|
 |
Юрий ГРИБОВ,
«Красная звезда». |
Недельная писательская поездка по верхней Волге должна была завершиться литературным вечером в прославленном авиационном гарнизоне. Просматривая план и состав группы, оргсекретарь союза спросил с удивлением:
- А где же Феликс Чуев? Ехать без него к военным летчикам - это, извините, прокол! Он же один по два часа может служивую публику держать! Он сам недавний авиатор, и поэзия его во многом посвящена летчикам и небу!
На второй день мы с трудом отыскали Чуева, и он потом и в самом деле царствовал в зале, заполненном «голубыми погонами». Я много раз Чуева слушал и всегда восхищался его умением держаться на сцене. Приличного роста, по-офицерски строен, лицо улыбчивое, доверительное, он с первых же минут вызывал симпатию. И своим видом, правильным, почти актерским голосом, а главное - содержанием стихов, образами и красками, которые проникали в самую душу, вызывали то гнев, то радость...
На этот раз Феликс Чуев был в особенном ударе, много читал про своего отца, отважного летчика, рано умершего от фронтовых ран.
Отцу предстояли ночные полеты,
Его мы к закату будили.
Отец уходил за далекие ветлы,
И солнце за ним уходило.
И долго отца было чуточку видно
В высокой листве золоченой,
И я оставался такой беззащитный,
Такой навсегда защищенный...
Феликсу было тринадцать лет, когда он лишился любимого отца. А вскоре скончалась и мать. Видимо, от страшного горя и переживаний. И остался Феликс с трехлетним братом Сашкой и больной бабушкой. Хотели мальчишек отдать в детский дом, но Феликс отбился, все заботы о семье взял на себя...
Даже представить трудно, как он, еще подросток, такой хилый, недокормленный, обносившийся, заменил взрослого. Зарабатывал на хлеб, чем мог. Бабушкина крохотная пенсия поддерживала, помогали друзья семьи. Так и держался все послевоенные голодные годы. Две неистребимые страсти помогали ему жить: мечта о небе, переданная отцом, и поэзия...
Писать стихи он начал рано, еще школьником. К семнадцати годам накопил их несколько тетрадей и послал Ярославу Смелякову, одному из мастеров поэзии, которого особо почитал. Ответ был быстрый и радостный: Чуев будет большим, настоящим поэтом. От такой похвалы могла не только голова закружиться. Немало было таких случаев. Но Феликс сдержал эмоции, перед друзьями не хвастался, славу не обмывал, а еще сильнее взялся за работу. Смеляков написал предисловие к его первому тоненькому сборничку, отметив тему родства поколений: «Тема эта важная, более того - необходимая для развития государства, для дальнейшей жизни народа. Очень важно, что она не просто декларируется, а органично и естественно живет в стихах молодого поэта, является одной из главных сторон его человеческой сущности...»
И Феликс Чуев после этого короткого, удачного разбега вскоре круто пошел на взлет, встал на крыло, как говорят в авиации. Почти ежегодно стали выходить у него поэтические книги, одно название которых говорило о его пристрастии и любви: «Красные асы», «Соколиная песня крыла», «Пилотка», «Виражи», «Вечный летчик», поэма «Минута молчания», посвященная Юрию Гагарину...
С первым космонавтом Земли Чуеву посчастливилось быть в дружеских отношениях: «И я храню апрельскую листовку, и внукам, как святыню, передам, пусть прикоснутся к радости «Востока» и к обоженным болью временам».
Многие вообще удивлялись кругу именитых знакомых Феликса Чуева. Его зазывали в гости маршалы, большие генералы, академики. Он написал две прозаические книги: «Сто сорок бесед с Молотовым» и «Так говорил Каганович». Из-за этих книг были упреки в его адрес, косые взгляды: и что это, мол, его все куда-то назад тянет, зачем он с махровыми сталинистами дружбу водит? Чуев отвечал доморощенным радикалам, что дружбу он водит с историей Отечества, которую нельзя, кому-то потрафляя, сортировать...
Смелый он был мужик, порядочный, честнейший. От отца многое взял, и служба в авиации к стойкости приучила. Он был инженером, испытывал самолеты: «Залитые кровью приборы мы влажною тряпкой протрем. И траурно не промолчим мы. Слезой не мигнет ни один. Мы выясним, что за причина, и сами потом полетим...»
Обретя отцовские крылья, Феликс Иванович Чуев следовал в жизни армейскому закону: служба Родине превыше всего! Он был стойким бойцом, патриотом. Он и умер недавно, как солдат. Шел по улице и упал, будто снайперской пулей сраженный...
А в эти дни ему исполнилось бы всего шестьдесят лет. Друзья, как и всегда, отметят день его рождения. Молодые летчики в своих планшетах унесут в небо его умные, нежные и мужественные стихи.
 
|
