|
 |
Алексей ВАСИЛЬЕВ,
член-корреспондент РАН,
директор Института Африки РАН. |
Недавние события в Конго, где средь бела дня в своем кабинете был убит президент этой страны, вновь приковали внимание мировой общественности к Африканскому континенту, а вернее, к его тропическому региону. На территории, превышающей Западную Европу, уже долгие годы идут бесконечные боевые действия, в которые прямо вовлечены Демократическая Республика Конго (столица Киншаса), Руанда, Уганда, Бурунди, Ангола, Зимбабве, Намибия, косвенно – Судан, Замбия, Чад, Центральноафриканская Республика, Танзания, правобережное Конго (Браззавиль). Ежедневно здесь убивают друг друга с помощью самолетов, танков, вертолетов, артиллерии, ракет, автоматов, стрел и мачете. Еще больше умирают от голода и болезней – прямого следствия военных действий. Разрушается экономика, но жируют диктаторы, торговцы оружием и контрабандными алмазами.
Как, кем и почему ведется большая африканская война, невиданная по размаху с момента крушения колониальной системы?
Разделяй, властвуй и грабь
Вооруженные конфликты в Африке трудно поддаются какой-либо классификации. Причины у них самые разные. Многие конфликты связаны с местной спецификой и уходят корнями в глубь столетий. Другие являются наследием прежнего колониального господства, политики колониальных держав, которые до укрепления своей власти использовали межэтнические противоречия, а границы между колониальными владениями нарезали по живому, искусственно разделяя этнические группы, племена, целые народы.
Определенную роль сыграли конфликты, начинавшиеся во время «холодной войны». Соперничество США и СССР на Африканском континенте в ряде случаев порождало конфликты либо обостряло их. С окончанием «холодной войны» картина стала гораздо более запутанной, так как в действие включились многие внутренние факторы, и прежние причинно-следственные связи выглядят искаженными и смазанными.
Конфликты порождает и грабительская деятельность транснациональных корпораций. Стремясь получить бесконтрольный доступ к минеральным ресурсам, которыми богаты некоторые страны региона, они действуют по принципу «разделяй и властвуй», сталкивая друг с другом соперничающие группировки, представляя и той, и другой стороне вооружение и боевую технику. Следует подчеркнуть, что Тропическая Африка является пятым в мире регионом по импорту оружия. При катастрофически низком уровне ВНП цифры 21 доллар или 14 долларов в год на душу населения, израсходованных на вооружение, представляются огромными.
Питательной же средой большинства конфликтов является нищета. Власть и богатство в африканских странах – синонимы, и тот, кто получает власть, практически бесконтрольно распоряжается национальными богатствами страны. Нередко и бойцы вооруженной оппозиции, и военнослужащие национальных армий, не получающие жалованье, занимаются грабежами и терроризируют местное население. Лозунги могут быть разными. Для тех, кто получил в руки оружие, этими лозунгами могут быть «демократия», «социализм», «империализм», «справедливость», «революция», «национальное освобождение», но суть остается в одном – получить доступ к власти, а значит, к распоряжению богатством.
Государственные структуры, образованные после получения независимости, оказались просто не способны справиться с обеспечением элементарных потребностей населения в жилье и продовольствии. В ряде случаев государственные органы превратились просто в организованные банды, грабящие собственный народ, превратившие свои страны в захваченную, оккупированную территорию, а ее экономику – в трофейную.
В этих условиях люди, теряя веру в возможности государства обеспечить их базовые потребности, обращаются к более традиционным, основанным на родственных отношениях формам социальной организации. Это приводит к конкуренции и конфликту между этническими группами за оставшиеся скудные ресурсы государства.
Традиционное этническое сознание создает образ врага в достаточно жестких формах, при этом сотрудничество, взаимопонимание и компромиссы становятся необычайно трудными. Демократические принципы сожительства различных этносов закреплены во многих конституциях и законодательных актах, но на деле они игнорируются. Одна этническая группа стремится добиться исключительного положения и благ для себя в ущерб другой, вплоть до физического уничтожения представителей другого этноса. Та или иная этническая элита утверждает, что имеет особые данные, а также исторические заслуги, чтобы претендовать на высшие должности в государственном аппарате и армии, не говоря о своей доле собственности. Этноцентризм в условиях конфронтации воспитывал в людях фанатичную преданность по отношению к своей группе, доходящую до полного отрицания прав другой группы.
