на главную страницу

8 Мая 2003 года

Есть память, которой не будет забвенья!...

Четверг

Со снимка - в историю

Полковник в отставке Иван РОЩИН.



     ...
В ту памятную поездку в Волгоград я встретился с ветеранами 95-й дивизии у знаменитого завода «Баррикады». Они приехали в город на Волге, чтобы отметить очередной юбилей своего соединения. Тогда же в кабинете директора завода увидел я и увеличенный фотоснимок, висевший на стене. Это был подарок ветеранов. А сделан он был 2 февраля 1943 года в Сталинграде, у разрушенных заводских корпусов.
     На нем запечатлены воины дивизии полковника В. Горишного. Они только что вышли из своего последнего боя у волжской твердыни. Радостные, возбужденные, ликующие. Ведь одержана великая победа. Последние гитлеровцы из окруженной группировки сложили оружие. И в эту победу 95-я дивизия внесла достойную лепту. Ей было присвоено гвардейское звание, и с той поры она стала именоваться 75-й гвардейской.
     А фотоснимок этот стал историческим.

     Из воспоминаний Маршала Советского Союза Василия Чуйкова:
     «В полдень (это уже 20 сентября) командир 95-й дивизии полковник Горишный, докладывая мне обстановку, сказал:
     – Если не считать незначительных колебаний фронта на какие-нибудь сто метров в ту или иную сторону, положение на Мамаевом кургане осталось без перемен.
     – Учтите, – предупредил я его, – колебания хотя бы и на сто метров могут привести к сдаче кургана...
     – Умру, но с Мамаева кургана не отойду! – ответил Горишный».


     76 суток воины дивизии бились смертным боем на Мамаевом кургане, затем в районе заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады». И вместе с другими соединениями и частями доконали врага...
     И мне тогда подумалось: нет ли среди приехавших на очередную встречу ветеранов тех, кто попал в объектив фотоаппарата в тот исторический день 2 февраля 1943 года?
     – Есть такие ребята! – ответил старый мой знакомый, москвич, председатель совета ветеранов дивизии полковник в отставке Борис Пакин. И сразу назвал мне пять фамилий.
     Тогда же я и взял у этих фронтовиков интервью.
     

Клятва


     Николай Тарасович Мазница. Живет в Волгограде с 1956 года, после увольнения из армии. Сам уроженец села Песчанки Семипалатинской области.
     – В Сталинград приехал после войны верный клятве, данной 20 сентября 1942 года, – рассказывает ветеран. – Был я тогда двадцатилетним лейтенантом. Пока добрались до вершины высоты 102,0 – это Мамаев курган – рота потеряла 42 человека. В минуту затишья оставшиеся бойцы поклялись, кто останется жив, после победы будет жить только в Сталинграде. А бой жестокий продолжался. Возле моего окопа 26 сентября разорвалась вражеская бомба, меня ранило и засыпало землей. На следующий день товарищи откопали, забрали документы и потащили к месту захоронения. Тут очередная бомбежка, меня бросили на поверхности, и взрывной волной тряхнуло так, что я пришел в сознание. После бомбежки много было смеха. Потом был медсанбат. Подлечившись, я снова вернулся в боевой строй. Теперь часто бываю на Мамаевом кургане, вспоминаю своих боевых друзей. На кургане, на участке № 26, мы посадили дубки в память о погибших воинах нашей дивизии...
     

Не забудешь!


     – Самое памятное для меня из сталинградских дней - это прием в комсомол на Мамаевом кургане, – говорит москвич Василий Иванович Кулаков. – Был я тогда командиром орудия. После одного жаркого боя политрук говорит: «Ну, Кулаков, артиллерист из тебя получился отменный, бьешь фашистов здорово. Пора и в комсомол вступать». А я еще на левом берегу Волги заявление сочинил. На кургане и билет мне вручили. С этим комсомольским билетом все дни боев в городе бил гитлеровцев прямой наводкой.
     – В Сталинграде получил и первый орден, – продолжает ветеран. – Это за бой у завода «Красный Октябрь». В тот день фашисты яростно рвались к Волге. Ни на минуту не стихали бомбежки, вражеские артобстрелы. Мое орудие стояло недалеко от заводской трубы. На нас двигались танки и бронемашины. Мы встречали их огнем. На орудийном стволе горела краска от интенсивной стрельбы, но мы не отрывались от пушки и прямой наводкой отражали атаку за атакой. Часть расчета вышла из строя. Погиб наводчик Пушков. Нас осталось трое: Берошвили, Колесов и я. Уже горело несколько вражеских машин, а гитлеровцы все прут и прут. Но мы отразили натиск, выстояли. И таких жарких дней было много. Последние схватки – это в районе завода «Баррикады». Потом, это уже в первые дни февраля, гитлеровцы сотнями и тысячами выползали из развалин и сдавались в плен. Голодные и жалкие. Пришлось давать им хлеб из своих солдатских запасов...
     А было тогда старшему сержанту Кулакову восемнадцать лет. Свой поход боевой он закончил на Эльбе в мае 1945 года.
     

