Мэйрсон с гордостью показывает мне знак «Фронтовик», который ему вручили на встрече с российскими ветеранами. А также сообщает, что успел обсудить в Москве возможные деловые контракты. «Это очень по-американски», - говорит он с усмешкой. Но главную задачу, ради которой американец и приехал в Россию, он пока не решил. История же Мэйрсона такова.
     В 1943 году он – учащийся колледжа – поступил в американскую армию, где служили его отец и два брата (из пятерых). В сентябре 1944-го на корабле «Куин Мэри» Мэйрсон и еще 1.500 солдат прибыли в Европу. В то время он был в составе 106-й пехотной дивизии. Ближе к зиме попал на фронт, где как раз началось немецкое наступление в Арденнах. После танковой атаки немцев 106-я понесла тяжелые потери и наполовину перестала существовать. А Мэйрсон, дважды раненный, попал в плен...
     Их погрузили в вагоны и повезли куда-то на восток. Поезд шел около недели, и все это время британские и американские самолеты бомбили железнодорожные пути. «Во время одного из налетов бомба попала в идущий впереди вагон и многие из моих товарищей погибли. Это было очень нелепо», - говорит Мэйрсон. Перед Рождеством их привезли в «Шталаг 4В». «Было очень холодно, - вспоминает ветеран. - Пришлось спать прямо на улице. Но основной проблемой было то, что еще до погрузки немцы у многих отобрали вещи. У меня забрали куртку, я остался в одной рубашке. Еще хуже пришлось моему другу, у которого забрали ботинки: ему пришлось после выгрузки идти босиком по снегу».
     «Все бараки, - вспоминает дальше Мэйрсон, - были заполнены британскими солдатами. В основном они попали в плен после десанта во время битвы под Арнемом. Это были добровольцы со всей Британской империи, прекрасные люди. Оказалось, они в течение нескольких месяцев откладывали еду из посылок Красного Креста, готовясь к Рождеству. Но прямо перед Рождеством к ним привезли множество американцев. У них был выбор, и они решили поделиться с нами. А мы и не знали о происхождении этой еды, просто считали, что нам дают хорошо поесть».
     Мэйрсон замолкает и спрашивает: «Хотите еще историю про забавные вещи, приключившиеся со мной в лагере?» Получив утвердительный ответ, откидывается в кресле и продолжает:
     «Когда мы прибыли в лагерь, нас там переписывал капитан из Новой Зеландии. Он попал в плен еще в начале войны, поэтому все знал и ничему не удивлялся. В его комнате я заметил большую кучу одежды и спросил, могу ли я оттуда что-нибудь взять себе. Он предложил любую вещь, которая мне подойдет, и я выбрал эйзенхауэровскую куртку (короткая куртка). Выйдя из комнаты, я уже через пару минут обнаружил, что все обращаются ко мне «сержант». Оказалось, на куртке были сержантские нашивки – сержант-майор, а я был всего лишь рядовым 1-го класса.
     Британцы тоже встретили меня как сержанта. А британские солдаты – профессиональные солдаты, они очень уважают уставы и звания. Но у них сержант-майор - это почти 40-летний человек. Тем не менее они объяснили мне, что так как я - сержант, то буду отвечать за американских солдат, следить за тем, чтобы они брились по утрам, не прекращали ухаживать за собой, поддерживали порядок. Вообще же британцы были молодцы, все добровольцы, все умные и толковые. Они собрали радиоприемник, и по ночам мы слушали Би-Би-Си».
     По новостям они узнавали, что Красная Армия продвигается все дальше и дальше на Запад, фронт становится ближе. К тому времени уже не было посылок от Красного Креста, и военнопленные начали голодать. Мэйрсон говорит, что потерял в весе 40 фунтов (16 кг).
     «В середине апреля, - продолжает он, - мы услышали артиллерийские выстрелы и поняли, что фронт уже совсем близко. Немецкая охрана разбежалась, но мы боялись выходить из лагеря. Как ни странно, мы боялись русских. В округе было много русских солдат, сбежавших из плена. Они были не очень дружелюбно настроены ко всем, в том числе и к нам. А однажды они ворвались в лагерь. Верхом на лошадях, обвешанные пулеметными лентами, они были похожи на мексиканцев. Однако их пребывание в лагере было недолгим, так как подоспели русские войска. Один из офицеров успокоил людей из леса, для этого ему пришлось даже стрелять, но нас никто больше не трогал.
     Мы впервые видели русских, и наши впечатления были самыми лучшими. Они освободили нас, хорошо к нам относились. Я помню разговор с одним капитаном. Он показал мне на грузовик и сказал: «Америка». Затем показал на джип и добавил: «Америка. И с их помощью мы добрались сюда». Капитан сделал эту фотографию, на которой вы видите нас, пятерых друзей, с тремя красивыми русскими женщинами. Правда, на ней нет этого капитана. Нет у меня и его снимка...
     Потом нас отвезли в Галле. Капитан зашел в дом к одной немке и сказал ей: «Вот вам пять американцев, накормите их». Там мы и поселились. На входе он повесил табличку «Американский дом, вход воспрещен». А вскоре мы вернулись на родину».
     После войны жизнь у Мэйрсона сложилась удачно. Воспользовавшись законом о солдатах (так называемый «Джи-Ай билль»), он поступил в университет, как и многие его товарищи. В том числе те, кто раньше даже не мечтал об образовании. Теперь же правительство оплачивало учебу бывшим солдатам. Я спросил у него, были ли у бывших военнопленных какие-то проблемы. «Психологические, - сказал Мэйрсон. – В основном психологические. Но нам, вернувшимся из Европы, было проще, чем тем, кто воевал на Тихом океане. Особенно тем, кто был в плену у японцев. Они говорили, что там был ад. Но все равно, проблем, таких как у вас, у нас не было. Мы достаточно неплохо жили до войны, во время войны и после возвращения».
     Мэйрсон очень хочет узнать, кто все-таки освободил их. Он понимает, что установить имена женщин на снимке, а тем более того капитана очень трудно. Но тем не менее с помощью «Красной звезды» он надеется на успех.
     
На снимке: вместе с освободительницами (Мэйрсон стоит второй слева)