---

     «Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу».

     Сунь-Цзы, китайский полководец и военный теоретик, VI век до н.э.
     

---

     В этой монографии впервые в отечественной науке глубоко исследован весь комплекс вопросов развития систем государственного управления в сфере обороны. С привлечением большого фактического материала проанализирована работа звеньев государственного организма, занятых проблемами войны и мира, принятием военно-стратегических решений. Несмотря на сложность поднимаемых вопросов, этот серьезный научный труд читается достаточно легко, разумеется, для работ такой проблематики. Доступность для читателя серьезных выводов и обобщений отчасти достигается автором благодаря оригинальному смешению различных жанров: в монографическое исследование органически входят многочисленные вкрапления воспоминаний о личных встречах и беседах с военачальниками и политическими деятелями, попытки осмысления его собственного опыта практической работы в Министерстве обороны, Совете обороны и Совете Безопасности России.
     Монографическое исследование, как и предыдущие работы Андрея Кокошина, отличает четко выраженная гражданская позиция, сопереживание за Россию и ее будущее. Автор с понятной обеспокоенностью высказывает мнение, что в стране пока еще не сложилась адекватная современным условиям система стратегического управления обороной и это обуславливает необходимость ее совершенствования. Данная задача рассматривается как один из главнейших вопросов военного строительства, обеспечения реального суверенитета России, восстановления ею своих позиций в мире как великой державы с подлинно демократической политической системой и современной рыночной экономикой.
     «Русские долго запрягают коней, зато быстро ездят», - отметил в свое время Уинстон Черчилль. Это действительно одна из характерных черт нашей стратегической культуры, под которой автор монографии понимает «совокупность стереотипов устойчивого поведения соответствующего субъекта при масштабном по своим политическим задачам и военным целям применении силы, в том числе при подготовке, принятии и реализации стратегических решений». Однако современные тенденции развития военно-политической ситуации вокруг России уже не позволяют рассчитывать на подобный «механизм запрягания» - как в силу временного фактора, так и его чрезмерной затратности. Поэтому сегодня как никогда актуальна задача смены некоторых компонентов российской стратегической культуры и заблаговременного создания системы стратегического руководства.
     Стратегическое управление прежде всего должно полностью соответствовать характеру войн и вооруженных конфликтов, с которыми, возможно, придется иметь дело нашей стране в предстоящие 20 – 25 лет. Ведь, по мнению ученого, на протяжении многих лет внимательно исследующего тенденции развития военно-политической обстановки, в первой четверти XXI века будет иметь место нарастание - в новых формах и с новыми участниками - «ядерной конфликтности» в системе международных отношений. Обозначилась перспектива нового передела сфер политического, экономического и военного влияния – и в них сейчас попадают районы традиционных российских интересов, да и даже сама территория России.
     Еще одно требование к оптимальной модели стратегического управления – ее соответствие нормам построения демократического правового государства. Это не дань новой политической моде и абстрактным принципам, а, как подчеркивается в книге, «вопрос выбора для России наиболее рациональной системы функционирования общества и государства, в том числе в такой важнейшей сфере, как оборона».
     Заслуживает внимания мысль о том, что демократия при наличии многих присущих ей проблем и недостатков доказала свою жизнеспособность и эффективность на Западе, сыграв в конечном счете решающую роль в исходе «холодной войны» не в пользу СССР. При этом, однако, автор оправданно предостерегает от «слепого» копирования западного опыта.
     Одним из достоинств новой книги А. Кокошина является глубокое исследование им теоретических вопросов стратегического управления. Автор рассматривает такой практически не изученный отечественными учеными вопрос, как решение в стратегическом управлении, и характеризует основные виды стратегических решений. Анализируются взаимодействие в «треугольнике» идеология – политика – военная стратегия, а также вклад отечественных и зарубежных мыслителей (в том числе А.А. Свечина и Б.М. Шапошникова) в развитие теории войны и военной стратегии. Интересны размышления автора на тему воздействия на политическую волю противника как главную задачу применения военной силы, а также о соотношении политики и войны в ядерную эпоху.
     В частности, в работе высказывается суждение, требующее, бесспорно, дальнейшей всесторонней проработки, относительно ограниченной ядерной войны против неядерного государства, которая – при определенных обстоятельствах - может оказаться рациональным продолжением политики ядерной державы с использованием военных средств. В ходе такой войны могут, например, решаться ограниченные политические и военные задачи по уничтожению объектов, на которых ведется разработка оружия массового поражения и средств его доставки, «обезглавливанию» системы государственного или военного управления, поражению наиболее важных целей из числа сил общего назначения…
     В связи с этим отметим, что еще Монтескье в первой половине XVIII века обоснованно рассматривал войну как средство, которое может использовать государство «в целях самосохранения». Он указывал в своем «Духе законов», что «право естественной обороны иногда влечет за собой и необходимость нападения, в том, например, случае, когда народ видит, что более продолжительный мир даст другому государству возможность его уничтожить и что в данный момент нападение является для него единственным средством предотвратить это уничтожение». Эти размышления, как представляется, не потеряли своего значения и сегодня, когда на повестке дня стоит вопрос (разумеется, пока только гипотетически о допустимости и целесообразности нанесения упреждающих военных ударов в порядке самообороны.
