- Сергей Александрович, а нужен ли России День России?

     - Разумеется. Такие дни есть практически во всех развитых странах. И мы в этом смысле ничем не хуже. Раньше главным политическим праздником был день Великой Октябрьской социалистической революции. Сегодня – иные реалии и иные праздники. Мы вырабатываем новые традиции. Привыкаем к тому, что государство выбирается из той ямы, в которой оно оказалось после крушения СССР. Собственно об этом говорилось и в недавнем Послании Президента Федеральному Собранию.

     - В предыдущем вашем интервью «Красной звезде» (7 мая с. г.) шла речь о стратегии прорыва, которая вырабатывается командой нашего президента. Увидели ли вы в Послании Федеральному Собранию некие черты этой стратегии?

     - Нет, послание революционных решений не предлагает. Это лишь подступы к ним, к той стратегии прорыва, которая является целью Президента России. В послании прослеживается продолжение предыдущего этапа институциональных реформ и создания правил игры для всех, кто хочет действовать. Чтобы можно было сосредоточить усилия и ресурсы там, где надо, чтобы не было разрывов, провалов и т.д.
     В этой связи подтверждена предыдущая политика и намечены новые цели. Главные из них – жилье, здравоохранение, образование. Это даже не социальная политика, а формирование финансовых, экономических институтов для того, чтобы можно было развивать эти отрасли не как социальные, а как экономические.
     В целом послание президента в этом году ориентировано на то, чтобы российская жизнь в целом была все более рыночной. Взять ту же жилищную проблему, которая волнует миллионы россиян, в том числе военнослужащих. Смысл даже не в том, что правительство должно тратить больше средств на ее решение, а в том, что должны быть созданы более эффективные экономические институты, которые позволят всем желающим вкладывать туда деньги и не бояться за их сохранность. Должен быть создан надежный и эффективный механизм ипотеки.
     В образовании и здравоохранении речь также идет о том, чтобы создать такие экономические институты, которые вывели бы соответствующие услуги из тени. Необходимо, чтобы граждане тратили деньги легальным образом. Здесь нужны более четкие финансовые механизмы. Видимо, стоит ожидать, что более осмысленно станет развиваться страховая медицина, а система образования будет, наконец, отстроена финансово и экономически. По принципу «деньги следуют за студентом». То есть если студент куда-то поступил, то он своим поступлением как бы вносит деньги в бюджет этого вуза. Кстати, военные вузы в этом смысле не исключение.
     На это же направлена идея конвертируемости рубля. Впрочем, она хороша не сама по себе. Она хороша тем, что рубль становится валютой, в какой-то степени приравненной к доллару, евро, йене. В этом смысле необходимо, чтобы экономика России оказалась открыта в большей степени для тех, кто привык иметь дело только со свободно конвертируемыми валютами. Но я, например, считаю быстрый переход к конвертируемости рубля ошибкой. Мне кажется, это сделает рубль еще в большей степени заложником интересов различных узких группировок, причем внешних, международных. Уже сегодня стоимость рубля несколько завышена, что создает серьезные проблемы для конкурентоспособности российских товаров. Характерно, что Китай, который лучше всех развивается и демонстрирует самые динамичные темпы роста, во-первых, сопротивляется тому, что его понуждают сделать юань свободно конвертируемым. А, во-вторых, он использует существующее положение вещей для того, чтобы держать курс национальной валюты достаточно низким. Дабы сделать китайские товары конкурентоспособными и тем самым привлечь в свою экономику огромные деньги. Это успешная политика. И мне кажется, что спешка со свободной конвертируемостью рубля уведет российскую экономику в сторону, обратную китайской.

     - Значительная часть послания, как известно, посвящена силовой составляющей…

     - Для Президента выходеца из силовых структур, суперважной идеей остается идея суверенитета, независимости страны. Она, кстати, – безусловный стержень празднования Дня России. Обеспечивать суверенитет сложно, поскольку Россия меньше Советского Союза не только по территории, но и по экономическому, оборонному, человеческому потенциалу. Мы до сих пор, как верно заметил президент, не догнали самих себя образца конца 80-х годов прошлого столетия. Кроме того, если раньше мир был более-менее стабильным, действовало международное право, то сейчас мы видим, как эгоистически действуют многие страны, практически не останавливаясь ни перед чем. Достаточно вспомнить события на Балканах или в Ираке.
     Президент понимает, что мы живем в предельно эгоистическом мире, где все больше и больше склоняются к жесткой, циничной силе. Так что утраченные возможности России надо восстанавливать. Для этого нужна модернизация армии, задача которой остается классической – обеспечить независимость страны. Чтобы именно российское руководство и российские граждане решали, что должно происходит в нашем Отечестве.
     Что касается правоохранительных органов, то здесь, на мой взгляд, мы пока мало что увидели. Сегодня стоит задача серьезнейшей борьбы с коррупцией в этой системе. И мы видим, что отчасти это происходит. В то же время опросы общественного мнения показывают, что до 80 процентов населения убеждено, что от разоблачения многочисленных «оборотней в погонах» ничего не изменится. Вот почему борьба с коррупцией в правоохранительных органах должна стать одной из важнейших политических задач, вокруг которой надо объединиться власти и большинству населения. Пока, к сожалению, такая задача не поставлена. Но, думаю, все еще впереди...
     - Почему-то некоторые склонны считать новый праздник чуть ли не «тоталитарным»…
     - Глупости. Наоборот, он должен сплачивать людей не только разных национальностей и вероисповеданий, но и противоположных политических воззрений. Кстати, с точки зрения сохранения плюрализма, прав нацменьшинств, Российское государство самое демократичное в мире. Вы можете представить себе, чтобы в штате Оклахома одним из государственных языков был язык тамошних аборигенов-индейцев? Или чтобы на острове Хоккайдо государственным был не только японский, но и язык проживающих там местных групп, которые были колонизованы японским государством? Ни США, ни Япония не предоставляют нацменьшинствам таких прав, какие предоставляет Российское государство. В котором, как вы знаете, государственными признаются и языки этнических групп, проживающих на той или иной территории. То есть, Россия традиционно уделяет огромное внимание плюралистичности. Но это в свою очередь является и проблемой, поскольку велика вероятность формирования региональных фракций в парламенте. Что крайне опасно для территориальной целостности России. Еще несколько лет назад всерьез говорили о проблеме возможного распада Российской Федерации. К счастью, сегодня эта проблема снята, и во многом – за счет усиления института президентства. Это институт, который способен сохранить территориальную целостность нашей страны в условиях огромного регионального, экономического, этнического и культурного разнообразия. Ни для кого ведь не секрет, что провинция и Москва – по сути, разные страны. Настолько по-разному там живут!
     Напомню, что если бы в Соединенных Штатах не было института президентства, то в XIX веке они могли распасться. Ибо американский парламент раскололся по региональному признаку. И только президент США смог спасти страну от распада. Аналогичную роль играет институт президентства в России.

     - Считаете ли вы, что нынешний День России страна встречает и в новых экономических условиях?

     - До того, как Путин начал восстанавливать государство, не было разницы между плохой и хорошей экономической политикой. Ибо никакая экономическая политика в России не претворялась в жизнь, у нее просто не было инструментов и институтов. За последние годы такая разница появилась. В тот момент, когда чиновники МВФ решили, что пора сворачивать свою работу в России, поскольку к власти здесь пришел офицер КГБ, реформы, о необходимости которых они так долго твердили, в России наконец-то стали осуществляться!
     Началась реформа налогового, земельного, трудового кодексов и т.д. Сегодня мы находимся примерно в середине этапа реализации этих реформ. Смысл их заключается в формировании либеральных экономических правил игры. Причем Европа в этом отношении – чуть ли не оплот социализма. Российские реформы по степени либерализма должны пойти значительно дальше, чем та степень экономической свободы, которую евробюрократия позволяет европейским странам. Задумка, во всяком случае, такая.

     - Пожалуй, Владимир Путин сумел доказать, что наведение элементарного порядка в стране он не намерен совмещать со свертыванием демократических институтов…

     - Да, возьмите хотя бы его отношение к возможности проведения гражданами митингов и демонстраций, которую собиралась «укоротить» Госдума. Вообще, мне кажется, что тема демократии осознается обществом все больше. Сначала, когда шла ликвидация хаоса и анархии, она не рассматривалась в качестве важной. Но постепенно она выходит на передний план. Не только потому, что представители оппозиционных партий обеспокоены судьбами демократии в России. И не потому, что зарубежные политологи, даже говоря об экономике, всякий раз сворачивают на демократию.
     Здесь есть несколько проблем. Прежде всего, президент и его нынешняя команда, на мой взгляд, – убежденные сторонники демократии европейского типа. В этом смысле представлять их ее противниками – просто злая и неумная карикатура.
     Однако такой подход к демократии сопровождается определенными проблемами. В их числе проблема развития гражданского общества. Как мы его ни стимулируем, оно по-прежнему у нас слабое. И об этом накануне Дня России тоже надо задуматься. Полагаю, что развитие демократии и гражданского общества должно стать одной из приоритетных задач российского руководства. Таких же, как удвоение ВВП или национальная безопасность. Еще раз повторяю, в стране с нищими и разгневанными гражданами демократии не получится.
     - С демократией связана и проблема политических партий, а они на российской почве не слишком-то приживаются. Вот и новая Дума оказалась без праволиберального крыла…

     - Но что делать, если нет худшего врага для российских либералов, чем они сами! Никто ведь не заставлял Чубайса и Немцова назначать Альфреда Коха главой избирательного штаба СПС. Они сами выбрали человека, который неоднократно признавался в своей ненависти к России. Как излечить российских либералов от этой «болезни Коха», от презрения к собственной стране?

     То же самое касается левых сил. Кто заставляет коммунистов стоять на ортодоксальных позициях, не дает им эволюционировать в сторону социал-демократии? Казалось бы, вот свободная социал-демократическая ниша, вот чего хотят десятки миллионов граждан, придерживающихся левых взглядов. Нет, КПРФ упорно, на протяжении многих лет, отказывается эволюционировать в этом направлении. Так что эти партии сами хоронят себя. Как результат, проблема формирования альтернативных идеологий, построения политических партий была и остается одной из важнейших в повестке дня развития демократии. А президент безусловный сторонник того, чтобы в России сформировались сильные политические партии, укорененные в гражданском обществе. Возникла парадоксальная ситуация, когда Кремль чуть ли не сам должен создавать левую и правую оппозицию!

     - В условиях слабости политических партий важнейшим инструментом построения гражданского общества являются телеканалы…

     - Да, это так. Телевизор для наших сограждан стал настоящим «окном в мир» и, прежде всего, в силу своей доступности. В то же время становится все более очевидным, что наши телеканалы требуют повышения степени плюрализма. Думается, мы подходим к идее того, что крупнейшие российские телеканалы должны быть организованы по модели Би-Би-Си. Эта модель во многом реализована в Германии, Франции. Мы к ней тоже рано или поздно придем. Лучше раньше.
     Хотелось бы сказать и о внешнеполитическом измерении демократии. Запад все время хочет убедиться, что Россия разделяет общую с ним систему ценностей. Во многом с этим связаны и те проблемы, с которыми мы сталкиваемся на постсоветском пространстве. Условно говоря, если западные политики воспринимают Россию как страну, укрепляющую демократию, в этом случае они будут рады сбросить со своих плеч бремя ответственности за стабильность и демократию на постсоветском пространстве на плечи россиян. Если же они рассматривают Россию как страну, отступающую от демократии, тогда признать российское влияние на постсоветском пространстве – означает дать как бы больше возможностей в восстановлении авторитарной имперской России.

     - Не кажется ли вам, что трения по проблеме постсоветского пространства между Западом и Россией будут только нарастать?

     - Видимо так и будет. И не только в связи с расширением НАТО. Нам подкинут «дрова» Украина с ее президентскими выборами, Молдавия с ее приднестровской проблемой, Грузия с ее молодым и динамичным лидером, который никак не решит, чем ему заняться – то ли борьбой с собственной коррумпированной бюрократией, то ли разгромом сепаратистских режимов. Если он пойдет по второму пути, это будет связано с гигантским количеством проблем, которые аукнутся и в России.
     Противоречия будут нарастать, уже нарастают, и в отношениях с США. Этому способствует избирательная кампания в этой стране. Посмотрите, сегодня демократическая партия одним из направлений атак на Джорджа Буша избрала атаку на… Владимира Путина. Поскольку Буш позиционирует Путина как своего союзника, американские демократы бьют и по нему. Фактически Путин стал фактором американской внутренней политики, а это свидетельствует о высоком политическом весе и его и России в целом. Но здесь могут возникнуть проблемы. Это потребует от Буша в качестве самозащиты усилить критику в адрес Путина и России. Если же на выборах в США победит Джон Керри, это естественным образом приведет к возвращению идеологической компоненты в американскую внешнюю политику и опять-таки нарастанию критики в адрес России. Анализ ситуации, складывающейся во внешнеполитическом истеблишменте демократической партии США, позволяет это прогнозировать.

     - А что касается Евросоюза?

     - Отношения между Россией и ЕС во многом базируются на внутренних процессах в Европе. Сегодня мы спорим по европейским проблемам не со странами-лидерами евроинтеграции (Францией, Германией), а с евробюрократией. Для нее абсолютно приоритетный вопрос – консолидация и унификация ЕС. И с этой точки зрения евробюрократия представляется немного провинциальной. Для нее нет разницы между Россией и Марокко. Главное, чтобы они не мешали процессу внутренней интеграции и унификации ЕС. На этом и базируется критика в адрес России. Это обязывает создать новый инструмент российско-европейской политики. Условно говоря, на переговорах с Францией, Германией, Великобританией и т.д. должны обсуждаться не просто двусторонние отношения, но и отношения между Россией и ЕС. Без этого нам не удастся вывести из тупика переговоры с евробюрократами. Поскольку мандат евробюрократии ограничен необходимостью унификации Евросоюза.