4 сентября 1980 г. дальнобойная артиллерия вооруженных сил Ирана обстреляла иракские города Ханакин и Зурбатию, а также ряд нефтеперерабатывающих предприятий в приграничной полосе. К этому времени Иран объявил о закрытии своего воздушного пространства для иракской гражданской авиации и отказался гарантировать безопасность иракских кораблей, проходящих через Ормузский пролив. Тегеран объявил о начале всеобщей мобилизации.
     7 сентября МИД Ирака в ответ вручил поверенному в делах Исламской Республики Иран ноту с требованием «освободить удерживаемые земли». В противном случае, указывалось в ней, иракские войска предпримут действия по «возвращению этих земель». Не получив ответа, Багдад отдал приказ своим войскам, и в 15.00 того же дня иракские танковые колонны при поддержке пехоты перешли в наступление и захватили район Зейн аль-Кавс, а в 6.00 10 сентября начали наступление в районе Сейф-Саад. К 17 сентября войска Ирака захватили территории общей площадью около 324 кв. км, включая районы Зейн аль-Кавс (120 кв. км) и Сейф-Саад (12 кв. км). Через 5 дней иракская авиация нанесла массированный бомбовый удар по 14 стратегическим пунктам внутри Ирана, а иракские сухопутные войска перешли границу, определенную между двумя соседними государствами Алжирской декларацией 1975 года.
     Так началась длительная восьмилетняя ирано-иракская война, получившая в Ираке образное название «Кадисия Саддам» или «Вторая Кадисия». (По аналогии со сражением арабской армии с персами (иранцами) под городом Кадис (Ктесифон) в 637 г. во время великих арабских завоеваний). В Иране же ее окрестили не иначе как «джихад» («священная война»), ведущаяся против неверного во имя торжества исламской справедливости.
     Коса на камень
     Рассказывает кандидат исторических наук полковник запаса Валерий Яременко – бывший референт-переводчик аппарата Главного военного советника в Ираке (1980 — 1983 гг.):
     – Если сделать небольшой экскурс в историю ирано-иракских отношений начиная с ХVI века и до наших дней, то нетрудно заметить, что все эти годы они характеризовались довольно продолжительными периодами застоя, напряженности и вооруженных столкновений. Вначале они были связаны с традиционно неустойчивыми контактами между Османской империей (в состав которой входил Ирак) и Персией. Но уже с середины ХIХ века этому активно способствовала колониальная политика Великобритании. После Второй мировой войны неприглядную роль в ближневосточных делах стали играть и США.
     Формально суть конфликта 80-х гг. заключалась в следующем: до 1847 г. река Шатт-эль-Араб (иранское название – Арвандруд) протяженностью 204 км и все территории, находящиеся на ее левом берегу, а также город Мохаммера (ныне Хорремшехр) и остров Абадан принадлежали Иракскому вилайету Османского государства. В соответствии со вторым Эрзерумским договором, подготовленным при прямом участии Англии, оно передало их под юрисдикцию Ирана, и граница между двумя государствами стала проходить по восточному берегу реки Шатт-эль-Араб (на протяжении 80 км по ее нижнему течению). Однако стремление Великобритании расширить свое влияние на юге Ирана вылилось в искусственное и прямолинейное деление границ без учета этнических особенностей и исторического прошлого проживающих здесь народов, что, как и следовало ожидать, привело к дальнейшему осложнению ирано-иракских противоречий. В последующие годы был подписан еще ряд договоров и соглашений по Шатт-эль-Арабу, но и они не привели к стабилизации двусторонних отношений. В 1975 г. в соответствии с декларацией, подписанной в Алжире, Ирак признал реальную водную границу по тальвегу (линии, соединяющей самые низкие участки дна речной долины), за что иранский шах Реза Пехлеви пообещал вернуть ему часть участков спорных территорий общей площадью 324 кв. км (самые значительные из них – районы Зейн аль-Кавс и Сейф-Саад). Однако они так и не были возвращены, хотя правило тальвега вступило в силу практически в том же году. После исламской революции (1978-1979 гг.) новое иранское руководство во главе с аятоллой Рухолла Мусави Хомейни не согласилось вернуть Ираку, президентом которого стал Саддам Хусейн, эти земли.
