Делам и людям срок дан малый.
     Вчерашний гений, поглядишь,
     Сегодня – дурень запоздалый,
     И век любимцу кажет шиш.
     Действительно, большинство из тех, кого при жизни именовали «историческими личностями», кто, считалось, принимал «судьбоносные решения», уйдя из жизни или даже просто сойдя с политической сцены, в лучшем случае мгновенно оказывались забыты. В худшем – осмеяны, оклеветаны, прокляты… Но всегда ли это было справедливо и заслуженно? Наш сегодняшний разговор именно о таком человеке. На протяжении десятилетий имя его было окружено легендами, однако их тональность резко изменилась с годами – с плюса на минус…
     Возьмем в подтверждение 1-е и 2-е издания «Советской военной энциклопедии». Вот что там писалось в 1976 году: «После Гражданской войны Буденный вел большую работу по переводу Красной Армии на мирное положение. Уделял много внимания обобщению опыта Первой мировой и Гражданской войн и использовал его при обучении войск. Внес значительный вклад в дело дальнейшего укрепления Советской Армии».
     В издании 1990-го оценка заметно иная: «После Гражданской войны, участвуя в решении вопросов строительства Вооруженных Сил СССР, их технической реконструкции, руководствовался ее опытом, преувеличивая роль кавалерии в будущей войне, и недооценивал техническое перевооружение армии, не одобрял формирование танковых соединений».
     Подобная точка зрения на личность Буденного – этакий «добрый малый, в прошедшем веке запоздалый», бытует в нашем общественном сознании и сегодня.
     Вот «Энциклопедия для детей», том «История России. ХХ век», выпущенный в 1996 году издательством «Аванта+». Во многих школах эта энциклопедия используется как дополнительный источник справочной информации. Раздел «Деятели гражданской войны» представлен всего несколькими именами: Лавр Корнилов, Антон Деникин, Александр Колчак, Михаил Тухачевский и Нестор Махно. Все! Следует понимать, что прочие «красные», «белые» и «зеленые» военачальники интереса для подрастающего поколения, равно как и ценности для отечественной истории, не представляют. Правда, есть еще несколько карикатур и фотографий, уже без биографических справок. С «красной» стороны представлен только снимок Буденного 1912 года. Семену Михайловичу посвящены еще и три строки в шестистраничной биографии М.Н. Тухачевского: «Шла дискуссия о значении конницы в современной войне. Тухачевский заметил, что роль конницы будет невелика. Возмущенный Буденный воскликнул, что Тухачевский «гробит всю Красную Армию».
     Итак, дети отныне четко знают, что был такой ретроград, который только на кавалерию и рассчитывал, а потому боролся с теми, кто стремился построить современную механизированную армию. В конечном итоге эта борьба завершилась делом о «военно-фашистском заговоре»…
     Однако все ли так просто было в нашей истории, и всему ли происшедшему мы можем давать сегодня однозначные и неоспоримые оценки?
     …Со времен далекого уже детства запомнилась мне песня, которую друзья моего деда, участники нескольких войн, обязательно пели за праздничным столом: «Мы красные кавалеристы, и про нас былинщики речистые ведут рассказ...» Мы с братом, к тому времени давно уже отправленные спать, радостно подпевали из другой комнаты: «Буденный, наш братишка, с нами весь народ!.. С нами Ворошилов, первый красный офицер!..» Было весело, все казалось понятным, никаких вопросов не возникало. Позже, когда вопросы появились, спросить, к сожалению, оказалось уже не у кого… Поколение ушло.
     (Уточню, чтобы подчеркнуть беспристрастность своей позиции: мой дед в 1-й Конной не служил, однако, громя басмачей в Туркестане, командовал саперным эскадроном).
