В своем выступлении Делягин высказал мнение о неприменимости использования понятия «кризис» в оценках сложившейся в экономике ситуации. Кризис, по его словам, «это ситуация, когда потребитель меняет свои предпочтения и начинает требовать то, что вы не производите. Вам приходится перестраивать производство под новый спрос, это мучительный, сложный процесс, и пока вы свое производство не перестроите, у вас кризис, потому что вашу продукцию не покупают. На языке фондовых аналитиков вы идете вниз, доходите до дна, от него отталкиваетесь и потом бодренько всплываете и радуетесь жизни».
     Сегодня же мировая экономика столкнулась с депрессией. «Депрессия - это совсем другая ситуация: нет спроса. Совсем. Ни у нас, ни в мире. Почти никому почти ничего не нужно - ни старого, ни нового... И, когда вы доходите до дна, вы ни от чего не отталкиваетесь - вы на него ложитесь и на нем лежите, как наш фондовый рынок».
     На президиуме правления ТПП были приведены данные об экономической ситуации в стране. За ноябрь промышленный спад составил 8,7 процента, падение реальных доходов населения - 6,3 процента, темп роста инвестиций упал вчетверо - до 3,9 процента (статистическая погрешность составляет 3 процента). Вследствие падения цен на нефть и т.п. в ноябре доходы федерального бюджета упали на 30 процентов относительно среднего уровня прошлых 10 месяцев. Образовавшийся бюджетный дефицит - 7,2 процента ВВП - был покрыт за счет сокращения помощи банкам. Проблемы возникли и у региональных бюджетов. Например, в таком регионе, как Вологодская область, бюджет на три четверти наполняла «Северсталь», которая уже вдвое сократила производство.
     Механизм выхода из депрессии, отметил Делягин, понятен и давно общеизвестен: государство должно заместить недостающий коммерческий спрос. И у России есть два преимущества перед другими странами, прежде всего - запас денег. Запас средств есть, минимально допустимые международные резервы на следующий год - 250 млрд. долларов, а на конец этого года у нас их будет 400. Вопрос лишь в том, кто и на что их будет использовать.
     Второе преимущество России перед другими странами - огромные возможности вложения этих денег. Когда в Японии в 1990-е годы тоже была депрессия, им было просто некуда вкладывать, так как страна, в общем, отстроенная, - там временами людям просто раздавали деньги, чтобы они что-нибудь купили и тем самым расширили спрос. У нас же очень недоинвестированная страна, у нас есть куда вкладывать: куда ни кинь - сплошное поле для инвестиций.
     Но к двум преимуществам есть и две серьезные проблемы. Первая - это коррупция, и бороться с ней жизненно необходимо. Вторая российская проблема - монополизм. Если государство будет увеличивать спрос, то та часть этого увеличенного спроса, которую не разворуют, пойдет в рост цен на монополизированных рынках.
     Сейчас повсеместно, исключая естественные монополии, снижаются цены, потому что депрессия и не хватает спроса. Это же нонсенс, заметил экономист, когда у нас в этом году нефть подешевела в четыре раза, а услуги трубопроводного транспорта подорожали на две трети. Уже даже бензин дешевеет, а прокачка по трубопроводам дорожает.
     Главное, что рост государственного спроса действительно создает огромную возможность модернизировать экономику. С одной стороны, государство может просить и требовать все что угодно в обмен на помощь, которую оно оказывает экономике. Помощь - не рыночное явление, поэтому можно требовать не рыночных вещей.
     С другой стороны, государство может свой спрос превратить в инструмент преобразования экономики, повышения ее конкурентоспособности. Антидепрессионная политика государства должна быть еще и модернизационной, потому что без модернизации из депрессии не выйдешь.
     Ключевая мера, которая необходима сейчас, - консолидация и концентрация всей экономической помощи, которая оказывается экономике. Главный принцип - надо модернизировать инфраструктуру на базе новых технологий.
     Требуется проводить огромные общественные работы, в том числе вахтовым методом. Готовить их нужно сегодня, потому что у нас более 20 миллионов человек живут в моногородах и поселках городского типа с одним, двумя, тремя предприятиями. А это предприятия тех самых отраслей, которые сейчас «ложатся» первыми: гражданское машиностроение, черная металлургия, промышленность стройматериалов. Да и конкурентоспособность предприятий, которые в маленьких городах находятся, в общем-то понятна...
     Необходимо вводить разумный протекционизм, хотя бы на европейском уровне. Он должен сопровождаться очень жесткими условиями - государство бизнесу ничего даром делать не должно. Это должны быть не только социальные требования по сохранению рабочих мест и минимальной зарплаты, но и в первую очередь требования по технологической модернизации производства.
     Когда государство ограничит монополии, появится рынок нормальный, который будет генерировать технологический прогресс сам, но пока об этом можно лишь мечтать: нет у нас в стране пока рынка, у нас две трети предприятий не чувствуют конкуренции.
     Затронув вопрос о девальвации, Михаил Делягин высказал мнение, что ситуация отличается от 1998 года тем, что основная часть внешнего долга ныне лежит на бизнесе. Причем миллиардов минимум на 120 больше, чем принято считать, потому что олигархи брали кредиты на свои оффшорные структуры, но под залог акций российских предприятий. И если провести девальвацию сейчас, то никакой бизнес не поднимется - не только потому, что нет внешнего спроса, но и потому, что он будет раздавлен бременем внешних долгов. Нужно сначала выяснить, какие предприятия нельзя отдавать иностранцам и какие предприятия нельзя позволить погубить по социальным и оборонным причинам. Их долги должно взять на себя государство.