     Уже весной и летом 1979 г. прокатилась целая серия провокаций против официальных иракских представительств в Тегеране и других иранских городах. В ответ на это в Ираке развернулась широкая антииранская пропаганда. Под ее прикрытием десятки тысяч персов в кратчайшее время были изгнаны из страны, а их недвижимое имущество было или законсервировано, или разграблено. К началу 1980 г. заметно усилилась напряженность вдоль ирано-иракской границы. По сообщениям багдадской печати, только в период с 23 февраля 1979 г. по 28 мая 1980 г. иранские боевые самолеты 57 раз нарушили воздушное пространство Ирака.
     С целью вернуть себе захваченные Ираном в 1971 г. острова Томбе-Бозорг, Томбе-Кучек и Абу-Муса Ирак в апреле 1980 г. обратился в Совет Безопасности ООН. После этого последовали очередной виток напряженности в ирано-иракских отношениях, перевод в повышенную боевую готовность вооруженных сил двух стран, эвакуация боевых кораблей иранских ВМС из военно-морской базы (ВМБ) Хорремшехр и пункта базирования Абадан на пограничной реке Шатт-эль-Араб в порт Бендер-Махшехр. Позже, уже в середине сентября, произошла эвакуация всех иранских судов из речных портов и базы сил «воздух – море» Хосровобад в Бендер-Махшехр. 19 августа 1980 г. помощник по политическим вопросам при министерстве иностранных дел Ирана Садек Табатабаи заявил, что его страна не будет выполнять алжирские соглашения, так как они «были подписаны свергнутым шахом». Тут же Ирак обвинил Иран в том, что он «использует законные иракские территории» для ведения артиллерийского обстрела приграничных населенных пунктов. В первой половине сентября Багдад официально денонсировал соглашения, достигнутые в алжирской столице, и объявил, что «правовые отношения по реке Шатт-эль-Араб должны быть такими, какими они были на протяжении истории, а именно: река должна принадлежать Ираку и арабам не только на словах (имелось в виду арабское название реки, что в переводе означает «арабский берег». – Авт.), но и на деле».
     Рассказывает генерал-лейтенант в отставке Анатолий Мокроус – бывший Главный военный советник в Ираке (1979— 1982 гг.):
     – Необходимо отметить и другие немаловажные стороны проблемы, которые сыграли не последнюю роль в критическом ухудшении ирано-иракских отношений.
     Дело в том, что, как известно, аятолла Хомейни проживал в изгнании в Ираке с 1964 по 1978 год. Затем по особому распоряжению С. Хусейна по обвинению в «действиях против правительства» и разжигании национальной и религиозной розни он был выдворен из страны, уехал в Париж, а в феврале 1979 г. прибыл в Тегеран. С этого момента иранский лидер и его сподвижники развернули антииракскую кампанию, в которой Саддам Хусейн обвинялся не только в отходе от исламской веры, но и в причастности к убийству агентами шахской тайной полиции одного из сыновей Хомейни. Средства же массовой информации Ирака осуждали Хомейни за попытки открытого вмешательства во внутренние дела их страны с целью «свержения законного правительства» и провозглашения исламской республики по иранскому образцу.
     Радио и пресса Ирана, в частности, прямо указывали, что в скором времени их армия подойдет к Багдаду и «окажет помощь» иракским патриотам в их «справедливой борьбе». «Аден и Багдад принадлежат нам... И наше правительство решило свергнуть правительство в Багдаде», – недвусмысленно заявил в те же дни бывший министр иностранных дел Ирана Садек Готбадзе. В конечном итоге в Тегеране было официально подчеркнуто, что иранский народ не может простить С. Хусейну его «дружбу с Америкой, Садатом, шахом и Бегином».