Кровавая драма Руанды
Взять, к примеру, Руанду. После обретения независимости в 1962 году в этой стране было сформировано правительство, состоящее в основном из народности хуту, которая составляет примерно 85 процентов населения страны. Естественно предположить, что это правительство стало проводить политику в интересах своего этноса. А вот тутси (15 процентов), до этого господствовавшие в стране, оказались оттесненными от власти, а их элита – от богатства. В этих условиях не могла не возникнуть вооруженная конфронтация. Тем более, что примерно в 1990 году в Руанде началось самое настоящее избиение тутси, которое достигло пика в 1994 году, превратившись в массовую бойню при попустительстве правительства. В развязанном геноциде, по объективным оценкам, было убито 700–800 тысяч тутси и умеренных хуту.
Бежавшие из страны, главным образом в Уганду, тутси создали так называемый Руандийский патриотический фронт. Его отряды, получив оружие и поддержку угандийского правительства, вернулись в Руанду, захватили столицу Кигали, сформировали так называемое правительство национального единства. Около миллиона хуту – как ополченцев, замешанных в геноциде, так и мирных жителей, опасаясь расправы, бежали в соседнее Конго (Киншаса), тогда именовавшееся Заиром. Отсюда их боевики стали нападать на Руанду. Одновременно они столкнулись с конголезскими этническими тутси, именуемыми здесь баньямуленге, которые, естественно, сочувствовали и помогали своим соплеменникам по ту сторону границы. Так завязалась кровавая драма, втянувшая в свой водоворот более десятка стран.
Совет Безопасности ООН, правительства США, Франции, Бельгии могли предотвратить геноцид в Руанде в 1994 году, но не сделали этого и должны нести ответственность за свое бездействие. Таков основной вывод, содержащийся в предоставленном в ООН в июле 2000 года докладе независимой международной комиссии, которая под эгидой Организации африканского единства провела расследование массовых убийств в этой стране.
После 1994 года во главе Руанды формально стоял представитель хуту президент Пастер Бизумунгу. Но фактически разоренной и еще не залечившей раны страной правили молодые военные, в основном тутси, во главе с лидером Руандийского патриотического фронта Полем Кагамой. Он и стал президентом в апреле 2000 года. В своей речи после избрания П. Кагама утверждал, что намерен стать президентом всех руандийцев – как тутси, так и хуту. П. Кагама в прошлом – офицер военной разведки. Он проходил подготовку в США, будучи вице-президентом, заочно получил диплом магистра по менеджменту в Англии.
После 30 лет изгнания из Уганды, Бурунди, Танзании и Конго в страну вернулись почти миллион тутси. Однако хуту, хотя их сопротивление в Руанде было подавлено, не намерены уступать. Боевые отряды хуту скрываются в соседнем Конго (Киншаса) среди миллиона бежавших из страны соплеменников и время от времени дают о себе знать, организуя вооруженные вылазки и устраивая террористические акты в Руанде.
Бурунди: никто уступать не намерен
Примерно по тому же сценарию, правда, с меньшими, чем в Руанде, жертвами, развиваются события в соседнем Бурунди. В этой стране уже 7 лет идет гражданская война между меньшинством тутси (15 процентов населения) и большинством хуту (примерно 85 процентов). За это время жертвами межэтнических столкновений стали более 200 тысяч бурундийцев. Не менее 1,2 млн. человек оказались в положении беженцев и перемещенных лиц.
Сегодня военная ситуация в Бурунди зашла в тупик. Армии, поддерживающей правительство, которое формируют тутси, не удается разгромить повстанцев хуту. Последние поддерживают связи с боевиками хуту в Руанде и Конго (Киншаса), пользуются базами в Танзании и Конго, получают от своих соплеменников в соседних странах вооружения и боеприпасы.
«Война в Бурунди, – заявил министр обороны полковник Сирил Ндайрукие, – это гражданская война, а в гражданской войне никто не может быть уверенным в своей победе. Следовательно, необходимо искать устойчивый мир».
