|
 |
Карем РАШ. |
«Три солдата с тыла опасней пятидесяти с фронта», — заметил Фридрих Великий, выразив основную оперативную идею воздушно-десантных войск. «Нас ждут с неба, а мы с горы на лыжах», — шутят десантники в развитие той же идеи. Вкус к внезапности есть род воинского остроумия и одна из непременных добродетелей десантников. Десантник скрытен, отважен, находчив, всегда готов к прыжку, — словом, он должен походить на Маргелова, который и основал столицу десанта в Рязани и вдохнул в десантников тот неукротимый дух, которым они стали известны.
Генерал армии Василий Маргелов был создателем и командующим воздушно-десантных войск. В начале войны с фашистской Германией его назначили командиром отпетого батальона штрафников — считай, почти смертников. Когда Маргелова назначили командиром полка морской пехоты, он добился того, чтобы ему позволили взять с собой ядро штрафбата. Полк Маргелова был «Особый» по всем статьям — и по штату, и по судьбе. Он был и «Особый», и «Морской», и «Лыжный», и диверсионно-штурмовой — прообраз всех будущих полков спецназа. На Ленинградском фронте «клешники», сбросив полушубки, яростно дрались в черных бушлатах, надев припрятанные бескозырки, и никого, кроме себя, воинами не признавали. Гонор братишек оказался по душе Маргелову, и моряки признали его своим вожаком. На полку Маргелов показал себя без преувеличений великим воином и, может быть, самым выдающимся командиром полка за всю войну на всех фронтах. В 33 года он уже был «батькой» и остался им на всю жизнь.
Ни один комбат или командир полка в недесантных и в десантных войсках, которые двадцать последних лет, начиная с Афганистана, не выходят из войн, пока еще не превзошел в отваге, уме, человечности и боевом учительстве «батьку» Маргелова времен войны с фашизмом. И надо признать, что наш десант или «войска дяди Васи» все еще чувствуют непревзойденность «батьки».
Десантники поставили ему памятник в училище, назвали его именем свой десантный институт, ходят к его могиле на Новодевичьем кладбище, воспевают Маргелова в своих песнях. Дух Маргелова неистребим и таинственно присутствует в мире среди десантников. Души усопших в бездействии не пребывают. Им от Бога назначается духовная деятельность, и они поднимаются от силы в силу. Так написано у Святых Отцов.
Ни одно военное училище в России не имеет такого удачного расположения, несмотря на зажатость городскими кварталами. Высокий берег над рекой Трубеж, несущей в своем имени отголосок былинной Киевской Руси. Недалеко и река Лыбедь. Через ограду — красивый храм Бориса и Глеба, заложенный в 1152 году при жизни Ильи Муромца и князя Игоря из «Слова о полку Игореве». Этот храм можно назвать главной десантной церковью. Справа, если стоять лицом к реке Трубеж, видны купола Успенского собора кремля и золотой шпиль колокольни. Все учебные корпуса и казармы подобием боевого каре окаймляют плац, на котором идет служба с первого предрассветного сигнала трубача и до отбоя.
В Рязани четыре высших военных училища (института). Кроме десантников, связисты, автомобилисты, чей институт — ведущий в своем роде и уже отметил 60-летие, и Университет права юстиции.
Из них десантники, по признанию священников, более других чтут церковь. Видимо, потому, что чаще других рискуют жизнью. Пробуждение религиозности отмечалось в войну в американских десантных дивизиях. Вопрос веры в армии — сегодня это вопрос чести. Каждый приходит к этому своим путем. Вне церкви нет у России спасения, потому миссионерство, как и во времена святого князя Владимира, — дело офицерское.
На службе государству за последние двадцать лет Героями Советского Союза стали 25 выпускников и 50 — Героями России. Сейчас почти все детективные романы полны выпускниками Рязанского десантного училища. Причем одни из них — сверхположительные герои-спасители, другие — отъявленные злодеи.
Курсант и кадет должны привыкать к запретам и чтить символы. Культура есть самоограничение. Павлов на свой лад это выразил: «Культура есть торможение». Десять заповедей — фундамент культуры. Там десять непреклонных императивов, которые начинаются, по сути, с приказа: «Не смей!» Только самоограничение рождает офицера, монаха и порядочного человека.
Сорок лет на училищный плац выбегают десантники в синих беретах, напоминающих васильки. Они и есть «васильки», как дети «дяди Васи» Маргелова.
Погоны и береты десанта синие, только несколько высветленные. Вопрос цвета как носителя символа — вопрос принципиальный, как и цвет флага. Голубой цвет навязали Маргелову, чтобы не пугать супостата новым и могущественным родом войск. Тогда у всех были на слуху миролюбивые «голубые каски» войск ООН. Мы тогда решили не отставать от духа времени. Говорят, «слабые народы миролюбивы». Дабы скрыть мускулы самой мощной армии в мире, мы позволили себе голубую слабину. Цвета бывают холодные, теплые, ярые, нейтрально-серые, отрешенно-черные, но и слабые.
