|
 |
Генерал армии Махмут ГАРЕЕВ,
президент Академии военных наук.
Фото из архива автора. |
Недавно я узнал, что в Одессе скончался бывший министр обороны Афганистана Мухаммед Аслам Ватанджар. Известие о его смерти глубоко взволновало меня, так как я хорошо знал этого благородного и мужественного человека, настоящего патриота своей страны.
Ватанджар родился в 1946 году в провинции Пактика в крестьянской семье. По национальности - пуштун. Окончил военное училище, служил в 4-й бронетанковой бригаде. Участвовал в движении М. Дауда и свержении королевского режима в 1973 году. Однако вскоре был отстранен М. Даудом от активной деятельности.
Он был из числа тех молодых офицеров-халькистов, которые приняли активное участие в военном перевороте во время Апрельской революции в 1978 году. Ватанджар одним из первых прибыл на своем танке к дворцу Дауда и первым произвел выстрел по нему. В память об этих событиях именно его танк был установлен на центральной площади Кабула. В марте 1979 года Ватанджар был назначен министром обороны. Но за критику произвола и массовых репрессий, практиковавшихся Амином, был отстранен от должности. Он наверняка был бы арестован и расстрелян. Но его вместе с некоторыми другими афганскими деятелями тайно вывезли в СССР советские сотрудники. После свержения Амина Ватанджар снова вошел в состав правительства и занимал пост министра связи.
В 1989 году генерал Ватанджар стал министром внутренних дел и довольно неплохо справлялся со своими обязанностями. После провала мартовского мятежа в 1990 году и бегства Таная Ватанджар был назначен министром обороны. Конечно, это была не его должность, и он сам ею несколько тяготился. Но Наджибулла пошел на это назначение, чтобы хоть в какой-то степени успокоить халькистов.
В работу министерства обороны Ватанджар внес большую основательность и спокойный ритм. Некоторый недостаток профессионализма в решении оперативно-стратегических вопросов он компенсировал тем, что не стеснялся советоваться с генштабом, начальниками родов войск, а также советскими военными специалистами. Вместо него министром внутренних дел был назначен еще один халькист - Пактин.
Ватанджар и Пактин представляли ту часть халькистов, которые, будучи патриотами, считали нужным находить общий язык с парчамистами, другими политическими движениями и не участвовали во внутрипартийной конфронтации. На любом посту, куда их назначали, стремились в меру своих возможностей честно выполнять свой долг. Ватанджара при этом еще отличали исключительная порядочность, скромность, внимательность к людям независимо от рангов и занимаемых положений. Где бы он ни работал, большинство людей его уважали, он пользовался большим авторитетом и в народе. Будучи человеком простым, общительным, он располагал к дружбе, доверительному разговору. Скажу прямо: лично я всегда откровенно симпатизировал ему и с удовлетворением сотрудничал с ним.
Как у всякого человека, у Ватанджара отмечались и некоторые слабости. Причем чаще всего некоторые его хорошие качества превращались в свою противоположность. Основным недостатком Ватанджара было то, что его душевность, чрезмерно мягкий характер и доброта мешали ему в полной мере употребить власть, практически организовать и потребовать выполнения поставленных задач. В условиях низкой организованности и беспорядка, существовавших тогда в Афганистане, эти изъяны в характере и методах работы Ватанджара ослабляли управление подчиненными ведомствами и войсками.
Но в целом генерал Ватанджар честно и преданно служил своему народу и Республике Афганистан. После 1992 года он был вынужден эмигрировать в нашу страну. С большой семьей жил в Москве, не имея, как и большинство афганских эмигрантов, ни квартиры, ни вида на жительство, ни средств для существования. В конечном итоге его выбросили из временно занимаемой им квартиры, и он вынужден был переехать в Одессу. Никто из руководителей Министерства обороны России того времени не захотел встретиться с афганским военачальником, вместе с которым решались наши общие задачи в Афганистане.