Президент Бурунди Пьер Буйоя пытается достичь урегулирования, но ему приходится лавировать между вооруженной оппозицией хуту и экстремистами из числа тутси, которые стремятся не допустить, чтобы армия потеряла свой моноэтнический характер. По его мнению, нужно создать систему чередования у власти хуту и тутси, отстранив от активной роли экстремистов из той и другой этнической группы.
Этого же мнения придерживается и бывший президент ЮАР Нельсон Мандела, ныне выполняющий функции международного посредника на переговорах между правительством тутси и повстанцами хуту. Он считает, что необходима решительная «перекройка внутриполитического пейзажа» Бурунди, где властные структуры, экономика и военный аппарат контролируются тутси. «Армия должна состоять, по крайней мере, наполовину из другой основной народности – хуту, а голосование при выборах государственной власти следует проводить по принципу «один человек – один голос», - заявляет этот самый авторитетный для африканцев политик.
Однако у каждой из сторон свое представление о том, кто должен править в стране, кто виновен в геноциде, кто военный преступник. Отсюда правовой и моральный тупик, когда никто не желает уступать и идти на примирение с противником, несмотря на подписанные соглашения.
Туго скрученный клубок Конго
Нынешняя Демократическая Республика Конго (бывший Заир) стала жертвой собственного богатства (медь, кобальт, цинк, ванадий, уран, алмазы, золото, ценные породы древесины, слоновая кость), размеров (территория, равная Западной Европе), разнообразия этносов и племен в составе 45-миллионного населения.
32 года страной, как захваченной, оккупированной территорией, правил президент Мобуту Сесе Секо. (Предполагается, что он лично смог награбить, по крайней мере, 5 млрд. долларов, его ближайшее окружение, видимо, не меньше). В это время в богатейшей стране приходила в упадок экономика, умирали от голода люди, разрушалась инфраструктура, распадался государственный аппарат. Восстания против диктатора в 1979, 1989, 1992 годах были потоплены в крови.
В годы «холодной войны» за спиной Мобуту стояли Вашингтон, а также американские союзники и клиенты в Европе, Африке и Азии. Тогдашний режим предоставил в распоряжение США не только национальные богатства, но и свою территорию, в частности базу Камина в Западном Заире, с которой шло снабжение антиправительственной группировки УНИТА, воевавшей против дружественного Советскому Союзу ангольского правительства. Международные корпорации вывозили из страны медь, редкие металлы, алмазы примерно на 1,5 млрд. долларов в год.
В 1997 году президенту Мобуту бросил вызов всеми забытый партизанский лидер Л.Д. Кабила, который почти 30 лет отсиживался на партизанских базах в Восточном Конго, иногда перебираясь за границу. Союзниками Кабилы стали тутси, которые на востоке Заира в провинции Киву назывались баньямуленге, а также правительства Руанды и Уганды, предоставившие в помощь повстанцам свои войска. Через несколько месяцев режим Мобуту рухнул. Л.Д. Кабила занял Киншасу, провозгласил себя президентом и переименовал Заир в Демократическую Республику Конго (ДРК).
Придя к власти с помощью тутси, Кабила вначале закрывал глаза на их расправы с хуту, в том числе с мирными беженцами из Руанды. Однако, когда тутси в чужой для них Киншасе попытались подмять под себя других конголезцев, захватывая руководящие посты в администрации и армии, Кабила порвал со своими прежними союзниками. 27 июля 1998 года он заявил, что высылает из страны всех иностранных (преимущественно тутси) военных и гражданских чиновников и расформировывает подразделения конголезской армии, укомплектованной «лицами неконголезского происхождения». Он также обвинил руководителей Руанды, Уганды и Бурунди, которые год назад помогли ему прийти к власти, в их намерении «восстановить средневековую империю тутси, в которую должны были войти, помимо этих трех государств, и восточные районы ДРК». «Если не дадим отпора агрессору, то превратимся в рабов тутси, – заявил Кабила. – Пусть и руандийские беженцы (в основном хуту. – А.В.) убираются к себе. У нас они лишь приносят беспорядки». Видимо, Кабиле изменило политическое чутье.