     Недавно в редакцию «Красной звезды» пришел Михаил Семенович Буденный, младший сын маршала, внешне очень похожий на отца, и с такими же роскошными «фамильными» усами. Честно говоря, первый вопрос был задан именно по этой песне: почему командарм Буденный – «братишка», а член РВС армии Ворошилов – «красный офицер»? Всегда вроде наоборот считалось: политработник должен быть «ближе к народу», общаться с подчиненными по душам, а командующий армией – несомненный «офицер», с ним все по уставу, через правила субординации.
     М. БУДЕННЫЙ: Ворошилов полез в политику – пятнадцать лет был наркомом обороны, членом Политбюро. Отец этим не занимался - будучи умным человеком, никогда не лез в политику, туда, где многие головы сложили. Он был народным героем, и этого статуса у него никому не отнять… Между прочим, хотя с Ворошиловым они жили в одном доме и дружили семьями, они всегда были только «на вы».
     - А разве он не входил в ближайшее окружение Сталина? Об этом ведь многие пишут…
     М. БУДЕННЫЙ: - Да нет, конечно! Хотя в свое время он был с ним в хороших отношениях. Познакомился отец со Сталиным во время Гражданской войны, но как – подробно не рассказывал…
     - Вы спрашивали Семена Михайловича о его отношении к тому, что потом начали стыдливо именовать «перегибами»?
     М. БУДЕННЫЙ: Он считал, что Сталин виноват в основном в том, что создал систему, позволявшую такие дела творить. Он подозревал, что Сталин о многом был проинформирован – в особенности в отношении тех, кто был незаконно репрессирован…
     Когда читаешь биографические книги, то видишь, как автор неизбежно проникается симпатией к своему герою. Обычно он склонен прощать и даже замалчивать его прегрешения, зато всячески подчеркивает положительные стороны. Не то что стремится обмануть – просто пишущий старается, чтобы читатели увидели полюбившегося ему героя его глазами. Особенно пристрастны мы бываем, когда пишем или рассказываем о своих родственниках – тех, кого любим, кем гордимся... Поэтому, чтобы обеспечить объективность рассказа, мы дополним его некоторыми документами и свидетельствами. К тому же гость редакции представил нам уникальные фрагменты из неопубликованных записных книжек своего отца, а также заметки, написанные дочерью маршала, его старшей сестрой - Ниной Семеновной.
     Мы не собираемся писать подробный биографический очерк о маршале. Задача куда скромнее: попытаться уточнить некоторые «легендарные» моменты из его жизни. Впрочем, насколько Михаил Семенович может реально помочь нам в этом? Он человек совсем еще не старый, а его отец скончался уже тридцать лет тому назад.
     М. БУДЕННЫЙ: Я родился 3 июля 1944 года, в день освобождения Минска... Когда отец умер, мне было почти 30. Практически все свободное время, которое у него было, мы проводили вместе. На лошади ездить учил меня он, стрелять и фехтовать - он… У нас были очень, как говорится, доверительные отношения, он мне много чего рассказывал. Конечно, какие-то запретные темы были... Отмечу, что до последних дней жизни ум у него оставался светлейшим. Все помнил, все знал.
     Итак, обратимсЯ к одному из на
     иболее сложных вопросов - о взаимоотношении Буденного и Тухачевского, двух героев Гражданской войны, которые, как считается, потом олицетворяли собой два пути развития Советских Вооруженных Сил.
     М. БУДЕННЫЙ: Говорят, что отец бился за конницу, а был против техники. Это не так. Он был инспектором кавалерии, поэтому кавалерию и отстаивал. Но он был за тяжелые танки, а Тухачевский - за легкие танки…
     Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Отец часто вспоминал дискуссию о броне, которую они вели на военных советах. Тухачевский упорно стоял на позициях облегчения танков за счет легких брони и вооружения. Не бронестойкость и мощный огонь, а устрашающая подвижность – в этом он видел главное. Буденный настаивал на танках с надежной броневой защитой…»
     М. БУДЕННЫЙ: Отец говорил: по пересеченной местности они все равно с такой скоростью, как по Красной площади, не пройдут. Поэтому нам нужны тяжелые танки, с толстой броней. А ими никто фактически не занимался... Отец также говорил о конно-механизированных группах, каковые и были созданы уже во время войны.
