…К КОНЦУ ЯНВАРЯ 1944 года войска 1-го и 2-го Украинских фронтов под командованием генералов армии Н.Ф. Ватутина и И.С. Конева охватили оба фланга Корсунь-Шевченковской группировки врага. Ставка, по предложению Г.К. Жукова, приступила к разработке операции с целью окружить и затем уничтожить войска противника, а сам маршал срочно выехал в район сражения.
     Не буду вдаваться в подробные описания происходившего – об этой операции можно прочитать в любой военной энциклопедии. Расскажу про то, о чем свидетельствуют очевидцы тех событий и чего в энциклопедиях нет…
     Итак, события здесь развивались стремительно. Особенно дерзко действовала 5-я гвардейская танковая армия генерала П.А. Ротмистрова. Введенная в прорыв 25 января, она ринулась к Звенигородке, а к ней навстречу на всех парах мчались танкисты 6-й танковой армии. Железные клещи неумолимо сжимались… Но и фашисты, не теряя надежды на успех, продолжали наращивать свои силы. Если 28 января в районе сражения они имели 3 танковые и 3 пехотные дивизии, то к 15 февраля таковых было уже 8 и 6. Наученные горьким для них сталинградским опытом, немецкие войска также пытались активными действиями вырваться из смыкающегося кольца.
     Все же события развивались именно «по сталинградскому сценарию», в итоге в окружении оказались девять пехотных и танковая дивизии, моторизованная бригада, многочисленные части усиления. Советское командование оперативно создало внутренний и внешний фронты окружения.
     После этого окруженному противнику было предложено сдаться. Подписанный маршалом Жуковым, генералами Ватутиным и Коневым текст обращения к немецкому командованию содержал объективную оценку безвыходного положения врага и предупреждение, что в случае отказа сложить оружие группировка будет уничтожена. Однако командовавший ею генерал Штеммерман, переговорив по радио с фельдмаршалом Манштейном, ультиматум отверг. Это было 9 февраля 1944 года.
     Сражение под Корсунь-Шевченковским продолжалось – причем не без успеха для фашистских войск. Резерв из 200 танков приблизился к окруженным на 20 километров. Об этом незамедлительно доложили Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину.
     - Времени было далеко за полночь, когда вдруг зазвонил телефон. Меня срочно вызывали в Кремль, – рассказывал автору этих строк бывший командующий ВВС Красной Армии главный маршал авиации Александр Александрович Новиков. - В кабинете у Сталина находился командующий бронетанковыми и механизированными войсками генерал-полковник Яков Николаевич Федоренко – они сидели вдвоем на диване и о чем-то беседовали. Увидев меня, Сталин в знак приветствия приподнял правую руку, затем встал с дивана, прошелся вдоль стола, повернулся ко мне и, глядя мне в глаза, спросил: «Скажите, товарищ Новиков, можно ли остановить танки авиацией?»
     Когда Верховный спрашивал вот так в лоб, то ждал ответа «да» или «нет».
     «Товарищ Сталин, остановить танки авиацией можно!» - отвечал я, хотя и не без некоторого внутреннего сомнения.
     «Тогда завтра же утром летите к Ватутину и примите меры, чтобы остановить танки. А то на весь мир растрезвонили, что окружили группировку, а до сих пор разделаться с ней не можем!» - жестко сказал Иосиф Виссарионович.
     В голове у меня закаруселились мысли: значит, на участке 1-го Украинского фронта резко осложнилась обстановка, значит, начальник штаба ВВС генерал-полковник авиации Сергей Александрович Худяков, отправленный в район сражения для координации действий авиации, что-то там не так делает.
     Как бы отгадав мои мысли, Сталин, выбивая из трубки пепел, негромко, но твердо сказал: «Кстати, Худяков мне там не нужен. Уберите его!»
     Сколько раз приходилось слышать от Верховного это жесткое «такой-то мне не нужен, уберите...». Обычно возражать никто не осмеливался - не было случая, чтобы и я пытался изменить решение Сталина, но сегодня ведь шла речь о моем начальнике штаба – то есть ближайшем моем сотруднике и генерале, человеческие качества которого были мне хорошо известны.
     «Худяков хорошо работает, товарищ Сталин. Я считаю своим долгом...»