     Ориентируясь на шиитов Ирака и призывая их к противостоянию с местными суннитами, Хомейни намеревался распространить свое влияние на весь регион. В его планы входило отсечь иракский юг – зону компактного проживания шиитов, тем самым открыв себе ворота на Кувейт, Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты, и получить доступ к местным нефтяным богатствам. В своей антииракской деятельности Иран сделал упор и на курдов, проживающих на территориях Турции, Ирака и Ирана и выступающих за предоставление им национальной автономии. Под предлогом помощи курдским патриотам в этот период иранские регулярные войска периодически нарушали сухопутную границу между двумя странами. Кстати говоря, восстания курдов в Ираке, которые имеют у себя сегодня и свое правительство, и министров, имели место и в 1976 г., и в 1988 г., когда против них был применен иприт. Иракские же шииты под влиянием пропаганды Тегерана восстали в 1991 г., когда проходила операция «Шторм в пустыне», и американские войска приблизились к их районам. Они также были подавлены армией Ирака.
     Активность Ирана не могла не беспокоить Запад, и прежде всего США, потерявших свое влияние в этой стране после свержения шаха. Не оставляли в покое администрацию Белого дома и военно-политические связи Ирака с Советским Союзом, связанных договором о дружбе и сотрудничестве от 1972 г., а также крепнущие позиции СССР в регионе после ввода его войск на территорию Афганистана. Не случайно уже весной 1980 г. Соединенные Штаты приняли решение о провоцировании прямого ирано-иракского вооруженного конфликта. Идя на такой шаг, как справедливо, на мой взгляд, писала ливанская газета «Аш-Шааб», «США рассчитывали, что война между двумя странами позволит ослабить вооруженные силы Ирана, одновременно отвлечет внимание Ирака от противоборства с Израилем и создаст предпосылки для непосредственного американского вмешательства во внутренние дела государств Персидского залива». Повсеместно в Америке и в Западной Европе стали раздуваться мифы о смертельной опасности баасистского Ирака для «исламской революции» и наоборот.
     Немалые старания для нагнетания напряженности между этими двумя соседними странами приложили высокопоставленные лица из американской администрации. Так, по сообщениям западной печати, еще в июне 1980 г. ныне печально известный тогдашний помощник президента Дж. Картера по национальной безопасности З. Бжезинский, совершая поездку по Ближнему Востоку, «прибег к исключительно умелому подстрекательству» с целью стравить Иран и Ирак.
     Забегая вперед, отмечу, что сразу же после начала военных действий в Вашингтоне была предпринята попытка создать на Ближнем Востоке новый региональный блок с участием Израиля, Египта и некоторых стран Персидского залива для противостояния возможному иранскому вторжению. Под этим же предлогом стала внедряться базовая стратегия в регионе, в результате которой США получили право на использование ряда военных объектов в Омане, Саудовской Аравии и Бахрейне. Говоря о «защите арабских земель от агрессии извне», Пентагон начал регулярно проводить крупномасштабные маневры под кодовым названием «Брайт стар» на территории ряда арабских государств.
     Уже в 1983 г. было создано так называемое центральное командование (СЕНТКОМ), сфера ответственности которого охватила огромные районы 19 государств, вплоть до южных границ СССР. Сразу же после его оформления в Пентагоне стали разрабатывать план военной интервенции в районе Персидского залива с учетом «гренадского варианта» и «фолклендского опыта» Великобритании. Перенос боевых действий между Ираном и Ираком на морские акватории послужил для США своеобразным поводом для концентрации в Аравийском море и Персидском заливе десятков боевых кораблей, включая авианосцы.
     Приложили руку американцы и к военным поставкам в обе воюющие страны. Так, именно Дональд Рамсфелд – нынешний министр обороны США, один из руководителей сегодняшней войны против Ирака, в свою бытность представителем американского президента в Багдаде в 1984–1985 гг. выступил инициатором и лоббистом перед конгрессом поставок в эту страну мощностей для производства химического и бактериологического оружия. А ЦРУ в обход эмбарго на военные поставки Ирану наладило продажу ему через израильских, европейских, латиноамериканских и собственных торговцев оружием партий противотанковых ракет, другого вооружения и запчастей, закончившуюся громким скандалом под названием «Ирангейт». Нашумевшие разоблачения коснулись правительственных и коммерческих кругов США, ФРГ, Франции, Италии и Израиля.