     Из статьи М.Н. ТУХАЧЕВСКОГО «Новые вопросы войны», написанной в 1931 – 1932 годах: «Очевидно, в первую очередь нужен быстроходный танк, способный бороться с артиллерией противника, т.е. и сам вооруженный пушкой… При прочих равных условиях колесно-гусеничный танк имеет преимущество перед гусеничным. Точно так же амфибия имеет преимущества перед неплавающим танком».
     М. БУДЕННЫЙ: Кстати, кто обеспечил успех боев под Москвой зимой 1941-го, когда из-за холодов вся техника встала – и немецкая, и наша? Кавалерия, корпуса Белова и Доватора!
     Действительно, в определенных условиях у конницы есть преимущества по сравнению с танками и другой техникой. Так, следом за вошедшим в прорыв конным корпусом не должны идти колонны «наливников» и грузовиков со снарядами, кавалерия может успешно действовать на той болотистой, пересеченной, лесистой местности, по которой не пройдут никакие танки… И если наличие казачьих корпусов в Красной и Советской Армии объясняют настойчивостью и влиятельностью «первоконной мафии», то чем объяснить то, что у нашего противника в одних только привилегированных войсках СС было четыре кавалерийские дивизии, сражавшиеся до мая
     45-го?
     М. БУДЕННЫЙ: Конечно, отец понимал то, что кавалерия уходит - это естественный процесс технического прогресса. А он был человеком вполне практическим. Вы знаете, что он способствовал организации производства и принятия на вооружение «катюши»? Начальник Главного артиллерийского управления маршал Кулик сказал: «Барахло, какие-то самоварные трубы!» Тогда конструкторы попросили отца посодействовать, и буквально через месяц он вытащил на полигон практически все руководство страны... Было это перед самой войной, чуть ли не 21 июня.
     Получается, что Семен Михайлович совсем не был таким ретроградом, каким почему-то пытаются изобразить его сегодня. А значит, конфликт с Тухачевским имел иные корни и причины. Впрочем, был ли конфликт или это предположение историков?
     Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Отношения у него с Тухачевским действительно сложились непростые, что, однако, не мешало им в 30-х годах ходить друг к другу в гости. Если они спорили, то прилюдно, открыто высказывались откровенно, не шептались за спиной, а на военных советах говорили все друг другу в лицо. При таком отношении ненависть не рождается».
     М. БУДЕННЫЙ: Хотя отец Тухачевского недолюбливал... Потому что у того во время Гражданской войны очень много приказов было, которые не соответствовали действительности, принимались без всякой рекогносцировки, в результате чего людей посылали под сплошной огонь... Вот и проигрыш Польской кампании свалили на 1-ю Конную, которая здесь совершенно ни при чем. Она на Юго-Западном фронте была, а Тухачевский командовал Западным. Почему ему 1-ю Конную к рукам прибрать захотелось? Она ведь была завязана боями, не могла сразу отбросить своих «партнеров» и уйти... Между прочим, Тухачевский там все бои проиграл - и Буденный мог ему точно такие же претензии предъявить. Но, как вы видите, из истории Гражданской войны вырывают какие-то факты, трактуют их сегодня по-одному, вчера – по-другому. Но так же нельзя! Историю не переделать. Надо писать, как было. Вот, отец, например, если что было плохо, то и писал в своих воспоминаниях, что это плохо…
     Телеграмма И.В. Сталина: «Москва, Главкому. Александровск, 13 августа 1920 г.
