|
 |
|
Великий князь Киевский СВЯТОСЛАВ (942 – 972)
«Оставшись трехлетним ребенком по смерти отца, убитого древлянами, Святослав возрос в среде дружинников, - свидетельствует Русский биографический словарь 1904 года. – Уже в 946 году он находится во главе дружины, выступившей против древлян с местью за смерть Игоря [отца великого князя]; маленького четырехлетнего князя сажают на коня и дают ему в руки копье, которое он и бросает во врагов; копье, брошенное слабой детской рукою, падает у ног княжеского коня; дружина, видя у себя во главе начальника-младенца, начавшего бой, храбро бросается на врагов и быстро их одолевает».
Детство и юность великого князя – пример целенаправленного воинского воспитания. Государственные интересы в ту пору выяснялись только посредством меча, и Святослав таким образом готовился выполнять свой долг перед Отечеством.
«Сей князь, - пишет автор «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин, - возмужав, думал единственно о подвигах великодушной храбрости, пылал ревностью отличить себя делами и возобновить славу оружия российского, столь счастливого при Олеге; собрал войско многочисленное и с нетерпением юного героя летел в поле. Там суровою жизнию он укрепил себя для трудов воинских, не имел ни станов, ни обоза; питался кониною, мясом диких зверей и сам жарил его на углях; презирал хлад и ненастье северного климата; не знал шатра и спал под сводом неба… Каков был военачальник, таковы и воины. Древняя летопись сохранила для потомства еще прекрасную черту характера его: он не хотел пользоваться выгодами нечаянного нападения, но всегда заранее объявлял войну народам, повелевая сказать им: иду на вас! В сии времена общего варварства гордый Святослав соблюдал правила истинно рыцарской чести».
Кстати, недавние исследования известного историка А.Н. Сахарова - директора Института истории РАН - свидетельствуют, что «Святослав… произносил свое знаменитое «Иду на вы» только после того, как собирал полную информацию о противнике». То есть отвага и благородство сочетались с трезвым расчетом и разумной осторожностью, а разведывательная служба в его войске была поставлена на высокий уровень. (Более подробно см. в книге «Тайные операции российских спецслужб с IX по XXI век», М. «Гелеос», 2000 г.) К тому же стремительность передвижения его дружины просто не давала неприятелю возможности подготовиться к отражению удара.
Академик Б.А. Рыбаков образно писал, что «походы Святослава 965 – 968 гг. представляют собой как бы единый сабельный удар, прочертивший на карте Европы широкий полукруг от Среднего Поволжья до Каспия и далее по Северному Кавказу и Причерноморью до балканских земель Византии. Побеждена была Волжская Болгария, полностью разгромлена Хазария, ослаблена и напугана Византия… В двух концах Русского [Черного] моря возникли военно-торговые форпосты – Тмутаракань на востоке у Керченского пролива и Преславец на западе близ устья Дуная.
Во всех этих действиях мы видим руку полководца и государственного деятеля, заинтересованного в возвышении Руси и упрочении ее международного положения. Серия походов Святослава была мудро задумана и блестяще осуществлена».
Итогом этих походов стало объединение восточнославянских племен в единое государство, укрепление безопасности границ Руси и упрочение ее внешнеполитического положения, а также установление торговых связей с Византией…
Великий князь Святослав был убит в бою. Славное его имя, легенды о его победоносных походах, заслуги князя перед Русской землей навеки останутся в памяти россиян.
Князь Дмитрий Михайлович ПОЖАРСКИЙ (1578 – 1642)
Есть в нашей истории люди, которые в трудный для Отечества час вдруг появляются во всем величии, свершают свой подвиг – и вслед за тем словно бы исчезают… Пожалуй, наиболее яркий тому пример – князь Дмитрий Пожарский.
Древний род князей Пожарских восходит через князя Андрея Стародубского – соратника Дмитрия Донского в Куликовской битве, через великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо к самому легендарному Рюрику. Да только вот во времена Ивана Грозного этот род попал в опалу и «захудал».
