ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
     
Украинцев Петр Николаевич родился в 1946 году в Ростовской области. После окончания юридического факультета Военно-политической академии им. В.И. Ленина с 1976 по 2003 год – на судебной работе. Прошел все должности, начиная от члена военного трибунала гарнизона до председателя Уральского окружного военного суда. В нынешней – с марта этого года. Заслуженный юрист РФ, судья высшего квалификационного класса, награжден орденом Почета.
     
- Петр Николаевич, в новой должности вы уже почти сто дней, наверняка ознакомились с «хозяйством» и вникли в наиболее животрепещущие проблемы. А для чего вообще создано ваше управление, какие вопросы входят в его компетенцию?
     
- Не так давно мы отметили 30-летие деятельности нашего управления. Изначально оно называлось Управлением военных судов и структурно входило в Минюст СССР, а потом России. В 1998 году в соответствии с законом о судебном департаменте УВС было преобразовано в Главное управление обеспечения деятельности военных судов и стало структурным подразделением Судебного департамента при Верховном суде Российской Федерации, поскольку предназначение этого департамента – организационное обеспечение деятельности всех судов общей юрисдикции, куда в соответствии с законом входят и военные суды.
     Мы обязаны заниматься финансовым, материально-техническим, кадровым, правовым и информационным обеспечением военных судов, которых в России сегодня насчитывается свыше 150, в том числе 13 окружных и флотских. Эти функции нашего управления сегодня находятся в серьезной проработке, поскольку финансирование, материально-техническое обеспечение военных судов через Судебный департамент начали осуществляться лишь с января 2000 года, и до сегодняшнего дня многие виды обеспечения военных судов были возложены на Минобороны. Поэтому тщательно прорабатывается механизм взаиморасчетов между Минобороны РФ и Судебным департаментом при Верховном суде РФ. Военные суды в настоящее время сформированы и действуют по территориальному принципу: обслуживают все воинские формирования на подведомственной территории вне зависимости от их подчиненности и принадлежности к тому или иному силовому ведомству, то есть без привязки к тому или иному военному округу.
     
- Не так давно в СМИ велась дискуссия о том, что существование военных прокуратур и военных судов себя не оправдывает…
     
- Действительно, депутаты одной из думских фракций вносили на рассмотрение в Госдуму законопроект о ликвидации этих органов юстиции. Я неоднократно выступал по этому вопросу (кстати, и «Красная звезда» писала об этом в марте).
     Не буду повторять свои контрдоводы в пользу военных судов, но и не могу воздержаться от другого комментария по обозначенной реформаторами судебной системы проблеме. Прежде чем выходить с таким серьезным законопроектом, им надо было хотя бы проконсультироваться с военными юристами, чтобы их доводы не выглядели, мягко говоря, смешными.
     Например, в пояснительной записке к законопроекту совершенно необъективно делается посылка о какой-то зависимости от Минобороны, о привязке к Минюсту, о том, что военные суды рассматривают дела о преступлениях в системе исправительных, таможенных органов и органов внутренних дел. Есть и другие правовые искажения, и об этом я и мои коллеги писали.
     А по существу скажу и буду утверждать всегда, что лучше, чем военный судья, с фактами нарушения законов, которые встречаются в воинских формированиях, разобраться не сможет никто. Потому что когда идет речь, например, о жалобах офицеров и прапорщиков на неправомерные действия должностных лиц, то только служивый человек, знающий историю проблемы, ее подоплеку и всю военную «кухню», то есть судья в погонах, может принять верное и обоснованное решение.
     Даю стопроцентную гарантию, что мировой или районный судья в подобной ситуации будет не на высоте. Ведь часто бывает как: у людей военных директива, инструкция возводятся в ранг закона, и иной командир, не желающий разбираться в законодательстве или вообще незнакомый с ним, зачастую считает, что какая-либо директива главнее, чем закон. Отсюда в основном и проистекают все нарушения и как следствие — ущемление прав военнослужащих. И найти здесь правду может только военный судья.
     