     «Там он мне не нужен! – сурово посмотрел на меня Сталин. – Летите к Ватутину сами и останавливайте танки...»
     Конечно, полетел…
     Утром 15 февраля погода не благоприятствовала, но более 90 штурмовиков вылетели на боевое задание. Мы решились сделать ставку не на пушечный огонь самолетов, а на многочисленные, совсем небольшие по размеру кумулятивные бомбы, которые прожигали броню и поражали осколками экипаж. Этими бомбами можно было бы буквально засыпать гитлеровцев. Самолеты пошли, а для нас на земле начались минуты мучительного ожидания…
     Вскоре мне позвонил Ватутин: «Александр Александрович, - радостно кричал в телефонную трубку Николай Федорович, - а танки-то горят! Горят, черт их возьми! Молодцы штурмовики!»
     Второй удар по танковым колоннам врага нанесли 63 штурмовика. Враг никак не ожидал обилия наших кумулятивных «гостинцев», поднялась паника... Ударами с воздуха, а также действием подвижных отрядов заграждения и новых частей, спешно и эффективно перегруппированных командованием, «контрударная» группировка противника была остановлена, перешла к обороне. В результате она так и не смогла одолеть десятикилометровую полосу, отделявшую ее от находившихся в котле дивизий. Таким образом, задача, возложенная Ставкой на 1-й Украинской фронт - не допустить прорыва противника с внешнего фронта к окруженным, - была выполнена.
     - Впрочем, - продолжал рассказ главный маршал авиации Новиков, - Николай Федорович Ватутин, достаточно хорошо зная характер Сталина, предчувствовал, что за успешное проведение Корсунь-Шевченковской операции хвалить будут войска одного лишь 2-го Украинского фронта... Так оно и случилось.
     Определенные «репрессивные» меры Верховный предпринял еще в ходе сражения. Причем не в открытую, а так – исподволь, незаметно… Во-первых, он ограничил в полномочиях маршала Жукова, который, кстати, был не только представителем Ставки, но и заместителем Верховного. Как говорится, «первый после Бога». Однако теперь маршал не координировал, как следовало бы, действия фронтов, а занимался лишь конкретной организацией отражения деблокирующих ударов противника. Во-вторых, у самого генерала Ватутина забрали 27-ю армию, оставив ее между тем на обеспечении у 1-го Украинского фронта. А окончательный разгром окруженного врага Сталин поручил командующему 2-м Украинским фронтом генералу армии Ивану Степановичу Коневу. Хотя маршал Жуков с таким решением не был согласен, однако на этот раз Верховный не посчитался с авторитетным мнением своего заместителя…
     …ОТВЕРГАЯ УЛЬТИМАТУМ советского командования, генерал Штеммерман не мог не предвидеть, что расплата будет суровой. Кстати, в свое время это понимал и фельдмаршал Паулюс, но…
     1-й Украинский фронт продолжал вести упорные бои, и танки врага были остановлены. Помимо 6-й и 2-й танковых армий, генерал Ватутин бросил на внешний фронт окружения бригаду из 1-й танковой армии генерала Катукова. Маршал Новиков продолжает лично руководить боевыми действиями авиации...
     Из Ставки были получены данные о том, что Манштейн теперь приказывал Штеммерману прорываться из котла собственными силами. Это же подтвердил на допросе и пленный немецкий связист. Было также замечено, что, несмотря на сложные метеоусловия, из котла пытаются вырваться группы самолетов – причем таковых стало больше, чем было несколько дней назад. Очевидно, таким образом гитлеровцы пытались эвакуировать командный состав и ценных специалистов. Учитывая это, генерал армии Конев, обеспечивавший внутренний фронт окружения, решил, что надо подтянуть поближе к коридору прорыва зенитчиков - в случае необходимости те также могли бы принять участие в отражении танковых атак...
     Согласно последующим разведывательным данным и показаниям пленных, в ночь на 16 февраля и в течение всего последующего дня фашисты производили перегруппировку и сосредоточение сил в районе Шендеровки – очевидно с тем, чтобы в ближайшую ночь попытаться прорваться из окружения в направлении на Лысянку. Генерал армии Конев предупредил все войска фронта о намерениях гитлеровцев, а вечером 16 февраля позвонил маршалу авиации Новикову, координировавшему боевые действия 2-й и 5-й воздушных армий.