Казалось бы, пришедшее на Русь в начале XVII века «Смутное время», польская интервенция и появление целого ряда самозванцев позволяли потомку «игрою счастия обиженных родов» некоторым образом «восстановить справедливость». Ведь милости при дворе «Лжедмитрия II», «Тушинского вора», искали представители гораздо более благополучных фамилий: князья Трубецкие, Черкасские, Долгорукие… Однако князь Дмитрий Михайлович продолжал верно служить законному царю, Василию Шуйскому, несмотря на то, что его заслуги явно обходили наградами - ведь русские военные люди исконно служат Отечеству не за чины и награды.
В 1610 году князь Пожарский был назначен воеводой в город Зарайск, мощной своей крепостью прикрывавший Рязань и Москву от набегов крымцев. Однако воеводе пришлось выдерживать осаду своих же посадских людей и малороссийских казаков, выступавших за «законного царя Дмитрия». В 1611 году, во время так называемой «Московской разрухи», воевода командовал отрядом, отважно сражавшимся против оккупировавших Москву поляков, и был ранен, отвезен в Троице-Сергиеву лавру.
Тем временем, уже в сентябре того же года по призыву нижегородского земского старосты Кузьмы Минина в Нижнем Новгороде начали формировать Второе ополчение, возглавить которое нижегородцы просили князя Пожарского… Впрочем, в Русском биографическом словаре говорится несколько по-иному: мол, князь сказал так: «Я рад жизнь свою положить за веру, только вы изберите между собой из посадских людей, кому со мной быть у такого великого дела и кому собирать казну, чем жаловать ратных людей». На заявление архимандрита Феодосия… что между ними нет такого человека, князь Пожарский возразил, что, напротив, в Нижнем есть опытный служилый человек Кузьма Минин, которому такое дело «за обычай». Так что еще вопрос, кто кого призвал на защиту Отечества – Минин князя Пожарского или наоборот?
Но факт тот, что 23 февраля 1612 года главные силы ополчения выступили в поход против интервентов и «воров». Почти все находившиеся у него на пути города сдавались без боя…
20 августа войска князя Пожарского и Минина достигли предместий оккупированной поляками Москвы. 22-го произошло ожесточенное сражение на подступах к Кремлю, и после трех дней боев предводитель поляков гетман Ходкевич бежал, а его оставшиеся силы были заперты в Кремле и капитулировали лишь 27 октября того же 1612 года…
Вскоре в Москву стали съезжаться «выборные чины» для участия в Земском Соборе, который должен был решить, кому принять пустующий престол Российского царства. Князь Дмитрий Михайлович тогда фактически явился председателем Собора. И даже более того: как свидетельствует изданная в 1886 году «История родов русского дворянства», он «не принял предлагавшегося ему русского престола. Его род по праву исторического значения должен занять место после Романовых, раньше других угасших также фамилий от Рюрика».
Но нет, князь Пожарский так и остался военачальником. До 1 декабря 1618 года, пока не было подписано перемирие между Россией и Польшей, он участвовал во многих сражениях и порой – как было при прорыве поляков в Москву 30 сентября 1618 года – даже дрался наравне с рядовыми ратниками… Когда же война была завершена, он, по словам историка, «превратился в одного из бояр, выполнявших эпизодические «службы».
Подобная судьба была характерна для многих талантливых – и не только в военной области – русских людей, которые выполняли свою миссию, и затем покидали «первый ряд», на века оставляя о себе самую добрую память.
Генерал–фельдмаршал граф Петр Александрович РУМЯНЦЕВ-ЗАДУНАЙСКИЙ (1725 – 1796)
О роли графа Румянцева в отечественной истории можно судить хотя бы по тому, что второй в Санкт-Петербурге памятник после знаменитого «Медного всадника» воздвигнут «Румянцева победам» - как значится на его пьедестале. Историки нарекли в военном отношении первую часть царствования императрицы Екатерины II «румянцевской» - вторая станет «потемкинской».
