Конец ноября 1941 года. Командующий немецкой группой войск «Центр» с высокой церковной колокольни в бинокль рассматривал пригород Москвы. Отсюда, из района Лобни, до столицы не более 16 километров, а до ее сердца – Кремля всего каких-то 23, это 30 – 40 минут хорошего танкового марша. Страницы немецких журналов тогда обошли снимки солдат на пригородной автобусной остановке с язвительной надписью: «Где ж этот проклятый автобус? Когда же он подойдет?» Танкетки 62-го танко-саперного разведбата сумели добраться даже до площади Речного вокзала!
     Предложенный фон Боком план обхода и штурма Москвы с этого самого выгодного направления был принят и одобрен главкомом сухопутных войск фельдмаршалом Браухичем. Но не только близость обороняющейся из последних сил столицы торопила на штурм фон Бока. И не донесения авиаразведки о каких-то разворачивающихся здесь советских частях. Как опытного командующего фон Бока прежде всего беспокоило и заставляло спешить скорое приближение русских морозов, к которым не только не были готовы его солдаты, но даже не имели о них ни малейшего представления.
     Честолюбивый генерал опасался потери без боя близкой победы. Ведь недаром Браухич предупреждал, что фюрер все еще считает главными направлениями Грозный и Баку, а затем Персидский залив и в любой момент может поступить с ним так же, как это было с Манштейном под Ленинградом. А тут еще подогретое телеграммой Геббельса баронское тщеславие – подготовлен проект решения переименовать Смоленск в Бокбург. Нет, он войдет в столицу победителем, но не так, как уже входил в Париж и другие европейские города. Это будет грандиозное торжество с парадом победы на Красной площади, пышным банкетом победителей. На железнодорожных путях уже стояли в ожидании платформы с гранитными глыбами для гигантского памятника «победителям». (Этот гранит все-таки не пропал даром – им облицован цоколь дома в начале Тверской).
     В Ставке Верховного Главнокомандующего Красной Армии также предполагали, что фон Бок использует для наступления именно Дмитровское, северо-западное направление. 28 ноября в Генштаб срочно вызвали начальника штаба Брянского фронта генерал-майора Л. Сандалова. От маршала Шапошникова начальник штаба фронта генерал Сандалов вышел начальником штаба армии. Но это вовсе не считалось понижением, ведь это была 20-я армия.
     Спустя многие годы генерал-полковник Леонид Сандалов вспоминал, как в беседе с ним начальник Генерального штаба маршал Борис Шапошников обрисовал всю серьезность обстановки и чрезвычайную ответственность, возлагаемую на 20-ю армию: «Самое опасное положение сложилось на правом крыле Западного фронта, где немцам удалось потеснить нашу оборону. 29 ноября Ставкой в этот район вводятся две новые армии: 1-я ударная — у Яхромы и южнее, за рубежом Белый Раст – Крюково, 20-я. В составе армии две кадровые дивизии, разгружающиеся в районе Москвы, морская стрелковая бригада, бронепоезд и некоторые другие части. Армия только разворачивается, но время не ждет. В обстановке наступает перелом. Через неделю мы сможем перейти в контрнаступление под Москвой. Ваше направление – Солнечногорск. Вот в эту армию вы и назначаетесь начальником штаба».
     А той морской бригадой, о которой упомянул маршал Б. Шапошников, была 64-я морская стрелковая бригада, сформированная из добровольцев-моряков с кораблей Тихоокеанского флота под командованием полковника И. Чистякова. Эта морская бригада была не единственной в боях под Москвой. В обороне столицы активно участвовали 62-я, 71-я, 75-я и 84-я морские стрелковые бригады, 20 артиллерийских батарей ВМФ с корабельными пушками, 4-й и 14-й отдельные гвардейские морские дивизионы реактивных минометов и другие флотские формирования в составе армейских частей из моряков центрального аппарата ВМФ и студентов Московского рыбного института.
