Хотя наша газета уже писала об этой войне (см. № от 6 октября с.г.), мы решили еще раз вернуться к ней и тем самым напомнить читателям, к чему может привести несдержанность экстремистских сил в ближневосточном конфликте.

     Та война началась 6 октября 1973 года. Она отличалась от предыдущих как применением новых типов вооружений (к примеру, ПТУР), так и степенью вовлеченности в нее сверхдержав той эпохи – СССР и США. Ситуация накалилась до такой степени, что, как считают некоторые исследователи, конфликт мог перерасти из локального в глобальный. Еще 5 октября сирийская печать опубликовала ряд сообщений о концентрации израильских войск вдоль ливанской границы и линии прекращения огня с Сирией. Израиль начал проводить призыв в армию резервистов в Центральном и Северном округах. В то же время происходила концентрация египетских войск на границе. Руководство Египта и Сирии ставило перед собой ограниченные цели: на египетском фронте – форсировать Суэцкий канал и овладеть рубежом перевалов Митла — Гиди — Мелес на глубину 25-30 км, а на сирийском фронте — освободить Голанские высоты и выйти к реке Иордан.

     6 октября в 14.05 египетская артиллерия начала интенсивный обстрел израильских позиций. Одновременно авиация нанесла удары по линии укреплений Бар-Лева и целям в глубине Синайского полуострова. В то время израильтяне находились в состоянии частичной боевой готовности, так как, по имеющимся у них сведениям, арабы должны были атаковать только в 18.00. В тот же день артиллерия и авиация Сирии нанесли удары по израильским позициям на Голанских высотах, а наземная группировка перешла в наступление и продвинулась на 4-8 км севернее и южнее Кунейтры. Сирийские коммандос захватили гору Хермон. Но после введения в бой израильских резервов продвижение сирийцев замедлилось. Уже 7 октября сирийское командование приняло решение остановить наступление и перейти к обороне.

     Основное наступление египетских войск продолжалось до 9 октября. В период с 9 по 13 число израильтяне смогли перебросить резервные части и создать линию обороны на удалении 25-30 км от канала. На сирийском фронте в период с 8 по 12 октября осуществлялась перегруппировка сил с обеих сторон.

     10 октября израильские войска перешли в наступление на сирийском фронте, к концу дня им удалось продвинуться на 5-6 км, а к середине 12 октября — на 12-20 км. Три израильские дивизии смогли прорвать сирийскую оборону к северу от дороги Кунейтра — Дамаск. С 13 октября израильская армия продолжала наступление на Дамаск, которое было остановлено только 16 октября в связи с полным истощением сил обеих сторон. С 19 октября линия фронта проходила по Дамасской равнине.

     14 октября новое наступление египетской армии по всей линии фронта на шести направлениях закончилось неудачей и отходом на исходные позиции с большими потерями. С 15 октября инициатива полностью перешла к израильтянам. Их десант на следующий день смог захватить плацдарм в районе населенного пункта Деверсуар, и израильтяне расширили коридор между 2-й и 3-й армиями, чему египетское командование не придало должного значения. 19 октября на западном берегу находилось уже несколько израильских бригад, начавших наступление в тыл 3-й египетской армии. Победа израильских войск была обеспечена захватом стратегически важного аэродрома Фаид, позволившего наладить воздушную поддержку наступавших частей. В последующие дни – 20 – 22 октября — израильтяне под командованием генерала Ариэля Шарона пытались прорваться с плацдарма в направлении Исмаилии, но их сдерживали египетские резервные части, другая израильская группировка перекрыла дорогу Суэц — Каир. К 24 октября израильтяне блокировали город Суэц и продолжали наступать. 25 октября, когда оставалось 100 км до Каира, наступление было остановлено. Благодаря резолюции СБ ООН № 338 и совместным действиям Советского Союза и Соединенных Штатов.

     Ход военных действий достаточно известен. Но что происходило в это время в Кремле и Белом доме, которые, как свидетельствуют факты, в своей союзнической поддержке ближневосточных стран-клиентов могли перейти опасную черту? Надо сказать, что советское руководство попросту не ожидало, что арабы могут начать крупную войну без согласования. Хотя о подготовке к войне Москва знала, о чем свидетельствуют данные разведки. Более того, 4 октября решено было вывезти из Египта членов семей советских работников.

     Впоследствии на основании этого факта американцы будут утверждать, что советское правительство определенно знало о будущей войне и стояло за арабскими странами. Однако бывший в то время госсекретарем Генри Киссинджер в своих мемуарах напишет позже: «Не было никаких доказательств, что Советский Союз активно подталкивает Египет и Сирию начать войну, и позже Садат говорил нам, что Советы выступали за прекращение огня с самого начала войны». А египетский президент Анвар Садат играл свою игру. Несмотря на обещание советскому послу проконсультироваться по вопросу о начале войны и известить его о точной дате начала операции, информация об этом пришла за четыре часа до начала боевых действий.

