|
 |
Николай ЧЕРКАШИН.
Фото Михаила СИДЕЛЬНИКОВА. |
Не забыть, не простить - когда погиб «Комсомолец», небо над Москвой озарилось кощунственным салютом, отмечали День ПВО. Спасибо сегодня летчикам, родственные души, сами отменили фейерверк в свой День.
День траура в Москве начался с чудовищной грозы, которая обрушилась на столицу ровно в полночь. Тот еще салют был... Вот и не поверь в знамения: дело к осени, а тут полыхало во все небо.
В Санкт-Петербурге в нашем главном Морском соборе - Николо-Богоявленском, что на Крюковом канале, - панихида по экипажу «Курска». На крейсере «Аврора» приспущен Андреевский флаг.
Но эпицентр скорби - на Севере в поселке Видяево, хотя родственники моряков и отказались надеть траур. Они верят, что в отсеках «Курска» еще бьются живые сердца.
Белый теплоход черен от горя. На нем - родственники погибших. Курс - за остров Кильдин, в точку, где застыл на грунте подводный крейсер. Волны тычатся в борт тупо и виновато - море не хотело этой жертвы. Оно приняло ее лишь потому, что ему ее навязали сами люди.
Баренцеву морю хорошо знаком этот прощальный ритуал: по команде «Флаг приспустить» надрывно, хрипло и печально заревет судовой гудок, будто надеясь, что из непроглядной глубины ему откликнется тифон «Курска». Корабли тоже умеют горевать... Потом закачается на зеленоватых волнах зеленый венок и безжалостно клацнут затворы автоматов. Залп! Залп!! Залп!!!
Услышьте нас, ребята, в своих затопленных отсеках. Это к вам летят сейчас с борта теплохода десятки букетов. На всех хватит... Это вас сейчас выкликают над пучиной не по званиям и фамилиям - по именам. Страшная поверка. Никто не отзовется: «Я!»
В августе 1991-го исчез СССР. В августе 2000-го анемичное СНГ на несколько дней снова стало былым Союзом республик, сплоченных общей болью: Россия, Беларусь, Украина, Азербайджан, Узбекистан все вместе склоняют головы над братской могилой по имени «Курск».
Эскадра затопленных субмарин пополнилась флагманом - атомным подводным ракетоносцем. Который день тысячи подводников на всех флотах и во всех российских краях ломают голову: как такое могло случиться? Версию столкновения с иностранной подводной лодкой большинство профессионалов признают наиболее вероятной. Но у нее есть слабое звено: по поступающим с каждым водолазным спуском сведениям разрушения корпуса огромны. Могло ли такое быть от соудара с другим кораблем? Кто знает, ведь до сих пор подводные гиганты такого водоизмещения, такого типа не подвергались таранам и ударам о грунт. Да если к тому же сдетонировали торпеды на стеллажах да рванули баллоны с воздухом высокого давления - по 400 атмосфер (те еще бомбы!) - разве не пойдут деформации до самой кормы? Впрочем, все станет ясно, когда удастся детально осмотреть пробоины. А пока и в самом деле - темна вода в облацех, в морских глубинах и того пуще... Недостаток информации с лихвой покрывается новыми версиями, догадками, а то и просто слухами...
Встречаю знакомого флотского офицера (не подводника), вхожего в Главный штаб ВМФ. Под большим секретом выдает «главную причину» гибели «Курска». В носовой отсек врезали два торпедных аппарата увеличенного диаметра под сверхмощную торпеду. При стрельбе, чтобы избежать резкого скачка давления в отсеке, открывают переборочные двери аж до пятого отсека. Ну и рвануло при опытовой стрельбе... Вначале поверил, но, когда шок прошел, пораскинул, как говорили в старину, «скудным розмыслом»: чтобы врезать в прочный корпус новые торпедные аппараты, нужно идти в завод, где подлодку строили. Однако «Курск» после летней «автономки» вернулся не из Северодвинска, а совсем из других морей. К тому же любая модернизация корабля подобного класса не остается незамеченной разведкой заинтересованных морских держав, и уж всезнающий корабельный справочник Джейна давно бы это отметил. Наконец, ни одна приемочная комиссия не даст «добро» оружию, при стрельбе из которого надо разгерметизировать четыре отсека подряд. Есть и еще одно давнее правило: никакие стрельбы даже самыми обычными торпедами не проводятся, если поблизости находятся иностранные подводные лодки. А уж секретными - опытовыми - тем более. И потом по опыту знаю, что на субботу подобные мероприятия никогда не планируют. Не проходит версия, кем-то умело запущенная...