«Никогда еще русское военное искусство не стояло так высоко, как в конце XVIII века, - писал А.А. Керсновский. – План его величественного здания был начертан Петром, фундамент заложен Румянцевым, самое здание возведено до небес великим Суворовым…»
Петр Александрович прошел прекрасную боевую школу: в 1748 году он командовал полком в походе на Рейн; в семилетнюю войну был бригадным и дивизионным командиром, сражался при Грос-Егерсдорфе и Кунерсдорфе, а затем уже во главе корпуса брал крепость Кольберг. Самой яркой страницей его биографии стала турецкая война 1768–1774 годов, когда Россия отвоевывала берега Черного моря, некогда именовавшегося Русским. Одним из замечательных событий этой кампании было сражение при Кагуле 21 июля 1770 года.
Условия казались немыслимыми: 17 тысяч русских против 150 тысяч турок. Граф, отойдя от «линии» - классического европейского построения войск,– разделил свои силы на пять каре, которые могли поддерживать друг друга огнем, прикрыл пехотой кавалерию и орудия. Однако атаки неприятеля он ждать не стал и дерзко атаковал укрепленный турецкий лагерь. При этом командующий армией сам находился в атакующем каре, пребывал под непрерывным огнем неприятеля. Когда же другое каре было смято десятитысячным отрядом янычар, Петр Александрович немедленно поскакал на угрожаемый участок и остановил бегущих.
Укрепление было взято – вместе со 140 орудиями, шестьюдесятью знаменами и двумя тысячами пленных. Уцелевшие турки были сброшены в Дунай. «Ты – прямой солдат!» - восторженно кричали графу его гренадеры. За этот подвиг полководец был удостоен чина генерал-фельдмаршала, а за сражение при Ларге, происшедшее двумя неделями раньше, награжден орденом Св. Георгия I класса. Светлейший князь Потемкин называл Румянцева своим наставником, а себя – его учеником. Такой признанный военный авторитет, как Фридрих Великий, говорил, что победы Румянцева «передадут его имя позднейшему потомству».
Оказалось – не только победы, потому как Петр Александрович считается также основоположником русской военной доктрины. Он первым выдвинул в основу воспитания войск «нравственный элемент», моральное начало и старался развивать инициативу и самостоятельность как частных начальников, так и командиров подразделений, и нижних чинов. В результате так называемые активно-оборонительные действия сменялись активными, линейная тактика – колоннами, каре и рассыпным строем, сочетанием фронтальных и фланговых ударов.
Затем была еще одна турецкая война – 1787–1791 годов, но завершить ее фельдмаршалу не удалось: резко ухудшились его взаимоотношения со всесильным к тому времени Потемкиным, и граф Румянцев был вынужден покинуть армию. К сожалению, в России слишком часто личные интересы превалировали над государственными.
Генералиссимус Александр Васильевич СУВОРОВ (1730 - 1800)
8 июня 1799 года в четырехдневном сражении при Треббии, когда бой с численно превосходящими силами французов достиг максимального ожесточения, корпусной командир генерал Розенберг спросил у Суворова разрешения отступить. В ответ фельдмаршал указал на огромную скалу: “Попробуйте сдвинуть этот камень. Не можете? Вот так же и русские не могут отступить”. На следующий день отступили французы, а их арьергард был пленен.
Это - лишь один эпизод из богатейшей боевой биографии великого русского полководца. Имя Александра Васильевича Суворова в России знает каждый. И в то же время его без преувеличения можно назвать одним из наиболее таинственных наших военачальников. Полна загадок сама суворовская биография: долгая солдатская служба, генеральский чин лишь к сорока годам - и стремительный взлет; смутно известно участие Александра Васильевича в событиях 1762 года и в подавлении Пугачевского восстания... К тому же его отличала постоянная манера дерзкого оригинальничания, к которой весьма снисходительно относилась не только Екатерина II, но и весьма строгий Павел I. “Вот человек, который хочет всех уверить, что он глуп, и никто не верит ему”, - сказал про Суворова фельдмаршал Румянцев.
Тайной можно признать также список его блистательных побед, почти что без поражений. Многие из них были достигнуты вопреки всей логике войны, наперекор всем условиям и условностям. Казалось, будущий генералиссимус открыл некую одному ему доступную “формулу победы”, которая оказалась неподвластна другим. Может быть, такую: “Воюй не числом, но умением”?