Не ведая страха


     «В дивизии Горишного осталось совсем мало людей, но они продолжали драться». Этими словами из воспоминаний В. Чуйкова начал свой рассказ Иван Васильевич Василенко, в дни битвы начальник штаба стрелкового батальона, 19-летний лейтенант.
     – Стояли насмерть, – говорит он. – Уже седьмые сутки наш батальон вел кровопролитный бой на Мамаевом кургане. Ни днем, ни ночью не прекращалось сражение. Бойцы устали без сна, без еды. А фашисты все наседают. С каждым часом редеют наши ряды. Командиров почти нет, взводами командуют солдаты и сержанты.
     Но вот атаки гитлеровцев отбиты, наступило какое-то затишье. Приводим себя в порядок, пополняем боеприпасы, хороним убитых товарищей. Знаем, что враг вот-вот снова попрет.
     И действительно, перерыв кончился. Противник опять открыл ураганный артиллерийский огонь. В этот момент ко мне в воронку от бомбы, где я находился с двумя бойцами, кубарем скатились три младших лейтенанта в новеньком обмундировании. Как же я обрадовался этому пополнению. Тут же направил их в роты. И мы продолжали бой. Один из новеньких – Семен Ковалев – в этой схватке гранатами подбил два танка, а в рукопашной прикончил нескольких гитлеровцев.
     Таким был всего один из дней на Мамаевом кургане...
     

Там, где трудно


     Александр Петрович Муравьев при штурме Мамаева кургана 19 сентября был политруком пулеметной роты. В этот день выбыл из строя ротный командир, и его место тут же занял комиссар.
     – Место политработника в бою, известное дело, там, где трудно, – говорит мой собеседник. – Ну а главное его оружие – личный пример. Все было у меня: и в атаку поднимал бойцов, и за пулемет сам ложился, и клич бросал: «Ни шагу назад!»
     На вершине кургана политрук Муравьев был тяжело ранен. Его вынесли с поля боя санитары. А через пару недель он сбежал из госпиталя.
     – Подобные случаи в войну были частым явлением, – рассказывает Александр Петрович. – Тяжело было лежать в госпитале, когда твои однополчане в огне сражений. По возвращении в полк меня тут же направили в стрелковую роту. Это уже у завода «Баррикады». Только добрался до подразделения, а командира убило. Пришлось и здесь возглавить роту. В одном из цехов завода сошлись врукопашную. Гитлеровцев одолели, но и сами понесли потери. Я снова был ранен. Вечером меня отправили в санчасть. С января опять в боях. Особенно запомнился день 2 февраля 1943 года – фашисты капитулировали. А на сердце по сей день тяжесть – это память о тех однополчанах, кто пал в боях на Мамаевом кургане и у завода «Баррикады»...
     

Санитарка


     «В списках награжденных по частям 62-й армии числится свыше тысячи женщин». (В.И. Чуйков).
     В числе этих женщин есть и имя Александры Федоровны Коробейниковой, удостоенной в битве за Сталинград медали «За отвагу».
     В 1942-м ей было семнадцать. Жила она в селе Белогорье Воронежской области. Летом вражеская бомба снесла с лица земли родной дом.
     – И тогда я в сарафанчике, босиком ушла в армию, – рассказывает фронтовичка из Красноярска. – В отдельном батальоне 95-й дивизии стала санитаркой. А в сентябре 1942-го оказалась в городе на Волге. Зрелище было страшное. Сталинград горел. Гибли люди. Первых раненых, а это были дети, мы на руках с берега переносили на баржу. Потом вместе с другими девчонками-санитарками оказывали первую помощь раненым солдатам и офицерам. Запомнился ополченец с завода «Баррикады». На Мамаевом кургане у него была оторвана кисть руки. Перевязываю его, а он мне говорит: «Доченька, как же я теперь буду работать?»
     Помощь раненым мы, санитарки, всегда оказывали под сильным огнем врага. Многие девчонки погибли.
     Замуж я вышла тоже за защитника Сталинграда – Босых Николая Петровича. В нашем соединении он командовал артиллерийской батареей.
     
* * *

     – После того, как наша 95-я дивизия стала гвардейской, – дополняет рассказ однополчан Борис Пакин, – она сражалась на Курской дуге, в боях за Днепр, Белоруссию, Прибалтику и закончила боевой поход на Эльбе. Ее Боевое знамя украсили многие ордена.
     С той встречи в Волгограде с ветеранами соединения я и по сей день поддерживаю связь. Недавно Николай Мазница прислал мне из Волгограда письмо. А с москвичом Василием Кулаковым мы часто встречаемся, перезваниваемся. На днях посетили с ним музей дивизии в одной из московских школ. Там я тоже увидел уже знакомую мне фотографию.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства Rambler's Top100 Service Aport Ranker