|
 |
Николай ЧЕРКАШИН. |
И снова, как и одиннадцать лет назад, флот теряет новейший в своей серии корабль - атомный подводный ракетоносец «Курск». Что это - злой рок? Диверсия? Форс-мажорное обстоятельство? Печальная закономерность? Повременим с выводами и оценками, пока спасатели не сказали своего последнего слова.
С самого начала - полная неизвестность. С борта «Комсомольца» держали довольно устойчивую связь, и было ясно с первых часов аварии - пожар... Здесь же лишь невнятные стуки из отсеков - три точки, три тире, три точки - SOS! И никакой информации.
Милая девушка, сообщая по ТВ прогноз погоды в Баренцевом море, сама того не ведая, зачитала смертный приговор ста шестнадцати погребенным заживо подводникам «Курска»: волнение моря, усиление ветра... Это развязка...
Под занавес века, как в хорошо, но жестоко продуманной трагедии, свершилась самая крупная в мире подводная катастрофа: таких огромных подводных кораблей и сразу стольких подводников никто никогда не терял...
Всю неделю внимание всего мира приковано к известной точке Баренцева моря, где наши подводники стали невольными гладиаторами в непридуманном шоу.
Российское общество должно наконец понять, что оно обретается в великой морской державе. Великой даже в грандиозности своих морских катастроф, не говоря уже о своих великих бесспорных достижениях, о которых оно не знает, да и знать, похоже, не желает. О них у нас сообщают шепотом, зато о катастрофах трубят во все иерихонские трубы... Сегодня каждый россиянин просто обязан знать имена своих подводных асов, первопроходцев и мучеников так же, как он уже усвоил имена поп-звезд и футбольных форвардов. «Жеватели котлет, читатели газет» по-прежнему полагают, что Баренцево море так же далеко от них, как и Чечня. Но седые мужики с морскими милями за плечами плачут у телеэкранов, понимая, каких парней и какой корабль вырвала смерть из этой жизни...
Подводный гигант был убит практически сразу - без вскрика в эфир. Удар пришелся в «висок» - в самое уязвимое место: в рубку, возможно на стыке рубки и переборки между первым и носовым отсеками.
Сотни людей находятся сейчас над погребенными заживо подводниками - сотни крепких, умелых, готовых пойти на любой риск людей. Их отделяет от подводного крейсера всего сто семь метров глубины и 20 миллиметров стали. Сознавать, что это расстояние непреодолимо, - убийственно и для спасателей, и для родственников погибающих. Проще высадиться на Луну, чем совершить посадку на корму аварийной лодки. Почему? Да потому что гидрокосмос во сто крат труднодоступнее, чем просторы Вселенной. Когда подводные лодки освоили глубину только в триста метров, человек уже поднялся над Землей на сотню километров.
История спасения с затонувших подводных лодок знает невероятные случаи. В открытом океане шел буксир, матрос вышел выбросить за борт мусор и вдруг услышал телефонный звонок. Ушам не поверил - из-за гребней волн звонил телефон. Доложил капитану. Подошли - увидели буй с мигалкой, выпущенный с затонувшей подводной лодки. Достали из лючка телефонную трубку, связались с экипажем, выяснили, в чем дело, дали радио в базу. По счастью, в ней оказался корабль-спасатель. Подводников всех подняли на поверхность. Но бывало и так, что лодка тонула у причала, и помощь оказать не удавалось... Англичане не смогли спасти свою подводную лодку «Тетис», у которой корма находилась над водой.
Лучшие корабли Северного флота вышли в точку «К» - район, где терпит бедствие «Курск». Но ни один подводный аппарат - ни российский, ни зарубежный, ни инопланетный - не сможет никого спасти, если не удастся открыть кормовой люк. Судя по тому, что подводники не открыли этот люк изнутри сами и не попытались всплыть, крышку люка заклинило от удара о грунт. Удастся ли ее открыть извне? Даже в обычных условиях не всегда просто открыть выходной - рубочный - люк, после обжатия корпуса на глубине его приходится иногда подбивать ударами кувалды. Неисправность кремальерного запора на крышке аварийно-спасательного люка на атомной подводной лодке К-8 не позволила открыть его изнутри во время пожара. Это стоило жизни шестнадцати морякам. С большим трудом его удалось открыть снаружи - в надводном положении. Что же говорить о попытках открыть такой люк после мощного удара тысячетонного корабля о скалистый грунт! Даже небольшое смещение крышки в своей обойме приведет к заклиниванию. Тем более что крышек две - нижняя и верхняя. И все-таки спасатели будут пытаться открыть люк.
Для этого как минимум нужно опустить колокол или иной подводный аппарат на перекошенную комингс-площадку аварийного люка, надежно закрепиться на ней, герметизировать место стыковки. Дай Боже, чтобы это смогли сделать иностранные аппараты, стыковочные узлы которых так же рознятся от наших, как колесные пары вагонов на европейской и российской колеях, как вилки европейских электрочайников не входят в российские розетки. Поэтому ни к чему крики о запоздалом якобы согласии на иностранную помощь. Равно как и спекуляции по поводу того, что спасательную операцию надо было начинать раньше.