Но ведь во все времена были на Руси умелые и опытные полководцы - однако так воодушевить солдат, своих чудо-богатырей, повести их на подвиг и на смерть, на невозможное мог только Суворов. И сколько ни пытались ему подражать, как ни копировали его и современники, и потомки - никому из них не удалось по-настоящему проникнуть в тайну его полководческого искусства, и второго Суворова не было и нет...
Ушел из жизни полководец но осталась, во многом даже вопреки обстоятельствам, Суворовская армия. Та армия, которая изгнала французов из пределов России в 1812 году, освободила Болгарию в 1878-м, громила германцев в 1916-м и штурмовала Берлин в 1945-м.
Генерал-фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов (1745 — 1813)
Фельдмаршала Кутузова принято называть “учеником великого Суворова”. Но в этом, пожалуй, был некий ритуал того времени - признанный гений военного искусства как бы благословлял своих последователей. Поэтому все общавшиеся с ним военачальники традиционно именовались “учениками” - вплоть до поэта-партизана Дениса Давыдова, которому Суворов также предрек военную карьеру.
Однако даже кампанию 1812 года, которая считается вершиной полководческого искусства Кутузова, при всем желании невозможно сравнивать с Суворовскими походами. Но ведь это, несмотря на непродолжительный отрезок прошедшего времени, была уже совершенно иная эпоха.
Вот как писал о полководческом искусстве Кутузова известный советский военный историк генерал-лейтенант П.А. Жилин:
“Кутузов, разумеется, не был лишь талантливым последователем Румянцева и Суворова. Опираясь на теоретическое и практическое наследие своих учителей, он пошел дальше, развивая передовое русское военное искусство. Войны начала XIX века, в которых исключительно ярко расцвел военный гений Кутузова, значительно отличались от войн времен Румянцева и Суворова. Резко возросла численность армий. Расширился театр военных действий. Более сложным стало решение стратегических задач. Естественно, что в изменившихся условиях уже нельзя было ограничиваться традициями прошлого. Нужны были новые методы и приемы ведения войны. В начале XIX века, во время коалиционных войн, Кутузову пришлось решать неизмеримо более сложные политические и стратегические задачи, вести борьбу с более сильным противником, руководить более крупными армиями, чем в войнах второй половины XVIII века. И в этих условиях он проявил себя искуснейшим мастером вождения войск, прокладывающим новые пути в области военного дела”.
...Иные историки упрекают Михаила Илларионовича Кутузова в том, что он не громил, а вытеснял из России остатки “Великой армии” и тем самым содействовал Наполеону. А все, мол, масонские козни. Вопрос этот сложный. Сам Кутузов однажды обмолвился, что в случае полного разгрома Наполеоновской армии выиграет отнюдь не Россия, а “некое островное государство”. Не только полководец, но и опытный дипломат, и политик, Михаил Илларионович во многом провидел будущее...
Адмирал Федор Федорович УШАКОВ (1745 — 1817)
Неудивительно, что имя Суворов стало в Российской армии нарицательным. Разумеется, никто не скажет сейчас, кого и когда, по какой причине, сравнивали с великим полководцем. Однако точно известно, что “морским Суворовым” был наречен адмирал Федор Федорович Ушаков.
“В отечественной истории не раз бывало, что подлинные таланты и истинные победители отодвигались на обочину, а лавры и рукоплескания доставались или напыщенным фаворитам, или иностранным союзникам... - пишет в биографической книге “Ушаков”, изданной в серии ЖЗЛ, известный писатель В.Н. Ганичев. И дальше: - Казалось, самой выдающейся фигурой в отечественном флоте конца XVIII века был подлинный флотоводец русских эскадр адмирал Ушаков... Сорок кампаний провел он, ни в одном сражении не потерпел поражения. Блестящие победы русского флота у Тендры, Керчи, Калиакрии, Корфу под его началом сделали имя Федора Ушакова легендарным.”
Кстати, “морского Суворова” с Суворовым “сухопутным” роднит также и то, что оба они отошли от господствовавшей в тогдашнем военном искусстве линии: линии войск, линии кораблей. Отошли от шаблона, от рутинных представлений в военном деле. Отошли - и побеждали.