     Стражи ислама
     Рассказывает генерал-майор авиации в отставке Георгий Жуков – бывший заместитель советника по экономическим вопросам посольства СССР - уполномоченный Главного инженерного управления Государственного комитета СССР по внешним экономическим связям (ГИУ ГКЭС) в Иране (1973 – 1978 гг.):
     – Из Тегерана я уехал за два года до начала ирано-иракской войны. В течение пяти лет мне довелось работать в этой стране в качестве уполномоченного ГИУ (до этого в 1950-1952 гг. Г.Г. Жуков воевал в Корее, в 1961-1964 гг. являлся первым уполномоченным ГИУ в Гане, в 1967-1970 гг. – в Индонезии. – Авт.). Получилось так, что за это время советская сторона удовлетворила почти все запросы иранского шаха Резы Пехлеви в вооружении для его сухопутных войск. Не все относились одобрительно к этому и даже критиковали наши действия. В частности, некоторые сотрудники совпосольства с улыбкой говорили мне: «Что вы делаете, кого вы вооружаете? Союзника США. Это угроза нашим южным границам!» Но Реза Пехлеви был осторожным человеком. Он помнил 1941-1946 гг., когда наши войска вошли и находились в Иране, и дорожил миром на границе с СССР. Жизнь показала, что даже сегодня при новом правительстве Исламская Республика Иран продолжает оставаться одним из партнеров России, как правопреемницы СССР, по военно-техническому сотрудничеству.
     Торгово-экономические отношения с Советским Союзом Иран активно развивал с 60-х годов. При техническом содействии нашей страны к концу 80-х гг. там были построены около 160 объектов. Гордостью этого сотрудничества является первенец национальной металлургии - Исфаханский завод. В 1986 г. уже рассматривался вопрос об участии СССР в разведке нефти в иранском районе Каспийского моря.
     Шах, будучи сам военным (25 лет летной практики), традиционно уделял большое внимание обеспечению своей армии современной техникой и вооружением. Более того, являясь с 1955 г. членом Багдадского пакта (впоследствии блок СЕНТО), Иран обязан был наращивать свой боевой потенциал как форпост, младший партнер и страж нефтяных интересов Запада в данном регионе. Так, в рамках правительственной военной помощи на безвозмездной основе Вашингтон предоставил Тегерану в 1950-1974 гг. вооружений на 335 млн. долларов. В соответствии с Законом «О военных продажах иностранным государствам» с середины 60-х гг. США начали осуществлять военные поставки Ирану в больших количествах на коммерческой основе. С 1969 г. безвозмездная финансовая помощь Ирану в строительстве вооруженных сил была полностью прекращена главным образом потому, что Иран, как страна - экспортер нефти, мог самостоятельно, по мнению американцев, осуществлять закупки вооружений. Кроме того, сам шах имел претензии на лидерство в Персидском заливе и контроль над морскими коммуникациями во всей северо-западной части Индийского океана. При этом он проводил политику диверсификации, сохраняя разумный баланс между странами различной политической ориентации. Так, «рынок» сухопутных сил был в основном предоставлен вооружению из СССР и других соцстран. Правда, до начала советских поставок США и Англия уже успели продать в Иран значительное количество танков и артиллерии, но в основном устаревших образцов. Авиация же полностью обеспечивалась Соединенными Штатами, с которыми у шаха, бесспорно, существовали более теплые отношения. Флот пополнялся кораблями и судами французской, немецкой, английской, голландской и американской постройки. По своей платежеспособности иранская сторона имела возможность закупать оружие в любых странах и в любых количествах.
     Поток нашей военной техники шел по железной дороге, проходившей через советский Азербайджан. Чтобы переварить эту огромную массу различного имущества, ГИУ создало в 1976 г. в пограничном пункте Джульфа, как и в годы войны, когда через этот город шли поставки ленд-лиза союзников из зоны Персидского залива, свое представительство, которое занималось передачей военных грузов иранской стороне.
