|
 |
Беседу вел Владислав ПАВЛЮТКИН,
«Красная звезда».
Фото Михаила СИДЕЛЬНИКОВА. |
Какими должны быть современная Российская армия, концепция и идеология ее строительства? С какими угрозами может столкнуться Россия и как им противостоять? Насколько ценен для нас опыт войны минувшей и какими видятся сценарии вероятных войн будущего? Исчерпывающие ответы на эти и другие ключевые вопросы призвана дать военная наука, во многом определяющая цели, задачи и рубежи масштабных преобразований, идущих сегодня в Вооруженных Силах.
Наш собеседник длительное время занимался оперативно-стратегическими исследованиями, в последние годы курирует весь военно-научный комплекс.
- Для начала, Александр Сергеевич, есть, видимо, смысл рассказать нашим читателям, что сегодня представляет собой военно-научный комплекс Вооруженных Сил, какие у него виды на будущее. Главное, как я понимаю, сейчас выжить?
- Структурно военно-научный комплекс включает в себя органы военного управления научной работой, генеральных заказчиков (заказчиков) научно-технической продукции и научно-исследовательские организации.
Общее руководство научной работой в Вооруженных Силах осуществляют министр обороны, начальник Генштаба, главнокомандующие, командующие, другие командиры и начальники. Обеспечивают это руководство Военно-научный комитет (ВНК) Генштаба, ВНК видов ВС, Тыла, главных и центральных управлений Минобороны, военно-научные отделы и группы. Заказчиками выступают главные и центральные управления Минобороны, заказывающие управления видов и Тыла ВС, родов войск, различные службы Вооруженных Сил. К научно-исследовательским организациям (НИО) относятся НИИ, центры, лаборатории, соответствующие подразделения военно-учебных заведений и полигонов.
Основной объем научных исследований и разработок - до 85 процентов - выполняют НИО. Около 10 процентов - научные подразделения и профессорско-преподавательский состав вузов Минобороны. Далее идут испытательные полигоны и центры.
Не могу сказать, что военная наука не испытывает трудностей. Проблемы российской науки в полной мере характерны и для науки военной. Быстро стареет лабораторно-экспериментальная база, практически прекращен ввод в строй новых установок, стендов, тренажеров. Продолжается отток молодых офицеров, имеющих ученые степени и звания: в некоторых НИО должности докторов и кандидатов наук укомплектованы на 40 процентов. Выручают офицеры запаса, уволенные с военной службы по возрасту, сегодня это более половины всех наших докторов наук.
Огромное спасибо этим и другим людям за их самоотверженный труд, твердую веру в будущее. Было бы хорошо, если бы «Красная звезда» рассказывала о них почаще.
- Учтем непременно, люди того действительно заслуживают. Так виден ли свет в конце тоннеля?
- В последнее время поддержка со стороны руководства
Минобороны заметно возросла, не могут не внушать оптимизм и происходящие сегодня в стране перемены. В этих условиях важно придать военной науке новый импульс за счет упразднения дублирования и параллелизма. Высвобождающиеся средства - об этом четко заявил Президент России на сборе руководящего состава Вооруженных Сил - будут направлены в том числе и на укрепление материальной базы исследований. Сейчас нужно максимально сохранить научный потенциал и на этой основе двигаться дальше.
- Реформы в Вооруженных Силах идут, согласитесь, трудно. Нет ли в этом доли вины нашей науки? Такое впечатление, что она едва поспевает за быстро меняющейся жизнью: вместо того чтобы бежать впереди, указывая правильный путь...
- Наивно утверждать, что все эти годы военная наука не знала промахов и неудач. Долгое время, например, наши исследования слабо увязывались с финансовыми и материальными ресурсами страны, мало внимания уделялось анализу тенденций развития военной теории и практики. Наряду с хорошими научными результатами были и работы, не отвечавшие реальным потребностям армии. Над исправлением этих ошибок мы сейчас работаем.