В 1996 году в Кабуле были зверски убиты Наджибулла и его младший брат. Сегодня в изгнании умирают другие герои Афганской революции.
В этой связи хотелось бы отметить, что сегодня рассеянные по всему миру лидеры Афганской революции, ветераны афганской войны из России и других стран СНГ все больше задумываются над тем, насколько все это было оправданным, не напрасно ли они боролись и сражались?
Весь исторический опыт свидетельствует о том, что крайне бедственное состояние, в котором пребывал Афганистан к концу 70-х годов, и еще более отчаянное положение, в котором он оказался теперь, не могут быть вечно терпимыми. Рано или поздно наиболее активная часть населения должна выступить и неизбежно выступит за избавление народа от нищеты и мракобесия. Другое дело, что Афганистан не мог воспринять такую революцию, как Апрельская революция 1978 года. Нужны были более умеренные, соответствующие условиям Афганистана, понятные народу социально-политические и экономические преобразования. Но, увы, так случилось...
Молодые офицеры Рафи, Ватанджар, Танай, Гулябзой, Назар Мухаммед, Имамуддин и многие другие не были искушены в политике и вместе со своими политическими лидерами допустили много ошибок, стоивших большой крови. Но они были полны решимости откликнуться на нужды народа и как могли служили делу революции, которая объективно была неизбежной.
Как показали последние более чем 20 лет, угрозы для Советского Союза, а теперь уже для России и других стран СНГ на южном геостратегическом направлении были далеко не преувеличенными, как кое-кто полагал. Ввод советских войск в Афганистан был, конечно, неоправданной акцией. Но говорить о каком-то нашем военном поражении в этой стране тоже неверно. Наши войска по приказу своего правительства организованно пришли в эту страну и организованно из нее ушли, а не бежали, как американцы из Вьетнама. Проигранных сражений и операций там не было, но и войну в целом выиграть не удалось, главным образом не по военным, а по политическим причинам. В свое время Ганнибал, придя из Карфагена на Апеннины, блестяще выиграл все военные сражения (одни Канны чего стоят), но не сумел закрепить свои победы политически. И в Афганистане вся беда правительственных и советских войск состояла в том, что освобожденные территории не закреплялись политическими и экономическими мерами. С уходом войск из тех или иных районов их покидала и местная власть.
И после вывода советских войск в 1989 году Республика Афганистан могла еще выстоять. При определенной помощи со стороны России и других стран (адекватной помощи извне, получаемой моджахедами) в военном отношении тогдашняя афганская власть могла бы еще долго держаться и сопротивляться. Но при сохранении в Республике Афганистан существовавшего социально-политического строя, партийного и государственного режима одержать окончательную победу и установить свой контроль над всей страной она вряд ли могла бы.
С точки зрения долгосрочных интересов афганского народа наиболее целесообразным было постепенное примирение сторон. Прежде всего требовалось прекратить огонь, как это постоянно предлагало правительство Республики Афганистан. При определенном политическом и экономическом воздействии на оппозицию со стороны США, Пакистана и других поддерживающих ее государств рано или поздно она должна была пойти на эту меру. После этого мог идти постепенный переговорный процесс о проведении всеобщих выборов, создании коалиционного правительства и других мероприятий по налаживанию мирной жизни в Афганистане на основе национальных исламских традиций, но с одновременной реформацией общества и восприятием элементов светского образа жизни и ряда прогрессивных преобразований, происшедших в Республике Афганистан. Конечно, при существовавших острых противоречиях и непримиримых целях процесс этот мог оказаться длительным и трудным, но все же мог способствовать прекращению гражданской войны и началу восстановления разрушенной экономики.