     Характерным для советско-иранского военно-технического сотрудничества было то, что шах не посылал в массовом количестве своих военных на обучение в СССР (только около 500 иранских военнослужащих до начала войны прошли обучение в СССР. – Авт.). Весь же процесс обучения национальных кадров шел на месте. Для этого были созданы все условия. В трех городах – Тегеране, Исфахане и Ширазе, где сосредотачивалась советская военная техника и вооружение, имелись отличные учебные базы с удобными классами и полигонами, хорошими жилищными условиями для советских военных инструкторов и заводских специалистов по гарантийному обслуживанию. Персы были против введения в Иране, как это практиковалось в других странах, аппарата Старшего группы советских военных специалистов, поэтому все вопросы, связанные с их пребыванием, были возложены на уполномоченного ГИУ, в подчинении которого находился только один старший офицер. За время моего пребывании в Иране мне довелось работать с тремя такими офицерами - полковником Ф. Арламенковым, полковником В. Проничевым и подполковником Н. Киреевым. Трудиться с ними было легко. Все они имели опыт службы в ГИУ и неплохо владели английским языком, на котором мы общались с местными военными. С Киреевым, например, до этого мне пришлось поработать и в Индонезии (на основании распоряжения Совета Министров СССР от 17 октября 1969 г. в Иране побывали до войны с Ираком 320 советских военнослужащих и служащих Министерства обороны. - Авт.).
     Для выполнения наших функций нам разрешалось выезжать в точки, где находились советские специалисты, но только в сопровождении иранского офицера связи.
     Для капитального ремонта артиллерийского вооружения, бронетанковой и автомобильной техники в окрестностях Тегерана при техническом содействии советской стороны построили огромный заводской комплекс «Бабак». Это поистине прекрасное сооружение из бетона и стекла с современными цехами и лабораториями, полигоном для испытания гусеничной и колесной техники и стрельбищем для отстрела артиллерии. Такого ремзавода, пожалуй, не было и у нас, и он сыграл иранцам большую вспомогательную роль впоследствии, во время войны с Ираком (1980-1988 гг.).
     Какое значение персы придавали этому объекту, к примеру, говорит тот факт, что на его открытие прибыл сам шах Ирана. Я был единственным приглашенным туда официальным представителем СССР (естественно, кроме наших специалистов на заводе), и то потому, что персы рассматривали меня как руководителя советских военных специалистов, а не как представителя посольства.
     В 1978 г. в Иране меня сменил полковник И. Свертилов. Его пребывание в этой стране оказалось весьма неспокойным и коротким, поскольку совпало с последним годом правления шаха, его свержением в ходе исламской революции, а затем и с войной с Ираком, что значительно осложнило работу уполномоченного и его помощника.
     Рассказывает полковник запаса Николай КИРЕЕВ - бывший старший инженер аппарата уполномоченного ГИУ ГКЭС в Иране (1977-1980 гг.):
     - В Иран я приехал в ноябре 1977 года. Это была моя третья заграничная командировка. Первая состоялась еще в 1968 г. курсантом Военного института иностранных языков со специалистами от ГИУ по дефектации советской боевой техники в Индонезию. После окончания ВИИЯ в конце 1969 г. - в воюющий Египет переводчиком советского военного советника в египетский радиотехнический батальон в Александрию, а затем в 8-ю дивизию ПВО на Суэцком канале.
     Знание языка, страсть к футболу помогали мне в работе в Иране устанавливать деловые отношения с местной стороной, хотя делать это было нелегко. Все наши шаги жестко контролировались местными спецслужбами, в частности САВАКом.
     В Иран Советский Союз поставлял главным образом технику для сухопутных, инженерных войск и артиллерии. Например, БМП-1, БТР-60, БТР-50ПК, ЗСУ-57, ЗСУ-23-4 В, В1 «Шилка», пушки 137 мм М-46, 130-мм пушки, ПЗРК «Стрела-1М», МАЗы, танковые мостоукладчики, колейные минные тралы и т. д.
     Танки поставляли иранцам США - М47, м48, М60А1, а Англия - «Чифтены», «Скорпионы» и др.
     Наши специалисты, замыкавшиеся на аппарат уполномоченного ГИУ, размещались в основном в двух городах - в Исфахане и Ширазе. В Исфахане был ремонтный завод по «Шилкам», где работали специалисты от завода-изготовителя из Ульяновска по капитальному ремонту и военные - по текущему ремонту. В Ширазе действовал учебный центр, где обучали иранцев обслуживанию БМП-1. Там было человек 10 наших военных специалистов с переводчиками. Кроме того, в Тегеране были 2 «гарантийщика» по БМП и 1 «мазовец». По линии Главного технического управления ГКЭС в столице был создан и завод по ремонту бронетанковой техники, где выполняли работы человек 15 гражданских специалистов с Украины.