2–3 августа начался антиправительственный мятеж. Он охватил и восточные провинции страны, где против правительства выступали военнослужащие тутси, и западные, где в некоторых частях начали восстания как тутси, так и бывшие сторонники Мобуту, недовольные усилением в армии представителей этноса банда, из которого происходит сам Кабила. Мятежников поддержали Уганда, Руанда и Бурунди, пославшие в страну свои войска.
Власть Кабилы висела на волоске. Но правительство соседней Анголы не могло потерять ценного союзника, с помощью которого надеялось блокировать тыловые позиции УНИТА, и направило ему на помощь войска. Мятежники были разгромлены на подступах к Киншасе и в западных провинциях страны.
В середине 1999 года, впрочем, как и сейчас, под контролем Киншасы оказались лишь половина территории страны по диагонали с севера на юго-восток и отдельные центры на востоке. Повстанцы имеют контроль над значительной частью восточных провинций и экономически важных провинций центра. В июне 1999 года руководство ДРК обратилось в международный суд в Гааге с требованием признать Руанду, Уганду и Бурунди агрессорами, нарушившими Устав ООН. Западные державы заявили, что «верят в неизменность границ ДРК», хотя некоторые из них и не исключают отделения от Конго тех или иных областей, если они того захотят.
К середине 1999 года было подписано не менее десятка соглашений о прекращении огня. Однако ни одно из них не соблюдается. Сегодня на территории Конго ведутся ожесточенные бои: на северо-западе, вокруг Гемене и южнее, за рекой Конго, а также юго-западнее Кисангани и в Северном и Южном Киву – на востоке страны. Главный алмазодобывающий центр Конго Мбужи-Майи удерживают правительственные войска, но недалеко от города действуют мятежники.
Различные группы мятежников пытались наладить взаимодействие, но без успеха. Крупнейшие из этих групп:
– Движение за освобождение Конго (ДОК) во главе с бизнесменом Жан-Пьером Бембой. Его поддерживает Уганда, используя в этих целях свои вооруженные силы. Движение насчитывает около 10 тыс. вооруженных бойцов.
– Конголезское объединение за демократию (КОД) – основная часть повстанческой группировки, позже расколовшейся на две. Вооруженные силы этой группировки имеют 11-15 тыс. бойцов, которыми командуют конголезские офицеры, в большинстве своем баньямуленге. Их поддерживает Руанда.
– Конголезское объединение за демократию – движение за освобождение – другая часть КОД, возглавляемая Эрнестом Вамба диа Вамба. У него около 3.500 боевиков, которые опираются на войска Уганды.
Положение в Конго осложняет и присутствие там групп, не связанных друг с другом. Они в основном союзники Кабилы. Среди них – ополченцы хуту, которые действуют на фронте вокруг алмазных копий в Мбужи-Майи. Они также имеют базы в Киву, временами вторгаясь в Руанду. Многие ополченцы хуту проникают в Бурунди на помощь своим соплеменникам, которые сражаются против тамошнего правительства. Ополченцы насчитывают от 5 до 25 тыс. человек.
В ряде областей в Восточном Конго, Северном и Южном Киву действуют вооруженные отряды май-майи, которые ориентируются на правительство Кабилы и выступают вместе с хуту.
16 января сего года президент Конго Л.Д. Кабила во время очередного совещания в своем кабинете был застрелен собственным телохранителем, принадлежавшим, по предварительным данным, к стану оппозиции. Вечером следующего дня экстренное заседание совета министров приняло решение о переходе власти от отца к сыну – генералу Джозефу Кабиле. 24 января он был приведен к присяге, став одновременно президентом, главой правительства и главнокомандующим вооруженными силами страны. Новый президент заявил, что намерен сохранить целостность Конго и освободить те ее районы, которые заняты повстанцами. Ангола, Зимбабве и Намибия выразили Кабиле свою поддержку, в то время как внутренняя оппозиция и главные враги Конго – Руанда и Уганда - выступили против.
