В который раз с момента обретения Грузией независимости внимание общественности приковано к этой закавказской стране. Причиной стал очередной конфликт грузинских властей с одним из регионов страны – на этот раз с аджарской автономией. Встречи главы Аджарии Аслана Абашидзе со спикером грузинского парламента Нино Бурджанадзе, длившейся более семи(!) часов, а затем и с президентом Грузии Михаилом Саакашвили в какой-то мере разрядили обстановку. До вооруженного противостояния дело не дошло; хочется верить, что кровопролития удастся избежать и впредь. Однако полностью исключить возможность нового обострения отношений между Тбилиси и Батуми нельзя. Хотя бы потому, что, придя к власти, Саакашвили назвал одной из важнейших целей своего президентства полное восстановление территориальной целостности Грузии. К чему может привести эскалация напряженности, что смогут противопоставить конфликтующие стороны друг другу в случае новых попыток «привести в чувство» автономию, взявшую себе ровно столько суверенитета, сколько не в состоянии поддержать центральная власть? И главное, почему в Грузии - самой процветающей республике СССР - с его распадом начались острейшие конфликты между Тбилиси и регионами, которым не видно конца? Попробуем разобраться.
     По некоторым оценкам, жители Аджарии не составляют и десяти процентов населения всей Грузии, так что мобилизационные ресурсы Батуми и Тбилиси отличаются на порядок.
     Даже без учета презентов от США, Турции, Греции и других стран НАТО грузинская армия обладает несравнимым с аджарским боевым потенциалом (180 боевых бронемашин, порядка 70 танков Т-72 и Т-55, 15 реактивных систем залпового огня, более 80 стволов артиллерии, 7 самолетов Су-25 и 7 вертолетов Ми-24 и Ми-8, 10 боевых катеров).
     События последних дней показали, что Аджария, в принципе не обладающая собственными вооруженными силами, в случае эскалации конфликта сможет использовать личный состав и ВВТ дислоцированной на своей территории бригады ВС Грузии и находящийся в батумском порту катер грузинского пограндепартамента. Именно эти силы в момент обострения ситуации, как заявлял грузинский президент, вышли из его подчинения, перейдя на сторону автономии. Конечно, после того, что произошло, Саакашвили, как верховный главнокомандующий вооруженными силами страны, может потребовать от руководства минобороны расформировать мятежное соединение. Однако в бригаде служат аджарцы, и нет никакой гарантии, что они выполнят этот приказ Тбилиси. И тогда, если грузинское военное ведомство все-таки исключит аджарскую бригаду из перечня своих воинских соединений, оно тем самым спровоцирует фактическое появление аджарских вооруженных сил.
     Кроме указанной бригады и катера силовые структуры Аджарии насчитывают приблизительно 2.000 полицейских. Наконец, по некоторым оценкам, Аджария способна выставить до 8.000 ополченцев.
     Сразу после неудавшейся попытки проехать в Батуми (или ее инсценировки) Саакашвили заявил о наличии в Аджарии готового противостоять центральным грузинским властям хорошо обученного полуторатысячного отряда, поддерживаемого четырьмя танками Т-72. Но даже если этих вооруженных людей приплюсовать к вышеуказанному потенциалу Аджарии, подавляющий перевес все равно остается за Тбилиси.
     Тогда почему же центральная власть не рискнула использовать это преимущество? Дело в том, что насколько оно очевидно при формальном сопоставлении сил, настолько явно его отсутствие при всесторонней оценке ситуации, которая может возникнуть в случае вооруженного противостояния.
     Во-первых, путь в Аджарию лежит через горы, что резко снижает боевые возможности наступающей стороны вообще и ее бронетехники в частности. На узких горных дорогах длительную оборону способны держать сравнительно немногочисленные отряды бойцов, обладающих хорошей горной подготовкой, знанием местности, хорошо владеющих стрелковым оружием, переносными средствами борьбы с бронетехникой и штурмовой авиацией противника, а также умеющих соблюдать правила маскировки. Главную опасность для таких аджарских отрядов представляют грузинский спецназ и Сачхерский горно-стрелковый батальон. Но лишь в том случае она станет реальной, если эти силы, получив боевой приказ на совершение броска в Батуми, согласятся беспрекословно его выполнить.
     В новейшей истории Грузии немало примеров выхода из подчинения различных воинских частей. Происходило это по разным причинам. Причем чем дальше от Тбилиси расположен гарнизон, тем слабее ощущает его начальник авторитет верховной власти и сильнее – уважение к самому себе и к руководству региона. При этом прежние проявления мятежных устремлений имели место в обстановке, когда от вышестоящего руководства отнюдь не поступало команды идти в бой против братьев-аджарцев. Это, так сказать, одна сторона человеческого фактора.
