Из дневника императора Николая II:
     «19 июля [1 августа]. Суббота. Утром были обычные доклады.
     После завтрака вызвал Николашу и объявил ему о его назначении верховным главнокомандующим впредь до моего приезда в армию. Поехал с Аликс в Дивеевскую обитель.
     Погулял с детьми. В 6 1/2 поехали ко всенощной. По возвращении оттуда узнали, что Германия нам объявила войну. Обедали: Ольга А[лександровна], Дмитрий и Иоанн (деж.)...»


     Вот так... Верховного главнокомандующего государь назначил после завтрака; перед обедом он узнал, что началась война. Как все обыденно, чтобы не сказать - легкомысленно! Уточним, что «Николаша» - это великий князь Николай Николаевич (Младший). По отзывам современников, «прекрасный кавалерист, но слабый стратег». «Сказать, чтобы он был умалишенный, нельзя, чтобы он был ненормальный в обыкновенном смысле этого слова - тоже нельзя, но сказать, чтобы он был здравый в уме - тоже нельзя; он был «тронут», - такую характеристику дал цареву кузену председатель Совета министров Сергей Юльевич Витте.
     Но что тут поделать, если российские государи обычно считали главным качеством военного руководителя его личную преданность. Ну а то, что «тронутый» и что стратег «никакой», - так другой ведь может оказаться еще хуже...
     В тот же день Николай Александрович обменялся телеграммами с другим своим кузеном - германским императором Вильгельмом II. Эти послания настолько милы, что, кажется, принадлежат галантному «осьмнадцатому» веку:
     «Получил твою телеграмму. Понимаю, что ты должен мобилизовать свои войска, но желаю иметь с твоей стороны такие же гарантии, какие я дал тебе... Наша долгая испытанная дружба должна с Божьей помощью предотвратить кровопролитие. Ники».
     «Благодарю за твою телеграмму. Вчера я указал твоему правительству единственный путь, которым можно избежать войны... Во всяком случае я должен просить тебя немедленно отдать приказ твоим войскам безусловно воздерживаться от малейшего нарушения наших границ. Вилли».
     Николаю - 46 лет, Вильгельму - 55, они правят великими державами. Кажется, что детские имена в их переписке, которая, предполагается, решает судьбы мира - как в политическом, так и в географическом значении этого слова, не совсем уместны. Хотя, быть может, императоры и знали, что все их старания напрасны... Реальная власть, по крайней мере в Европе, уже стремительно переходила от монархических династий и наследственной аристократии к финансовым и промышленным магнатам.
     Вот почему в промежуток между этими двумя телеграммами вошла не только третья - от английского короля Георга V к царю: «Я всеми силами стараюсь не упустить ни одной возможности предотвратить страшное бедствие, угрожающее ныне всему миру... Джорджи», но и нота германского посольства в Санкт-Петербурге, врученная министру иностранных дел России. Она заканчивалась словами: «...Его величество император, мой августейший повелитель, от имени Империи, принимая вызов, считает себя в состоянии войны с Россией».
     Интересно, знали ли Вильгельм II о таком своем состоянии? Сомнительно, что он так уж хотел воевать со своим кузеном. Однако в войне были заинтересованы другие силы...
     «Первая мировая война этот чудовищный и кровавый конфликт был подготовлен и развязан в интересах группировок осатаневшей - от жадности империалистической буржуазии, - пишет в книге «Масонство и глобализм. Невидимая империя» Лоллий Замойский. - Десятки миллионов людей оторвали от родных очагов, погнали на убой, под газы, калечили, заставляли убивать друг друга с единственной целью - обеспечить финансовой верхушке своей страны максимальные прибыли, возможность грабить другие народы».
     «Думаю, что империалистические устремления Франции и Великобритании сыграли свою роль в развертывании войны, - более мягко сформулировал мысль немецкий профессор Вильгельм Дайест. - Никто из них не хотел иметь в лице Германии мощного политического и экономического конкурента...»
     Можно, конечно, вспомнить, как формировались военно-политические блоки, углубиться в хитросплетения политики. Но ограничимся упоминанием одной рекомендации кого-то из великих: «дружи с врагами своих соседей». Россия тогда граничила с Германией и Австро-Венгрией, и Франция с ней дружила...
     Если же говорить о политических традициях, то, несмотря на многочисленные придворные и прочие симпатии к Германии, она почти всегда, за исключением разве что 1813 - 1814 гг., с нами враждовала. Историк Русской армии Антон Керсновский писал, что Германия - «враг упорный и беспощадный, хитрый и бездушный, коварный и бесчестный. На протяжении семисот лет... враг традиционный, но не раз по капризу истории надевавший личину «традиционной дружбы» - всякий раз все к большей своей выгоде и все к большой беде России».
     Уточним так же, что в 1914 году Россия, как это всегда было раньше и будет потом, к войне готовилась, но готова не была.
     Керсновский оценивал это так: «Уроки Японской войны, оздоровившие Русскую армию от взводных командиров до начальников дивизий, совершенно не пошли впрок нашему высшему командованию. Самоотверженная... боевая работа войск им профанировалась и пропадала даром».
     Созвучно этому писал в книге «1 августа 1914» советский историк Николай Яковлев: «Русская армия вышла на войну с хорошими полками, посредственными дивизиями и плохими армиями. Иначе говоря, за считанными исключениями вооруженная мощь оказалась в руках слабо подготовленного и малоспособного высшего командования».
     Великий Суворов завещал: «Воюй не числом, но умением». Умения не было, а потому воевали именно числом... Не задумываясь о завтрашнем дне, на фронт буквально сразу бросили все, что имели, что было у государя под рукой.
     В книге «Пятьдесят лет в строю» граф Алексей Игнатьев вспоминает свою службу в 1-й гвардейской кирасирской бригады, стоявшей в центре Петербурга. «Большую часть года мы не могли даже выехать в поле, но заслужили прозвище - «бюро похоронных процессий», так как были обязаны участвовать в конном строю на похоронах бесчисленного генералитета, проживавшего и умиравшего в столице». Однако лишь только «раздался звук трубы военной», вся гвардия - в том числе Кавалергардский и лейб-гвардии Конный полки отправились на фронт. По штату военного времени в них было всего-то по 685 человек. Довольно скоро им, как и всей армии, пришлось зарываться в землю, сражаться по-пехотному. А ведь в пехотных полках одних только строевых нижних чинов было свыше четырех тысяч человек! Думается, что оставшись в Петербурге, вымуштрованные гвардейские кирасиры принесли бы гораздо больше пользы и армии, и престолу ...
     Впрочем, у нас будет еще немало поводов поговорить о событиях 1914-го и о последующих годах Мировой войны, определившей всю последующую судьбу Европы и мира...
     ...Вдруг вспомнилась фраза, некогда услышанная в театральном спектакле: «Она была, Троянская война - и нет теперь ни Трои, ни троянцев»... Летом 1914 года в войну в Европе вступили три империи: Россия, Германия и Австрия. Первая из них рухнула в 1917 году, две другие - в 1918-м. Впереди у народов этих стран оказались огромные испытания... Трагическая судьба российского царя известна; свергнутый с престола австрийский император Карл I был сослан на остров Мадейру, где и скончался в 1922 году в возрасте 35 лет; а вот кайзер Вильгельм II лишь две с половиной недели не дожил до нападения Гитлера на СССР...
     Конечно, не эти слабые монархи развязывали войну, но все ли возможное сделали они для того, чтобы остановить это имперское самоубийство?

     На снимке: Патриотическая манифестация на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге - известие о начале войны вызвало в обществе большой подъем.