     Ваша последняя директива
     № 4774/оп/252/ш без нужды опрокидывает сложившуюся перегруппировку сил в частях армии, уже перешедших в наступление. Директиву эту следовало бы дать на три дня назад, когда конармия стояла в резерве, либо позднее, по взятии конармией района Львова. В настоящее время это только запутывает дело и неизбежно вызывает ненужную вредную заминку в делах в интересах новой перегруппировки. Ввиду этого я отказываюсь подписать соответствующее распоряжение Юго-Запада в развитие вашей директивы № 13820. Сталин».
     - Можно предположить, что между военачальниками существовали счеты, относившиеся к временам Гражданской войны? О том, что к этому конфликту причастен Сталин, давно, как считается, затаивший на Тухачевского злобу, я уже и не говорю.
     М. БУДЕННЫЙ: Нет, как говорил мне отец, у «первоконников» и «группы Тухачевского» не было личного конфликта. И надо сразу заметить, что Тухачевский не мальчик для битья, он никогда таким не был. У него был очень острый, жесткий характер, он, без всяких сомнений, мог за себя постоять.
     ОпЯть-таки приходится задуматься о тех самых «загадках «дела Тухачевского», о которых рассказывает в своих публикациях «Красная звезда». Определенное тому подтверждение можно найти в материалах из семейного архива Буденных:
     Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО: «1 мая 1937 г. На квартире у К.Е. (у Ворошилова – Ред.) т. Сталин сказал, что «нужно с врагами покончить, ибо они есть в армии, в штабах и даже в Кремле. С ними мы должны покончить, невзирая на лица. Думаю, что тут речь идет о высоких персонах, но кто они?»
     Насколько Семен Михайлович был информирован на эту тему? Его бывший комиссар - нарком Ворошилов, призывавший «немедленно, сейчас же железной метлой вымести не только всю эту сволочь, но и все, что напоминает подобную мерзость, проверить и очистить армию буквально до самых последних щелочек», знал, очевидно, все имена. (Понять бы только, насколько он был осведомлен в подлинности обвинений?) А вот Буденный? Что знал он, человек, которому совсем скоро приказали судить своих бывших товарищей?
     Из записных книжек С.М. Буденного: «Мне, как инспектору РККА, приходилось часто ездить по округам и я хорошо знал их состояние. Как правило, в течение года я находился вне Москвы, в войсках, 6-7 месяцев, а потому знал цену каждому командующему войсками военного округа… В армии были невыносимые бытовые условия, крупу давали бойцам со стеклом (в Киевском военном округе у Якира), когда проводили зимой занятия с войсками, людей, как правило, обмораживали на 50 % за одни сутки учений. В казармах, как правило, был собачий холод, а водоснабжение и канализация замерзали».
     О столь бедственном положении войск не писалось ни в те, ни в последующие годы… А вот информация о событиях, почему-то прошедших мимо внимания историков.
     Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО. Маршал пишет, что на химическом полигоне в Кузьминках были обнаружены «пулеметы, гранаты, винтовки и огнеприпасы. Все это было аккуратно смазано, завернуто в плащ-палатки, вложено в ящики и закопано в землю. Мне пришлось весь полигон пройти щупами, сделанными из претового (?) железа, бойцы строились в одну шеренгу и двигались, втыкая щуп через каждый шаг в землю. В результате было найдено:
     1. Пулеметов станковых – 22.
     2. Патронов и ручных гранат – 330 тыс. и 4 тыс. соответственно.
     3. Винтовок – 1.200 штук.
     Знал ли Фишман об этом оружии? Думаю, что знал…»
     Имеется в виду Яков Моисеевич Фишман, начальник Химического управления РККА. «Человек изворотливый, - как значится в записях Буденного, - и часто умеет повернуть дело так, что оно будет выглядеть очень хорошо, хотя на самом деле все отвратительно-скверно».