Спасательная операция началась сразу же, как только по флоту был объявлен поиск не вышедшего на связь «Курска». Поиск пропавшей субмарины, ее обследование - это все спасательная операция. Невозможно спасать подводную лодку без информации о ее реальном положении на грунте и техническом состоянии. Все это было проделано в рекордно короткие для таких аварий и таких гидрометеоусловий сроки. Для сравнения: «Курск» лег на грунт неподалеку от того места, где в 1961 году так же неожиданно и безвестно затонула со всем экипажем дизельная подводная лодка С-80. Ее нашли и подняли лишь спустя семь лет. «Курск» успели найти менее чем за сутки. Когда в Авачинской бухте затонул атомоход К-429, корабля хватились спустя почти сутки.
Искать «Курск» адмирал Попов распорядился сразу же, как только ему доложили о невыходе подводного крейсера на связь. Именно он, командующий Северным флотом, сейчас находится на острие событий. С него спрос президента и взыскание матерей погибших сыновей. Он все время в море, на борту «Петра Великого». Он сделал все, что мог и даже более того. Человек великой отзывчивости, совести и интеллекта, он принял эту трагедию не как флотоначальник, а как истинный подводник, только чудом за тридцать лет подводной службы не разделивший участь своих собратьев по «Курску». Страшно подумать, что флот может лишиться такого адмирала.
Что же говорить об отцах- матерях, женах, сыновьях и дочерях моряков «Курска»... В поисках нужных слов я позвонил Ирине Георгиевне Журавиной, пережившей потерю мужа на подводной лодке К-129.
- На «Курске» у меня никого из родственников нет, но я не отхожу от экрана в надежде хоть на какой-то проблеск надежды, - говорит вдова старпома капитана 2 ранга Журавина. - Когда погибли наши мужья, вот так же, как и на «Курске», - все разом, вокруг них стояла глухая стена молчания. Сейчас хоть что-то говорят и показывают... Но от этого еще горше, будто душа корчится на медленном огне. Я прошла через это и знаю, что сейчас нет таких слов, которые могли бы умерить горе родственников... И все же подумайте сейчас и о тех, ради кого вам надо жить дальше... И пусть, когда утихнут страсти, вы не услышите, как мы, слов о том, что «мы ваших мужей в моря не посылали...» У каждого свой выход из этого ада, который вам предстоит еще пройти. Держитесь! Будьте достойны тех, кого вы проводили в море.
«Без спасенья нет вознагражденья». И хотя спасатели делают все, что могут и даже более того, добрых слов от нашей и не нашей прессы они не услышат. «Жеватели котлет, читатели газет» будут швырять в них своими недоеденными котлетами.
Хуже всех сработали пока соответствующие информационные службы. Дело даже не в том, что они обладали более чем скудной информацией.Требовался четкий и честный анализ происшествия, разбор версий, сопоставления фактов, прогнозов. Это еще раз доказывает, что мы совершенно не готовы к той информационной войне, в которую наше государство уже давно втянуто и которая ведется против «военно-морского монстра России» и страны в целом асами средств массовой информации, точнее будет сказано - средствами формирования общественного сознания. Проигрывать в этой войне так же опасно, как и в реальном сражении...
Летят к нам на помощь британские моряки. Хорошие они парни, и техника у них тоже не хуже российской. А еще лучше - «Молитва британских подводников». Не худо бы и нам ее выучить: «Святый Боже, слуги Твои, что ниже моря, усердно прибегают к Тебе. Не оставь нас во тьме подводной и выведи к свету, так, чтобы мы не ослепли. И протяни нам руку свою и подвигай нас медленно, но уверенно ко спасению, и даруй нам глотнуть воздуха и еще раз ощутить дождь. И позаботься о тех, кто любит нас в такой страшной дали от нас...»
Нельзя терять надежды... Море бывает и милосердным. В десятом отсеке аварийного атомохода К-19 двенадцать человек во главе с капитан-лейтенантом Борисом Поляковым около сорока суток выживали в кромешной тьме и полной изоляции от мира. Правда, у них был слабый приток воздуха...
Когда ядерный флот выходит в море - это действующий флот. Любая потеря действующего флота - боевая потеря.
Герой Советского Союза подводник Магомет Гаджиев, сложивший голову в арктических морях, сказал вещие слова: «Нигде нет такого равенства перед судьбой, как на подводной лодке: либо все побеждают, либо все погибают».
Надежда умирает последней. Любовь и Память - бессмертны.
На снимках: Валентина СТАРОСЕЛЬЦЕВА молится за сына Дмитрия и его товарищей-моряков, 16 августа, Курск; экипаж «Курска», май 2000 г.
Фото АР и съемка НТВ.
* * *
В Главном штабе Военно-Морского Флота и в штабе Северного флота открыты «горячие линии», по которым родственники моряков могут получить информацию о ходе спасательной операции.
Телефон в Москве: (095) 204-22-78, в Североморске: (81537) 7-79-78.
 
|
