ВИСОКОСНЫЙ год издревле рождает гамму настороженных ассоциаций. Веря «преданьям старины глубокой», люди наделяют его некими скрытыми каверзными силами, способными нарушать естественный ход событий. Готовясь к встрече с ним, богатое людское воображение проявляет склонность обозревать прошлые эпохи и непременно отыскивать многочисленные подтверждения «закономерного» коварства в каждом четвертом годе истории. Разумеется, такие подтверждения обнаруживаются - часто без всякого труда, иногда посредством лишь незначительного напряжения аналитического ума с его удивительным свойством находить то, чего он ищет. Хотя, если понадобится, тот же ум в безмерной груде ушедших невисокосных лет отыщет не меньше доказательств того, что и каждый первый, каждый второй, каждый третий год в астрономической четверке способен представить «достойную» плеяду крупных потрясений и катастроф. От предъявления конкретных примеров воздержимся, предоставив это удовольствие нашим любознательным читателям.
     Наступления года 2008-го мы ожидали не без смутного волнения. Уж слишком многое в наших оптимистических перспективах было основано на потенциях земных недр. Обыватель, крепкий старозаветной привычкой сомневаться в лучших «сценариях» развития отечественного хозяйства, про себя рассчитывал на худшее. И, как оказалось, не зря. Начавшись без особо тревожных намеков, второй по счету високосный год столетия скоро оповестил мир об обвале американской ипотеки, заставив первоначально обеспокоиться лишь наиболее сообразительных экспертов и политологов. Последним же верить никак не хотелось. Дескать, все обойдется, Америка при ее несметных богатствах сумеет сосредоточить умственные и экономические ресурсы, чтобы локализовать кризис.
     Увы, это были наивные надежды. Масштабы заимствований в сфере недвижимости оказались таковыми, что расстроили национальные финансы в целом. Мало того, черная кредитная дыра стала втягивать в себя соседние экономики, так или иначе завязанные на американский доллар. Спираль кризиса раскручивалась, мировая публика с нарастающими предчувствиями глобальной беды осознавала объективную реальность. И какими бы изощренными пояснениями ни оперировали апологеты «самой совершенной модели экономического развития», момент истины был к ним безжалостным. А именно: он категорично определял источник финансового расстройства мировой системы - паразитизм Америки, избалованной неограниченной возможностью менять бумажные ассигнации на реальные ценности.
     Для приведения в порядок разбалансированной финансовой системы потребуется, как считают специалисты, не один год. Это самое общее предположение, основанное скорее на интуиции, чем на высшей математике. Кризис - явление стихийное, его трудно «вложить» в прогнозируемую модель. Отсюда и разброс оценок. Оптимисты полагают, что, достигнув «дна» где-то в конце следующего года, общая тенденция начнет постепенное восхождение. Пессимисты, снимая с себя ответственность за опрометчивые предсказания, отсылают дотошную общественность за горизонт, в конец следующего десятилетия. Как «процесс» будет развиваться в реальности, никто точно не знает. И в силу такой неопределенности перед воспаленным воображением широкой публики рисуются грозные перспективы.
     К ТРЕВОЖНЫМ ощущениям утраты только-только достигнутой материальной стабильности добавляются смутные предчувствия относительно военной безопасности. О ее предкризисном состоянии нынче говорят гораздо меньше, чем о финансовом кризисе. Однако дело может обернуться так, что тема войны и мира переместится на первый план в глобальной повестке дня, потребовав от международного сообщества нерентабельного отвлечения внимания от решения хозяйственных задач. И чем дольше в мировых столицах будут недооценивать опасность сползания к большим войнам, тем сложнее будет переломить эту грозящую тенденцию. В этом предостережении нет ни малейшего преувеличения, потому как, выражаясь словами незабвенного булгаковского генерала Хлудова, с костылем передвигается современный локомотив военной безопасности.