     А.А. Кокошин в 1992 – 1998 гг. – первый заместитель министра обороны России, затем Государственный военный инспектор – секретарь Совета обороны и секретарь Совета Безопасности РФ. В настоящее время возглавляет Комитет Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками, является председателем комиссии по национальной безопасности партии «Единая Россия», деканом факультета мировой политики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
     Андрей Кокошин указывает, что для России вопрос об использовании военной силы как инструмента политики остается исключительно актуальным. При этом речь идет необязательно о прямом ее применении. Сам факт поддержания боеспособности армии есть не что иное, как косвенное применение военной силы для предотвращения агрессии против России, ее друзей и союзников. Это относится и к вопросу о ядерном сдерживании, которое для нашей страны играет особую роль. В том числе – не будем скрывать - и по причине слабости сил общего назначения, а также общей экономической слабости. В этой плоскости в работе рассматриваются такие злободневные вопросы, как проблема убедительности сдерживания при понижении «ядерного порога», пути создания системы «предъядерного сдерживания».
     Сегодня вероятность на обозримую перспективу третьей мировой войны в том виде, как она прогнозировалась в годы «холодной войны», причем как официально, так и неофициально считается весьма небольшой. Однако, предупреждает автор, не следует не учитывать возможности существенного ухудшения военно-политической обстановки и даже угрозы большой войны уже во втором десятилетии наступившего века. Вот почему готовность к ведению тотальной войны, как селективному, так и массированному применению ядерного оружия является «одним из важнейших условий предотвращения такой войны, хотя и не обеспечивает достаточности условий для ее предотвращения. Так что в современных условиях необходимо иметь в виду и систему управления для тотальной войны, в том числе отрабатывая ее функционирование в соответствующих командно-штабных учениях».
     Ученый вполне обоснованно указывает на исключительно важную роль разведки в системе стратегического управления. При этом одной из важнейших задач разведки в наше время остаются выявление и оценка не только возможностей, но и намерений иностранных государств. Стоит учитывать, что при всех колоссальных возможностях современных технических средств человеческий фактор в разведывательной деятельности продолжает играть исключительно важную роль.
     Автор приводит в книге такой забавный пример. Во второй половине 70-х годов американцы, привыкшие уповать на технические средства для решения многих проблем, с удивлением обнаружили, что их достаточно эффективная система предупреждения о ракетном нападении (СПРН) может оказаться фактически бесполезной для высшего государственного руководства в том случае, если «Советы» нанесут удар по Вашингтону баллистическими ракетами с подводных лодок с использованием настильных траекторий. В этом случае подлетное время составило бы 6–7 минут. Как сообщала зарубежная печать, большой любитель эвакуационных учений президент Дж. Картер (1977 –1980 гг.) ни разу не успел «выйти из-под удара» советских ракет, даже имея заранее подготовленный у Белого дома вертолет! Это, отмечается в монографии, подтверждает вывод о важности роли разведслужб в своевременном вскрытии намерений потенциального противника...
     Размышляя об условиях принятия верного решения, автор указывает, что в основе его лежит не только достоверная оценка вероятного противника, но и самого себя, своих сил и возможностей. Получение такой информации на стратегическом уровне, может быть, задача не менее трудная, чем добывание сведений о противнике, так как этому нередко препятствуют групповые интересы внутри военного ведомства, соперничество между командованиями видов вооруженных сил, родов войск и т.п. Но без объективной и всесторонней информации о реальных возможностях своей армии высшее государственное руководство не способно принимать правильные стратегические решения. Это, указывается в монографии, обуславливает потребность иметь в системе стратегического управления специальные подразделения, максимально не связанные с интересами тех или иных видов вооруженных сил и оборонной промышленности.
     В министерстве обороны США в этих целях еще в 1971 году было создано управление комплексных оценок, которое организационно поставлено как вне разведки, так и вне органа оперативно-стратегического планирования комитета начальников штабов и замыкается на министра обороны, являясь важным элементом американской системы стратегического управления.
     Автор книги, приобретший в 90-е годы большой личный опыт практической работы в российской системе стратегического управления и поэтому хорошо знающий ее изнутри, в заключительных главах книги анализирует проблемы, касающиеся совершенствования деятельности органов высшего управления в оборонной сфере, высказывает немало рекомендаций, заслуживающих внимания соответствующих звеньев государственной машины. Разумеется, все это – не «истина в последней инстанции», как и говорит сам А. Кокошин во введении к монографии, а скорее «размышления вслух», которыми ученый и политик хотел бы поделиться с читателями.
     Так, интересны, хотя в чем-то и дискуссионны, его суждения о роли правительства в системе стратегического управления, об «идеальной модели» министерства обороны. Автор размышляет о путях создания системы стратегического управления, обеспечения функции министра обороны как единоначальника, о целесообразности разделения административного и оперативного управления вооруженными силами.