     Иностранных специалистов мы никогда в Иране не видели, так как жили и работали в изолированных условиях, чтобы, не дай Бог, как говорится, с кем-нибудь столкнуться.
     При нас произошла исламская революция, армию практически разогнали, большинство офицеров и генералов казнили и лишили воинских званий и должностей, многие бежали из страны, другие ушли в подполье. Но надо им отдать должное: когда началась война с Ираком и была объявлена мобилизация, все офицеры, которые были в «загоне» или скрывались, явились на призывные пункты и рядовыми пошли защищать свою родину. Это было уникальное явление! На фронт ушли добровольцами и многие представители оппозиции новому режиму.
     Запомнился мне с началом боевых действий сторон лишь один день, когда прилетал иракский самолет, четырехдвигательный транспортник типа нашего Ан-12, и отбомбился по окраинам Тегерана. Особого вреда он не причинил, скорее всего этот налет носил чисто психологический характер. Мы же жили в центре города - на территории посольства СССР. Тем не менее детей наших эвакуировали в Союз.
     Уже при новом режиме наши специалисты продолжали обучать на советской технике новую армию до осени 1980 г., пока не закончили курс. Мой же начальник, полковник Игорь Свертилов, после моего отъезда работал в Иране еще 1,5 года и по итогам командировки был награжден орденом Красной Звезды, экономсоветник посольства - орденом Дружбы Народов, а мне досрочно присвоили звание подполковник.
     Рассказывает кандидат исторических наук капитан 1 ранга Михаил Слинкин - бывший офицер штаба 8-й оперативной эскадры ВМФ СССР (1984 г.):
     - Наша 8-я оперативная эскадра (опэск) вышла на боевую службу в Индийский океан еще в августе 1967 года. Тогда она именовалась как эскадра кораблей специального назначения. Постоянным местом базирования эскадры стал о. Сокотра (НДРЙ). В 1971 г. в связи с конфликтом между Индией и Пакистаном 8-я опэск в составе группы надводных кораблей и подводных лодок с целью демонстрации присутствия и наблюдения за развитием событий была направлена в Аравийское море, а также в зону Персидского залива.
     По договоренности с правительством Южного Йемена противолодочное обеспечение кораблей стали осуществлять отдельные авиаотряды самолетов Ил-38 из состава ВВС Балтийского, Северного и Тихоокеанского флотов. Присутствие в Индийском океане в конце 1971 - начале 1972 гг. отряда кораблей эскадры под командованием контр-адмирала В. Круглякова явилось сдерживающим фактором в разрастании индо-пакистанского конфликта. Не стала исключением и война между Ираном и Ираком.
     Говоря о состоянии иранских вооруженных сил, необходимо отметить, что, поскольку Иран обладал наибольшими мобресурсами, то его сухопутные войска были более многочисленными по сравнению с Ираком. В 1980 г. корабельный состав иранских ВМС насчитывал 11 боевых кораблей основных классов, около 100 боевых катеров, 2 десантных корабля, 5 минно-тральных, до 20 вспомогательных судов и базовых плавсредств. По численности личного состава флота иранцы в 6 раз превосходили иракцев.
     В их ВВС к началу войны насчитывалось 316 боевых самолетов, в том числе тактических истребителей - 302 (77 – F-14А, 90 – Ф-4Д и Е, 135 – F-5Е и F). Флот имел 6 самолетов базовой патрульной авиации Р-3F «Орион». Однако их боевой потенциал был низким вследствие отсутствия американских запчастей, возможностей для капремонта и авиастроительства, резкого уменьшения численности летного состава как следствия исламизации армии, поскольку авиация находилась всегда под покровительством шаха.
     С началом войны иранские власти были вынуждены выпустить из тюрем многих бывших летчиков, но преодолеть тенденцию к снижению уровня боевой готовности авиации не удалось, что и обусловило превосходство Ирака в воздухе в ходе всей ирано-иракской войны.