     Главные предпосылки ухудшения глобальной военно-политической ситуации видны невооруженным глазом. Прежде всего это продолжающиеся старые конфликты. К ним начинают привыкать, что само по себе таит скрытую возможность расширения зон силового решения споров. А еще хуже - объединения таких зон в сплошную зону войны, как это грозит претвориться на Ближнем Востоке, переходящем в Южную Азию. Афганистан, Ирак, палестино-израильское противостояние, зловещий призрак новой вспышки между ядерными соседями Пакистаном и Индией - все это было на слуху в уходящем году, подтверждая недееспособность существующей системы урегулирования и профилактики региональных конфликтов.
     Далее мы видим, как легко с подачи безответственных политических руководителей могут возникать новые военные конфликты. Речь, естественно, идет о Грузии, напавшей на Южную Осетию. Эпизод просто чудовищный. Ведь из-за него выглядывала целая стратегия подстрекательства неразумного режима к применению военной силы. Это была стратегия испытания на прочность России. Имея в виду как способность ее политического руководства принимать адекватные решения в критической ситуации, так и эффективность ее военной организации. Надо ли кому-то разъяснять степень авантюризма такого рода попыток в отношении ракетно-ядерной державы? Ответ ясен.
     Другой вопрос: где были уважаемые и авторитетные субъекты мировой политики - ООН, Евросоюз? О Соединенных Штатах тут и говорить не приходится, поскольку они-то и выступили в данном случае в роли подстрекателя. Кабы не «консалтинговые» услуги Вашингтона и его эмиссаров, Михаил Саакашвили вряд ли решился бы на агрессию, хорошо зная, что ее объектом будет не только мирный Цхинвал, но и российские военнослужащие. Мы помним, сколько усилий пришлось приложить к тому, чтобы раскрыть глаза так называемого международного сообщества на настоящего, а не придуманного агрессора.
     В нашей памяти также свежи воспоминания о клеветнической кампании западных средств массовой информации, бесстыдно повторявших заведомо ложные посылы касательно причин и движущих сил кризиса на Кавказе. А ведь эта кампания, несмотря на очевидное и доказанное, еще продолжается. Разве это не показывает несостоятельность нынешних институтов коллективной безопасности, проявляющих попустительство там, где следует демонстрировать непоколебимую решимость?
     Насколько еще зыбкими, несовершенными остаются коллективные механизмы обеспечения безопасности, наглядно показал пиратский беспредел на маршрутах следования торговых судов. Пиратам нужно было развязать целую войну на море, чтобы расшевелить тех, кому давно было пора разработать и запустить в практику меры по пресечению морского разбоя.
     Серьезного улучшения требует система антитеррора. 2008 год в известном смысле стал годом Мумбаи, поскольку выявил более изощренную технологию террористов, сумевших ничтожно малыми силами воевать против целой государственной машины внутренней безопасности.
     К сожалению, ничего особо обнадеживающего уходящий год не дал и в сфере нераспространения ядерного оружия и ракетных технологий. Наиболее значимые на этом поле проблемы (Северная Корея, Иран) не решены. Это доказывает, по меньшей мере, то, что ведущие мировые державы не могут (или по-настоящему не хотят) использовать такие убедительные средства, такие аргументы, перед которыми капитулировали бы самые амбициозные намерения. Ну а главный аргумент тут очевиден: искреннее (а не декларируемое) миролюбие лидеров.
     К примеру, какова может быть цена госдеповской антиядерной риторики, если в соответствующих американских корпорациях не прекращается работа по созданию все новых и новых средств ядерного нападения? Если Америка пытается сделать себя полностью неуязвимой, создавая противоракетную оборону? Ясно, что невысокая цена.
     Какой покладистости можно ждать от того же Тегерана, если ему все время грозят пальцем, приговаривая: ты, мол, оставь эту свою навязчивую идею регионального лидерства, не по чину цель выбираешь. Притом что чин-то у Ирана с его историей, географией, людскими и энергетическими ресурсами как раз немалый. Он это хорошо осознает, и потому, чтобы побудить его к сговорчивости, надо, наверное, разговаривать с ним на равных. Да так, чтобы у него не создавалось впечатление, что ему делают одолжение, изображая почтительность в отношении его суверенитета. Фальшь в дипломатических улыбках распознать нетрудно. И коль она присутствует, вся дипломатия превращается в говорильню.