Сегодня - союзники, завтра - враги
В конголезском конфликте замешан, как уже говорилось, целый ряд африканских государств. Руанда вначале активно поддержала Кабилу, однако, когда тот разорвал с тутси, перешла в стан его врагов. Сегодня правительство Руанды заявляет, что его войска уйдут из Конго только тогда, когда будет гарантирована неприкосновенность границ, а бойцы хуту разоружены, - задача, которая, по мнению большинства наблюдателей, едва ли выполнима.
Бурунди признало, что имеет своих солдат в Конго, но утверждает, что они не связаны ни с одной из местных группировок, а воюют только против ополченцев хуту. Роль Танзании в конголезском конфликте состоит главным образом в том, что она служит прибежищем для сотен тысяч хуту, бежавших на ее территорию ранее из Руанды и Бурунди, а сейчас из Конго.
Уганда также принимает активное участие в боевых действиях на территории Конго. Считается, что Уганда вмешалась в конголезские события из личных амбиций ее президента Йовери Мусевени, который претендует на роль регионального лидера. Как полагают, Уганда держала в Конго во второй половине 2000 года от 8 до 10 тыс. солдат. Некоторые из них находились на удалении более тысячи километров от угандийской границы – в Басанкусу.
В самой Уганде правительству противостоят две большие мятежные группы. Одна из них – «Союзные демократические силы» - имеет базы в Восточном Конго. Вторая – «Армия сопротивления Господа»- вторгается в Уганду с севера. Уганда в свою очередь поддерживает Суданскую народно-освободительную армию – южан-христиан и анимистов, которые воюют против исламистского правительства Хартума.
Что касается Судана, то он помог Кабиле несколько раз, направив в 1999 году свою авиацию для бомбардировки мятежников в районах Северного Конго. Правительство Судана отрицает эти факты, но Кабила явно находился в дружеских отношениях с суданским правительством, очевидно, следуя логике: враг моего врага (в данном случае – Уганды) – мой друг. В самом Судане бои, болезни и голод унесли с 1983 года примерно 2 млн. жизней.
Руководство Намибии находится в союзнических отношениях как с правительством Анголы, так и с правительством ДРК. Оно позволило ангольцам преследовать мятежников УНИТА на своей территории и одновременно направило в Конго около 2 тыс. военнослужащих.
По сообщениям газеты «Нью-Йорк Таймс», вмешаться в войну в Конго Намибию убедило руководство Зимбабве. Само же Зимбабве послало от 7 до 10 тыс. военнослужащих в Конго в поддержку Кабиле. При этом утверждается, что зимбабвийские генералы неплохо наживаются, получив контроль над некоторыми месторождениями алмазов в Конго.
Во взаимоотношениях союзников – Руанды и Уганды - тоже не все гладко. Летом прошлого года противоречия между руандийскими и угандийскими войсками вылились в кровавые столкновения вокруг города Кисангани. Были убиты сотни военнослужащих и еще больше мирных жителей. Считается, что причиной столкновений стал спор о контроле над местными минеральными богатствами, которые хищнически разворовываются всеми участвовавшими в конфликте сторонами.
25 лет ангольской трагедии
Когда в 1975 году Ангола стала независимой, правительство сформировало партия Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА), близкая к марксизму по идеологии, тесно связанная с Советским Союзом политически и в военном плане. Второй серьезной, но более слабой организацией является Национальный союз за полное освобождение Анголы (УНИТА).
Между этими организациями началась война не на жизнь, а на смерть. В страну вторглись войска расистской ЮАР и мобутовского Заира с целью свергнуть правительство МПЛА. Ему на помощь пришли кубинцы, вооруженные советским оружием и переброшенные в Анголу частично на советских самолетах. Юаровцы и мобутовцы были вынуждены отступить, а унитовцы остались вести вооруженную борьбу с правительством Анголы.
Лишь в 1992 году, после семнадцати военных лет, представители МПЛА и УНИТА сели за стол переговоров и согласились провести выборы под эгидой международных наблюдателей и ООН. Президентом стал лидер МПЛА Жозе Эдуарду душ Сантуш. УНИТА потерпела поражение на свободных выборах и, не признав их результатов, вновь взялась за оружие. За всем этим стоял человек, который никогда ни с кем, ни при каких обстоятельствах не хотел делиться властью, а тем более быть вторым человеком в стране, – лидер УНИТА Жонас Савимби.
