- Олег Константинович, будем откровенны: о вашей организации не так уж много известно. По крайней мере она не заявляла о себе какими-либо громкими акциями. А ведь были времена, когда военным по три-четыре месяца не выплачивали денежного довольствия, из-за чего семьи боевых летчиков перекрывали взлетные полосы аэродромов... Может, ваш профсоюз – нежизненное образование?

     - Нас не упрекнешь в конформизме по отношению к власти. Мы ведь ни от кого не зависим и от правительства ничего не получаем.
     Есть у нас на счету и акции протеста, серьезная борьба в парламенте. Свои требования у нас к правительству, Минфину. Ведь решение почти всех проблем упирается в финансы. Но вы правы в том, что мы не сторонники крайних мер. В цивилизованном обществе все вопросы принято решать законными методами, действуя в правовом поле. Наша 12-летняя работа лишний раз подтверждает эту непреложную истину.
     Что касается жизненности военных профсоюзов… Общероссийский профессиональный союз военнослужащих создан 17 января 1992 года. У его истоков стояли Сергей Степашин, другие известные в стране и Вооруженных Силах люди. Поддержал идею и тогдашний министр обороны Евгений Шапошников. Кстати, подтолкнула к этому сама обстановка: распад единого государства, разделение Вооруженных сил по национальным квартирам, упразднение в армии институтов, которые в той или иной мере занимались социальной защитой военнослужащих.
     Перед нами был и наглядный пример военных профсоюзов армий западных стран. В благополучной Дании, например, они существуют более 100 лет, в не менее благополучной Германии – с 1949 года. Сегодня в Европейской организации союзов военнослужащих (EUROMIL) – 28 стран, которые объединяют 32 профсоюза. В РФ же на тот период оказалось более 160 организаций со статусом общероссийских и межрегиональных («Союз советских офицеров», «Союз офицеров запаса», «Союз ветеранов ВДВ», «Союз моряков-подводников» и т. д.). Казалось бы, куда больше. Но их недостаток в том, что туда входили люди по узкопрофессиональному признаку, к примеру, только «афганцы» или те же подводники. Наш же профсоюз – добровольное объединение всех, кто носит погоны или когда-то их носил.
     Ушли мы и от излишней политизации, присущей тереховскому «Союзу офицеров», чрезмерной экономической деятельности, которой увлеклись «афганцы». Во главу угла поставили защиту социальных, трудовых прав военнослужащих. Сегодня в рядах ОПСВ более 100 тыс. человек, хотя наша социальная база (действующие офицеры, военные пенсионеры и члены их семей) – 10-12 млн. Есть и воинские части, где созданы организации ОПСВ...

      – Командиры, разрешив это, действовали в правовом поле или на свой страх и риск? На этой почве, видимо, случаются конфликты с Минобороны?

     – Законы при этом не нарушаются, и мы встречаем взаимопонимание. Другое дело, что длительное время нас пытались не замечать. За последние годы мы заключили с Минобороны шесть договоров. В том числе соглашение от 1996 года «О сотрудничестве между профсоюзом военнослужащих и Министерством обороны», которое введено в действие Директивой министра обороны. 2004 году оно по поручению министра обороны Сергея Иванова продлено.
     Так что диалог с военным ведомством у нас налажен. Есть и куратор в лице начальника Службы кадровой и воспитательной работы Министерства обороны РФ генерала армии Н.А. Панкова. С возглавляемой им структурой, кстати, у нас наиболее тесные контакты, что помогает своевременно решать некоторые весьма злободневные вопросы.

     – А ведь во многих странах профсоюзы завоевывают авторитет своей воинственностью, активностью в борьбе. Разве не так?

     – Но правда и в том, что выбор радикальных путей далеко не всегда дает конструктивные результаты. Более того, всегда находятся силы, которые пытаются извлечь из этого политические выгоды. Вспомним марш бесквартирных офицеров. Порядка пяти военнослужащих получили тогда ключи от заветных жилищ, но организатор акции прицеливался к месту в Думе. Такие акции если и уместны, то скорее на региональном уровне, а в масштабах страны проблемы надо решать другими способами. Какими?
     Мы, к примеру, активно взаимодействуем с комитетами Государственной Думы по обороне, по делам ветеранов, участвуем в рассмотрении всех социально значимых вопросов, подготовили семь законопроектов. Руководители профсоюза все эти годы работали и в правительственной комиссии по социальным проблемам военнослужащих.

      – Какая поправка к закону или какое предложение, которые вам удалось провести в жизнь, отстоять вопреки всему, на ваш взгляд, самые значимые?

     – Думаю, это прежде всего право военных на создание своего профсоюза. Соответствующую поправку внесли в статью 9 закона «О статусе военнослужащих». Кроме того, совместно с Комитетом по делам ветеранов мы разрабатывали законопроекты «О социальной реабилитации военнослужащих – участников боевых действий и локальных конфликтов», «О занятости бывших военнослужащих в местах компактного проживания». Что они могут дать? Закрыли, например, базу подводных лодок в Лиинахамари (Мурманская область), а там сотни семей! Сейчас нет ни почты, ни больницы… Гарнизон утратил свой статус, но как выживать людям?
     Предложенный законопроект предусматривает создание в таких местах своеобразных оффшорных зон, льготное налогообложение, выдачу беспроцентных ссуд на длительное время… Туда, считаем, пошли бы предприниматели со своим производством, а семьи военнослужащих могли бы открыть свое дело. Увы, проект так и не стал законом, но мы продолжаем бороться. Наконец, все эти годы мы входим в Координационный совет по социальным проблемам военнослужащих при главе верхней палаты. Это тоже способ воздействия на власть.