     ОТДЕЛЬНЫЙ блок вопросов и проблем в системе глобальной безопасности, как и прежде, составляют отношения между Россией и Западом. Перемены тут, конечно, происходят, западные страны теперь уже трудно рассматривать как некую цельную оппозиционную силу, противостоящую российским интересам. Если взять по отдельности ведущие государства НАТО, нельзя не заметить существенные различия в характере их отношения к России, в уровне сотрудничества и степени доверия. Здесь, например, можно видеть основательность деловых отношений Москвы с Берлином, утонченность политического партнерства с Парижем, искренность диалога с Римом, устойчивость связей с Мадридом.
     Всего этого, к большому сожалению, не хватает американо-российским отношениям. Тут очевидно нежелание Вашингтона освободиться от пережитков времен «холодной войны» и вести дела с Москвой открыто, честно, без оскорбительных жестов и ужимок. Первейший порок американской политики - неукротимое стремление к односторонним преимуществам. Идейную основу всех действий в этом плане составляет модель однополярного мира. Увы, не желают в США признать, что исторически она изживает себя. И это нежелание мешает оздоровительному процессу в мировой политике.
     Определенные надежды, конечно, мы связываем с избранным президентом США Бараком Обамой. Возможно, с приходом его в Белый дом начнется более благоприятная полоса в российско-американских отношениях. Тем более что в телефонном разговоре с Дмитрием Медведевым Обама сказал, что он «рассматривает отношения с Российской Федерацией как один из высших приоритетов американской внешней политики».
     Отдельно приходится говорить о тех новых членах НАТО, которые, глядя в рот Вашингтону, демонстрируют преданность ему и недружелюбие к России. В чем настоящая выгода от подобного пресмыкательства, разобраться трудно. Как-то все мелковато, нерационально, неумно. Уходящий год практически ничего, заслуживающего хорошей оценки, не привнес в поведение наших ближних соседей. Будем надеяться на год следующий. Может быть, он ознаменуется поворотом к пониманию неотвратимой вечности соседства с Россией.
     Остается пока только надеяться и на качественный сдвиг в сотрудничестве со структурами НАТО. Пока, к сожалению, руководство альянса говорит одно, а делает другое. Говорит, к примеру, о стремлении к партнерству ради упрочения европейской безопасности, но в то же время реализует экспансионистские планы, расширяясь на восток и создавая дополнительную напряженность в отношениях с Москвой. Говорит о необходимости доверительных отношений и тут же ведет мутную политику по вытеснению России из пространства ее традиционного присутствия. Рассуждает о моральных ценностях и при этом использует двойные стандарты при определении своих позиций по спорным вопросам.
     Вообще-то бесконечная говорильня в Брюсселе о хороших намерениях по отношению к России есть сплошное лицемерие. В межгосударственных отношениях политики руководствуются не намерениями, а соотношением сил. Бисмарк, умевший находить удивительно точные слова по всякому поводу, говорил, что «важны не намерения, а потенциал». Пристегнув к себе Украину и Грузию, НАТО, по сути, замкнет дугу вокруг европейской части России. Это такой факт, против которого ничего не возразишь. Взяв Россию в оборот, альянс тем самым создаст реальный потенциал для ее изоляции. При нормальных отношениях с Западом такое положение в общем-то терпимо. Однако нормальные отношения имеют свойство ухудшаться, и тогда указанный потенциал превращается в фактор давления, угрозы применения силы и т.п.
     Между прочим, далеко не все европейские политики приветствуют натоизацию пространства, которое раньше было частью России. Они справедливо усматривают в этом угрозу возникновения новых очагов политической напряженности в районах, где большинство населения протестует против вступления в НАТО. Это проявление здравомыслия. У альянса и без того хватает проблем. Он, в частности, не знает, как выпутаться из афганской истории, конца которой не видно. Опять же подводит приверженность американскому стилю - добиваться решения проблемы исключительно силой. А это - тупик, тем более в такой стране, как Афганистан.