Однако и сама военная наука в результате объективных сокращений научно-исследовательских учреждений и крайне недостаточного их финансирования сильно пострадала. Значительная часть научного потенциала утрачена. Но и сейчас его достаточно для того, чтобы давать обоснованные предложения по реформированию Вооруженных Сил. Такие проработки нами выполняются, реализация их будет в значительной степени способствовать созданию мощной и мобильной армии, отвечающей требованиям XXI века.
- На недавнем сборе руководителей военной науки прозвучала озабоченность рассогласованностью оперативно-стратегических и военно-технических исследований. Это ведь то же самое, если у птицы вдруг «рассогласуются» крылья. В чем причина возникшей коллизии, как ее разрешить?
- Действительно, такое рассогласование имеет место, однако драматического характера оно не носит. Досадное это обстоятельство стало возможным потому, что руководство оперативно-стратегическими и военно-техническими исследованиями осуществлялось различными органами управления научной работой. Ситуация уже меняется, в этом году думаем завершить создание единой системы научной работы - от Генерального штаба до видов и родов Вооруженных Сил, родов войск, главных и центральных управлений Минобороны. Это позволит не только повысить эффективность научных исследований, но и более рационально использовать ограниченные финансовые средства.
- К вопросу о системности. Раньше военное строительство велось у нас снизу вверх - от родов войск к видам и Вооруженным Силам в целом. Логика ясна: по камешку, по кирпичику складывалось все здание. Теперь из-за финансовых проблем вынуждены, наоборот, идти от общего к частному. Что же получается: дом строим, начиная с крыши?
- Не могу согласиться с такой постановкой вопроса. Что значит - «строить дом, начиная с крыши»? В любом случае начинать нужно с проекта, плана. Этим, собственно, и занимается Генеральный штаб. Другое дело, что раньше, в условиях плановой экономики, командно-административной системы, развитие отдельных видов ВС и родов войск в значительной степени шло самостоятельно. Опыт последнего десятилетия, однако, показал: при нынешнем состоянии экономики подобный метод планирования строительства Вооруженных Сил неприемлем.
Во-первых, он не позволяет всесторонне и качественно проработать вопросы создания межвидовых группировок войск (сил) как основных формирований в современной войне, а также вопросы межвидовой унификации и стандартизации основных систем вооружения и военной техники. Во-вторых, не увязывает потребности Вооруженных Сил с возможностями федерального бюджета. А в-третьих, не обеспечивает надлежащий контроль за строительством армии и флота со стороны государства и общества.
Сегодня совершенно очевидно, что традиционное пропорциональное распределение ресурсов по видам ВС и родам войск не позволяет сконцентрировать их на приоритетных и межвидовых направлениях, ведет к неоправданному завышению затрат, созданию новых, нередко дублирующих структур. Только лишь организационными реформами здесь не обойтись. Нужно менять саму методическую основу, идеологию планирования, уходить от принципа «отраслевого» распределения.
Практика таких развитых стран, как США и Великобритания, показывает: в условиях жестких экономических ограничений наиболее эффективен программно-целевой метод планирования строительства армии и флота. У нас, к слову, он уже нашел свое воплощение в новом Плане строительства Вооруженных Сил Российской Федерации и Государственной программе вооружения до 2010 года.
Суть его в том, что за основу берется конечная цель строительства ВС - тот облик, который они должны обрести к определенному сроку. Затем эта цель детализируется, и уже под частные задачи разрабатываются комплексные целевые программы, имеющие межвидовый характер. Далее на основе этих программ разрабатываются планы строительства видов ВС и родов войск, которые непосредственно и реализуются. Если использовать вашу аллегорию, мы планируем строительство дома от его общего назначения к деталям конструкции, а строим, конечно же, как положено - начиная с фундамента.
- Известно, что работа над Концепцией строительства видов Вооруженных Сил и родов войск уже завершена. Российская армия будущего - какая она?
- Концепция предусматривает создание высокооснащенных, обладающих достаточным потенциалом сдерживания, с современным уровнем профессиональной и морально-психологической подготовки, боеготовых, компактных и мобильных Вооруженных Сил рационального состава, структуры и численности. Безусловным приоритетом является поддержание на минимально допустимом уровне потенциала ядерного сдерживания, а также развитие сил общего назначения. На важнейших стратегических направлениях предполагается сформировать полностью укомплектованные и боеготовые части и соединения.