- А вообще каких дел в производстве военных судов больше всего?
     
- Сегодня уголовные дела ушли на второй план. Преобладают жалобы и исковые заявления военнослужащих на решения, действия или бездействие органов военного управления и воинских должностных лиц. В год их число доходит до десятков тысяч.
     Причем должен отметить, что в пределах 94-97 процентов таких заявлений военные суды удовлетворяют в пользу военнослужащих. Конечно, с одной стороны, это показывает, сколько нарушений происходит в войсках, но с другой - это и показатель того, как к данным фактам относятся суды. А еще это количество говорит о том, какая огромная нагрузка лежит на военных судьях.
     Ведь если «на гражданке» существуют областные, городские, районные суды со своей компетенцией, мировая юстиция (а в перспективе планируется еще и создание административной юстиции), то военный суд, можно сказать, в одном лице работает и как суд уголовный, и как суд гражданский, и как суд административный, и как мировой.
     И сейчас основная масса исковых заявлений, поступающих военным судьям, касается именно гражданских дел. Но и здесь военная юстиция оказалась на высоте: за очень короткий срок наши судьи набрали серьезный опыт их рассмотрения, квалифицированно применяя Гражданский, Гражданский процессуальный кодексы, а также Кодекс РФ об административных правонарушениях.
     
- Поговорим о проблемах?
     
- Да. К сожалению, в работе военных судов немало проблем объективного характера. Многие суды, особенно в дальних регионах, размещаются в неудобных для работы помещениях. Отдельные командиры зачастую открещиваются от этих вопросов, и причина чаще всего в том, что командование бывает обижено на решения суда (естественно, ведь любое судебное разбирательство – это всегда конфликтная ситуация) и начинает принимать «санкции»: лишать суд транспорта, тепла, оттягивать запланированный ремонт... И приходит с места сигнал, что деятельность суда парализована, причем по вине командования. Здесь я вижу только, скажем так, незрелость отдельных должностных лиц, ведь суды работают не против командования, а для военнослужащих – это надо четко понимать.
     Неприятна такая ситуация и тем, что во многом именно от материально-технического обеспечения зависят авторитет и значимость военных судов. Представьте сами, как будет относиться к отправлению правосудия человек, если судебный процесс проходит не в храме Фемиды, а чуть ли не в сарае. Так что тема эта для нас весьма болезненная. И мы прикладываем все усилия, чтобы наши суды работали в достойных условиях.
     Еще одна «болевая точка» - кадры. Ситуация тут такова. Есть определенная законом норма, предусматривающая, что желающий стать судьей должен иметь пятилетний юридический стаж. Специально судей не готовят. То есть человек, даже получивший отличное юридическое образование (а наши военные вузы выпускают неплохих специалистов), обязан этот стаж набрать. Для этого в штатное расписание судов сейчас введены должности помощников военных судей. Но дела-то не ждут, так что многим военным судьям приходится работать «за себя и за того парня».
     Найти же на должность судьи юриста, скажем, из какой-либо юридической службы проблематично, поскольку и там нехватка кадров, да и сесть в судейское кресло, даже имея опыт работы, например следователя в прокуратуре, не так просто: специфика-то разная. Так что судейскому мастерству таких людей приходится учить во время практической работы. Это дополнительная нагрузка на председателей судов, высокая ответственность за правильное становление начинающих судей.
     Особенно остро кадровый вопрос стоит в отдаленных регионах. Причем там накладывает свой отпечаток и то, что в законе заложен принцип несменяемости судей. То есть, что касается именно военных судей: назначили, допустим, человека на Дальний Восток или в Забайкалье – и выехать ему куда-то к другому месту службы невозможно, потому что невозможно сменить судью в более благоприятном регионе без его согласия. По нашей статистике, 97 процентов военных судей служат не на своей исторической родине, и, конечно, если рассуждать чисто по-человечески, нужна этакая миграция офицеров-судей. Ведь без этого стимула часто бывает, что качество работы ухудшается, появляется безразличие к ней, и как результат - увольнение. Причем уходят-то не худшие. Поэтому сейчас мы рассматриваем вопрос, как реализовать принцип социальной справедливости, то есть сделать возможными перемещения судей, ротацию или замену кадров. Сейчас проводится анализ положения дел, мы изучаем географию службы каждого действующего военного судьи и делаем перспективный прогноз передвижения судей, прорабатываем необходимые механизмы, с тем чтобы этот самый принцип заработал. Это очень важная проблема.
     