     «Федаины Тигра и Евфрата»
     Рассказывает полковник в отставке Иван Литовкин - бывший старший инженер, уполномоченный ГИУ ГКЭС СССР в Ираке (1973 - 1977 гг.):
     - 4 августа 1973 г. я прилетел в Багдад, куда был назначен в аппарат уполномоченного ГИУ капитана 1 ранга Геннадия Харитонова. Позже по его рекомендации я сменил его в этой стране и в качестве уполномоченного. До Ирака я авиационным военным специалистом успел поработать в Индии.
     Первые военные поставки из СССР в Ирак начались еще в сентябре - октябре 1958 года. До начала 1990 г. в этой стране побывали почти 8 тыс. 200 советских военных специалистов. А в вузах Минобороны СССР прошли обучение более 6 тыс. иракских военнослужащих от всех видов их вооруженных сил. Большинство из них прекрасно владели поставлявшейся им отечественной боевой техникой и вооружением и умело использовали их в боевых действиях. В этом мне довелось убедиться в период участия Ирака в Октябрьской войне 1973 г. на стороне Сирии против Израиля и восстания курдов в 1976 г. на севере страны.
     Советский Союз поставлял Ираку ракетные, торпедные и сторожевые катера, истребители и бомбардировщики, транспортные самолеты и вертолеты, БМП, БТРы, танки, зенитные установки, пушки и орудия, инженерное оборудование, стационарные и переносные зенитно-ракетные комплексы, ракетные системы залпового огня, оперативно-тактические и тактические ракеты и т.д.
     За все это оружие иракцы расплачивались с нами чистой валютой на миллиарды долларов.
     Кроме того, СССР помогал Ираку в сооружении около 100 различных экономических объектов. При его участии были построены крупнейшие на Ближнем Востоке завод сельхозмашин в Искандерии, электротехнический завод в Багдаде, железная дорога Багдад - Басра, завод антибиотиков в Самарре, созданы нефтепромыслы Северная Румейла, Лукейс, Нахр-Умр, в Западной Курне, канал оз. Тартар - р. Евфрат, трансиракский газопровод и главный дренажный канал Тигр - Евфрат.
     В 50-е годы Ирак в период кратковременного участия в Багдадском пакте (вышел из него после победы антимонархической революции в июле 1959 г. – Авт.) получил от США экономической и военной помощи на сумму 40 млн. долларов. ВВС, помимо СССР, позже помогали оснащать Франция и Англия.
     Уже с началом войны в качестве уполномоченных в Багдаде последовательно работали Б. Чубарь, Г. Попов и В. Балоян.
     Рассказывает капитан 1 ранга Михаил Слинкин:
     - К началу войны с Ираном резкие колебания внутриполитического курса Ирака от проведения демократических преобразований до репрессий и террора против левых и других оппозиционных сил исключили возможность его стабильной внешнеполитической ориентации на одну из определявших в то время общую расстановку сил в мире сторон - США и НАТО или СССР и ОВД. В этих условиях сотрудничество с Советским Союзом в вопросах военного строительства оказалось значительно ниже возможного уровня.
     Тем не менее Ирак обладал новейшими по тому времени советскими танками Т-62, Т-72, БМП, 3РК С-75, С-125, истребителями МиГ-21, МиГ-23, МиГ-25, истребителями-бомбардировщиками Су-7, Су-20, Су-22, бомбардировщиками Ту-16, Ту-22, транспортными Ан-12, Ан-24, Ан-26 (всего 332 боевых самолета), вертолетами Ми-25, Ми-6, французскими – SA 330 «Пума», SE-3160 «Алуэтт» и английскими - «Уэссекс», а также 40 боевыми катерами, в том числе советскими ракетными типа «Оса-1», «Оса-2».
     Всю эту технику помогал обслуживать большой отряд советских военных специалистов. В войсках работали несколько сотен военных советников. Для многих из них начавшаяся в сентябре 1980 г. война с Ираном стала полной неожиданностью.
     При подготовке материала использованы данные опубликованных источников.
     На снимках: председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин встречается с С. ХУСЕЙНОМ в Багдаде. 1976 г.; шах Ирана Реза Пехлеви во время посещения ремонтного завода «Бабак» здоровается с полковником Г. Жуковым. 1978 г.