|
 |
Александр КОЧУКОВ,
«Красная звезда». |
«В составе Брянского фронта наиболее энергично наступала 3-я армия под командованием генерала А.В. Горбатова, который на протяжении всей войны превосходно справлялся с ролью командующего армией.
И можно сказать: он вполне мог бы успешно справиться и с командованием фронтом. Но за его прямоту, за резкость суждений он не нравился высшему руководству. Особенно против него был настроен Берия, который абсолютно незаслуженно продержал его в тюрьме несколько лет».
Г.К. Жуков. «Воспоминания и размышления».
Когда в редакции определили, что с материалом по освобождению г. Орла будет выступать Герой Советского Союза генерал армии Александр Васильевич Горбатов, я позвонил его другу генерал-лейтенанту Федору Ефимовичу Бокову. Они вместе участвовали в Берлинской операции, а после трагической гибели в июне 1945-го генерала Н.Э. Берзарина Горбатова назначили командующим легендарной 5-й ударной армией, где Боков был членом военного совета. Одновременно Александр Васильевич сменил своего предшественника и на посту коменданта Берлина.
- Достойная кандидатура, - сказал генерал Боков, - только Александр Васильевич тяжело болен, находится сейчас в санатории «Архангельское»...
- Федор Ефимович, помогите связаться с ним. Мы подготовили добротную «болванку», останется только подписать материал.
- Не знаете вы Горбатова. Ни в жизнь не подпишет, если что не так.
Через час редакционная дежурная «Волга» уже мчалась в «Архангельское». Александр Васильевич поднялся навстречу мне с госпитальной койки. Высокий, подтянутый. В его манерах, в стремлении не «давить» на гостя своим положением сразу чувствовалась высокая внутренняя культура.
Александр Васильевич внимательно просмотрел привезенную мною «болванку», сделал несколько поправок и поставил под материалом свою подпись.
С этого и началось мое знакомство с генералом армии Горбатовым - человеком очень непростой, даже трагической судьбы. Человеком, в конце концов оказавшимся сильнее этой судьбы и обстоятельств. Думаю, впрочем, много говорить об этом не надо - во времена «перестройки» Александра Васильевича пытались превратить в некий «символ», обобщенный образ невинно пострадавшего военачальника. Да только не уложился он в требуемые тогда рамки, потому как, даже пройдя «семь кругов ада», остался настоящим советским генералом - из тех наших военачальников, которые ничего не жалели для Победы, для Отечества и не держали обиды на Родину.
А ведь, пожалуй, могли... Вот как вспоминал генерал Горбатов в разговоре со мной обстоятельства своего ареста. Ареста, естественно, по ложному доносу.
- 15 октября 1938 г. я отправился в Москву искать правду. Остановился в гостинице ЦДКА. Ночью раздался стук в дверь моего номера. На вопрос: «Кто там?» - ответил женский голос: «Вам телеграмма».
Открыв дверь, я увидел троих «дюжих молодцев» в военной форме. Один из них с места в карьер объявил мне, что я арестован. Я потребовал от «энкавэдэшников» ордер на арест, а услышал в ответ: «Сами видите, кто мы!»
После такого ответа один начал снимать ордена с моей гимнастерки, лежавшей на стуле, другой - срезать знаки различия. Я попытался оказать сопротивление, но третий так «приварил» мне, что я чуть было не потерял сознание. У меня отобрали партбилет, удостоверение личности, другие документы, и черный «воронок» благополучно доставил меня на Лубянку.
- Там вы уже говорили со следователем?
- Нет. Сначала - с сокамерниками. Их было семь. После недолгого молчания один из них сказал:
- Товарищ военный, вероятно, думает: сам-то я ни в чем не виноват, а попал в компанию государственных преступников. Если вы так думаете, то напрасно. Мы такие же, как и вы. Не стесняйтесь, садитесь на свою койку и расскажите нам, что делается на белом свете, а то мы давно уже от него оторваны и ничего не знаем.
Я проинформировал соседей по несчастью о положении в стране, рассказал об известных мне событиях в мире. Они дали ряд советов, как держаться на допросах. Как ни странно, советовали признаться во всем. Сокамерники были в прошлом ответственными работниками, произвели они на меня впечатление серьезных людей. Тем больше я пришел в ужас, когда узнал, что все они уже подписали на допросах у следователя несусветную чепуху, признаваясь в мнимых преступлениях за себя и других. Одни пошли на это после физического воздействия, а другие потому, что были запуганы рассказами об изощренных истязаниях ада.