В древней и священной русской палитре, начиная с иконописи, предпочтение отдается синему цвету. В народных песнях море всегда «синее» и «над Россией небо синее», как у рязанца Сергея Есенина: «О, Русь малиновое поле, и синь, упавшая в реку». Синие одежды Богоматери, чьим уделом является Русь. У нас были «синие кирасиры» в царской гвардии. Синью отливает разящая сталь клинка, любимая песня десантников вся пронизана синевой. Замечательно, что песня не имеет автора, она как бы отражение совокупной души десанта. Песня эта «Расплескалась синева». Там есть строчки «даже в сердце синева расплескалась…» или «оживает над землей шум моторов, синева плеснет на мир свои краски», и далее «ты не бойся синевы — не утонешь...», «В раннем детстве на коврах-самолетах мы открыли в синей дали маршруты. А теперь нашлась нам в небе работа — синевою наполнять парашюты». Заканчивается эта песня, полная мужественного лиризма, строками:
Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по погонам.
Я хочу, чтоб наша жизнь продолжалась
По десантным, по суровым законам.
До войны десантники носили темно-синие пилотки, а всю войну прятали на груди, чтобы надеть в особо смертельных боях.
Десять воздушно-десантных корпусов начали войну с фашизмом в 1941 году. Все они были переформированы в стрелковые дивизии, которые в боях стали гвардейскими.
Американцы позже всех стали создавать воздушно-десантные войска. Для немецких десантников Гитлер собственноручно написал десять заповедей. Создателем американских воздушно-десантных сил можно считать самого боевого их генерала Мэтью Риджуэя. Он в 47 лет стал генерал-майором, в 1942 году, после 25 лет службы. Янки из 82-й дивизии (лучшей в первую мировую войну) сделали воздушно-десантную. Риджуэя назначили ее командиром, и он тогда же совершил свой первый прыжок с парашютом в ревущую струю воздуха. Риджуэй был человеком решительным и полагал, что одно из основных качеств военачальника — способность вовремя избавиться от нытиков и волокитчиков. Вот и нам бы с этого начать реформу.
Конкурс в Рязанское десантное всегда был высок. В иные годы на одно место было больше желающих, чем во все театральные институты и в Московский университет. Лет десять назад недобравшие баллов строили в лесу в Сельцах шалаши и землянки и жили там в надежде на чудом открывшуюся вакансию. Если бы попросили назвать самое великое учреждение России за последние 20 лет среди всех без исключения учреждений — от всех вузов, прославленных университетов, школ, то на первое место поставил бы безоговорочно Рязанское высшее десантное училище имени Василия Филипповича Маргелова.
Когда речь идет о сегодняшних десантниках, разумно вести отсчет от афганского похода. За эти два десятилетия ряд десантников приобрели мировую известность. Это генералы Бабичев, Шпак, Шаманов, Грачев, Востротин, Ачалов, Лебедь, Калинин. Не умаляя их заслуги, смею выразить мнение, что из всех десантников самый трудный, трагичный и высокий путь прошли два офицера-парашютиста: это генерал-майор Александр Петрович Солуянов, Герой Советского Союза, боевой комбат афганской войны, и подполковник Валерий Васильевич Рюмин. Солуянов был в эпицентре страшных разбоев в Фергане, где он, командир дивизии, спас не только месхетинцев, но сурово предупредил фанатиков, что, если хоть один волос упадет с головы русского жителя, он огнем пройдет по долине, переловит всех насильников и вздернет. Обстоятельства требовали решимости, чтобы остудить кипящие головы.
Уже 20 лет проходят соревнования воздушно-десантных войск по рукопашному бою. Он зародился в недрах ВДВ и является как бы «национальным» видом спорта у десантников. В 1998 году подполковник Михаил Черный из Рязанского десантного выиграл в Болгарии соревнования по парашютному многоборью с участием команд НАТО. Газеты прозвали его «Рэмбо-1». В соревнованиях рукопашников десантники всегда лидируют. Два последних года проводили открытый турнир памяти Маргелова, где неизменно побеждала команда ВДВ. А в этой команде из семи участников пятеро — курсанты-рязанцы. Прошлым летом курсант 4-го курса стокилограммовый «тяж» Сережа Харитонов, скучая на каникулах в Сочи, принял участие в «боях без правил» и, раскидав всех соперников, занял первое место. А по виду спорта Сережа Харитонов — чистый рукопашник.
