- Юрий Николаевич, могут ли события в Грузии как-то сказаться на интересах России?

     - Конечно, нам небезразлично, как развивается ситуация у нашего южного соседа, с которым мы непосредственно граничим. Но скажу вам однозначно: Вооруженные Силы России в лице Северо-Кавказского военного округа или военных баз, находящихся непосредственно на территории Грузии, втягиваться в возможный конфликт или пытаться как-то влиять на ситуацию не будут. Никаких команд или директив на, образно говоря, участие в процессе они не получали и не будут получать. Это по определению просто невозможно.
     То, что там происходит, - внутреннее дело суверенного государства. Другое дело, что для нас небезразлично дальнейшее развитие ситуации. И мне, например, как человеку, служившему там в непростых 1993 - 95 годах, очень импонирует, что сейчас уже «левые» и «правые» заявили о необходимости поддерживать с Россией дружеские отношения, развивать и совершенствовать контакты. Это не может не радовать. Нет необходимости говорить, как прочно мы связаны с Грузией. Можно вспомнить и известный Георгиевский трактат, и многовековое взаимопроникновение культур, и совместную борьбу с фашизмом, и многое, многое другое. Поэтому мы за стабилизацию обстановки в республике. Но искусственно склонять ситуацию в ту или иную сторону, пытаться как-то влиять на нее было бы непродуктивно и неправильно. Как военный не вижу в этом никакого смысла.
     Полагаю, вы видели и слышали заявление на этот счет нашего президента. Там все сказано. Глубоко удовлетворен, что и экстренная поездка в Грузию министра иностранных дел Игоря Иванова тоже способствовала конструктивному разрешению ситуации.

     - Какова обстановка на нашей военной базе в Батуми после закрытия границ Аджарии и объявления там чрезвычайного положения?

     - Мы владеем в целом ситуацией, которая сложилась после отставки Шеварднадзе. Знаем, естественно, и про заявление Абашидзе о закрытии административных границ, введении чрезвычайного положения. Но на российских военнослужащих это не накладывает каких-либо дополнительных функций, возлагаемых администрацией этого территориального образования Грузии. Они подчиняются непосредственно российскому военному руководству и однозначно никаких «местных» команд выполнять не будут. Добавлю, что управление нашими базами непрерывное, устойчивое. Поэтому и в этом отношении никаких проблем нет и быть не может.

     - А как бы вы оценили обстановку с учетом того, что на территории Грузии в Панкисском ущелье отсиживались чеченские боевики и международные террористы? Наверняка какая-то их часть находится там и ныне?

     - Я думаю, что мы все пришли к пониманию того, что в Грузии имел и имеет место факт нахождения на ее территории международных террористов. Хотя Шеварднадзе отрицал это очень активно, сводя все к наличию так называемых беженцев.
     Обратили вы сейчас внимание или нет, а я обратил: недавно руководитель пограничных войск Грузии отдал приказ об усилении охраны грузино-российского участка границы. Далек от мысли, что это сделано на случай ввода российских войск. Наоборот, полагаю, сделано это с благородной целью: не допустить выхода вот этих самых боевиков на территорию России и, наоборот, возможного проникновения их в Грузию. И не только для того, чтобы предотвратить их возможное участие на той или иной стороне. Боевики сейчас ищут возможность переждать где-то зиму. И то, что Грузия даже в отсутствие легитимного президента закрыла границы, расценивается нами, военными, как положительный шаг во взаимоотношениях двух государств.

     - Не слишком ли велика численность наших войск в Грузии?

     - Что касается количества российских войск на ее территории, то расчет тут очень простой. Сегодня мы располагаем там, как вы знаете, двумя российскими военными базами: в Ахалкалаки и Батуми. Плюс маленькое управление в Тбилиси частями обеспечения. Если говорить о количестве, то это в пределах нескольких тысяч человек. Но вопрос, как вы понимаете, не в количестве войск, а в том, несет ли их нахождение какую-либо угрозу? Однозначно хочу сказать: нет. Тем более что в функциях и задачах этих баз с учетом ситуации в Грузии, повторю, никаких изменений не произошло.