- Как отразилось на деятельности военных судов принятие нового законодательства, касающегося статуса судей?
     
- Прежде всего обозначилась проблема вертикали военно-судебной власти. Ранее было как: наверху – наше управление, далее по подчиненности идут окружные и флотские суды, затем - гарнизонные. Согласно новому законодательству квалификационные коллегии, которые решают кадровые и другие вопросы, созданы и действуют в субъектах Российской Федерации. Советы судей из представителей всех ветвей власти – тоже в субъектах. И финансирование военных судов идет через управление судебного департамента субъекта Федерации. И потому некоторые вопросы теперь решаются в органах судейского сообщества субъекта – военный принцип единоначалия, что касается именно военных судов, оказался несколько размыт. Влияние того же председателя окружного военного суда на председателя гарнизонного несколько ослабло. А ведь это управляемость, контроль, надзор, в том числе и с процессуальной стороны.
     Сегодня значительно изменился процессуальный порядок судебного надзора, то есть у председателя вышестоящего военного суда нет прежней процессуальной власти над нижестоящим судом по судебной деятельности. К чему это приводит? Например, раньше председатель окружного суда, получив копию приговора из гарнизона и найдя там ошибку, немедленно истребовал само дело для проверки. И если действительно вкралась ошибка – а ведь за ней стоит человек, его судьба – вносил протест на отмену или изменение этого приговора. Сегодня он лишен этого права: дело может быть истребовано, только если поступит жалоба или представление прокурора. И такие факты уже были. Так что этот вопрос тоже нужно внимательно проработать.
     
- А кроме этого, какие задачи стоят перед управлением сегодня?
     
- Одна из серьезных задач – анализ судимости по войскам. В прошлом году мы впервые подготовили соответствующий обзорный сборник по всем войскам, категориям военнослужащих и силовым ведомствам, где эта информация была обобщена и приводилась в сравнении.
     Командование на местах весьма положительно оценило его: информированность в этом плане помогает принять меры на тех направлениях, где они нужны. Полезна эта работа и для усиления контактов и взаимодействия органов военной юстиции с командованием.
     Кстати, что касается взаимодействия с командирами, то военными судами проводится и такая работа: наши судьи в соответствии с требованиями закона выясняют причины и условия, обусловившие совершение преступления, соответственно направляя частное представление должностному лицу, допустившему это (те же гражданские суды об этой норме давно забыли – заявляю со всей ответственностью). Помимо этого, каждое третье дело, находящееся в производстве военных судов, рассматривается в присутствии личного состава, каждое четвертое судебное решение объявляется в приказе командования, что способствует укреплению дисциплины (гражданские суды этим тоже не занимаются).
     В завершение хотелось бы сказать и вот о чем. Командиры наши, особенно низового звена, часто достаточно слабы в правовом отношении. В вузах их этому толком не учат, и, приходя в войска, они зачастую не знают, как правильно организовать работу по предупреждению правонарушений. Возможно, для того, чтобы как-то повлиять на ситуацию, мы даже подготовим соответствующий документ, предусматривающий усиление правовой работы в войсках.
     Хотелось бы, чтобы в этом взаимодействии были больше заинтересованы командование, воспитательные структуры, чтобы они инициировали проведение предупредительно-правовой работы. Судьи же на такие инициативы откликнутся с желанием.