     Однако самая тяжелая и исторически ответственная роль выпала все же морякам 64-й бригады. Выгрузившись в Загорске, бригада с марша заняла оборону на танкоопасном направлении в стыке 1-й ударной и 20-й армий - в районе поселков Горки, Луговая и Озерецкое. Именно здесь двинул фон Бок свои основные силы ударно-штурмовых групп. Перед фронтом обороны морской бригады находилось село Белый Раст - немецкий укрепленный пункт, господствовавший над местностью и поддерживавший интенсивным артиллерийским огнем наступающие части. Высокая церковь в центре села, с колокольни которой немецкие генералы не раз разглядывали пригороды Москвы, позволяла немцам следить за обстановкой в зоне наступления и корректировать артогонь. Под визуальным контролем были Ленинградская и Савеловская железные дороги, Ленинградское и Дмитровское шоссе, зона трассы канала «Москва — Волга» - то есть все коммуникации, по которым осуществлялось передвижение наших войсковых подразделений.
     Оценив обстановку, командование бригады решило не только выполнить приказ оборонять стык армий, но и сразу же попытаться ликвидировать этот досаждавший немецкий укрепрайон. 3 декабря моряки пошли на штурм Белого Раста. Более трех суток продолжался бой моряков с немецкими танками и артиллерией. В жестокой схватке село не раз переходило из рук в руки. На помощь морякам подошли танки 24-й танковой бригады. Немцы, не выдержав натиска краснофлотцев, отступили. А моряки, разгоряченные первым успехом, еще 13 суток без перерыва гнали немцев по ширине фронта бригады, пройдя с боями 130 километров и освободив 50 населенных пунктов, среди которых был и город Волоколамск. Следом за моряками ринулись вперед полки 20-й армии, отбросив немцев по ширине фронта армии на 250 километров. С частями 20-й армии моряки продвинулись еще на 100 километров, освободив 25 населенных пунктов.
     Конечно, оборона Москвы и общий успех контрнаступления решались далеко не только под Белым Растом и Волоколамском, но 64-й бригаде стечением обстоятельств выпала историческая миссия принять на себя острие последнего удара немцев, выстоять и первыми ринуться на разгром врага.
     Верховный Главнокомандующий высоко оценил подвиг и вклад моряков бригады в общий боевой успех, наградив 64-ю морскую стрелковую бригаду орденом Красного Знамени. Награждения в тот еще крайне тяжелый период войны были чрезвычайно редким! К сожалению, продолжительность флотской жизни бригады оказалось недолгой. Вскоре после окончания боев ее преобразовали в общевойсковую стрелковую. Она вошла в состав 20-й армии, и морякам пришлось навсегда распроститься с любимой флотской формой и Военно-морским флагом.
     Погибшие в боях за Белый Раст моряки были похоронены в могилах, вырытых возле церкви. Впоследствии прах моряков перенесли в братскую могилу в центре села Белый Раст. Надгробие венчает корабельный якорь и макеты двух флотских бескозырок с надписью на лентах «Тихоокеанский флот». На плите высечены имена тех, кого удалось установить пофамильно.
     Герой Советского Союза генерал-полковник Иван Чистяков, бывший командир 64-й бригады, впоследствии вспоминал: «Я не помню случая, чтобы воины 64-й бригады дрогнули при виде контратаки танков или подняли панику при виде превосходящих сил противника. Этот дружный, хорошо сколоченный коллектив я всю войну ставил в пример своим подчиненным, и сейчас, спустя много лет, я с большой теплотой вспоминаю о 64-й морской стрелковой бригаде».
     Популярный военный историк Лев Безыменский в своей книге «Укрощение «Тайфуна» ссылается на слова маршала
     Г. Жукова о том, что «до первых чисел декабря задача на контрнаступление не ставилась, необходимо было остановить противника», но «когда были введены 1-я армия и части моряков, стало понятно, что мы должны были не только контратаковать, но и немедленно использовать этот благоприятный момент и развернуть контрнаступление».
     Память о героях-моряках свято хранят и чтят жители села Белый Раст. Они следят и ухаживают за флотской братской могилой. В дни памятных торжеств сюда приходят воспитанники ближайшего детского дома, моряки из гарнизона Горки, воины местных подразделений.

     На снимке: Морские пехотинцы в бою с фашистами у с. Белый Раст под Москвой. Декабрь 1941 г. ( с картины худ. Скуинь-Солуянова).