Ялу, Ляоян, Порт-Артур

     Дальнейшее легче понять по описаниям нейтральных наблюдателей. Корреспондент английской «Дейли кроникл» описывает то, чего не знали и не видели русские генералы, о чем не сообщила разведка. «Целая армия вышла вперед на малые горные дороги и тропинки, ведущие от деревни к деревне, по островам, форсируя большие и малые водные преграды, штурмуя озера грязи, пересекая большие потоки на лодках или по деревянным мосткам, спешно сооруженным совместными усилиями после наступления темноты». Уже до полуночи практически вся японская армия пересекла Ялу и молча заняла позиции, с которых утром она начала решающую атаку.
     Генерал Куроки больше всего боялся русских прожекторов. Но в отличие от Порт-Артура на Ялу световая защита русских войск не сработала. И японцам помог густой туман, окутавший, на несчастье России, всю реку. При переправе у японцев погиб лишь один человек – в условиях войны удивительное достижение.
     Когда же в пять часов утра ветер внезапно прогнал туман, то русские солдаты и офицеры увидели перед собой японские войска в синей униформе, так контрастно выделявшейся на желтом песке прибрежья. Их разделяла лишь небольшая речушка Аи. По грудь в ледяной реке, нагруженные трехдневными припасами, японцы рванулись через реку навстречу русским пулям. Англичане назвали русских «героически недвижимыми».
     Отчаянная храбрость вставших в полный рост солдат Восточно-Сибирского полка не могла не восхищать, но все они погибли, не добившись ни малейших результатов. Была половина шестого вечера... Армия восточной страны впервые за несколько столетий по всем статьям обыграла европейскую армию. Значение этой победы для японцев гораздо превосходит ее физические результаты. Боевой дух японской армии взвился ввысь и оставался на высоте на протяжении всей маньчжурской кампании.
     Печальной была картина униженной России. Дата 1 мая 1904 года стала трагической: погибли 2.700 русских солдат и офицеров и 1.036 японских солдат - из общего числа 42 тысячи. Но дело было не в масштабах потерь. Япония с этого дня превратилась в великую военную державу.
     То было начало многих начал. То была битва, после которой Россию стала преследовать бесконечная череда несчастий. Лондонская «Таймс» справедливо писала, что «эхо этой битвы отзовется далеко, на огромные пространства, и расы непрощающего Востока будут вспоминать ее в своих легендах». И русский коммунизм, и конец колониализма, и восстание Азии после 400 лет зависимости - все можно усмотреть в этой битве.
     Вскоре напряжение войны начало негативно сказываться на экономической жизни страны. На нее повлиял и неурожай 1904 года. Огромная масса крестьян в нашей преимущественно аграрной стране в полной мере ощутила лишения. В этой ситуации крепили свою организацию революционные силы. В конце марта 1904 года социал-демократы опубликовали манифест, обличавший «своекорыстные интересы буржуазии и капиталистов, которые в поисках прибыли продают и превращают в руины свою страну, спровоцировали войну, принося неисчислимые беды трудящемуся народу». Против войны выступили такие авторитетные в стране люди, как Лев Толстой.
     Революция
     Требуя от привычно жертвенного народа новых серьезных усилий, власть не сумела объяснить ему, ради чего сражается Россия. Пресса уже не утруждала себя мыслями о будущем страны, об опасности со стороны Японии. Страну пожирал дух обличений, представление об общей судьбе России как нации отсутствовало начисто. Героями дня становились революционеры. Лучшие умы с упорством, достойным лучшего применения, занимались дискредитацией «безумных имперских планов» царизма, мало думая о значении противостояния своей страны жесткому дальневосточному хищнику, гораздо лучше подготовившему свое население к суровой прозе войны и участию в судьбе своего государства.
     Английский генерал сэр Хорэс Смит-Дориен, размышляя о войнах ХХ века, склонялся к тому, что наступающая сторона имеет преимущества. «Если бы меня спросили, какой принцип выделяется среди других и способен переломить события, я бы назвал превосходство, даруемое наступлением. Наступающие войска действуют по своим планам, в то время как всякий, занимающий оборону, находится в статичном положении хронического беспокойства и должен согласовывать свои планы с действиями противостоящей стороны. Куропаткин жил в тумане». Военный теоретик Хэмли утверждает, что «победа может быть достигнута только посредством нападения». В войне столетней давности на Дальнем Востоке японцы наступали, а русские оборонялись.
     Была достигнута самая неожиданная и важная японская победа. Из-за тупого упорства предубежденных русских генералов открытым оказался самый простой путь к Ляояну. Получалось, что горы не помогли русским. Они помогли их соперникам. Куропаткин еще сохранял хладнокровие: «Отходя и нанося противнику тяжелые потери у Лангцушана и Анпина, все корпуса способны отойти к позициям у Ляояна, где армия сконцентрировалась 29 августа».