     Садат преследовал собственные цели, уже тогда наметив линию на разрыв с СССР и налаживание новых отношений с США. Поэтому представляется любопытным тот факт, что СССР о начале войны 6 октября предупредил не Садат, а американцы. В 14.45 московского времени (06.45 вашингтонского времени и в 13.45 ближневосточного времени), за двадцать минут до первого залпа, из Вашингтона в МИД поступила телефонограмма от советского посла Алексея Добрынина, которому из Нью-Йорка позвонил госсекретарь Генри Киссинджер и просил сообщить советскому руководству, что, по данным израильского правительства, Сирия и Египет намерены в течение ближайших часов начать наступление по всем фронтам.

     Что касается собственно США, то и для них война не стала неожиданностью. Еще за несколько дней до 6 октября 1973 года американская разведка предупреждала израильское руководство о возможном начале военных действий. Но в силу ряда причин должной реакции не последовало. Теперь же, с началом войны, Киссинджер оповестил президента Ричарда Никсона и советского посла. Была созвана Вашингтонская группа специальных действий (ВГСД) – прообраз СНБ. Сверхдержавы активно включились в решение конфликта.

     На начальном этапе конфликта Соединенные Штаты в отличие от СССР были заинтересованы в созыве Совета Безопасности ООН для урегулирования возникшего кризиса. В Вашингтоне не могли предсказать ход военных действий. Но Брежнев, по воспоминаниям, уходил от созыва Совбеза, делая упор на то, что агрессором в принципе давно является Израиль, удерживающий много лет захваченные им арабские земли. Вообще же СССР рассчитывал, что арабы добьются успеха.

     9 октября в СБ ООН советский представитель Малик заявил, что выход из создавшегося положения следует искать прежде всего в решении вопроса о выводе израильских войск с оккупированных арабских территорий. В это же время американцы предлагали только прекращение огня и отвод войск на позиции, существовавшие до начала войны. Таким образом, советское предложение отражало позицию СССР на тот момент, а именно: дать возможность арабским союзникам продвинуться как можно дальше, чтобы впоследствии сохранить за собой отвоеванные территории, – ведь до 9 октября ситуация на фронтах складывалась в пользу арабской коалиции. А вот уже 10 октября в разговоре с Никсоном Брежнев сообщил, что «после консультаций с руководителями Египта и Сирии он не возражает против принятия Советом Безопасности резолюции о прекращении огня».

     Сюрпризы начались позже. 12 октября Киссинджер вдруг заявил от имени президента, что США «не будут посылать свои войска на Ближний Восток, если и СССР не сделает этого». Фраза Киссинджера выглядела довольно странно, если учесть тот факт, что в Заявлении правительства СССР от 8 октября не было (в отличие от подобного заявления 1967 года) ни слова о возможном применении силы по отношению к Израилю со стороны Советского Союза. Поставки оружия были. Уже 7 октября из черноморских портов вышли первые советские транспортные корабли с оружием для арабов (среднее время перехода из советских черноморских портов в Сирию или Египет — 3 – 4 дня). Однако считается, что советская помощь началась с налаживания воздушного моста 10 октября, когда советские транспортные самолеты начали совершать регулярные рейсы, перевозя оружие и снаряжение. По некоторым данным, к 12 октября воздушный мост достиг грандиозных размеров, от 60 до 90 советских самолетов в сутки прибывали на египетские и сирийские аэродромы. Кроме поставок оружия, Советский Союз помогал техническими и командными кадрами. К началу военных действий в Египете и Сирии находилось 3 — 4 тысячи советских военных советников и специалистов. Не остались в стороне и другие социалистические страны – Северная Корея прислала 20 — 30 пилотов боевых самолетов, с Кубы на сирийский фронт прибыла танковая бригада численностью до 500 человек.

     24 — 25 октября израильские войска, несмотря на резолюцию СБ ООН от 22 числа, как уже говорилось выше, развивая успех, вышли на окраины Суэца, были высажены морские десанты, овладевшие Айн-Сухио и Рас-Абу-Дараг. И тогда советское правительство выступило с Заявлением о положении на Ближнем Востоке. В нем предупредили «правительство Израиля о самых тяжелых последствиях, которые повлечет продолжение его агрессивных действий». На Западе это расценили как прямую угрозу Израилю. Тем временем обстановка на Синае ухудшалась. И Садат вновь обратился к Советскому Союзу с просьбой о срочной присылке совместно с США воинских контингентов, а если США уклонятся, то президент просил Советский Союз действовать отдельно. Советское руководство не могло поверить, что Израиль может ослушаться Соединенных Штатов, поэтому сразу же возникли подозрения по поводу двойной игры, проводимой Никсоном — Киссинджером. С советской стороны было недвусмысленно и твердо заявлено американской администрации о готовности Советского Союза немедленно выполнить просьбу Египта.