«Курск» долбанула ракетоторпеда с «Петра Великого» - вот сенсация, с которой выступили сразу несколько московских газет. Даже если это было так, то ракетоторпеда «долбанула» бы обрезиненный корпус атомарины и отскочила бы в сторону, поскольку никогда при учебных пусках ни торпеды, ни ракеты не снаряжаются боевыми зарядами - дорого и опасно. Допустим наше «извечное головотяпство» - шарахнули боевой ракетоторпедой. Но тогда бы приборы акустического самонаведения привели бы ее в самую шумную часть крейсера - под винты, в корму, а уж никак не в нос, где обнаружены самые серьезные повреждения.
Высказались и чеченские полевые командиры: «Два наших смертника-дагестанца утопили ваш «Курск». Однако это заявление было сделано лишь после того, как в Интернете появились списки членов экипажа и чеченские «эксперты» обнаружили в них фамилии дагестанцев. Оставьте в покое имя героя-подводника Магомета Имадутиновича Гаджиева. Оно чтится на Северном флоте с 1942 года. Город Гаджиево, плавбаза подводных лодок «Магомет Гаджиев», улицы Гаджиева в Полярном и во всех северофлотских городках и поселках. Видимо, топонимика Севера дополнится скоро и именем инженера Гаджиева.
Вихрь мнений, оценок, советов, предположений...
Главный редактор морского журнала, издаваемого наиболее авторитетным в мире военным издательством «Джейн», Ричард Шарп: «Если бы российские подводники не заглушили реактор, то смогли бы попытаться поддерживать аварийное жизнеобеспечение хвостовых отсеков».
«Это было тяжелое решение, однако российские моряки уже не думали о себе, а думали о всех нас», - заявил другой британский эксперт. - Они пошли на подвиг, ясно понимая, что тем самым отрезают себе дорогу к спасению».
Мир уже привык к жертвенности российских моряков, всем памятен старший матрос Сергей Преминин, заглушивший ядерный реактор ценой жизни, или лейтенант Борис Корчилов, принявший со своей аварийной партией смертельную дозу радиации в реакторном отсеке К-19. Спасибо, конечно, уважаемым экспертам за столь лестное мнение о наших моряках. Но даже если бы у членов экипажа «Курска» была возможность следовать этим рекомендациям, они не стали бы запускать ядерные реакторы в полузатопленной субмарине, да и запустить их на обесточенном корабле невозможно: обе аккумуляторные ямы были затоплены во втором отсеке в первые же минуты катастрофы.
И все-таки что же уложило так враз подводный крейсер? Не у меня одного плавятся мозги, разгадывая эту мрачную тайну. Порой задумываешься о мистике этой трагедии. Показали видеофильм: спускают корабль на воду, командир Геннадий Лячин, широко перекрестившись, разбивает о борт традиционную бутылку шампанского. Но по всем морским канонам это должна была сделать женщина, «мать корабля»... Говорят, когда освящали «Курск», оборвалась цепочка кадила. Тоже дурная примета. Подводники народ более чем суеверный, ибо никто, как они да летчики, не ощущают так остро бренность бытия. Не зря же гласит русская пословица, спущен корабль на воду - сдан Богу на руки.
Может, все-таки столкновение? Из головы не выходит рассказ бывшего командующего Тихоокеанским флотом адмирала, увы, ныне покойного Владимира Васильевича Сидорова. Незадолго перед смертью он рассказывал многое из того, что ему не хотелось уносить с собой навсегда.
...Две атомные подводные лодки: на «хвосте» советской - американская. Пытаясь оторваться, наш командир закладывает крутой вираж, американец в точности повторяет его маневр, затем еще один - в другую сторону. Потом еще - следящая лодка не отрывается... Так «вальсировали» они несколько часов... Потом на штурманской карте насчитали 182 витка. А ведь гонялись друг за другом не спортивные самолетики - два огромных ядерных корабля, выписывали свои спирали над океанской бездной. Мир спокойно спал в это время.