Мы исходим из того, что структура Вооруженных Сил должна соответствовать прогнозируемому характеру вооруженной борьбы в будущем и одновременно - специфике возможных уже сегодня военных действий на различных стратегических направлениях. Принципиально важно обеспечить войска необходимым количеством новейших оружия и техники, резко повысить другие качественные параметры. Материальным фундаментом этого должно стать увеличение доли затрат на НИОКР, закупку вооружения и военной техники, оперативную и боевую подготовку войск.
- В развитии военной теории наша наука по-прежнему опирается на опыт Великой Отечественной войны. Не абсолютизируем ли мы его? Напрашивается аналогия с предвоенным периодом, когда «красные маршалы», жившие старым багажом, всерьез рассчитывали громить танки посредством лихих кавалерийских атак...
- Прежде всего, не разделяю подобные суждения насчет наивности красных, как вы их называете, маршалов. Высший начальствующий состав Красной Армии имел большой боевой опыт: громил войска интервентов, японских милитаристов. Многое было сделано и в плане подготовки страны, Вооруженных Сил к отражению агрессии со стороны фашистской Германии. Причины наших тяжелых поражений в начальный период войны совершенно иные, о них неоднократно говорилось.
Опыт Великой Отечественной настолько обширен и глубок, что долго еще будет использоваться в развитии военной теории и практики. Вместе с тем мы признаем: опираясь на этот опыт, наша военная наука долгое время была ориентирована главным образом на подготовку к аналогичной крупномасштабной войне. Проблемы же локальных войн и вооруженных конфликтов изучались недостаточно глубоко. Да и старый, чего уж там, опыт подготовки войск, особенно в области организации взаимодействия, работы на местности, присущий таким выдающимся полководцам, как Жуков, Конев, Рокоссовский, во многом был утрачен.
Не призываю и не считаю нужным возводить в абсолют опыт Великой Отечественной, делать из него панацею на все времена, равно как и бросаться в другую крайность. Опыт этот постоянно дополняется, уточняется, обогащается практикой последующих локальных войн, вооруженных конфликтов, практикой оперативной подготовки. Это хороший оселок для проверки вновь возникающих теорий и концепций. Это, говоря языком философии, мера вещей - разумного сочетания старого и нового в сфере вооруженной борьбы.
И еще добавлю: мы все должны поклониться поколению участников Великой Отечественной войны и очень многому у них поучиться.
- Что нового привнесли в отечественную военную теорию, практику последние региональные конфликты? Достаточно ли глубоко, внимательно, на ваш взгляд, они сегодня исследуются?
- Смотря что подразумевать под региональными конфликтами. В соответствии с принятой у нас терминологией боевые действия последней четверти ХХ века относятся большей частью к локальным войнам и вооруженным конфликтам. Это и война в зоне Персидского залива, и англо-аргентинский конфликт, и агрессия против Югославии, гражданская война в Афганистане и так далее. Военно-теоретические выводы из данных конфликтов вкратце таковы.
Сегодня развитые в военно-техническом отношении страны стремятся достичь своих целей за счет преимуществ в вооружении - прежде всего в воздушно-космической и информационной сферах. Значительно возрастает роль космических, военно-воздушных и военно-морских сил. При этом наглядно просматривается тенденция: ведущие страны НАТО, в первую очередь США, стараются не доводить боевые действия до стадии противоборства сухопутных группировок, избегая тем самым собственных крупных потерь.
Если быть ближе к делам домашним, то много поучительного дает опыт контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе. Внимательно анализируем события в других «горячих точках». Следует подчеркнуть: в последние годы нами отчетливо осознается угроза втягивания России в серию вооруженных конфликтов и локальных войн, способных перерасти в крупномасштабную войну.