     Генеральный штаб рассматривается ученым как один из важнейших органов в системе стратегического управления, являющийся, по выражению маршала Шапошникова, «мозгом армии». Именно поэтому, как отмечается в книге, желательно «максимально возможное освобождение Генерального штаба от всех функций, не связанных с собственно военными задачами, в том числе в максимальной мере от административных обязанностей, распространяющихся на другие подразделения Минобороны». Как подчеркивает Андрей Кокошин, «именно интеллектуальная сила Генерального штаба может определять его видную роль в системе стратегического управления».
     Для совершенствования системы стратегического управления в РФ немалое значение сохраняет опыт работы Ставки ВГК в годы Великой Отечественной войны. Ведь именно тогда был создан один из наиболее действенных в мировой истории механизмов стратегического управления. Поэтому вполне оправдано, что этот опыт очень подробно анализируется в книге. Автор стремится непредвзято оценивать наше недавнее прошлое, стремится извлечь необходимые сегодня уроки.
     Известно, например, что накануне войны и в ее начальный период система стратегического управления в СССР функционировала весьма неэффективно. Невосполнимый ущерб в этой системе был нанесен «самому ценному компоненту – людям; была почти полностью уничтожена институционная память – один из важнейших атрибутов любой системы управления. На десятилетия возникло извращенное представление о важности человека, «человеческого капитала» в военной организации (как и в госуправлении в целом): стала доминировать сталинская идея о том, что «незаменимых людей у нас нет», живучая и до сих пор в значительной части нашего общественного сознания, в том числе в политической элите».
     Есть немалая доля истины и в утверждении, что только к концу июля 1941-го Сталин осознал подлинные масштабы войны, и только затем, путем проб и ошибок, в нашей стране была реализована свечинская концепция «интегрального полководца». Она была разработана незаслуженно забытым военным теоретиком еще в 1920-е годы и предполагала создание в случае тотальной войны своего рода военного кабинета министров, возглавляемого руководителем государства – верховным главнокомандующим. Как известно, Генеральный штаб в годы войны подчинялся непосредственно Верховному Главнокомандующему Сталину, являвшемуся предсовнаркома, председателем Государственного комитета обороны, наркомом обороны и лидером правящей партии.
     Но в то же время Сталин не превратил Генштаб в орган прямого оперативного управления войсками, и все приказы отдавались за подписью Иосифа Виссарионовича как Верховного Главнокомандующего и наркома обороны. Более того, он осуществил ограничение функций ГШ и его реструктуризацию. Сфера деятельности Генштаба была значительно сокращена, для чего из его состава вывели службу тыла, связь, ГРУ (в ведении ГШ была оставлена только войсковая разведка - Разведуправление), дешифровальную службу, Оргмобуправление. Начальник Главного оперативного управления докладывал напрямую Верховному Главнокомандующему еще до прибытия на доклад начальника Генштаба. Поэтому, отмечается в книге, бытующее порой мнение о Великой Отечественной войне как периоде наивысшего влияния Генштаба не совсем верно.
     Линия очень осторожного и подозрительного Сталина на рассредоточение традиционных функций Генштаба среди других структур наркомата обороны давала ему, видимо, уверенность в том, что удастся предотвратить концентрацию властных полномочий у той или иной группы высших военных. Однако констатация этих фактов, позволяющих разобраться в модели советской системы стратегического управления военного периода, отнюдь не умаляет значения Генерального штаба как главного органа военного планирования и управления, его огромной и неоспоримой роли в достижении Победы.
     Во многом поучителен для нас и иностранный опыт как Соединенных Штатов Америки и их союзников по НАТО, так и Китая, обладающего оригинальной стратегической культурой. Естественно, что А. Кокошин, являющийся одним из ведущих российских специалистов по США, много внимания уделил выявлению сильных и слабых сторон американской системы стратегического управления. Автор раскрывает содержание принятого в 1986 году закона, во многом определившего нынешний облик этой системы (т.н. закон Голдуотера – Николса), который четко регламентирует роль всех высших должностных лиц в министерстве обороны: министра, его заместителей, председателя комитета начальников штабов.
     Вопреки расхожему мнению в американской системе стратегического управления «командная цепочка» выглядит следующим образом: президент США как верховный главнокомандующий – министр обороны – командующие объединенными и специальными командованиями. Председатель КНШ может быть включен в эту операционную цепочку по решению президента или министра с правом передавать их приказы и директивы. Возможно, сильная сторона КНШ в том и проявляется, что он не обременен огромным объемом административных функций, которые, хотя и повысили бы его вес в повседневной жизни государственной бюрократии США, но зато снизили бы его роль в системе стратегического управления как «мозга армии», разработчика оперативно-стратегических планов.
     Вдумчивый читатель найдет в монографии немало смелых суждений и неожиданных выводов, не во всем отвечающих сложившимся традициям политического и военного мышления. Новый труд известного ученого содержит также немало дискуссионных положений, требующих дальнейшей всесторонней разработки. Но в этом, наверное, и заключается одна из задач академического исследования: стимулировать научный поиск, заставлять работать общественную мысль, помогать практикам задумываться о назревшей необходимости перемен, не топтаться, говоря словами Клаузевица, «на месте среди мнимых затруднений и колебаний».