После многих месяцев вооруженных действий противоборствующие стороны встретились в Лусаке – столице Замбии и в 1994 году опять договорились о национальном примирении, о прекращении огня (Лусакский протокол). УНИТА обязалась разоружиться и влиться в процесс мирного строительства страны.
Но, сдав для отвода глаз несколько сот тонн оружия и снаряжения, главным образом устаревшего и негодного к употреблению, представителям ООН, Савимби сделал ставку на усиленное вооружение для нового силового противостояния с правительством. В руках
УНИТА оказались средства, которые открывали все двери, границы, склады, аэродромы, – колоссальное количество алмазов. Гигантские месторождения высококачественных алмазов, оказавшиеся под контролем УНИТА, давали Савимби примерно 600 млн. долларов в год дохода. За пять лет, до новой вспышки войны, он получил в свое распоряжение около 3 млрд. долларов и закупил горы современного оружия. Оставшихся денег хватит на новые закупки. Его тыловыми базами снабжения стали мобутовский Заир (ныне ДРК) и правобережное Конго (Браззавиль).
УНИТА возобновила полномасштабную войну в декабре 1998 года. Удар, нанесенный войсками Савимби, был такой мощи, что многие наблюдатели стали пророчить ему победу. На вооружении около 60 тыс. бойцов УНИТА оказались сотни танков, бронетранспортеров, системы залпового огня, тяжелая и легкая артиллерия, несколько боевых самолетов, вертолетов, системы ПВО, противотанковое оружие, современные системы радиосвязи, не говоря о миллионах патронов, сотнях тысяч снарядов, десятках тысяч единиц стрелкового оружия.
В это время заместитель министра иностранных дел Великобритании Питер Хейн назвал поименно лиц, занятых в контрабанде оружия и горючего для УНИТА, авиакомпании, многие из которых имели десятки самолетов и меняли свои названия и страну регистрации. Они действовали из Бельгии, Объединенных Арабских Эмиратов, Южной Африки, Свазиленда, Центральной Африканской Республики, Канады. По заявлению Хейна, некоторые высокопоставленные деятели из Замбии, Уганды и Руанды участвовали в нарушении санкций ООН, введенных против УНИТА. Склады с горючим были устроены в Габороне (Ботсвана), откуда его контрабандой переправляли для УНИТА. Как выяснилось, оружие поставлялось и из бывших стран Варшавского пакта, и из некоторых стран СНГ.
Авантюра Савимби не принесла ему победы – разгрома правительственных войск. Война в первой половине 1999 года шла с переменным успехом. Перевес сил был на стороне УНИТА, но она не была в состоянии развивать свои успехи. Правительственные войска сражались лучше, чем ожидалось, а во второй половине 1999 года им удалось переломить ситуацию.
В результате крупного наступления в сентябре 1999 года были взяты главные базы
УНИТА, в частности Андуло, Байлундо и Жамба. В них были захвачены колоссальные арсеналы снаряжения и оружия общим весом 15 тыс. тонн, в том числе 27 танков и 40 боевых машин пехоты. Особенно болезненной была для УНИТА потеря Байлундо, который считался как бы духовным центром народа овимбунду – этнической базы этой организации.
Контрнаступление правительственных войск оказалось гораздо более успешным, чем предполагали многие эксперты. Силы УНИТА были выбиты с Центрального плато. Первый раз за десятилетие эти районы оказались под полным контролем правительственных войск. Бойцы УНИТА, поспешно отступая, бросали огромное количество оружия, военного снаряжения и техники.
В 2000 году правительственные войска контролировали уже 92 процента из 157 дистриктов Анголы, включая 11 из 13 районов, где добываются алмазы, в провинциях Лунда Сул и Лунда Норте. Однако этот контроль вовсе не означает, что в эти регионы полностью вернулась нормальная жизнь. В ряде мест в течение дня правительственные войска контролируют местность и население, а ночью приходят бойцы УНИТА.
Питательная почва ангольского конфликта – межэтнические противоречия. МПЛА имеет свою общенациональную социальную базу, но наиболее крепкие позиции у нее среди этноса бунду. Среди сторонников этой организации много так называемых «ассимиладуш» – ангольцев, принявших европейских образ жизни и португальский язык как свой родной.