Исходя из всего этого, корректируем свои взгляды на строительство Вооруженных Сил, на подготовку страны, армии к войне, на способы ее предотвращения, сдерживания (отражения) агрессии. Вносим необходимые изменения в планирование и подготовку стратегических действий, уточняем приоритеты дальнейшего развития видов Вооруженных Сил. Готовим практические рекомендации на все, как говорится, случаи жизни, включая и миротворческие операции.
Здесь важен фактор научного предвидения, упреждения. Сейчас уже идет наработка теории строительства и применения Вооруженных Сил, других войск на период 2010 - 2020 годов.
- Раз уж мы коснулись прогностической функции науки, то каковы характер, направленность военных угроз России сегодня и в обозримом будущем?
- Угрозы Российской Федерации и ее союзникам в оборонной сфере (военно-технические, военно-экономические, информационные и другие) носят комплексный характер и имеют тенденцию к усилению. Большое негативное влияние на общую ситуацию оказывают внутренние российские проблемы.
В ближайшей и среднесрочной перспективе ядерная или крупномасштабная обычная война с участием России и ее союзников маловероятна. Но это при одном обязательном условии - при наличии у нашей страны действенного потенциала ядерного сдерживания и боеготовых сил общего назначения.
Более вероятно, как я уже говорил, возникновение локальных вооруженных конфликтов по периметру наших границ - с втягиванием в них России и ее союзников, с перспективой разрастания этих конфликтов до масштаба региональных.
- Какие могут быть использованы превентивные меры для парирования возникающих угроз? И, если уж случится воевать, какой, скорее всего, будет эта война?
- Вы совершенно правильно акцентируете внимание на этой важнейшей проблеме. Гораздо конструктивнее агрессии не допустить, нежели потом ее отражать. В числе превентивных мер воздействия можно назвать следующие.
Меры дипломатического характера: переговоры между конфликтующими сторонами - напрямую или через посредников; мирные конференции; рекомендации и предупреждения; отправка в зону конфликта специальных миссий; приостановка членства в международных организациях и исключение из них.
Меры юридического характера призваны подкрепить политико-дипломатическое воздействие апелляцией к международному праву, авторитету международных судов и арбитражных комиссий, в компетенции которых разбирательство межгосударственных споров и претензий.
Меры экономического воздействия: экономическая и финансовая поддержка, режим наибольшего благоприятствования в торговле или, напротив, различные санкции и ограничения - вплоть до прекращения экономических отношений, а также морских, воздушных и иных сообщений.
Гуманитарные меры: безвозмездная помощь гражданскому населению конфликтующих сторон продуктами питания, одеждой, медикаментами и прочим.
Меры морально-психологического воздействия: моральная поддержка или осуждение мировым сообществом конфликтующих сторон, объективное освещение причин, динамики и возможных последствий конфликта, формирование общественного мнения.
Теперь что касается прогнозируемого характера будущих войн.
Многополюсный мир предполагает и многообразие угроз военной безопасности. В последние годы заметно меняются средства и способы реализации политических и стратегических целей войны. Все чаще они достигаются за счет провоцирования вооруженных конфликтов и локальных войн внутри государств-соперников, их более слабых союзников или между ними. Имеют место факты экономического изматывания (изоляции), информационного давления и так называемого гуманитарного вмешательства. Все это, не исключено, свидетельствует о зарождении новой стратегии вновь образующихся на мировой арене центров силы.
Диапазон геополитического противоборства, возможности средств вооруженной борьбы также значительно расширяются. В военно-научных кругах развитых стран считают, что их вооруженные силы вступили в эпоху новых научно-технических достижений, прежде всего в информационной области. Следствием этого станет создание в 2015 - 2030 годах принципиально новых информационно-управляющих систем, разведывательно-ударных комплексов большой дальности и ударных систем со сниженной заметностью.
Все это существенно преобразит характер противоборства во всех сферах. Могут появиться новые формы и способы вооруженной борьбы. И вы абсолютно правы, когда говорите о том, что задача военной науки – обеспечить упреждающую проработку вопросов, которые ставят перед нами военная теория и практика.
 
|