     Если такое действительно было (впрочем, вряд ли бы маршал стал на склоне лет записывать небылицы в личных дневниках), то ведь не для продажи «криминальным группировкам», как ныне, пряталось похищенное оружие. К тому же бандитов скорее заинтересовали бы пистолеты и револьверы, а не шестидесятикилограммовые «максимы» и громоздкие трехлинейки – оружие, предназначенное для ведения боевых действий. Может, действительно шла подготовка к военному перевороту или хотя бы заготовка оружия на всякий случай? Но если поиски на полигоне осуществлялись под руководством Маршала Советского Союза, значит, дело действительно было очень серьезное…
     Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Терзанием на всю жизнь осталось для Буденного его вынужденное участие в процессе по делу Тухачевского и других военачальников в составе так называемого Специального судебного присутствия… Мне казалось, у него было такое ощущение, что, пережив всех и оставшись один, он как бы принимает на себя всю ответственность за эту трагедию».
     Может быть, и так. Но вот первичная реакция Семена Михайловича на происшедшее, изложенная в письме Генеральному секретарю. Этот материал получен редакцией в Архиве Президента Российской Федерации.
     «ЦК ВКП(б), тов. Сталину.
     Сов. секретно.
     Только лично.
     Хочу изложить вам свои впечатления по прошедшему 11.6.37 процессу контрреволюционной военной фашистской организации на заседании Специального присутствия Верховного Суда СССР.
     Тухачевский пытался популяризировать перед присутствующей аудиторией на суде как бы свои деловые соображения в том отношении, что он все предвидел, пытался доказывать правительству, что в создавшемся положении предчувствовал поражение и что его якобы никто не слушал…
     Тухачевский с самого начала процесса суда – при чтении обвинительного заключения, при показании всех других подсудимых качал головой, подчеркивая тем самым, что, дескать, и суд, и следствие, и все, что записано в обвинительном заключении, – все это не совсем правда, не соответствует действительности. Иными словами, становился в позу непонятого и незаслуженно обиженного человека, хотя внешне производил впечатление человека очень растерянного и испуганного. Видимо, он не ожидал столь быстрого разоблачения организации, изъятия ее и такого быстрого следствия и суда. В конце концов Тухачевский виновным себя признал.
     Маршал Советского Союза С. Буденный, 26 июня 1937 г.,
     № 0039, Москва».
     А вот свидетельство гораздо более позднего времени.
     Из рассказа гвардии генерал-лейтенанта артиллерии в отставке Степана Ефимовича ПОПОВА: «В 1960-е годы, когда я отдыхал в санатории «Архангельское», там находился и маршал Буденный. Помню, как в один из дней приехали к нему его «первоконники». Я вышел на крыльцо, когда они все там стояли. Слышу, как кто-то спросил Семена Михайловича, как он относится к тем военачальникам, которых расстреляли в 1937 году. Тогда, в хрущевские времена, об этом много говорили. «Да правильно их всех расстреляли!» - отвечал Буденный. Мне было неприятно это слышать, и потому я поскорее отошел в сторону».
     М. БУДЕННЫЙ: Отец мне рассказывал, как он на суде заступился за командующего Приморской группой ОКДВА командарма 2 ранга Михаила Карловича Левандовского. А тот потом поднялся и говорит: «Зря вы меня защищаете, я совершенно четко знал, что я делал». Они были не без греха… Отец говорил: человек знал, что он погибает – ну, если тебя оклеветали, так рви на себе рубашку, говори: «Я ни в чем не виноват, не было этого!» Но Левандовский в своем последнем слове поблагодарил его за заступничество и сказал, что готов понести наказание…
     На основании сказанного можно было бы сделать однозначный вывод о наличии в рядах Красной Армии разветвленного антиправительственного заговора, однако…
     М. БУДЕННЫЙ: Когда начались все эти массовые процессы, отец знал, что многие «дела» откровенно сфальсифицированы. В тюрьме оказались более шестидесяти человек, в невиновности которых он был уверен. Кто месяц там уже сидел, кто - два, кто и полгода... Буденный привез Сталину список, заявил: если их посадили, то и нас надо с вами сажать. Тот вызвал Ежова: «Почему эти люди сидят?» - «Да есть, товарищ Сталин, сигналы…» - «Всех выпустить!» И все они действительно утром вышли. Кстати, потом они прямо из тюрьмы пришли к отцу домой…
     Такая информация еще более усложняет понимание темы. Почему Буденный подписывал приговор одним и спасал от расправы других? Подобное поведение никак не укладывается в стереотипный портрет послушного и безропотного исполнителя сталинской воли. Послушные были послушны во всем.
     Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО: «У нас были люди, готовые отнести всех в «пятую колонну», чтобы на этом деле нажить себе карьеристический авторитет и показать себя очень бдительными. Эти так называемые «бдительные» помогли «пятой колонне» оклеветать честных и замечательных наших преданных партии людей».
     Точка зрения человека думающего, много знающего и понимающего…
     Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Буденному приходилось ходить к «отцу народов» много раз. Приезжал к нему в любое время. Он вспоминал, как Рокоссовского из тюрьмы буквально за руку вывел. Сталину сказал: «Или освободите Рокоссовского, или отбирайте у меня оружие и сажайте рядом с ним». Сталин молча ходил по комнате, и Буденному подумалось – сейчас вправду велит сдать оружие. Но нет, отпустил Константина Константиновича. Рокоссовский обо всем этом знал и до конца относился к Буденному признательно и нежно».
     ОказываетсЯ, Семен Михайлович бывал у Сталина при оружии... Этот факт всего очевиднее говорит о стопроцентном доверии Иосифа Виссарионовича к командарму 1-й Конной.
     - И все же есть версия, причем довольно устойчивая, что Семена Михайловича самого чуть не арестовали в 1937-м или 1938 году. Он был на даче, пришли чекисты, а он выкатил пулемет и всех уложил…
     М. БУДЕННЫЙ: Эта байка относится к хрущевскому периоду, к тому времени, когда Никита Сергеевич выпер отца из армии…
     - За что?
     М. БУДЕННЫЙ: Возвращались с учений, и Тимошенко, а с ним был еще один товарищ, пригласил его к себе в вагон. Посидели. Отец произнес тост за Президиум ЦК КПСС, выпили, а потом он и говорит: «Вот Президиуму, как органу, я верю, а каждому члену Президиума в отдельности – нет». Как о том узнал Никита Сергеевич, остается только догадываться. Отец был зачислен в Группу генеральных инспекторов - это была почетная маршальская отставка… Но вернемся к анекдоту… Отстрелявшись, отец позвонил Хрущеву, тот спрашивает: «Ты что это оружие после Гражданской не сдал?» А Семен Михайлович отвечает: «Еще кого пришлешь – пушчонку отрою!»… Одновременно и такой анекдот ходил: отцу докладывают, что покушение на Никиту Сергеевича произошло, из пистолета в него стреляли. «Чего же шашечкой не пробовали?» - спросил Буденный. Это из той же серии... Так что не стоит верить даже устойчивым слухам... Хотя Семену Михайловичу потом показали 12 томов компромата на него. Собирать-то собирали, но тронуть боялись. Вокруг Москвы тогда стояла конница, и неизвестно, чем бы все закончилось... Сталин понимал, что за Буденного любой бы голову подставил.
     - Кавалеристы, в особенности «первоконники», уважали и любили Семена Михайловича. Рассказывают, что в послевоенные десятилетия он имел обыкновение где-то раз в квартал собирать тех, кого «в люди вывел». В 1-й Конной служили Жуков, Рокоссовский, Соколовский, Тимошенко, Городовиков, Плиев, Тюленев, Осликовский, Зеленский…
     М. БУДЕННЫЙ: Да, блестящие имена и отец действительно многим из них помогал… Кстати, когда в 1932 году он поступил в Военную академию, Сталин разрешил - «без отрыва от производства», так как в ту пору он был инспектором кавалерии РККА, то Семен Михайлович и своих конников туда притащил, команду человек в 70. Разве это плохо? Вот только многие учиться не смогли, ушли, а он отучился до конца. Когда же Сталин узнал, что отец, как было положено по программе, тренировочный прыжок с парашютом сделал - ему такой выговор вкатил! Людям его ранга рисковать своей жизнью было запрещено.