      – А не пытались напрямую поговорить с президентом, объяснить ситуацию?

     В 2002 году я был доверенным лицом Владимира Владимировича Путина. Состоялось три встречи с ним. Обсуждались проблемы, связанные с погашением задолженности по продовольственным пайкам, совершенствованием программы «Государственные жилищные сертификаты», разработкой более эффективной системы приобретения жилья военнослужащими. Все, о чем шла речь, реализовано.
     Порой военнослужащим приходится судиться с чиновниками. В таких ситуациях мы на стороне людей в погонах. Во всех региональных организациях бесплатно работают наши юридические консультации, готовят исковые заявления, ответы на письма… Причем адвокатские услуги у нас гораздо дешевле, чем в любом другом месте. Поэтому военные и чувствуют себя в таких ситуациях увереннее.
     На нашем счету участие в 46 избирательных кампаниях губернаторов. В 6 субъектах РФ наши руководители возглавили комитеты (комиссии) по социальным проблемам военнослужащих, стали помощниками губернаторов. Кроме того, порядка 40 профсоюзных активистов – депутаты крупных законодательных собраний.

     – Нелицеприятный разговор с чиновниками на местах… Без этого, видимо, невозможно не на словах, а на деле защищать права военнослужащих?

     – Чего греха таить, порою глава администрации города, субъекта Федерации издает нормативный документ, нарушающий эти права. Скажем, по бесплатному проезду, льготам и т. д. А человек, который по долгу службы должен противостоять этому (начальник гарнизона, военный комиссар), не всегда готов вступить в конфликт с властью, от которой в чем-то зависит. В таких ситуациях профсоюз берет на себя, прямо скажем, не самую приятную миссию. Мы за последние годы подготовили порядка 30 представлений губернаторам, главам административных образований. И во всех, подчеркну, случаях они вынуждены были излагать по другому, в соответствии с законом либо отменять неправовые нормативные акты.

     – Чем это, на ваш взгляд объясняется?

     – Дело в грамотных, хорошо знающих законы и судебное делопроизводство юристах. Они письменно, с точным указанием нарушенных статей законов, предполагаемых исков, обращаются в прокуратуру, к руководству области. Между Мурманском и Североморском, например, четыре месяца курсировали только коммерческие автобусы, полностью игнорируя права и льготы военных. Потом власть все же прислушалась к мнению профсоюза. А в Магадане эту же проблему удалось решить через суд.
     Еще пример – из Псковской областной организации, которую возглавляет офицер запаса Виктор Балынский. Там ежегодно ведут порядка 700 дел в судах по нарушениям, связанным с выплатой пенсий, перерасчетом пайковых и т. п. Люди благодарны за помощь.

      – Ни одна организация такого масштаба, как ваша, не может существовать без каких-то источников доходов. Ведете ли вы экономическую деятельность и в чем ее суть?

     – Собственности у нас нет, а на взносы, вы правы, не проживешь. Поэтому у многих наших организаций (хотя мне это не по душе) есть и какие-то коммерческие программы, которые мы направляем на пользу общему делу. Простой пример. При активном участии Юрия Михайловича Лужкова в Москве будут построены 22 торговых павильона для профсоюза военнослужащих и два многофункциональных торговых центра. Это даст нам рабочие места и определенную прибыль, которая пойдет на нужды организации. Кстати, в одном из уже построенных центров (Зеленоград) 70 процентов персонала – бывшие военнослужащие.

     – Почему, на ваш взгляд, в нашей богатой ресурсами стране военнослужащим приходится думать о приработке? Вопрос риторический, но в ответе на него обычно видна позиция человека.

     – Ресурсы страны принадлежат уже не государству, а отдельным группам лиц. Я лично не против, чтобы наши состоятельные граждане покупали футбольные клубы, яхты, даже за рубежом. Проблема в другом. Необходима социальная ответственность бизнеса перед обществом. Ведь бедность значительной части населения – фактор нестабильности в стране. Тем более не должны страдать люди в погонах, которые, собственно говоря, и обеспечивают в конечном итоге безопасность нашей экономики, возможность заниматься бизнесом в спокойных, благоприятных условиях.

      – Если говорить о нынешнем положении военнослужащих и их семей, то как вы его оцениваете?

     – Жить на 6 – 7 тысяч рублей и при этом всецело отдавать себя службе невозможно. Ведь примерно у 60 процентов военнослужащих жены не имеют возможности работать из-за отдаленности гарнизонов. 40 процентов лейтенантов не могут решиться на заключение брака. Не удивительно, что многие выпускники училищ после первых двух-трех лет службы подают рапорта об увольнении из Вооруженных Сил.
     Раньше офицер чувствовал себя намного увереннее, поскольку принадлежал к сравнительно обеспеченной категории населения. Этим нельзя было не дорожить, не гордиться.

     – Наверное, нельзя бесконечно эксплуатировать такие качества, как верность Присяге, ответственность офицера перед страной и обществом.

     - Нельзя. Именно поэтому мы своими средствами, подчеркну, вполне законными, боремся за существенное повышение денежного довольствия военнослужащих. Сегодня не исполняется даже положение Закона об индексации денежного довольствия в связи с инфляцией. Если за это и многое другое не бороться, то сколько еще офицерских, человеческих судеб будет надломлено…
     Надо поднимать социальный статус человека в погонах. Нужна, наконец, идеология, направленная на формирование социально ориентированного государства, воспитание патриотизма у его граждан, упрочение авторитета важнейших общественных институтов. В этом процессе значительным потенциалом располагают военные профсоюзы. Важно лишь разумно им распорядиться.