     Другая заключается в том, что в случае военного конфликта между Аджарией и центральной частью Грузии война примет характер гражданской. С аджарцами в этом случае все понятно. Одна часть наиболее обеспеченных из них, услышав первые выстрелы, постарается покинуть республику, другая же возглавит сопротивление, участниками которого станут все аджарские мужчины, готовые с оружием в руках защитить свой кров и свои остающиеся в республике семьи. Кто из грузинских граждан чью сторону при этом возьмет – большой вопрос. Например, как передало информационное агентство «Новости – Грузия», депутат грузинского парламента Борис Какубава, который одновременно возглавляет организацию «Народная партия беженцев Грузии», несколько дней назад заявил следующее: «Если центральные власти Грузии во главе с президентом Михаилом Саакашвили начнут военные действия против Аджарии, я буду призывать беженцев из Абхазии с оружием в руках защитить Аджарию». Свою позицию Какубава объяснил так: «Возникновение вооруженного конфликта в Аджарии будет означать потерю этого региона для Грузии, и, таким образом, мы навсегда потеряем надежду и на возвращение Абхазии».
     Начало войны с Аджарией не сплотит грузинский народ против общего врага, а, наоборот, приведет к расколу общества. И, разумеется, сделает неизбежным окончательный распад грузинского государства, когда от Тбилиси отколются не только Абхазия и Южная Осетия, но и попытаются это сделать населенная преимущественно армянами Самцхе-Джавахетия, а также районы компактного проживания азербайджанцев. Это в свою очередь чревато изменением границ во всем Закавказье, что на многие годы сделает этот регион нестабильным.
     Кстати, в связи с последними событиями на административной границе Аджарии в некоторых СМИ появились рассуждения о том, что все это на руку России, которая стремится путем создания нестабильности в данном регионе не допустить осуществления проектов транспортировки каспийских нефти и газа мимо российской территории. Конечно, транзит углеводородов Каспия мимо России, планы устройства которого реализуются с американского благословения, не отвечают нашим интересам. Однако это вовсе не означает, что Россия заинтересована в дестабилизации Грузии и предпринимает для этого явные и тайные усилия. Дело тут, представляется, вот в чем.
     Такого слова, как «Грузия», которое обозначало бы то же самое на грузинском языке, что и на русском (то есть единую страну в границах бывшей Грузинской ССР), в грузинском языке нет. «Сакартвело» хоть и переводят на русский, как «Грузия», на самом деле так называется земля Картли, то есть центральная часть Грузии (точно так же «Самегрело» - Мегрелия). Отсутствие в грузинской лексике слова, объединяющего всю грузинскую территорию, является убедительнейшим доказательством того, что Тбилиси собирал грузинские земли вокруг себя не за счет собственных усилий. Присоединение остальных грузинских княжеств к «Сакартвело» произошло только благодаря России. Именно в результате российской политики прекратились распри между различными частями Грузии и завершился период грузинской феодальной раздробленности. В историческом Георгиевском трактате, подписанном 24 июля (4 августа) 1783 г., есть сепаратный (т.е. в данном случае тайный) артикул, который недвусмысленно указывает на существование в то время противоречий между картли-кахетинским и имеретинским царствами и на стремление русского самодержавия раз и навсегда прекратить внутригрузинскую междоусобицу. «Твердое е.и.в. (ее императорского величества. – А.Т.) намерение, - записано в артикуле, - дабы единоверные ей народы, толь тесными узами с империей ее соединенные, пребывали между собой в дружестве и совершенном согласии… побуждает е.в. преподать его светлости царю карталинскому и кахетинскому Ираклию Теймуразовичу дружественные советы и увещания о сохранении дружбы и доброго согласия со светлейшим царем имеретинским Соломоном и о постановлении всего того, что может только пособствовать пресечению различных распрей и к упреждению всяких недоразумений, обещая императорским своим словом не только споспешествовать стараниями своими событию сего толико полезного дела, но и на таковый мир и согласие дать свое ручательство». Дальнейшее существование Грузии в качестве целостной единицы обеспечивала именно Москва, и при царях, и при генсеках исполняя роль верховного правителя и третейского судьи во внутригрузинских спорах. При этом как до революции, так и после нее, вплоть до распада СССР, Грузия была дотационным регионом.
     Таким образом, для развала Грузии России вовсе не нужно предпринимать какие-то действия, в чем часто обвиняют нашу страну националистические круги в Тбилиси. Распад Грузии неизбежен в том случае, если на ее территории влияние российского фактора будет сведено к нулю и наша страна просто-напросто перестанет прилагать финансово-экономические и политико-дипломатические усилия (мэр Москвы в качестве посредника, газ по сниженной цене, электричество в долг и т.д. и т.п.) для сохранения Грузии как таковой. Если в Тбилиси не будут идти навстречу нашим интересам в Закавказье (публичной пророссийской риторики в данном случае недостаточно), то все большая часть российской элиты станет задаваться вопросом: насколько целесообразно продолжать сбережение Грузии от катастрофы? Новое грузинское руководство способно своими поступками дать ответ на этот вопрос. Перед нынешним президентом, как некогда перед картлинским и кахетинским царем Ираклием, на самом деле со всей остротой сегодня стоит ключевой вопрос: быть или не быть Грузии? Царь Ираклий в свое время сделал правильный ход, сохранив грузинскую нацию. Сумеет ли не ошибиться в выборе Саакашвили, покажет ближайшее будущее. Времени осталось немного – первый звонок уже прозвенел. На днях Турция устами своего посла в Азербайджане Унала Чевикоза напомнила Кавказу и миру о том, что в соответствии с Карсским договором 1921 г. она обладает правом ввести свои войска в Аджарию в случае военного вторжения других государств в этот регион.