Это особенно важно было потому, что правительство Наджибуллы, контролируя основные афганские районы, обеспечивало и безопасность нашей страны. В свою очередь государственные интересы России и других стран СНГ требовали проведения такой внешней политики, чтобы на территории Афганистана продолжало существовать если не дружественное, то хотя бы не враждебное, нейтральное государство, чтобы обеспечивались безопасность и спокойствие южных границ. А этого можно было добиться за счет постепенного примирения сторон.
В свете всего этого было совершенно неоправданным, когда после распада СССР МИД России полностью отвернулся от правительства Республики Афганистан, перешел по существу на сторону моджахедов. И, видимо, только потому, что их поддерживали западные страны. Но Запад и представители ООН, которые непрестанно твердили, что стоит только Наджибулле отказаться от власти - и все в Афганистане уладится, не захотели умерить и сдержать экстремистские устремления оппозиции. Наджибуллу, которому давали слово от имени ООН и который находился под покровительством этой международной организации, не выпустили из страны, а затем дело дошло и до расправы над ним. Кстати сказать, в 1991 г. Наджибулла прислал личное письмо Э.А. Шеварднадзе, где с болью писал: «Я не хотел быть президентом. Вы меня уговаривали, настойчиво просили, обещали поддержку. Теперь меня и Республику Афганистан бросают на произвол судьбы. Как же все это понять?»
Ни советский, ни российский МИД ничего не сделали тогда и для того, чтобы добиться от США и Пакистана выполнения Женевских соглашений. Самое главное попустительство состояло в том, что советские войска ушли, советские базы на территории Афганистана были ликвидированы, а все военные базы и учебные центры моджахедов на территории Пакистана остались. Советская, российская военная помощь Республике Афганистан была прекращена, а поставки оружия и боеприпасов моджахедам продолжались. Поэтому возникает вопрос: зачем вообще нужны были длительные и дорогостоящие переговоры с американцами и пакистанцами и сами Женевские соглашения, если их выполняла лишь одна сторона, а другая ничего и не собиралась делать? Было проще вывести советские войска в одностороннем порядке и решить вопрос без всяких дипломатических игр.
Но даже при этих обстоятельствах России для сохранения роли авторитетного посредника и своего влияния на обе стороны было целесообразно держать дистанцию между противоборствующими сторонами, продолжать активно работать и с правительством Наджибуллы, и с лидерами моджахедов. Кстати, если бы Женевские соглашения другой стороной выполнялись и были ликвидированы военные базы моджахедов на территории Пакистана, то они были бы вынуждены быстрее пойти на переговоры с правительством Наджибуллы о прекращении огня и создании временного коалиционного правительства.
А для этого были реальные возможности. По сообщению радиостанции «Свободный Афганистан» (15.05.90 г.), еще покойный президент Пакистана Зия-уль-Хак в ходе встречи с заместителем министра иностранных дел СССР Ю.М. Воронцовым настаивал на том, чтобы временное переходное правительство в Афганистане было образовано еще до того, как будут выведены советские войска. В ином случае, по его мнению, это грозило началом нового кровопролития в стране, что затем и произошло.
21 февраля 1990 года в Ливии состоялась встреча советских представителей с представителями исламской партии Афганистана (Карьябом и Бахором). Представители Хекматьяра предлагали:
1. Президент Наджибулла уходит с занимаемого поста, и власть передается в руки афганской армии.
2. Создается объединенный совет, включающий полевых командиров вокруг Кабула и офицеров вооруженных сил, не связанных с НДПА; совет будет управлять страной в течение 6 месяцев; в этот период проводятся выборы и формируется правительство, которому передается вся власть.
3. СССР официально признает новое правительство Афганистана, а последнее гарантирует, что территория Афганистана не будет использоваться для создания баз и враждебных действий против СССР. С таким подходом в принципе с некоторыми оговорками соглашался и Наджибулла.
Были и некоторые другие взаимоприемлемые подходы, позволяющие надеяться на примирение сторон. Но все эти шансы не были использованы.
