособность существующих международных институтов, в том числе Совета Безопасности ООН, НАТО, ОБСЕ и других, оперативно реагировать на возникающие угрозы. В этой связи особенно актуальной, с точки зрения многих аналитиков и специалистов, является идея России, высказанная ее лидером Дмитрием Медведевым, о заключении нового Договора о европейской безопасности и созыве общеевропейского саммита для разработки такого договора. С чем было связано выдвижение Россией этой инициативы и как она соотносится с событиями в Южной Осетии, Косово и других болевых точках Европы? На эти и другие вопросы нашей газете отвечает заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий ДАНИЛОВ.

     - Дмитрий Александрович, российская идея прозвучала еще до того, как в связи с агрессией Грузии в Южной Осетии была, по сути, поставлена под удар вся в комплексе система европейской безопасности. Получается, что в Москве как бы предугадали такое развитие событий?
     - По большому счету это нетрудно было сделать, проанализировав общее состояние дел в существующих механизмах обеспечения европейской безопасности. Совершенно очевидно, что многие институты безопасности в Европе сегодня являются неадекватными. Речь идет и о НАТО, которая, по нашему мнению, не отвечает критериям обеспечения безопасности, и об ОБСЕ, которую нужно трансформировать, и о том, что необходимо повышать эффективность ООН с тем, чтобы политика безопасности и международные отношения строились в строгом соответствии с нормами и Уставом Организации Объединенных Наций.
     Налицо также развал современной системы договорных отношений по контролю над вооружениями, что является серьезнейшим вызовом не только для Европы, но и для сохранения стратегической стабильности постбиполярного мира. Американцы в 2002 году вышли из Договора по ПРО, а сегодня уже строят третий позиционный район своей стратегической ПРО в Европе. Что касается ДОВСЕ, то Россия объявила на него мораторий и договор теперь не действует. Перспектива договоров по стратегическим вооружениям между Россией и США (СНВ-1, СНВ-2) также не ясна. И так далее. Речь не идет уже о том или ином договоре - вся система договорных отношений и режим контроля над вооружениями подверглись в последнее время столь значительной эрозии, что под них необходимо подводить какой-то новый фундамент.
     Итак, Москва декларирует необходимость трансформации ряда институтов европейской безопасности, равноправного и эффективного взаимодействия, в том числе с учетом российских позиций, укрепления системы договоров по контролю над вооружениями. Каким образом можно это осуществить? Если пытаться это делать на старой блоковой основе, то тогда, по мнению нашей стороны, мы не выйдем на тот уровень доверия и партнерства, к которому Россия сегодня стремится. Пожалуй, в этом и заключается та главная мотивация, которая стоит за предложениями Президента Медведева о необходимости созыва общеевропейского саммита и разработки Договора о европейской безопасности.
     - А насколько уместно говорить об этом сегодня, когда заморожены отношения между Россией и НАТО, а главное лицо Североатлантического альянса - США - призывает наказать нашу страну за ее якобы агрессивные действия против Грузии и нарушения международного права? Да и в странах Евросоюза, как известно, обсуждаются «возможности применения санкций» в отношении Москвы...
     - Следует рассматривать, вообще говоря, две стороны этого вопроса. Первая сторона - это общеполитический контекст, и вторая сторона - это практический аспект, то есть насколько реально поставить предложения, выдвинутые Медведевым, в практическую плоскость. Конечно же, сегодня политические реалии далеко не идеальные. Россия и Запад, так и не ставшие на путь стратегического партнерства и поиска совместных решений, в результате продолжают скатываться в воронку глубокого политического кризиса. Однако другого пути, кроме как двигаться совместно к преодолению кризиса, к сотрудничеству и взаимовыгодному практическому партнерству, налаживать механизмы взаимодействия и действовать сообща, на мой взгляд, нет. Это должны отчетливо сознавать наши партнеры в Европе. И я надеюсь, что руководители европейских стран смогут сделать правильные практические выводы, а не будут и дальше пытаться решать проблемы «корпоративно», как это мы сейчас видим.