Не грех, между прочим, поучиться у этих людей и душевной щедрости: узнав о взятии крепости Корфу, великий полководец сказал, что желал бы быть при этом штурме хотя бы мичманом. Что ж, эти люди, богатые своими заслугами, без ревности относились и к чужим победам, понимая, что и на суше, и на море они воюют за единую великую Россию.
Генерал от артиллерии Алексей Петрович ЕРМОЛОВ (1777 – 1861)
Удивительно, но говоря о покорении Кавказа, всякий сразу же вспомнит А.П. Ермолова – одного из командиров Кавказского корпуса. Не он начинал Кавказскую войну, не он ее закончил, но все-таки имя Ермолова оказалось здесь самым блистательным. Объяснение тому найдем в книге замечательного русского историка генерал-лейтенанта В.А. Потто «Кавказская война»:
«Эпоха Ермолова была для Кавказа прежде всего эпохой полного изменения внутренней политики. Наши традиционные отношения к завоеванным ханствам и горским народам были фальшивы в самом своем основании… Все наши сношения с мелкими кавказскими владениями носили характер каких-то мирных переговоров и договоров, причем Россия всегда являлась как бы данницей. Большей части не только дагестанских и иных ханов, но даже чеченским старшинам, простым и грубым разбойникам, Россия платила жалованье, поддерживая тем в них алчность и возбуждая в других зависть и стремление набегами вынудить Россию платить «дань» и им…
С появлением Ермолова на Кавказе все это прекратилось. Принципом Ермолова было, что золото – не охрана от неприятеля, а приманка его, и он стал давать цену только железу, которое и заставил ценить более золота. «Хочу, - говорил он, - чтобы имя мое стерегло страхом наши границы крепче цепей и укреплений, чтобы слово мое было для азиатов законом, вернее неизбежной смерти. Снисхождение в глазах азиатов – знак слабости, и я прямо из человеколюбия бываю строг неумолимо. Одна казнь сохранит сотни русских от гибели и тысячи мусульман от измены».
В этих словах вся система Ермолова. Он смотрел на все мирные и немирные племена, населявшие Кавказские горы, если не как на подданных России, то рано или поздно долженствующих сделаться ими, и во всяком случае требовал от них безусловного повиновения. И прежняя система подкупа и задариваний в его руках сменилась системой строгих наказаний, мер суровых, доходящих до жестокости, но всегда неизменно соединенных с правосудием и великодушием.
Ермолов, постигая в полном объеме неизбежность грядущих событий, первый вступил на настоящий путь отношений к кавказским народам – путь военный, путь открытой борьбы, исход которой для России не мог подлежать сомнению. Он сознательно поставил себе задачу завоевания Кавказских гор и, прекрасно понимая характер театра предстоящих военных действий, создал и новую целесообразную программу их. «Кавказ, - говорил он, смотря на вздымавшиеся перед ним горы, - это огромная крепость, защищаемая многочисленным полумиллионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого, так поведем же осаду». И в этих словах вся сущность руководящей деятельности Ермолова.
Трудная задача, выполненная Ермоловым, требовала, конечно, и соответствующих сил, и он нашел их в кавказском солдате. Но и кавказский солдат обязан ему именно той высотой нравственного духа, который отличает его. Как всякий замечательный полководец, Ермолов понимал, что победа бывает всегда результатом нравственного единения вождя с предводимыми, что любовь солдата к полководцу есть сила, и много забот положено было им на то, чтобы воспитать солдата именно в духе войны и облегчить всегда сопряженное с тяжестями положение его; он смотрел на солдат не как на мертвую силу, хотел поднять до известной высоты личность каждого из них и в своих приказах называл их товарищами. Понятно, что он пользовался, как всякий замечательный полководец, глубокой любовью солдата.
Нет сомнения, что многие постулаты Ермоловской доктрины не утрачивают своего значения и в наши дни.
Генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич СКОБЕЛЕВ (1843 – 1882)
Имя генерала Скобелева принадлежит легенде, судьба его возвышенная, загадочна и трагична.