     «Александр Александрович, а здорово вы придумали с кумулятивными бомбами!» - начал разговор после взаимного приветствия Конев.
     «Чего не сделаешь ради «старого друга»! - отшутился Новиков. – Ведь мы с Манштейном знакомы еще со Сталинграда»!
     «А нельзя ли тогда преподнести ему еще один сюрприз?»
     «Опять кумулятивный?»
     «Нет, попроще. Нам стало известно, что в районе Шендеровки скопилось сейчас большое количество танков, машин, живой силы. Фашисты готовятся к прыжку. Мы планируем нанести по этому скоплению мощный артиллерийский удар. Но для начала хорошо бы сбросить на голову гитлеровцам осветительные и зажигательные бомбы.
     Хотя и была пурга, штормовой ветер, самолеты смогли подняться в воздух.
     Побоище это было страшным. Гитлеровцы потеряли в нем 55 тысяч убитыми, свыше 18 тысяч пленными. Погиб и командовавший окруженцами генерал Вильгельм Штеммерман – в отличие от оказавшегося в нашем плену Паулюса он сполна разделил судьбу своих солдат. Когда Коневу доложили об этом, наш командующий разрешил пленным похоронить его с надлежащими почестями - по законам военного времени.
     Весь день 17 февраля войска 2-го Украинского фронта ликвидировали очаги сопротивления, выдавливали или уничтожали разрозненные группы гитлеровцев, пытавшихся просочиться через кольцо окружения, подсчитывали захваченные трофеи…
     А 18 ФЕВРАЛЯ радио Москвы передавало приказ Верховного Главнокомандующего в честь новой победы советских Вооруженных Сил в районе Корсунь-Шевченковского.
     За отличные боевые действия Сталин объявил благодарность всем войскам 2-го Украинского фронта, участвовавшим в боях под Корсунью. О воинах 1-го Украинского фронта в этом приказе не было сказано ни слова. Позже Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» напишет: «Как бывший заместитель Верховного Главнокомандующего... должен сказать, что И.В. Сталин был глубоко не прав, не отметив в своем приказе войска 1-го Украинского фронта. Я думаю, что это была непростительная ошибка Верховного».
     Между тем, разгромив Корсунь-Шевченковскую группировку противника, советские войска приковали к себе до половины всех танковых и более двух третей вооруженных сил противника, действовавших на Правобережной Украине. Они не только уничтожили окруженную группировку врага, но и нанесли серьезное поражение еще 15 дивизиям. Путь за Днепр был открыт.
     …После доклада Конева в Ставку о завершении операции Сталин сказал:
     «Поздравляю с успехом. У правительства есть мнение присвоить вам звание Маршала Советского Союза. Как вы на это смотрите? Не возражаете?»
     «Благодарю, товарищ Сталин!» - не без понятного смущения отвечал Иван Степанович.
     «Представьте отличившихся к наградам, - продолжал Верховный. - У нас также есть соображения ввести новое воинское звание маршала бронетанковых войск...»
     «Позвольте представить к нему Павла Алексеевича Ротмистрова, который отличился в этой операции!»
     «Я - за, - сразу же согласился Иосиф Виссарионович. - И думаю, что мы еще присвоим такое звание товарищу Федоренко - командующему бронетанковыми войсками».
     21 февраля 1944 года в район Корсунь-Шевченковского поступила радостная весть – указами Президиума Верховного Совета за умелое руководство войсками генералу армии И.С. Коневу присваивалось звание Маршала Советского Союза, маршалу авиации А.А. Новикову – главного маршала авиации, генерал-полковнику танковых войск П.А. Ротмистрову – маршала бронетанковых войск.
     Только что возвратившийся из Москвы Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, где он с 18 по 20 февраля докладывал Верховному Главнокомандующему свои соображения о плане дальнейших операций, внимательно выслушал сообщение о присвоении новых званий, прочитанное по радио Левитаном, и тут же распорядился послать от себя И.С. Коневу маршальские погоны. Позже Иван Степанович напишет в своих мемуарах: «Это было и внимание, и поздравление, и бесценный подарок».
     …Как я уже отметил, ни генерал армии Ватутин, ни кто-либо из его подчиненных отмечены не были.
     На снимках: так закончилось для гитлеровцев сражение под Корсунь-Шевченковским.