УНИТА опирается на значительную часть этноса овимбунду. Если у МПЛА крепче позиции на побережье, то традиционной опорой УНИТА были районы на юге и востоке Анголы. Третьестепенную роль играет так называемый «Национальный фронт освобождения Анголы» (ФНЛА). Раньше он действовал преимущественно на севере Анголы, в районах, населенных этносом конго, и его влияние было чисто локальным.
Этническая пестрота (в стране более двадцати мелких и крупных этносов) добавляется и многообразием конфессиональным. Здесь действуют католическая и протестантская церкви, афро-христианские церкви и секты, а также традиционные верования. Многие из этих конфессий выделяют своих «пророков», «апостолов», «спасителей», которые претендуют в том числе и на политическую роль, тем самым еще больше раскалывают ангольское население.
За 25 лет войны в Анголе убито около полумиллиона человек. Ниже прожиточного уровня, то есть на условиях выживания, находится, по крайней мере, три четверти населения. В стране – почти три миллиона беженцев и перемещенных лиц. По подсчетам экспертов, от недоедания и нищеты ежегодно умирает около 200 тыс. человек. Многие плодородные поля заброшены, так как земля буквально нашпигована минами.
Мозамбик: пример для подражания
Разговор об африканских конфликтах все же не хотелось бы завершать на пессимистической ноте. В конце концов далеко не все африканские страны охвачены войнами, а некоторые – Намибия, Того, Гана, Бенин и другие – смогли избежать межэтнических столкновений в течение десятков лет. Есть и примеры, когда после долгого и кровопролитного конфликта стране удалось вернуться к прочному гражданскому миру. Это прежде всего Мозамбик 90-х годов.
Напомню, что через несколько лет после освобождения от португальского колониального господства в стране разгорелась гражданская война. Против марксиствующего правительства, которое возглавлял сначала лидер Фронта освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО) Самора Машел, а затем Жоаким Чиссано выступила организация Мозамбикское национальное сопротивление (МНС) во главе с Афонсу Длакамой. Она пользовалась поддержкой ЮАР. В октябре 1992 года между правительством Мозамбика и МНС было подписано мирное соглашение, положившее конец 16-летней гражданской войне. В октябре 1994 года в стране состоялись первые в истории многопартийные президентские и парламентские выборы, на которых победу одержал Ж. Чиссано и ФРЕЛИМО. МНС провело своих представителей в парламент, лидер МНС Афонсу Длакама признал результаты и президентских, и парламентских выборов.
В декабре 1999 года в стране состоялись новые президентские и парламентские выборы. Соперничество было жестким. Афонсу Длакама собрал 47,71 процента голосов против 52,29 процента у победителя. По сравнению с выборами 1994 года он улучшил свои показатели на 14 процентов. В парламенте ФРЕЛИМО получил 133 депутатских мандата, МНС – 117.
Выборы 1999 года в Мозамбике прошли в условиях значительного экономического оживления. После долгих лет разрухи темпы ежегодного роста экономики достигали 5-6 процентов в первой половине 90-х годов и более 10 процентов в конце 90-х, вызывая зависть у соседей по Сообществу развития Юга Африки (САДК). Иностранные инвесторы, особенно из ЮАР, выбирают Мозамбик в качестве места приложения капиталов. Они рассчитывают, что период потрясений в нем прошел и мир и стабильность сохранятся. Конечно, точка отсчета для экономического роста настолько низка, что любое оживление может продемонстрировать высокие показатели. Мозамбик входит в число самых бедных стран мира. Некоторые признаки экономического процветания мало распространяются на рядовых граждан. Это беспокоит нынешнее руководство.
Препятствия на пути роста: нехватка квалифицированных кадров, разваленная инфраструктура, бюрократия и сопутствующая ей коррупция. По данным Программы развития ООН, Мозамбик по показателям, связанным с человеческим фактором, среди 174 стран занимает 169-е место. 70 процентов населения живет в абсолютной нищете. Среди взрослых лишь 45 процентов грамотных.
 
|