     Стоит, конечно, отметить такую важную тему, как начало переговорного процесса по подготовке нового стратегического соглашения между РФ и ЕС. Тут свои спекуляции. «Мы не возвращаемся к обычному сотрудничеству и не переворачиваем страницу, касающуюся конфликта в Грузии. Евросоюз будет придерживаться жесткой линии в этих переговорах», - было указано в совместном заявлении министров иностранных дел ЕС по итогам рассмотрения данного вопроса 10 ноября уходящего года.
     Здесь, как видим, два существенных момента. Во-первых, возникает впечатление, что новый документ нужен в первую очередь России, а уж потом Евросоюзу. А это не так. Интерес к соглашению равноценный. Во-вторых, привязка уровня сотрудничества к кризису на Кавказе. Странная она, эта привязка - в ситуации, когда уже было предметно доказано (и с этим уже все согласились), что агрессором в конфликте выступил режим Саакашвили.
     2008 ГОД, если его рассматривать через призму внешней политики России, дал нам вообще-то немало хорошего. Страна достойно представляла себя на мировой арене и добивалась успехов на ряде направлений. Это и Латинская Америка, и Китай, и в некотором смысле даже Евросоюз. Поэтому основа для наращивания позитивного потенциала в отношениях с внешним миром у нас есть. Основные задачи на 2009 год можно обозначить исходя из выступлений главы государства, главы правительства, главы МИДа.
     Первое. Москва будет добиваться пересмотра Западом его идеологии извлечения выгод для себя в ущерб другим. Эта идеология, естественно, ни в каких официальных документах не прописана, но она существует и действует безукоризненно.
     Второе. Усилия России будут по-прежнему направлены на укрепление авторитета ООН как главного органа в межгосударственных отношениях. Подразделениям ООН следует стать более эффективными. Их резолюции и рекомендации должны оказывать более действенное влияние на международную жизнь, служить мнением в последней инстанции в ходе урегулирования споров.
     Третье. Предстоит дальше продвигать идею создания в Европе особой системы безопасности, которая могла бы стать прообразом планетарной системы. На этом внешнеполитическом направлении надо быть активным проводником и защитником принципа самостоятельности в принятии европейскими странами судьбоносных решений. Россия - неотъемлемая часть Европы, поэтому она кровно заинтересована в том, чтобы дела на континенте велись, как говорится, с чувством собственного достоинства, без оглядки на США.
     Четвертое. Всемерно способствовать упрочению политического веса таких заявивших о себе мировых центров, как Китай, Индия, Бразилия. Решительнее использовать исторически сложившийся потенциал доверия и симпатий в тех странах, которые традиционно испытывают уважение к России.
     Пятое. В условиях мирового финансового кризиса усилить рациональные начала в отношениях с ведущими поставщиками энергоресурсов. В то же время проявлять больше гибкости в отстаивании своих позиций среди потребителей. Кстати, в этом плане весьма примечательным фактом стал состоявшийся под занавес года в Москве Форум стран - экспортеров газа (ФСЭГ). На нем был утвержден устав, придавший неформальному объединению статус постоянной организации, которая будет базироваться в столице Катара. «Эпоха дешевого газа завершается, несмотря на кризис», - сказал по сему поводу Владимир Путин.
     Вообще же, как на днях подчеркнул Дмитрий Медведев, «сегодня нет более важной задачи, чем преодоление последствий глобального финансового кризиса». Отсюда, собственно, задача: быть в постоянном контакте с партнерами по таким авторитетным группам, как «двадцатка» и «восьмерка».
     Шестое. Так называемая силовая политика. Без нее никак не обойтись, поскольку мир, по словам опять же Президента РФ, «очень противоречив и непрост», он содержит немало угроз, на которые Россия должна быть готова давать жесткие ответы.
     Таковы основные соображения по итогам завершающегося внешнеполитического года и наметкам на год 2009-й.