     - Юрий Николаевич, насколько известно, до недавнего времени руководителем военной части российской государственной делегации на переговорах с Грузией был заместитель министра обороны генерал армии Александр Косован. После его ухода эта должность предложена вам. Какие-то шаги на этом посту уже сделаны? Каково ваше мнение о выводе наших войск?

     - Чуть более двух недель назад в Москве состоялась встреча российских и грузинских военных экспертов. Обсуждались в том числе вопросы, связанные с нахождением российских военных баз на территории Грузии. Поверьте, мы не держимся, как говорится, за то, чтобы находиться там вечно. Но никогда не пойдем на повторение того, как войска выходили в чистое поле, разбивали палатки и жили в них не одну зиму. Вспомните вывод нашей дивизии из Германии в чистое поле под Воронеж. В чем был смысл такого поспешного бегства?
     Поэтому мы сказали нашим грузинским коллегам: вот наши расчеты. Они говорят о том, что вывести несколько тысяч личного состава - не проблема. Проблема в том, что не могут люди выходить без техники и вооружения в никуда, в чистое поле. Хотя нам примерно это и предлагают. Мол, вначале выведите личный состав, а потом вооружение и технику. Но мы это уже проходили. Результат известен: после такого вывода воинская часть уже никогда не будет военным организмом. Поэтому мы ставим вопрос о том, что для выводимых частей прежде надо создать соответствующую инфраструктуру, согласовываем соответствующие сроки. А они объективно таковы - это минимум 10 лет.
     В то же время прекрасно понимаю, что это законное право каждого государства – представлять или не представлять свою территорию под военные базы других государств. Но так уж исторически сложилась ситуация, что мы вынуждены пока находиться на территории Республики Грузия. И бегства такого, какое было при выходе из Восточной Германии, больше не должно быть. Во всяком случае мы, военные, категорически против этого.

     - Хорошо, с Грузией мы, допустим, договоримся. А просчитывается ли, какова будет реакция других стран региона?

     - Тут, как говорят дипломаты, вопрос конкретной договоренности сторон. Будем откровенны: военное присутствие одного государства на территории другого - форма определенной долговременной защиты. Для России Закавказье очень значимый регион. К примеру, совсем недавно состоялся визит нашего министра обороны в Армению. Подавали его в СМИ по-разному, вплоть до иллюстраций какого-то психоза со стороны азербайджанских коллег. Но, поверьте, нет никакой угрозы Азербайджану от нахождения нашей базы на территории Армении. Так же как нет угрозы, к примеру, Турции, другим странам.
     Кроме того, дело ведь не только о чисто военном аспекте нашего присутствия. Речь еще и о защите наших экономических интересов. В той же Грузии наше РАО ЕС фактически контролирует грузинские энергосистемы. В хорошем смысле слова: на паритетных договоренностях и взаимных обязательствах. Поэтому подтверждение интересов России в этой конкретной области тоже одно из условий целесообразности нашего военного присутствия.
     Тут можно перебросить, так сказать, мостик в другой регион – Республику Молдова. Я не знаю, как дальше будут развиваться события в этой республике, но как военный вижу, что нахождение российского военного контингента там было и остается стабилизирующим фактором. Более того, там изменилась во многом полярность мнений ранее конфликтующих сторон. Они более активно сегодня ищут точки взаимного соприкосновения интересов. Хочется верить, что руководство Молдовы и Приднестровья выйдут на общие решения, в том числе по созданию единого государства.
     В заключение хотел бы подчеркнуть, что верю: ничто не омрачит добрые взаимоотношения России и с Грузией, и с Молдовой. Мы веками жили в дружбе и согласии. Стабильность взаимоотношений, добрососедство, думаю, в интересах наших народов. Так было и так, убежден, останется впредь.