     Главное заключается в том, что для движения в сторону совместного укрепления европейской безопасности необходима политическая воля. Есть ли она на сегодняшний день? На мой взгляд, к сожалению, пока сообщество западных государств не готово к тесному партнерству с Россией исходя из многих обстоятельств. Об этом свидетельствует и занятая большинством из них позиция в отношении России по событиям на Кавказе. Но как раз понимание истоков и глубины нынешнего кризиса, с одной стороны, и необходимости скорейшего выхода из него, поиска взаимных компромиссов и общих политических платформ, с другой стороны, могут привлечь к российской идее общеевропейской системы и организации по безопасности убежденных и последовательных сторонников. Ведь действительно вопрос сегодня стоит крайне остро: или - или. Или мы строим единую Европу безопасности и сотрудничества, или скатываемся к новому изданию «холодной войны», к философии и стратегии взаимного сдерживания, которое неизбежно включало бы и военно-политические инструменты.
     - Когда речь заходит о каких-то практических шагах по реализации этой идеи, то возникает вопрос о дальнейшей судьбе Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Какова ее роль в этом процессе, учитывая, что она уже давно не выполняет многих своих функций?
     - Я напомню, что ОБСЕ создавалась в свое время как организация, важнейшим аспектом деятельности которой являлось обеспечение безопасности на европейском континенте. Но теперь она во многом утеряла эту свою роль. По сравнению с другими важнейшими европейскими институтами престиж и влияние ОБСЕ ослаблены, а с точки зрения практического обеспечения безопасности она и вовсе неэффективна. Но если общеевропейскую безопасность не удалось построить на фундаменте ОБСЕ, каким образом могут быть реализованы предложения Президента Медведева, также носящие общеевропейский характер? Следует ли «корректировать» работу ОБСЕ как часть российских предложений или же, напротив, нужно создавать какую-то новую структуру? Все эти вопросы в дальнейшем, разумеется, потребуют каких-то решений.
     Понятно, однако, что сама по себе идея создания какого-либо альтернативного или дополнительного института по европейской безопасности не может способствовать разрешению тех острых проблем и устранению принципиальных разногласий, которые существуют сегодня в отношениях между Россией и Западом. Напротив, именно перевод их в новое качество по всем линиям - с США и европейскими странами, с НАТО и ЕС и так далее - должен стать фундаментом нового общеевропейского строительства. И хотя Россия по-прежнему стремится к развитию интеграции с западными соседями в Европе и рассчитывает на стратегическое партнерство с ЕС на договорной основе, этого невозможно добиться без качественного улучшения российско-американских отношений. Особенно в свете нынешнего кризиса, когда неоправданно жесткая, несправедливая и даже антироссийская позиция Вашингтона сужает до предела коридор политики на российском направлении и для его европейских союзников, и для любой будущей администрации США.
     - У большинства европейцев, я имею в виду население стран, входящих в Североатлантический альянс, существует твердая уверенность, что главную роль в обеспечении их безопасности играет именно НАТО. Это данность, которую Россия не может не учитывать, продвигая свою идею. А раз так, то нам необходимо продолжать сотрудничать с альянсом. Однако на сегодня мы имеем обратное - замораживание отношений. Как долго это продлится?
     - Трудно сказать. Ясно лишь то, что отношения между нами после всех натовских демаршей в адрес России в связи с событиями на Кавказе будут другими. Но какими? Опять-таки все зависит от того, какие выводы будут сделаны из возникшего кризиса. Либо мы его преодолеем и будем постепенно развивать реальное стратегическое партнерство, либо сотрудничество станет носить вынужденный характер (там, где нельзя не взаимодействовать) и будет значительно более ограниченным, чем до конфликта на Кавказе. Опять-таки многое зависит от Вашингтона. Если его давление на союзников по НАТО, с тем чтобы пересмотреть весь комплекс отношений с Россией, будет продолжаться и усиливаться, Североатлантический альянс не сможет оставаться прежней площадкой сотрудничества с Россией. Но есть и другой вариант, более вероятный. Ведь Россия и НАТО сотрудничают в столь важных для обеих сторон областях, как, например, Афганистан. Поражение там альянса обернется существенными стратегическими потерями и ослаблением безопасности. И в России, и в НАТО это ясно осознают. Поэтому необходимость этого взаимодействия, как и развитие партнерства Россия - ЕС, является аргументом для преодоления неконструктивной линии Запада в отношении нашей страны.