В институте на каждый год приходится три великих «престольных» праздника: присяга, выпуск и День Победы 9 Мая. В эти дни институт побатальонно выстраивается на плацу. В 9.50 утра выносят Боевое знамя, которое в царском Полевом уставе было приравнено к «Священной Хоругви». Знамя становится на правый фланг… Оркестр замолкает… И вдруг тишину разрывает перезвон колоколов с набатным уханьем главного колокола. Волнение, которое охватывает офицеров и родителей курсантов, нельзя передать словами. Это отец Николай из храма Бориса и Глеба, который стоит здесь со времен «Слова о полку Игореве», ударил ради любимого училища во все колокола.
В строю большинство офицеров прошли через войны. Сверкают боевые награды. В строю — начальник военторга института Николай Войтков. Бывший политрук. Скромный, застенчивый сибиряк. У него — три ордена за Афганистан. Столько же наград у подполковника Андрея Полякова. Оба они — выпускники Новосибирского военно-политического училища.
Строй курсантов стоит лицом к трибуне, рядом с которой Почетная доска с надписью «Гордость училища». Изображенные на портретах офицеры сейчас в строю. Начальник кафедры тактики Леонид Густавович Бланк — кавалер двух орденов боевого Красного Знамени. Начальник кафедры вооружения и стрельбы полковник Али Мамедович Алиев — кавалер двух орденов. Подполковник Александр Серков с кафедры тактики — кавалер трех орденов. Почти все преподаватели обстреляны. За ритуалом на плацу строго следит сдержанный и подтянутый полковник, по-старому «замполит», а теперь начальник отдела воспитательной работы Александр Петрович Щербаков. Немногословен, скупые точные движения, десантные усы выдают в нем бывалого маргеловца. Щербаков — эталонный десантник, в какой-то мере даже символ десанта. По нему можно изучать историю десанта последних двадцати лет, начиная с Афганистана. Он был всегда там, где требовались не просто десантники, но особо отборные «синие береты». Его видели в Сумгаите, Баку, Абхазии, Ереване и даже у телебашен Таллина и Вильнюса. Щербаков — носитель духа и традиций десанта.
…А звон колоколов плывет над плацем. Кажется, ему вторят колокола кремлевских храмов. В эти дни души павших офицеров — в бездонной синеве над родным училищем. Как у Исайи: «Надеющиеся на Господа обновятся в силе, подымут крылья, как орлы, потекут и не устанут, пойдут и не утомятся». В перезвоны отца Николая вплетаются строки монаха из Никоновой летописи за 1131 год: «Князи рязанстии и пронстии, и муромстии много половец побиша».
Смолкают колокола, и раздается команда:
— Институт, равняйсь!
Из флигеля выходит начальник дважды Краснознаменного института воздушно-десантных войск имени генерала армии Василия Филипповича Маргелова генерал-майор Валерий Витальевич Щербак — из потомственных шахтеров Донбасса. Он величествен, как подобает моменту, и нетороплив, как танкист-десантник и «полутяж» по боксу. Генерал Щербак — из комбатов Афганистана. Он командиром дивизии вывел свое соединение из Кировабада (Гянджи) в образцовом порядке.
Торжества продолжаются.
Апогей годовых торжеств — это 9 Мая. А вершина этого майского Дня Победы — любимая песня училища «Мы — русские, с нами Бог». Ее исполняют пятью батальонами одновременно - тысячеголосым хором.
С этой песней в сердце святая шестая рота дралась и умирала.
Первым эту песню принес в училище лет пять тому назад заместитель начальника по вооружению полковник Ахмедов. Он положил кассету на стол в отделе воспитания и сказал: «Хочу, чтобы мой сын пел эту песню», — в тот год его сын поступил на первый курс. С тех пор песня разошлась по ВДВ и стала как бы гимном десантных войск.
Говорят, когда бригада десантников исполняет ее в Югославии, натовские офицеры слабеют на глазах.
Русский мыслитель Петр Киреевский написал когда-то: «Нет ни высокого долга, ни стройного слова без живого чувства собственного достоинства… чувства собственного достоинства нет без национальной гордости, а национальной гордости нет без национальной памяти».
Армия без культа национальных боевых традиций лишена жизни, воодушевления и верности долгу. С этого и должны были начинать реформу в армии и сделать нравственное перерождение армии смыслом всех устремлений.
Бог всегда с самым храбрым войском, а десантники — Орлы Господни. Их береты — цвета синей православной выси.
Десантники всегда боеготовы и любого противника, как они выражаются, «разорвут, как Тузик кепку».
Они готовятся к этому каждый день и круглый год. За учебный год курсанты обязаны сделать пятьсот километров в марш-бросках от Рязани до базы в Сельцах и пятьсот километров на лыжах, тоже с полной выкладкой. Все тяготы маршей с ними разделяют преподаватели. Так рождается десантное братство, и суворовское «красив в строю — силен в бою» становится родной заповедью.
 
|