     - Однако на своем веку Семену Михайловичу порисковать пришлось достаточно…
     М. БУДЕННЫЙ: Конечно, ведь он служил в драгунах с 1903 года и участвовал в Русско-японской войне, а в Первую мировую воевал на австрийском, германском и кавказском фронтах. Был старшим унтер-офицером, заслужил четыре Георгиевских креста и четыре медали – полный бант. Правда, один крест с него сняли вместо расстрела - набил физиономию фельдфебелю. Командование пьянствовало, солдат не кормили, и они по его предложению заявили претензию. Фельдфебель понял, от кого это идет, ну и замахнулся на него. А он вдарил. Он ведь был первый кулачник, так что впечатление такое было, словно лошадь копытом припечатала… Но уже через неделю отец заработал крест обратно. Он говорил, что ему предлагали офицерский чин, но он подумал и послал все на хрен. Время уже было такое.
     - Между тем есть легенда, что Семен Михайлович послужил и на царских конюшнях.
     М. БУДЕННЫЙ: Нет, это не так. Хотя с Дальнего Востока, где он начинал службу, его направили учиться в Петербургскую школу наездников при Высшей кавалерийской школе, даже хотели оставить там продолжать учебу, но началась война с Японией, его отозвали обратно в полк... А с государем он поимел удовольствие встретиться – тот ему даже жал руку как выигравшему приз на конных соревнованиях. Он ведь всегда в конных соревнованиях побеждал – даже на Дону, когда состязался с казаками, будучи сам иногородним…
     - Так он не казак?
     М. БУДЕННЫЙ: Нет, иногородний, из-под Воронежа, их казаки хохлами называли. Приехали на Дон в поисках лучшей доли, говорили, что там мужику райское житье. А приехали - поняли, что приоритетов у них в отличие от казаков никаких нет... Зато теперь станица Платовская, где отец жил, именуется Буденновской, там есть его музей. Правда, я сам там был лет 7 назад – раньше-то часто ездил…
     - Про Семена Михайловича говорят, что он буквально до последних дней сидел в седле и держал своего коня в какой-то конюшне Министерства обороны СССР.
     М. БУДЕННЫЙ: Нет, летом конь у нас был в конюшне на даче, а зимой - на 1-м конном заводе. Отец в 87 лет в последний раз в седло садился... Коней он любил и знал. Он одновременно был заместителем министров обороны и сельского хозяйства. У нас в стране тогда все конезаводы были военизированы, он так дело поставил. Сам вывел две породы - буденновскую и дерзкий араб. Может быть, это и есть самый лучший ему памятник?
     Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО: «Я никогда в своей жизни не лгал и интриганом не был, да и по своему характеру этими вещами заниматься не могу, так как лгунов и интриганов не переношу физически. Но в своей жизни много перевидал карьеристов, авантюристов и другой мерзости».
     УглублЯЯсь в прошлое, видишь и понимаешь, что Россия, как никакая иная страна, богата людьми-самородками, исключительными талантами, отчаянными храбрецами, самоотверженными подвижниками… Может, именно по причине этого богатства мы и оказались столь расточительны, что спокойно и безжалостно забываем, высмеиваем, оклеветываем своих замечательных соотечественников? Отдельные их ошибки порой перевешивают на наших весах все замечательные их качества и свершения. А что же мы получили в итоге? Существование без героев и без идеалов, жизнь без цели и без смысла…
     Народных героев идеализировать не нужно – главное, стараться их не забывать и говорить о них только правду. Ведь недаром же еще недавно наши деды пели: «Буденный, наш братишка, с нами весь народ…»