     В официальной русской императорской истории о Ляоянском сражении сказано: «Ляоянское сражение является крупным тактическим успехом японцев, которые, уступая нам количеством войск, выбили нашу армию из тщательно укрепленной позиции, с поля сражения, заранее нами избранного и подготовленного. Главную причину успеха японцев надо искать в действиях армии Куроки, в его непоколебимой настойчивости, с которой он выполнил поставленную ему задачу, не представляя себе даже возможности неудачи, переходя в наступление при каждом удобном случае. Мы же вели бои на Сыквантуне совершенно пассивно и обнаружили чрезмерную чувствительность к операциям японцев против наших флангов».
     «Пятая колонна» самураев
     Самый серьезный удар японская сторона нанесла, воспользовавшись внутренними противоречиями в России. Исключительно талантливый и эффективный координатор разведывательной работы полковник Акаси неутомимо нащупывал уязвимые места Российской империи. Самое большое значение он придавал национально ориентированным противникам имперского единства в Польше и Финляндии. Но не только. Акаси сумел также наладить координацию почти всех центробежных сил. В конце июля 1904 года он и его подопечный, финский революционер Конни Зиллиакус, организовали в Швейцарии встречу представителей всех основных революционных сил России. Между собой они ссорились постоянно, но были абсолютно едины в осознании необходимости резких перемен в Российской империи.
     Зиллиакус хотел мобилизовать максимально широкий спектр противников русского правительства. Они спорили в этом вопросе с Акаси, который вначале видел мало толку в подключении либералов. У тех было одно условие: собираться не в нейтральной Швейцарии, о которой было широко известно как о месте сбора антироссийских сил, а в либеральной Франции. Социал-демократы встали на дыбы, Георгий Плеханов всем указывал на то, что французское правительство не разрешает ему быть на французской территории. Социал-демократов поддержали социал-революционеры и две партии Бунда.
     Но все-таки внушительная группа из тринадцати организаций собралась в Париже под председательством Зиллиакуса 1 октября 1904 года. Наиболее видными лицами этой конференции были П.Н. Милюков - будущий лидер конституционных демократов и министр иностранных дел Временного правительства; князь Павел Долгорукий - Рюрикович, помогавший крушить созданную Рюриком державу; Н.А. Чайковский, возглавлявший в Лондоне Общество друзей русской свободы; граф Гейден из Императорского Свободного экономического общества.
     Акаси был поражен тем, что эти русские либералы были не менее своих «более левых» коллег готовы нанести удар по Российскому государству. Все они выступали против самодержавной монархии.
     Царская контрразведка – Охранное отделение знало о собрании противников режима. Этому помогали контакты с разведывательной службой Франции, имевшей своих агентов на конференции. Одним из делегатов был Евно Азеф, которого царская контрразведка ориентировала на сближение с Зиллиакусом. Азеф сообщил Охранному отделению, что Акаси вместе с Зиллиакусом закупают оружие в Гамбурге. Как выяснилось несколько позже, революционные организации закупают оружие везде, где только можно.
     В частности, Зиллиакус организовал доставку двухсот браунингов из Соединенных Штатов. Из Гамбурга шли маузеры. В Англии закупались револьверы и взрывчатые вещества. Армянским революционерам удалось закупить старые французские ружья. Как несколько позже признал Зиллиакус, «половина людей, к которым попадали японские деньги, не знали их источника; вторая половина и не интересовалась этим».
     Центр Зиллиакуса находился в Копенгагене, а полковник Акаси перенес свою штаб-квартиру из Вены в Стокгольм. Но, видя явное усиление антиправительственных сил, готовых нанести России удар в спину, Акаси и его финский друг решили переехать в безопасный Лондон - Британия заключила договор с Японией в 1902 году и строила японцам военный флот. Это, безусловно, было лучшее и наиболее безопасное место для проведения скрытых операций против России. Сюда российская контрразведка проникала с большим трудом. Общественное же мнение, как и правительственная политическая линия были настроены жестко антирусски.
     В подвале большого лондонского книжного магазина Акаси и Зиллиакус устроили внушительный склад оружия и взрывчатых материалов. Здесь было 16 тысяч ружей, три тонны бомб, триста пистолетов, три миллиона патронов. Все это ждало удобного момента для переправки в Россию. Уже были назначены суда, готовые войти с оружием в русские порты. Японское правительство стало самым большим источником финансирования того, что сегодня именуют «международным терроризмом». Оно стимулировало все виды внутреннего разлада в России, усматривая в том легитимное средство ведения военных действий.
     Для организации снабжения российского революционного движения полковник Акаси купил два небольших парохода – «Сесиль» и «Сисн». Они были зарегистрированы на имя весьма состоятельной американской вдовы. Экипажи составили молодые революционеры, преимущественно из балтийского региона.
     Знаковым стало выступление рабочих Путиловского завода в Петербурге, производившего пушки, железнодорожные вагоны и многое другое, необходимое для действующей армии. Стачка началась после сообщений об унизительной сдаче Порт-Артура 1 января 1905 года. К антиправительственному выступлению вскоре примкнули военные верфи и Обуховские военные заводы.
     19 января – в Крещение - царь традиционно благословил воду на Неве, в честь чего Петропавловская крепость сделала холостые пушечные выстрелы. По непонятной причине один из снарядов оказался боевым - шрапнель пролетела над участниками церемонии - и пробил окна Николаевского зала Зимнего дворца.