И еще один образ стоит перед глазами. Занесенный снегом Полярный. Ночной шторм оборвал линии электропередач. Город остался без света и энергии. Матросы тянут кабели с атомной подводной лодки. Куда? На молочной кухне детского питания стынут электроплиты. Младенцы города останутся голодными. И атомная подводная лодка, стоящая в заводе, запустив реактор, подает напряжение в сеть, чтобы не остыли бутылочки с молочной кашей. Это Северный флот. Это Россия...
А мы в мае вернулись из Америки. Впервые за всю историю нашего подводного противостояния группа российских подводников побывала на американских военно-морских базах. Удивительное дело - американские моряки относились к своим русским коллегам с гораздо большим уважением, чем российские журналисты.
Случилось так, что во время этого визита я загремел в госпиталь. Председатель Национальной лиги ветеранов ВМС США капитан 1 ранга Джеймс Коллеман отвез меня в медицинский центр флота в Аннаполисе. Без лишней волокиты в регистрационную карточку вписали «кэптен русского флота» и мгоновенно оказали нужную помощь, снабдили лекарствами. Лечение в США весьма недешево. С меня не взяли ни цента.
Нам не стыдно было носить свои погоны в Америке. Почему же в России прячут их под гражданскими куртками?
Уважаемые коллеги, собратья по журналистскому цеху, если б вы только знали, как вас не любят на флоте. Некоторых просто ненавидят. Причем не только адмиралы, а что обиднее всего - корабельные офицеры, мичманы, матросы. Нелюбовь эта пошла с 1989 года, после гибели «Комсомольца». Потеря корабля, а тем более, подводной лодки воспринимается на флоте чрезвычайно остро и болезненно - от главкома до матроса-свинаря на подсобном хозяйстве. И когда вокруг трупов погибших подводников развернулась беспрецедентная вакханалия поспешных дилетантских обвинений, подтасовок, явной лжи, флот обиделся. Весь флот, а не только Главный штаб. Хорошо представляю себе, как и сейчас, едва пришли первые тревожные известия о «Курске», кто-то из московких адмиралов распорядился - «Этих ... - не пускать!» И флот с большой охотой стал исполнять это приказание. А кому понравится, когда на похороны близкого вам человека вдруг ввалится настырная крикливая бесцеремонная толпа да еще начнет задавать вопросы - признавайтесь, а не вы ли ухайдакали покойничка?!
Приказ - журналистов не пускать - эмоционален, и как все эмоциональное, неразумен. Флот не прав. Ему никогда не удастся вычленится, отгородиться от того общества, которое его породило и часть которого и составляет-то «личный состав ВМФ». За каждым журналистом, даже самым «длинноволосым и расхристанным, наглым и полузнающим» (именно такой образ вашего брата сложился у моряков) стоят тысячи читателей и миллионы телезрителей, которые жаждут информации о том, что резануло по сердцу всех. Флот обязан был, несмотря на все свои обиды, предоставить журналистам офицера, хорошего знающего морское дело, который бы внятно объяснил что к чему, да еще бы провел корреспондентов по отсекам ближайшей подводной лодки. Многие бы сменили тон своих выступлений.
Когда после Цусимы морские офицеры старались не появляться на Невском в форме, капитан-лейтенант Колчак пришел в Государственную думу и выступил перед кипящими гневом депутатами. Спокойно, доказательно, уверенно он объяснил им всем, что произошло и что надо теперь делать. Офицер, а не вельможный адмирал трижды выступал перед не самой лицеприятной аудиторией. И Дума отпустила деньги на строительство нового флота. Колчака расстреляли в Иркутске. Видимо, такие адмиралы появляются на российском флоте раз в столетие...
Кто убедит нашу Думу отпустить, деньги, хотя бы на возрождение былой аварийно-спасательной службы?
Ответьте мне на вопрос, господа бичеватели, почему в благополучном и в общем-то, сытом советском флоте (жалованье получали день в день) нашлись матросы, которые поддержали однажды мятежного замполита БПК «Сторожевой» и помогли ему вывести корабль в открытое море? А сейчас, когда на иных кораблях кормят так, как не снилось матросам «Потемкина» в страшных снах, флот (тьфу, тьфу, тьфу!) молчит. Сам себе отвечаю на этот вопрос так: флот молчит, потому что прекрасно сознает: бунтовать во время аврала - обрекать себя на погибель. Тем более что иные депутаты уже спешат прочитать приговор - «Флот России не нужен».
А Дума боярская мудрее была: приговорила - «Флоту быть!» И он был и он будет.
 
|