     СССР не собирался проводить интервенцию в район Ближнего Востока, так как это, несомненно, вызвало бы серьезный конфликт с США. Кроме того, подобную операцию нельзя провести без предварительной подготовки. В данном случае со стороны Москвы имело место лишь желание показать американцам твердую волю СССР. В советском руководстве мнения по поводу содержания послания американцам разделились. Наиболее жесткую позицию занял министр обороны Гречко, который настаивал на символической демонстрации присутствия наших войск в Египте. Против этого категорически выступал Косыгин, которого поддержал Громыко, а потом и сам Брежнев.

     Интересно, что в подготовленном тексте обращения Брежнева к Никсону не было фразы «о возможном принятии нами мер в одностороннем порядке», она каким-то образом появилась позже. Советский Союз решил подкрепить слова делом и провел в ЗакВО маневры с участием авиации, что не преминули отметить все зарубежные аналитики.

     Как возможную подготовку к советской интервенции отметили и то, что советские самолеты, выполняющие рейсы по доставке военных грузов для Египта и Сирии, прекратили полеты и были возвращены на советские аэродромы. Но самым неприятным стало американское сообщение об обнаружении 22 октября радиоактивного излучения на советских транспортах, следующих в Египет. Это расценили как направление в Египет советского ядерного оружия. Соединенные Штаты не обладали достоверной информацией на этот счет. 21 ноября на пресс-конференции Г. Киссинджеру был задан вопрос: «Было ли советское ядерное оружие в Египте?» Государственный секретарь ответил так: «Мы точно не знаем. Советский Союз это отрицает. Но я повторяю, мы точно не знаем».

     25 октября Никсон сообщил, что предложение о посылке советских и американских воинских контингентов неприемлемо в данных условиях. Вскоре после вручения советской стороне президентского послания стало известно, что в войсках США введена повышенная боевая готовность. Было решено усилить 6-й флот США ударным авианосцем «Джон Ф. Кеннеди», находившимся в Северной Атлантике. В ответ Советский Союз начал наращивать силы Средиземноморской эскадры.

     Большое беспокойство у американцев вызывали и советские десантные корабли, входившие в состав 5-й эскадры. Возможное присутствие на них морских пехотинцев рассматривалось как повышенная вероятность вмешательства Советского Союза в боевые действия. Что же касается США, то еще 13 октября тридцать транспортных самолетов C-130 с грузом направились в Израиль. Всего за эту операцию, продолжавшуюся 32 дня (с 13 октября по 12 ноября), в Израиль было доставлено 22.305 тонн грузов. С американских военных аэродромов самолеты направлялись на военную базу Лахес на Азорских островах, там они осуществляли дозаправку или перегружали груз на другие самолеты, которые в свою очередь направлялись в международный аэропорт Лод около Тель-Авива. Снаряжение и оборудование в Израиль также доставлялись и со складов американских войск в Европе. Впервые был использован самый большой (для того времени) в мире транспортный самолет C-5 «Гэлэкси».

     24 октября Соединенные Штаты получили информацию, что 7 советских десантных дивизий приведены в состояние повышенной боеготовности. А в Средиземном море находится 85 советских военных кораблей, включая десантные суда. В Вашингтоне пришли к выводу, что Советский Союз планирует направить свои войска для участия в боевых действиях на стороне Египта. В 23 часа было собрано совещание ВГСД, на котором приняли решение о приведении американских обычных и ядерных сил в состояние повышенной готовности ДЕФКОН 3 (повышенная боевая готовность) по всему миру. Одновременно Никсон направил письмо Брежневу, в котором сообщал, что он против отправки объединенных войск СССР и США на Ближний Восток, однако считает возможным направить гражданских наблюдателей от сверхдержав. Тон письма был выбран предельно вежливый. На следующий день, 25 октября, Никсон ожидал реакции Генерального секретаря на письмо. Президент был уверен, что известие об объявлении тревоги уже было перехвачено советской разведкой. И действительно, от Брежнева пришло сообщение, в котором он предлагал направить 70 наблюдателей на Ближний Восток. Письмо главы Советского государства также было написано в выдержанном, спокойном тоне.

     В ответ на это Соединенные Штаты решили нажать на Израиль с целью недопущения разгрома 3-й египетской армии, чего и добивался Советский Союз, но что также было в интересах США. Как писал израильский журналист Мати Голан, чью книгу запретила цензура в Израиле, сославшись на публикацию в ней секретных сведений: «Он (Киссинджер. – С.С.) позвонил послу (Израиля) Диницу и сказал прямо и грубо: «Вы хотите 3-ю (египетскую) армию? А мы не собираемся вступать из-за вас в 3-ю мировую войну», — предупредил он Диница. Диниц мог передать миссис Меир (премьер-министру Израилия), что если война продлится как следствие израильских действий, то она может перестать рассчитывать на военную помощь от Соединенных Штатов».

     Конфликт был разрешен, и все постарались побыстрее о нем забыть. Однако ближневосточная проблема так и не была разрешена.