|
 |
Степан НЕПОРАДА. |
Сообщение о том, что в Видяево выехала группа военных психотерапевтов, оказалось малозаметным в потоке часто противоречивой информации о случившемся с «Курском».
Психотерапевты были из Военно-медицинской академии (ВМА). Познакомиться с ними помог заместитель начальника по воспитательной работе полковник Александр Мухин. Он в свое время непосредственно участвовал в психотерапевтической реабилитации членов экипажа затонувшего атомохода «Комсомолец», защитил диссертацию, связанную с поведением людей в условиях экстремальных ситуаций и катастроф.
- В нашей академии подобрана группа специалистов, которые готовы в любой момент выехать к людям, оказавшимся в стрессовой ситуации, - рассказал он. - Они владеют всеми методами психологической поддержки и коррекции, ситуация с «Курском» для них не новая. Правда, задачу им первоначально ставили по работе с членами спасенного, как тогда предполагалось, экипажа субмарины. Но, к сожалению, жизнь внесла скорбные коррективы. Работать психотерапевтам пришлось с родителями, женами и детьми погибших. Эта миссия не менее сложная, чем помогать перенесшим стресс непосредственным жертвам бедствия...
Старший ординатор клиники психиатрии ВМА, кандидат медицинских наук майор медицинской службы Владимир Саламатов в первые дни после катастрофы АПЛ «Курск» с коллегами вылетел на Северный флот. До этого он побывал в Чечне, работал и в других местах, где требовалась специализированная помощь. Между прочим, в армии нет должности «психотерапевт», осваивают ее военные врачи исходя из реально существующей необходимости в специалистах такого рода в Вооруженных Силах.
- Прежде чем перейти к разговору о вашей работе на Северном флоте, пожалуйста, поясните, как осваивают профессию психотерапевта военные врачи?
- Психотерапевтом нельзя стать по приказу. Психотерапевты «выходят» из психиатров, имеющих фундаментальное образование и опыт работы по базовой специальности. Доподготовку проходим по вольному выбору, но она тоже четко регламентирована и целенаправлена. Мы, профессионалы, знаем, какой вред может принести человеку неквалифицированное вторжение в его психику.
- Тем более травмированную переживаниями, выпавшими на долю родных и близких подводников «Курска»...
- В случае с родственниками погибших на «Курске» нужна была не столько психотерапия в чистом виде, сколько просто психологическая поддержка. Ведь там не было той массовой истерии, видимость которой создавалась усилиями некоторых средств массовой информации, особенно телевизионных. С профессиональной ответственностью скажу, что мы ожидали там худшего состояния людей и были поражены, как мужественно они держались.
- С чего началась работа с ними?
- С упорядочения усилий тех, кто предлагал свою помощь родственникам и близким моряков. Приехавшие от разных ведомств, а также самостоятельно психологи, психотерапевты и даже экстрасенсы могли только мешать друг другу и навредить людям. Мы наладили и отработали систему информирования о состоянии наших подопечных. Было сделано все, чтобы действовать в русле единой программы. От помощи тех, кто этого не понимал, пришлось отказаться.
Распределили, кому и где работать: одним - в гостинице, где остановились родственники, другим - на плавучем госпитале «Свирь», куда направили некоторых из них по медицинским показаниям. Кроме меня, там трудились другие офицеры ВМА полковники медицинской службы Владислав Шамрей, Юрий Малахов, Сергей Чермянин, Александр Кондратьев, полковник Анатолий Маклаков, подполковник медицинской службы Сергей Зун...
При общении с людьми мы не сталкивались с активными проявлениями неприязни и агрессии к военным, чего первоначально ожидали, начитавшись домыслов на эти темы в газетах. Повторяю: люди держались мужественно. Под конец пребывания среди членов семей я уже слышал возмущение самих родственников погибших моряков теми выпадами против военных, которые продолжали нагнетаться некоторыми СМИ. Подчеркиваю это, чтобы показать, как общими мерами военных и гражданских начальников с помощью воспитательных структур, психологов, медиков постепенно снималось предельное психологическое напряжение вокруг случившегося с «Курском».
- Рядом с членами семей моряков все время были тележурналисты. Какую роль они играли?
- С точки зрения врача, скорее, дестабилизирующую. Не буду называть крайне «отличившихся». Дело не в личностях, а в системе работы корреспондентов и телеоператоров. Она явно вступала в противоречие с теми усилиями, которые предпринимали командование и мы, медики, для облегчения душевных страданий родственников и близких моряков «Курска». Бесцеремонными вопросами некоторые журналисты буквально взрывали эмоции своих собеседников, и без того взвинченных. Как врач, считаю в таких случаях несостоятельными ссылки на право СМИ получать нужную им информацию всеми путями. У нас есть столь же законное право на охрану здоровья, в том числе и психического. А интервьюирование человека, оказавшегося в состоянии стресса, реально угрожает его здоровью, сводит на нет все попытки облегчить душевную боль.
- Облегчить душу врачи могут не только словами...
- К медикаментозным методам прибегаем только в крайних ситуациях. В случаях с членами семей моряков «Курска» лишь некоторым давали по их просьбе легкие успокаивающие и снотворные препараты - к сильнодействующим психофармакологическим средствам не прибегали.
- Военные психотерапевты не ставят точку в наблюдениях за родными и близкими моряков «Курска»?
- Да, наблюдение, а в необходимых случаях и помощь будут продолжены. Со мной прибыла и помещена в нашу клинику мать одного из погибших на «Курске» офицеров. У нее нет выраженной патологии в психике, но с ней нужно поработать более обстоятельно в плане психотерапевтической коррекции и реабилитации. Другие члены семей погибших получили рекомендации тех психотерапевтов, кто опекал их во время драматического пребывания на Северном флоте. Если у кого-то возникнут проблемы, мы откликнемся и постараемся помочь этим людям.
 
|