«Скобелев достиг высоких отличий и высшего чина военного в возрасте, когда его сверстники командовали полками, а в армии даже ротами, - говорится в Русском биографическом словаре. - Он этого достиг благодаря тому, что он был настоящий военный человек, воин по призванию, любивший военное дело всем сердцем. На службе он ставил максимум требований не только другим, но прежде всего себе, служа другим примером».
Отец Михаила Дмитриевича был генералом, но дворянином только во втором поколении… Если Наполеон говорил, что каждый его солдат носит в своем ранце маршальский жезл, то и в Русской армии рядовые даже из рекрутов могли достичь эполет и дворянского достоинства. Производство в офицеры лучших солдат значительно повышало боевые свойства армии...
М.Д. Скобелев начинал службу в блистательном Кавалергардском полку. Вскоре окончил Николаевскую академию Генерального штаба и затем был к Генеральному штабу причислен не по протекции, а вследствие следующих обстоятельств. На практическом экзамене Скобелеву нужно было отыскать место для переправы через Неман. Вместо этого поручик бросился в воду, на коне верхом переплыл реку и возвратился обратно, чем вызвал восхищение председателя комиссии.
Перед молодым генштабистом открывались блестящие возможности выказать свои незаурядные дарования, и он воспользовался ими сполна: отправился на границу с Бухарским ханством, на Кавказ, в Закаспийский край, потом в Хивинскую экспедицию, участвовал в покорении Коканда и за отличие получил ордена св. Георгия III степени, св. Владимира III с мечами, золотую саблю «За храбрость» и в 32 года чин генерал-майора. Тогда же у Михаила Дмитриевича появляется прозвище «Белый Генерал» - по особого рода суеверию он всегда был в бою на белом коне и в белом мундире.
«Белым Генералом» он и вошел в историю войны 1877 – 1878 годов, когда командовал 16-й пехотной дивизией, отличившейся во многих сражениях. Беззаветная храбрость и исключительные качества военачальника сделали Скобелева одним из наиболее известных героев той войны. Затем еще была Ахалтекинская экспедиция, взятие Геок-Тепе 12 января 1881 года.
Но это оказался последний подвиг генерала – через год он скоропостижно скончался при загадочных обстоятельствах. Ходили упорные слухи о том, что этот чрезвычайно популярный в России генерал – сторонник славянофилов и ярый ненавистник разного рода немцев, паразитировавших в нашем Отечестве, намеревался занять императорский престол под именем Михаила III.
Так это или нет – вопрос спорный. Талантливые и популярные военачальники во все времена вызывали большие опасения у российского двора.
Маршал Советского Союза Георгий Константинович ЖУКОВ (1896 – 1974)
«Чем дальше в прошлое уходят годы Великой Отечественной войны, тем все рельефнее и крупнее вырисовывается на фоне величайших битв тех лет облик Г.К. Жукова, - пишет в биографической книге «Жуков», изданной в серии ЖЗЛ, известный историк профессор Н.Н. Яковлев. - Он в изобилии наделен теми качествами, которые делают великим полководца. Широта и глубина охвата явлений и событий при оценке военной и военно-политической обстановки, глубина проникновения в замыслы и действия противника, реализм в оценке соотношения сил. А в горниле сражения – несгибаемая воля в достижении поставленных целей в самых сложных условиях, величайшая активность и навязывание своей воли противнику, решительность и отсутствие каких-либо колебаний при выполнении крупных оперативно-стратегических решений, когда обстановка была до предела сложной и запутанной,– всеми этими чертами выдающегося полководца во всей полноте обладал Маршал Советского Союза Г.К. Жуков.
Время рождает своих героев. Г.К. Жукову было суждено жить в великое время, в расцвете сил и военного таланта он встретил испытание, обрушившееся на наш народ, - великую и тягчайшую войну против озверевшего фашизма. Он жил этой войной, сделал все, что было в его силах, для Победы. В суровом военном противоборстве и проявились качества характера, которые сделали Жукова тем, кем он вошел в историю».
 
|