     На следующий день Санкт-Петербург погрузился в «новый мир», он был охвачен невиданным общественным движением. Электричество исчезло. 22 января корреспондент агентства Рейтер писал, что «Петербург проснулся в состоянии города, находящегося в осаде». К 2 часам дня в воскресенье (9 января по старому стилю) около 200 тысяч человек во главе с попом Гапоном вышли к Дворцовой площади, где казаки вначале кнутами, а затем холостыми патронами пытались их остановить. Но затем раздались выстрелы, в ход пошли боевые патроны, и снег обагрился кровью.
     Поп Гапон после расстрела безоружных рабочих на Дворцовой площади бежал на Запад под защиту Акаси, который увидел в этом священнике «подарок небес». Революция нуждалась в жертвах и героях, Гапон был первым среди них. На встрече Акаси с Зиллиакусом и Чайковским в Женеве было решено просить Гапона организовать новую встречу революционных партий и организаций. Это предложение привело честолюбивого Гапона в восторг, и он в кратчайшее время разослал приглашения русским, польским, финским, латышским, грузинским и армянским организациям.
     К огорчению Акаси, от участия в конференции чуть позднее отказались латышские социал-демократы, за ними последовали еврейский Бунд, большевики и армянские социал-демократы. И все же Акаси был чрезвычайно доволен результатами конференции, призвавшей бороться против центрального русского правительства, несмотря ни на какие потери. Особенно Акаси порадовало решение призвать ко всеобщему восстанию летом 1905 года. При этом Польша и Финляндия должны были провозгласить свою независимость, а затем войти в федеративный союз с Россией - когда революционные партии свергнут существующий режим. Обсуждались и планы убийства царской семьи.
     После окончания конференции в Женеве полковник Акаси отбыл в Лондон. Здесь, живя в отеле «Черинг-Кросс», он организовывал отправку в Россию военного и террористического оборудования, амуниции и снаряжения - бомб, пистолетов и пр. Все было рассчитано на предстоящее летом восстание.
     Покупка оружия для террористов в те времена была весьма сложным делом - равно как и их провоз через границу. Из Японии в это время возвратился один из тогдашних лидеров польской социалистической партии и будущий маршал Юзеф Пилсудский и начал вплотную заниматься переправкой оружия в Польшу. Из России прибывали лица, для которых террористическая деятельность была более чем знакома, а помощь японцев делала этих лиц еще более опасными. 8 февраля 1905 года в Хельсинки был убит царский наместник в Финляндии. Через неделю с небольшим при выезде из Кремля бомба разорвала на части дядю царя, великого князя Сергея Александровича.
     Почуяв эффективность подрывной деятельности и терроризма, японский генштаб перевел в секретный фонд Акаси миллион иен, что было в те времена грандиозной суммой.
     Теперь полковник думал о южных областях России. Одним из его наиболее близких сотрудников и порученцев был грузин Деканози, получивший после встречи с отцом Гапоном 40 тысяч иен для организации мятежа на Черном море. Японцы ожидали бунта всего флота, но и случившегося было немало: знамя восстания поднял броненосец «Потемкин» - пожалуй, самое мощное судно на флоте. Здесь были сильны социал-революционеры, на броненосце находился их представитель.
     Воодушевленный этими событиями, Акаси добавил к «Сесилю» и «Сисну» третье судно - «Джон Графтон», нареченный мировой прессой «таинственным кораблем». В конце июля «Джон Графтон» встретился в Ла-Манше с другим судном, с которого ему передали груз бомб, стрелкового оружия и боеприпасов, закупленных в Лондоне. Из-за волнения на море погрузка заняла три дня, а затем «Джон Графтон» направился в Балтийское море. 1 мая было отмечено сплошным бомбометанием. Настоящее восстание началось в Варшаве 19 июня 1905 года. Социалисты открыли огонь из недавно полученных револьверов.
     К августу «Джон Графтон» снабдил оружием литовских повстанцев и передал груз для Москвы. После этого судно бросило якорь у небольшого острова вблизи Выборга, ожидая прибытия «Сесиля», которому был передан груз оружия для подпольщиков Петербурга. «Графтон» получил для Петербурга в Финляндии еще восемь с половиной тысяч ружей.
     Отплывая 8 ноября 1905 года домой, в Японию, полковник Акаси мог видеть результаты своих деяний - русский бунт. Кровь лилась в Москве, в прибалтийских провинциях, в русской Польше, на Кавказе. Своим агентам и сотрудникам в России Акаси писал из Токио: «Следует надеяться на будущее. Невозможно сместить правительство одним ударом, но мы вторгаемся в его укрепления шаг за шагом. Правительство царя падет…»
     Так война на Тихом океане завязывала узлы непримиримых противоречий и будущих кровопролитных конфликтов, которым на протяжении ХХ века предстояло не раз охватить планету.
     

На снимке: Крейсер «Паллада», затопленный в Порт-Артуре. Взятое укрепление.