|
 |
Капитан запаса
Владимир КАТРЕНКО,
депутат Государственной Думы России. |
ЗА ОКНОМ тихо падает снег. Последний снег зимы, связующей второе тысячелетие новой эры с тысячелетием третьим. Оглянемся на прошлое, на истоки народной судьбы: летописная наша история лишь единожды знала такое же порубежье десятивековых эпох.
“Тысяча лет кончилась! Как многознаменательно значение настоящих минут! – писал замечательный российский историк Н.Костомаров по поводу другой тысячелетней даты – рождения Руси. – Все, прожитое русским народом в минувшее тысячелетие, просит нас вспомнить его, подумать о нем... Ведь эта протекшая жизнь не чужда нам: это плоть и кровь наша, в ней наши семейные предания, в ней оставленное нам благословение праотцев наших”. Но, обозревая прошедшее и вместе с тем порываясь к грядущему, продолжал он, посмотрим и на себя: “Много лет прожито, а что нажито? Много перенесено, а что вынесено? Много думано – до чего додумано?..”
Давно это сказано, в январе 1862 года, но так созвучно сегодняшним мыслям, что порой кажется – слышу я современника, вижу полуночный свет в его кабинете (Костомаров засиживался там до утра) и такой же, крупными хлопьями, снег, как теперь, засыпающий сонную улочку. И уже не снежинки мелькают в полоске этого света, а вереницы событий, составивших нашу историю, ряды поколений, сменявших друг друга, и перед глазами встают из-под древнего праха могил и тираны, и герои минувшего – подвижники мысли и веры, хранители и защитники доброй кормилицы, крепкой нашей страдалицы, вековечной русской земли.
В новом веке - все впервые, вот и День защитников Отечества, шагнув в третье тысячелетие, празднуем первый раз. То, что именно он, наиболее широко отмечаемый, чтимый в народе профессиональный праздник, стал первым торжественным днем этого утра, мне кажется добрым знаком. Потому что “защитник” – от корня “щит”, а корневые основы страны должны быть надежны: в том великая мудрость народная, память не раз выходившей из огня России. Та неизгладимая ратная память, что и сегодня взывает к нам языком всех столетий: знай и помни!
Мои родные края – юг России, тоскующие разливы ковыльных степей, седые солончаки и заунывная даль дорог, хранящих вековой гул кочевых орд, плач полонянок, ржание бесчисленных табунов... И курганы - “времен и дел минувших сторожа”, похожие на шеломы русских витязей. Рядом с ними повседневность с ее заботами отходит в сторону, и мысли бегут к далекому, но осязаемому прошлому, от которого и доныне веет бодрое чувство жизни. Не кручина, не давящая обреченность, а именно это светлое, исполненное оптимизма чувство, по главной сути присущее историческому характеру моего народа. Может, благодаря ему Русь и выстояла, прошла через тревоги и беды, которые были написаны ей на роду. Может, потому и разгромила все орды, что праведный меч наш сжимала неодолимая вера в победу, жизнелюбивая сила земли наших предков...
ЕСТЬ что-то вещее в порубежных событиях угасших столетий. Из века десятого в век одиннадцатый Русь входила под знаком защиты своих земель: 1000 и 1001 годы, по записи Никоновской летописи, отмечены жаркими схватками с печенегами. А известно, как аукнется... В битвах крещеное второе тысячелетие стало для нас чередой сплошных войн, испытаний мечом и огнем. Только татаро-монгольское нашествие и две мировые бойни XX века могли уничтожить любую другую страну, любой другой народ. Но не Русь, не Россию, не нас! Тридцать три поколения, если считать со времен Святослава, как тридцать три пушкинских богатыря, взяли на свои плечи великую миссию защиты отечества и совершили подвиг, которому еще достойное имя не найдено. И который, по-видимому, еще ждет своего певца, сравнимого с автором “Слова о полку Игореве”.
Совсем недавно мы отметили 200 лет первого печатного издания “Слова...” Трудно найти аналог этой неувядающей Песне русскому воинству, русской земле, этому страстному, рвущему душу призыву русских князей к единению. Сегодня больше принято говорить об исторических параллелях, примерять вещие слова летописца к нашему нелегкому времени. Но подумаем и о другом: насколько знаковым, глубоко символичным является то, что светом бессмертного Слова, этой Заповеди внукам Стибожьим, освящено начало пути в новое тысячелетие!
Потомки еще не раз вглядятся в наше порубежное время, неспешно и проницательно осмыслят его. Не знаю, что больше всего привлечет их внимание, но вряд ли оставят они незамеченным совпадение дат, венчающих два сопредельных столетия: 55 лет Победы и 60-летие начала Великой Отечественной. Но вспоминая ликующий май сорок пятого и размышляя о скорбном июньском рассвете сорок первого года, да задумаемся мы о том, что начало нового века еще как нетронутый лист бумаги или нехоженая снежная целина, а вот какие строки напишем, какие проторим стежки-дороги, зависит только от нас. И упаси Боже ему, первенцу третьего тысячелетия, надеть фронтовую шинель...
Мой дед, Яков Константинович, крестьянин хутора Пороно-Покровского Краснодарского края, погиб в 1918-м. Так началась военная биография нашего рода, как две капли воды похожая на жизнь великого множества российских семей, чьи судьбы своенравно вершило то суровое время. Биографию века можно принимать как угодно – гордиться ею, скорбеть или предать анафеме, но ее не сменить, как фамилию, не забыть, не переиначить, не переписать. Людям дано другое – не совершать ошибок, чтобы потом не выглядеть глупо, отрекаясь от собственной же истории.