     Совершенно очевидно также, что отношения России с НАТО до предела обострятся, если альянс продолжит политику расширения на Восток, особенно если это стало бы ответом Запада на российские действия на Кавказе. Присоединение к альянсу Украины и Грузии только усилило бы в Европе логику взаимного сдерживания, а не партнерства. Ведь в этом случае НАТО фактически превращается в некую организацию общеевропейского масштаба - почти ОБСЕ, но со строгим, жестким и отработанным механизмом принятия решений, сильной военной машиной. Причем Россия окажется вне этой организации, а следовательно, не станет в полной мере участвовать в процессах принятия решений в рамках европейской и международной безопасности. В результате она неизбежно будет вынуждена дрейфовать в сторону односторонней политики с опорой на собственные силы и средства. А если Москва будет вынуждена идти по пути односторонних решений, то насколько это может быть опасно для Запада, для международной ситуации в целом, для самой России, в конце концов? Вот это, по-моему, та важная проблема, над которой должны задуматься в НАТО. И когда мы говорим о предложениях Дмитрия Медведева, то, конечно же, расширение НАТО и его последствия, безусловно, органично включаются в общую философию дискуссий по европейской безопасности.
     - А какую роль в современной архитектуре европейской безопасности играют, на ваш взгляд, структуры и институты, формируемые Евросоюзом?
     - Европейский союз, конечно, достиг существенного прогресса в области политики безопасности. Он достаточно далеко продвинулся здесь в концептуальном плане, сформировал органы и механизмы проведения политики безопасности и обороны, включая оперативно-тактические группы для проведения миротворческих миссий. ЕС удалось также в значительной мере встроить европейскую политику безопасности и обороны (ЕПБО) в свою общую интеграционную систему. Однако оперативный прогресс политики безопасности и обороны и роль ЕС как авторитетного игрока на международной арене существенно ограничены внутренними разногласиями внутри союза, отсутствием единого политического голоса.
     Ряд стран - членов ЕС (это в основном его новые члены из Центральной и Восточной Европы) делают акцент на НАТО в качестве сильного политического инструмента, фундамента «практической» организации в сфере обеспечения европейской безопасности. Но даже и НАТО рассматривается ими главным образом как инструмент обеспечения американских гарантий безопасности и ограничения чрезмерного, с их точки зрения, давления со стороны старых членов Евросоюза. Структуры Евросоюза соответственно воспринимаются ими как дополнение или приложение к НАТО. Для многих политиков из так называемой новой Европы европейская политика безопасности и обороны видится как достаточно аморфная и неэффективная.
     С другой стороны, достаточно силен и традиционный лагерь евроцентристов, которые, как, например, Франция, выступают за усиление интеграции в сфере внешней политики и обороны. Николя Саркози, президент Франции, председательствующей в ЕС, выдвинул инициативы по созданию интегрированных структур командования в рамках ЕПБО. Однако на деле французы, повышая планку строительства европейской политики безопасности и обороны, одновременно провоцируют усиление контрреакции - оппозицию атлантистов внутри ЕС - Великобритании, ряда стран Центральной и Восточной Европы. В данном случае речь идет не только о том, что эти страны делают ставку на НАТО, но и о том, что во многом их внешнеполитическая стратегия ориентирована на США.
     Такая двойственность, конечно, определяет и российское отношение к сотрудничеству с Евросоюзом в сфере безопасности. С одной стороны, мы заинтересованы в том, чтобы Европейский союз и наши европейские партнеры были достаточно сильными игроками на международной арене, чтобы Европа укрепляла свое единство. Это связано с неконфронтационным характером ЕПБО, ее комплексным характером, опорой не только и даже не столько на военно-политические инструменты, а в целом с нашей заинтересованностью иметь в лице Европейского союза стратегического партнера. Но существует также и другая сторона - сегодня практическое сотрудничество России и ЕС в сфере политики безопасности и обороны фактически равно нулю. За исключением, пожалуй, участия нескольких наших офицеров в полицейской миссии в Боснии и Герцеговине...
     Хочу напомнить в этой связи, что Россия и ЕС открыли ранее переговоры о новом Соглашении и стратегическом партнерстве. Но если Европейский союз действует и в косовской ситуации, и в кавказских событиях на односторонней основе, не договорившись с Россией, то о каком вообще стратегическом партнерстве можно вести речь?


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex