«Войска 3-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Белорусского фронта в результате глубокого обходного маневра сегодня, 3 июля, штурмом овладели столицей Советской Белоруссии городом Минском - важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на западном направлении.
     В боях за овладение Минском отличились танкисты генерал-майора танковых войск Бурдейного, генерал-лейтенанта танковых войск Обухова, маршала бронетанковых войск Ротмистрова, генерал-лейтенанта танковых войск Родина, полковника Лосика, полковника Булыгина, полковника Нестерова…»
     (Из приказа Верховного Главнокомандующего
     № 128, 3 июля 1944 года.)
     - Белорусская наступательная операция началась 23 июня. В ту пору вам, Олег Александрович, было 28 лет, и вы, полковник, командовали танковой бригадой…
     - Да, я был командиром 4-й гвардейской танковой бригады, входившей в состав 2-го гвардейского танкового Тацинского корпуса. Когда мы начали выступление из исходного района, в бригаде было 65 танков Т-34-85, ей также был подчинен 401-й самоходно-артиллерийский полк - 21 единица калибра 85. Немцы - пехота, танки и артиллерия - отходили, спеша занять оборону по западному берегу Березины. Преследуя их, мы все время шли с боями - это было параллельное преследование…
     - Река Березина вошла в русскую историю в 1812 году. Вспоминалось ли об этом в 1944-м, или это уже потом «привязывается» - мол, конечно, только о том все и говорили?
     - Нет, что вы! Подходя к Березине, мы действительно вспоминали о том, что там происходили известные события Отечественной войны 1812 года, была окончательно разгромлена армия Наполеона… Что бы сейчас ни говорили, но во время Великой Отечественной войны нас по-настоящему поддерживали наша историческая память, гордость за подвиги нашего народа. Слова Верховного Главнокомандующего «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!» не были пустым звуком.
     - Закрепиться на Березине гитлеровцам не удалось…
     - Нет, организовать оборону они не сумели. Хотя немцы и сожгли западную сторону моста через реку, но мы восстановили ее, и в ночь на 2 июля наш корпус переправился через Березину. До Минска оставалось порядка ста километров.
     - Если считать по шоссе, то это совсем немного - чуть больше часу движения…
     - Но мы-то эти сто километров шли с боями, имели стычки с немцами. Хотя шли в основном по партизанскому району, куда немцы заходить боялись. Район лесистый, болотистый, а партизаны сделали эти места еще более непроходимыми… Но мы прошли, потому как сами партизаны нам и помогали - выводили на пути, где могут пройти танки, давали проводников, что ускоряло наше движение. Где-то к утру, часам к трем 3-го июля - а ночь еще светлая была - мы вышли на подступы к Минску. Оставалось километров 20 - 25 пути.
     - Что было видно впереди?
     - В общем-то ничего. Город не горел, так что никакого зарева не было. Да и местность была лесистая, так далеко не видно… Я все время поддерживал радиосвязь с командиром корпуса генерал-майором Алексеем Семеновичем Бурдейным. Очень опытный генерал был, еще под Сталинградом он был начальником штаба нашего Тацинского корпуса. И вот теперь я ему таким клером - относительная кодировка - докладываю, что вышел на Минское шоссе.
     - В состав танкового корпуса, не считая других соединений и частей, входили три танковые бригады…
     - Да, у нас это были 25-я гвардейская бригада полковника Булыгина и 26-я - полковника Нестерова. Мы шли за 25-й бригадой. Но вскоре командир корпуса повернул ее на север, в сторону Борисова, где застопорилась 5-я гвардейская танковая армия маршала Ротмистрова, надо было ей помочь. 25-я бригада повернула вправо, а затем, когда мы прошли с боями еще некоторое расстояние, влево свернула 26-я бригада. Так что 4-я бригада, которой я командовал, оказалась в центре, шла впереди в направлении на Минск.
     - То есть вы были на самом острие атаки, должны были наносить основной удар. Вы были к этому готовы?
     - Еще когда мы начинали идти о
     т Березины, ожидалось, что нам придется штурмовать Минск, как настоящую укрепленную крепость. Ведь немцы хвастали, что они все города на этом направлении, в том числе и столицу Белоруссии, превратили в мощные крепости... А танкам, вы понимаете, действовать на улицах укрепленного города было бы очень трудно. К тому же мы маршировали почти целый день, прошли без малого 100 километров, экипажи очень устали - считайте, сутки как не спали начиная с Березинской переправы. Горючее было почти израсходовано, частично расстреляны боеприпасы... Но все сознавали, что впереди - Минск! Однако чем ближе подходили мы к городу, тем отчетливее я чувствовал и понимал, что штурмовать его не придется, что мы, может быть, войдем в него с ходу.
     - Понятно, вы были опытнейшим командиром, три года уже отвоевали, но на войне интуиция подтверждается данными разведки…
     - Какие тут могут быть сомнения? Когда мы вышли к Уручью, это от города было километров 10, я послал к Минску разведку - младшего лейтенанта Дмитрия Фроликова. Это был чудеснейший командир танкового разведывательного взвода, самый боевой офицер в бригаде! На его счету было семь уничтоженных немецких танков, два из них он взял тараном. У самого у него во взводе было три танка, всеми командовали лейтенанты: по штату было тогда положено, что командир танка - офицер. Кстати, мы тогда уже представили Фроликова к званию Героя Советского Союза.
     - Разведка ушла, а что в это время делал остальной личный состав бригады?
     - Прежде всего надо было приводить в порядок танки… К тому же у нас в бригаде было несколько белорусов, в том числе и старшина Валентин Данилевич - механик-водитель в танке командира 2-го батальона, житель Минска. Он хорошо знал город, рассказал и показал нам по карте, что там, где и как... Особенно интересовала нас река Свислочь - как там с мостами?
     - И что же сообщила разведка?
     - Когда Фроликов шел вдоль шоссе, то встретил сопротивление. Повернул вправо - в северо-восточную часть и там прошел. Вскоре он сообщил мне по рации: «Нахожусь в Минске!» Я доложил об этом командиру корпуса и решил идти тем же маршрутом, - обходя шоссе.
     - Немцы вас ждали?
     - Немцы знали, что мы вскоре должны подойти, но то, как мы вошли, явно было для них неожиданностью. Хотя на подступах к Минску у нас был бой - какие-то небольшие группы танков с артиллерией оседлали шоссе, подожгли несколько наших машин, но мы их сбили и прошли... А в городе, хотя немцы и отстреливались, я видел даже, как они в подштанниках бежали.
     - Где находились вы лично, как командир бригады?
     - Командиру бригады положено быть в головном батальоне, там я и находился. Танки шли не единой колонной, а поротно и даже повзводно, хотя на окраинах улицы не такие просторные, как в Москве или даже сейчас в том же самом Минске. На танках у нас были десанты пехоты - в бригаде был батальон автоматчиков, и они были рассажены на броне, так что танки не голые были. Шли мы со стрельбой - там, где нужно было стрелять. Движение начали в 3 часа, а в 5 утра уже были в Минске…
     - Какое сопротивление оказывал противник?
     - Конечно, немцы отстреливались… Хотя их танков я не заметил, но были фаустпатроны, пушки противотанковые, а по нашей пехоте вовсю стреляли из автоматов.
     - Жителей вы видели, или они все попрятались от боя?
     - Нет, что вы! Увидев танки с красными звездами, буквально из всех дворов, из домов выходили мужчины, женщины. Когда мы останавливались, они бежали к нашим танкам, несли даже какие-то подарки, чего-то поесть, попить несли…
     - Где в это время находились остальные соединения Тацинского корпуса?
     - Во-первых, самоходный полк, который был придан бригаде, я с самого начала рассредоточил, направив одну батарею на северную окраину, одну - на южную и одну - на западную, чтобы прикрыться от противника, если он будет… Вскоре, когда мы действовали в городе, справа появилась 25-я бригада, слева - 26-я. В это же время подошел передовой отряд одной из дивизий 11-й гвардейской армии. Генерал Бурдейный направил его по шоссе в город, сказав, чтобы действовали вместе с нашей 4-й бригадой.
     - Какова же в этот момент была общая стратегическая обстановка?
     - С юга, от 1-го Белорусского фронта маршала Рокоссовского, к Минску подошел 1-й гвардейский танковый корпус; километрах в 50 - 60 севернее Минска двигались войска 1-го Прибалтийского фронта генерала Баграмяна - особенно успешно у них шли механизированный корпус Обухова и кавалерийский корпус Осликовского.
     - Сколько времени дралась в городе ваша бригада?
     - Довольно скоро мы подошли к реке Свислочь, захватили мост и перешли ее с ходу. К 9 часам утра наши танки были уже на западной окраине Минска и даже отошли от города километра на 2 - 3. Но 25-я и 26-я бригады еще находились в городе - Минск был полностью освобожден только к исходу дня…
     - То есть 4-я бригада обеспечивала столицу Белоруссии от нападения противника с западной стороны?
     - Разумеется. Командир корпуса в это время находился на командном пункте у восточной окраины, там же был командующий бронетанковыми и механизированными войсками фронта Герой Советского Союза генерал-полковник Алексей Григорьевич Родин. Командир меня по радио спрашивает: «Обстановка позволяет тебе вернуться на восточную окраину, доложить, какая обстановка?» Оставляю за себя начальника штаба, говорю, чтобы приводил в порядок танки, потому как можно было ожидать любых событий…
     - И что, через город уже можно было спокойно пройти?
     - Ну, не совсем спокойно - я ведь на танке шел, видел бои очаговые… Добрался, соскакиваю с брони, докладываю, что обстановка вот такая-то - видел танки 25-й и 26-й бригад, видел, что в город партизаны входят… Бурдейный и Родин задают вопросы, убеждаются, что город взят, хотя очищен еще не полностью. Родин докладывает командующему войсками фронта генералу Черняховскому и тут же после того говорит мне: «Будь готов идти в передовом отряде на запад, занять к исходу дня Ивенец». Ивенец - это районный центр в 70 километрах от Минска.
     - Какие потери понесла бригада во время этих боев?
     - У меня оставалось 40 танков - потери не очень большие, и мне по-прежнему был придан самоходный полк и корпусной саперный батальон. Часов в 12 или в 14 начали движение на Ивенец. Остальные бригады командир корпуса оставил в Минске…
     - В Ивенце опять пришлось сражаться?
     - Ну, как вам сказать? Город в лесу. Вошли мы туда уже в ночь с 3-го на 4-е - тихо, нет ни немцев, ни жителей. Основные силы бригады я оставил восточнее Ивенца, один батальон повел на западную часть… Возвращался обратно на «виллисе», оставив танк у речушки Вольмы. Со мной были начальник разведки майор Сбитнев, ординарец старшина Франасюк и водитель старшина Соловьев. Мы все по-боевому были - с гранатами, с автоматами… Время предрассветное, тишина в городе, мертвый огород. Слева - костел, справа - дома небольшие. Вдруг впереди - какая-то толпа идет. Присматриваемся - немцы! Метрах в 15 - 20 или чуть больше. Останавливаемся, бросаем вперед гранаты и соскакиваем вниз, прячемся в палисадник… Выстрелы - и тишина. Через некоторое время говорю ординарцу: «Беги за танком!» Вскоре подходит танк. Выходим - «виллис» на месте, никого нет, но стекло пробито пулями - где я сидел и где водитель. Увидели мы и небольшие лужицы крови - кого-то мы задели, но они ушли и своих унесли.
     Ну, приходим мы на КП бригады, а тут меня все поздравляют - по радио передали указ, что мне за взятие Минска присвоено звание Героя Советского Союза.
     - Воистину небывалая оперативность! Сколько еще человек было отмечено в этом указе?
     - Еще двое: генерал-майор Обухов и командир бригады из его корпуса. Я - из 3-го Белорусского фронта, те двое - из 1-го Прибалтийского… Всего же звание Героя Советского Союза за участие в освобождении Белоруссии было присвоено примерно четыремстам бойцам и командирам... Кстати, наша гвардейская бригада была названа Минской и награждена орденом Красного Знамени.
     - Вы сказали, что к званию Героя был представлен и младший лейтенант Фроликов…
     - К сожалению, этот указ был подписан уже после его гибели. Из трех танков его взвода два погибли в Минске, а он со своим танком, носившим номер 145, остался и шел дальше - в сторону Литвы и Восточной Пруссии… Погиб он в феврале 1945 года и похоронен в литовском городе Кибартай. А в Минске, на главной площади, недалеко от Дома офицеров, рядом с резиденцией президента Республики Беларусь, стоит теперь на постаменте танк Т-34-85 с белой стрелой на башне - это отличительный знак 2-го гвардейского танкового Тацинского корпуса. Выше этой стрелки - буква «Л», начальная буква фамилии командира бригады, так было положено, а под ней - тот самый 145-й номер. На пьедестале написано: «Танкистам-героям 4-й гвардейской танковой бригады 2-го гвардейского танкового Тацинского корпуса, первыми вошедшими в Минск 3-го июля 1944 года». Кстати, в прошлом году я купил для своего правнука книжку о танках - красочная такая книжка для детей. Только потом я увидел, что у танка на ее обложке - номер 145 и стрела на башне. Я просто обомлел: бывают же такие совпадения!
     - Часто ли вы бываете в Минске?
     - Раньше, конечно, бывал чаще. У нас есть Совет ветеранов 2-го гвардейского танкового корпуса - вначале его председателем был сам генерал Бурдейный, а теперь уже в конце концов его возглавляет полковник Чубарев, который входил в Минск сержантом-связистом… Кстати, замечательный человек, хорошо руководит! Совет был крупный, на День Победы мы собирались всегда в парке Горького, а каждый год 3 июля нас приглашал председатель горисполкома Минска - там у них не мэр! - на празднование. В Минске есть улицы, названные именами Нестерова, Фроликова, других наших павших товарищей, есть могила экипажа одного из наших танков… Встречали нас всегда очень хорошо. Мне и еще группе участников освобождения города присвоено звание почетного гражданина Минска. Этого же звания удостоен и тогдашний военфельдшер лейтенант Антонов из 26-й бригады - он входил в Минск на броне танка. Теперь он - доктор медицинских наук, академик, и мы с ним поддерживаем связь…
     - Собираетесь ли вы в Минск в этом году, на празднование 60-летия освобождения от немецко-фашистских захватчиков Минска и всей Белоруссии? Этот день теперь отмечается и как день ее освобождения...
     - Да, поэтому на сей раз мы приглашены в Минск не только председателем горисполкома, но и президентом Александром Лукашенко. Собираюсь поехать, но все зависит от самочувствия, от здоровья... Хотя очень надеюсь, что у меня это получится! К сожалению, из сорока Героев Советского Союза, освобождавших Белоруссию и живущих сейчас в Москве могут по своим возможностям, поехать в Минск только десять человек.
     Конечно, можно еще рассказать о многом и про многих - и про генерала Ивана Даниловича Черняховского, талантливейшего командующего, человека великой души, которого мы все на фронте очень любили; и про замечательного танкиста генерала Родина; про прекрасных командиров - Радаева, Мосташова, моего заместителя по политической части подполковника Крыжановского, с которым мы дружили, - он вскоре погиб в Восточной Пруссии… Да, в общем, про очень многих людей, с кем свела меня фронтовая судьба. Но я сейчас скажу только одно - пожалуй, самое важное на сегодняшний день. Среди всех тех, кто служил в Белоруссии до или после войны, кто воевал на ее территории, я не знаю ни одного, кто бы говорил о Белоруссии и белорусах плохо. И потому все мы желаем, чтобы Белоруссия как можно скорее соединилась с Россией в составе единого союзного государства! Так будет лучше и для Белоруссии, и для России - да и вообще для всего нашего славянского мира!
     На снимке: комбриг полковник Олег ЛОСИК (фото 1944 года).