В душе я дал себе клятву: «Ни при каких обстоятельствах не оговаривать себя, тем более своих сослуживцев».
И что только ни делали мои следователи, на какие ухищрения ни пускались, я не признавал предъявленных мне абсурдных обвинений...
Ну а потом был «стандартный» приговор: 15 лет заключения в тюрьме и лагере плюс пять лет поражения в правах...
- Когда мы плыли на пароходе «Джурма» в Магадан, - продолжал рассказ генерал армии Горбатов, - со мной стряслось несчастье. Рано утром ко мне подошли два уркагана и вытащили из-под изголовья сапоги. Еще хорошие, хромовые. Один из уголовников с ухмылкой заметил: «Давно продал «хромочи» и «бабки» взял, а с отдачей все тянет». Он схватил меня за грудки, приподнял с нар и с силой ударил сначала по голове, потом в грудь. Второй в это время заграбастал сапоги. Я судорожно цеплялся за голенища, а грабители гоготали: «Вот они, скороходики, а кто-то сказал, что тю-тю. Отцепись, падла, грабли переломаю. Ну, кому говорят?!»
Веселые и довольные урки, поглаживая добычу, пошли прочь. Босой, в шоковом состоянии, я, не отдавая себе отчета, побрел вслед за ними.
«Тебе чего, старый хрыч?» - остановились отпетые ворюги. И тут же на меня посыпался град ударов. Притихшие зэки из политических безмолвно наблюдали за расправой. Дружки-уркаганы кричали во все горло: «Так ему! Под яйца врежь... По загривку... По хлебальнику... Мочи его, братва! Ишь, козел вонючий! Бабки взял, а товар притырил...»
Наконец, кто-то из политических робко подал голос: «Оставьте его, он еле дышит. Да и без сапог деду хана. На таком холоде околеет».
Тогда один из уркаганов «сжалился». Сняв с себя опорки, бросил их мне: «Налетай, старикан! Грабастай, прибарахляйся пока халява есть».
Рассказ Александра Васильевича произвел на меня очень тяжелое впечатление. И все же я задал ему вопрос, в котором очень давно хотел разобраться:
- В тридцатых годах при раскулачивании пострадали миллионы крестьян. Самых трудолюбивых и работящих, на которых держалась русская деревня. Имущество, скот «реквизировали», а самих в «телячьих» вагонах повезли в Сибирь, Казахстан и другие отдаленные места. С началом войны спецпереселенцев, в основном их подросших детей, начали отправлять на фронт. На передовой оказались и многие репрессированные ранее командиры Красной Армии...
По выражению лица генерала Горбатова, по тому вниманию, с которым он слушал меня, можно было определить, что волновавшая меня проблема захватила и его.
- Вы хотите сказать, что образовалась «гремучая смесь»?
- Да. Казалось бы, взрыв народного гнева неминуем. Он мог проявиться в форме перехода наших людей на сторону противника, однако этого не произошло. Во всяком случае не зафиксировано как массовое явление.
- Да, на эту «гремучую смесь» рассчитывали гитлеровцы. На мой взгляд, отгадка таится в душе русского человека. В той «загадочной русской душе», которую до сих пор не могут понять иностранцы. Да, раскулачивание носило архижестокий характер. Да, репрессии в Красной Армии коснулись ни в чем неповинных командиров. Но, оказавшись на фронте, перед лицом врага, наши люди сумели подавить в себе личные обиды. Они думали прежде всего о судьбе Родины, о том, что будет с их семьями, если фашистам удастся поработить наше Отечество. Осознав все это, советские воины дрались с врагом не на жизнь, а на смерть.
- А как вы относитесь к заградотрядам? Ведь наши недруги утверждают, что только благодаря им удалось удержать фронт под Сталинградом и стабилизировать положение на других фронтах...
- Серьезный вопрос. Боков сказал мне, что в журнале «Волга» только что вышла ваша документальная повесть «Финал Сталинградской битвы», а значит, вы беседовали со многими фронтовиками. Что они говорят о приказе № 227 «Ни шагу назад», о заградительных отрядах?
- Начну с рассказа своего отца Захара Тихоновича. Он минометчик, воевал в армии Василия Ивановича Чуйкова, был ранен и контужен. Так вот, мой отец - сержант, командир минометного расчета, каких было тысячи, утверждает, что приказ «Ни шагу назад» спас, как он выражается, Ра-се-ю... И против заградотрядов не выступает. Говорит, что это - лекарство для слабонервных.