Обстоятельства зачастую сильней человека, и именно они диктовали, какой выбор сделать. Сообразно совести, пониманию долга. Отец мой, Семен Яковлевич, в мае тридцатого года окончил курсы при Северской МТС и стал трактористом. Профессия по тем временам престижная, да и дела, видимо, у него шли хорошо – вскоре был назначен механиком, так что пять с лишним лет, которые он работал до армии, семья не знала нужды.
Военную присягу он принял 7 ноября 1935 года, став курсантом учебного артиллерийского дивизиона 26-го артполка в городе Ворошиловске-Уссурийском. По выпуску – командир орудия, помощник командира взвода школы сержантов. Мама рассказывала, насколько был скуден солдатский паек в ту пору: тогдашняя артиллерия “сидела” на конной тяге, и не только курсанты, но иные офицерские семьи подкармливались макухой, предназначенной лошадям. Вот тут и загадка: почему отец, приехавший из хлебного края, вдруг пишет рапорт с просьбой направить его на курсы младших лейтенантов? Улыбалась бы судьба отправиться на учебу в Москву, Ленинград, в другие “благословенные” округа, а то ведь вся перспектива – станция Раздольная, а потом служба в 1-й отдельной Дальневосточной армии, крохотная квартира в деревянном бараке...
–Время было тревожное, грозой пахло в воздухе, – как-то сказал мне, тогда еще мальчонке, отец. Сказал по другому поводу, но, очевидно, в этих словах – ключ к пониманию его поступка. Отец считал: предназначение мужчины в том, чтобы быть надежной защитой семье, своему дому, Родине. С этим убеждением и прошел по жизни. А тогда, в 38-м, у него уже было боевое крещение на Хасане, поэтому выбор сделал осознанно.
Я видел боевые характеристики на отца времен Великой Отечественной. “В боях за освобождение нашей Родины показал смелость и умение в выполнении боевых приказов, за что был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны I степени...” (28 июня 1944 г.). “В бою бесстрашен, смело принимает решения на выполнение боевых задач. Инициативный командир. Умело организует взаимодействие с пехотой и танками...” (23 апреля 1945 г.).
Отец прошел войну от первого дня до последнего. Начинал лейтенантом, командиром огневого взвода, закончил майором, заместителем командира полка. Только однажды, в сорок втором, ранение вырвало его из строя.
Пуля нашла его под Старой Руссой, в девятнадцатый мартовский день. Тогда 19-й легко-артиллерийский полк, в котором служил отец, участвовал в Демянской операции против сильно укрепленной группировки врага. В январе-феврале нашим войскам сопутствовал успех, но в марте противник ринулся на деблокаду своих дивизий и разорвал кольцо окружения. Что за ад был в те дни, сложно даже представить, тяжело раненного отца едва вывезли в тыл.
–Все, старлей, отвоевал свое, – провожая в госпиталь, сказали ему в медсанбате.
Но в августе он был уже на передовой, все на том же Северо-Западном фронте, заместителем, а вскоре командиром артиллерийского дивизиона 122-мм гаубиц. Потом – 2-й Прибалтийский фронт, в составе которого и дошел до Победы. В 43-м был легко ранен под станцией Маево на Смоленщине, в 44-м контужен под Ригой.
В Германию, куда стремился каждый солдат, “чтобы расквитаться с войной”, он попал в 1948 году. Много лет спустя в Группе советских войск в Германии довелось проходить срочную службу и мне, прикоснуться к истории и частице жизни отца. Но не желал бы я своим сыновьям быть в чьих-либо столицах ни победителем, ни побежденным...
Вот такая бесхитростная судьба солдата. Ее злые “хитрости” начинаются позже, в середине 50-х годов. Сначала отца посылают на учебу в Ленинградскую Высшую офицерскую артиллерийскую школу, потом, в апреле 1955-го, дают блестящую аттестацию и представляют к ордену Красного Знамени, но вместо награды – решение: “Целесообразно уволить в запас...” И уже в ноябре он - 42-летний подполковник запаса: массовое сокращение армии катком прошлось и по нему.
Я помню его, растерянного и потухшего, пытавшегося наладить жизнь – он даже пчел пробовал разводить. Одна мама знает, как было ему трудно и горько ощущать себя отрезанным ломтем, фактически выброшенным из армии – даже лечь в госпиталь с заработанными на фронте болячками он не смог: “не по той статье уволен”. Единственное “утешало”: таких, как он, были сотни тысяч.
Не повторить бы прошлых ошибок, всегда крепко помнить: престиж армии – это престиж государства, который уронить просто, а вот поднять – дело нелегкое. Над этим задумываешься накануне грядущего сокращения Вооруженных Сил. И здесь, убежден, мы все ответственны в равной степени – и законодатели, и исполнительные ветви власти, это во многом зависит и от настроя в обществе, отношения к военному человеку на местах. А самое важное – не перегрузить бы эту работу на плечи самих же военных, Министерства обороны: мол, спасение утопающих... Это общая наша забота, чтобы не было никаких “утопающих” и никакого “спасения”.
...СЕГОДНЯ во многих семьях сядут за праздничный стол. Сядем и мы дома. В красном углу поставим снимок отца. Он на нем все такой же, как в юности, навеки в военной форме. Посидим, помолчим. Нам есть о чем помолчать вместе с ним...
 
|