Так, вскоре после августовских событий 1991 года министр иностранных дел России А. Козырев заявил: «В Афганистане все готово к урегулированию - мешает этому только советская поддержка «экстремистов» во главе с Наджибуллой». Вице-президент А. Руцкой на встрече с лидерами моджахедов в Москве произнес покаянные слова, заверения в дружбе и дал согласие на создание в Афганистане исламского переходного правительства, состоящего из представителей только моджахедов. После этого лидеры афганской оппозиции отбросили всякие мысли о примирении сторон и создании коалиционного правительства.
И что же в итоге получилось? Крушение правительства Наджибуллы способствовало еще большему расширению гражданской войны в Афганистане, где враждующие группировки истребляют друг друга, наносят огромный урон населению, еще больше опустошают страну. Отдача на расправу своего долговременного союзника подорвала доверие к России в центральноазиатских республиках и других государствах.
Пришедшие к власти в Афганистане силы и вооруженные отряды талибов начинают активно проникать в Таджикистан, другие центральноазиатские республики и, не скрывая своих целей по установлению в них своего влияния, создают серьезную угрозу на юге для всех стран СНГ. В итоге мы имеем на южных границах еще большую опасность, чем тогда, когда для устранения ее вводили войска в Афганистан.
В районах, прилегающих к таджикско-афганской границе непрерывно идут бои, снова гибнут российские солдаты и офицеры. Приходится нести немалые расходы по содержанию там Погранвойск, 201-й мотострелковой дивизии и многие другие политические, экономические и военные издержки. Мы снова столкнулись с угрозой, от которой хотели уйти. Говорят, втягивание нашей страны в афганскую войну было преступлением. Но и такое ее окончание было серьезной ошибкой. В таких случаях принято напоминать слова Талейрана, что в политике ошибка хуже преступления. Вместо прежней войны мы получили новую, которая на южных подступах России только еще начинается.
Афганская война многому уже научила. Сегодня в отличие от некоторых российских, центральноазиатских и кавказских политиков стоящие ближе к жизни и трезво мыслящие люди хорошо уяснили, что так называемый исламский фактор - это хитро придуманный жупел в руках вершителей глобальной политики. Например, воюющий уже 24 года Ахмад Шах Масуд отмечал, что «защитный пояс ислама, называемый в России террористическим поясом от Косово до Афганистана, - это умело и тщательно завуалированная идеологическая вывеска. За ней стоит целая группа небедных стран, намеренных перекроить сферу влияния в регионе в свою пользу. Если того потребуют их интересы, то ситуация, в которой находится Афганистан, вполне может повториться в Таджикистане, Узбекистане, Киргизии. И не только там».
В этой связи следует отметить, что совсем недавно ряд российских сенаторов, лидеры казаков на Северном Кавказе заявили о возможности развязывания весной этого года войны. И действительно, надо понять, что «исламская угроза» - это ловушка для нашей страны, рассчитанная на обострение обстановки внутри Российской Федерации, ее отношений со странами СНГ. Наиболее важный урок из того, что было и происходит сегодня в Афганистане, на Кавказе, состоит в том, что надо наконец развеять всю эту дымовую завесу и разглядеть, что стоит за стеной международного терроризма, экстремизма, сепаратизма. И уяснить, откуда исходит настоящая угроза, перед лицом которой необходимо объединить усилия России, всех других стран и народов, которые намерены противостоять ей и защищать свою независимость.
И последнее, что хотелось бы сказать в связи со смертью генерала Ватанджара, а также с событиями в Чечне. Одним из условий завоевания доверия к российской политике является уважение к таким людям, как Ватанджар, кто в трудные дни с нами сотрудничал и сотрудничает. По крайней мере не отворачиваться от них, когда конъюнктура меняется...
На снимке: генералы М. А. ВАТАНДЖАР (справа) и М. А. ГАРЕЕВ (в центре) на позициях под Кабулом (1989 г.).
 
|