- Целиком и полностью согласен с сержантом. Кстати, он не из репрессированных?
- Его отец, то есть мой дед, угодил под раскулачивание (имел две лошади, три коровы на семью из пятнадцати душ). А Захар Тихонович работал на заводике прохладительных напитков, по его словам, бракёрщиком. Если какая соринка оказывалась в бутылке с водой, отставлял в сторону - брак...
Когда деда «колупнули», отец не захотел расставаться с семьей и... автоматически стал сыном кулака. Его вместе со всеми родственниками повезли на «высылки» в Казахстан, а уже оттуда с началом войны бросили под Сталинград.
- Вот и замкнулся круг, - неожиданно сказал генерал Горбатов. - Мы с вашим отцом разрешили сложную для вас дилемму. Каким образом? Он - несправедливо раскулаченный, я - необоснованно репрессированный, а вместе храбро защищали Сталинград, не думая о том, что с нами жестоко обошлась Советская власть. «Разборку» оставили на потом...
- Интересная все-таки штука - жизнь, Александр Васильевич. Вот вы, репрессированный, униженный и оскорбленный властями и уголовниками в тюрьме, оказавшись на фронте, нашли в себе силы честно выполнять свой воинский долг. А генерал Власов, обласканный революцией, любимец Сталина и фортуны (в 40 лет стал командармом) ступил на путь откровенного предательства...
- Андрея я знал еще до войны. Мы с ним ровесники и шагали по службе стремя в стремя, это потом он припустился аллюром...
- Что его, по-вашему, толкнуло на путь предательства?
- Думаю, что «вождизм». От природы, несомненно, одаренный, он быстро рос по службе. А когда достиг «потолка», показалось мало, потянуло, как сейчас выражаются, во власть. Дальнейший ход событий показал, что он замахивался не только на командующего так называемой «русской освободительной армии», но и не прочь был заменить Сталина на его троне.
- Однако оказалось, что кишка тонка...
- Здесь, на мой взгляд, недальновидно поступил Гитлер. Он, к счастью для нас, так и ни разу не принял Власова, не позволил ему создать большую и мощную армию... А Власов мог бы нанести нам куда больше вреда.
Во время войны страшнее клейма «власовец» ничего не было. Наши солдаты порой щадили гитлеровцев, попавших в безвыходное положение, а «власовцев» в плен не брали, уничтожали на месте. Да и они, понимая свою участь, как правило, руки вверх не поднимали. Дрались до конца. Оставшихся в живых я бы, конечно, наказал, но дал возможность вернуться на Родину. Все же русские люди...
- Однако сам Андрей Власов предпочел сдаться в плен.
- Напрасно он так поступил. Уж лучше бы застрелился... Все мы ненавидим Адольфа Гитлера, но бывший ефрейтор, почувствовавший «запах паленого», поступил, как главнокомандующий, - покончил жизнь самоубийством.
Говоря о «фолиантах» нашей военной истории, генерал Горбатов заметил:
- Там «наворочено» такое, что сам леший ногу сломит. А все оттого, что некоторые исследователи хотят угодить властям предержащим. Шеститомник о Великой Отечественной сделали «под Хрущева». Недавно я получил первый том «Истории второй мировой войны», и по всему видно, что последующие одиннадцать томов будут «косить» под... Вы догадываетесь кого. Беда, да и только. Мемуары Георгия Константиновича Жукова - объективная, правдивая книга. Но сколько мурыжили их. Недавно Александр Михайлович Василевский написал послесловие к моим мемуарам, которые я думаю переиздать...
Второе издание книги генерала армии А.В. Горбатова «Годы и войны» вышло в Воениздате только в 1989 году, уже после смерти автора. Из послесловия к книге, написанного Маршалом Советского Союза А.М. Василевским, хотелось бы процитировать такой отрывок:
«В период командования армией неоднократно проявлялись самобытность и оригинальность полководческого мышления Александра Васильевича. Стоит, например, сказать, что по первоначальному замыслу в знаменитой Орловско-Курской битве и в освобождении Орла 3-й армии отводилась вспомогательная роль... но благодаря проявленной генералом Горбатовым разумной инициативе войска армии сыграли основную роль в освобождении древнего русского города...
Золотая Звезда Героя Советского Союза, два ордена Ленина, высшие полководческие ордена Суворова и Кутузова, многие другие ордена и медали достойно венчают боевые заслуги А.В. Горбатова в Великой Отечественной войне».
 
|
