ПРОЧИТАЛ в Интернете опубликованную в «Красной звезде» рецензию на книгу В. Галина «Война и революция», а затем и саму книгу. Автор правильно подметил, что так называемая февральская революция 1917 года была в действительности переворотом, организованным совместными усилиями либерально-демократических группировок, правительственных чиновников и некоторых военачальников. Финансовую поддержку они получили со стороны крупных промышленников и банкиров при одобрении посольств западных союзников России. Хотя либерально-демократические круги и свергли династию Романовых, сами властью над огромной империей распорядиться не сумели, чем в октябре и воспользовались большевики. Роль же разведки кайзеровской Германии в февральских событиях сильно преувеличена.

     Но и это далеко не вся правда о феврале 1917-го. Автору рецензируемой книги стоило бы привлечь больше имеющейся исторической информации, которая касается закулисной стороны «революционных событий» – истинная власть всегда пребывает в тени. Кстати, немало любопытных сведений на эту тему содержит вторая книга многотомника А. Панова «Офицерский корпус в политической жизни России».

     Замечу, что далеко не весь генералитет Русской армии поддержал заговорщиков. Партия национальной измены «окопалась» в высоких штабах, в столице, а командиры дивизий и корпусов на фронтах честно выполняли свой воинский долг, не участвуя в политических интригах. Если бы наш последний император был человеком решительным и обратился к войскам, то участь заговорщиков была бы незавидной. Известно, что в начале марта 1917-го верные государю офицеры предлагали ему расстрелять главнокомандующего войсками Северного фронта генерала Рузского, мешавшего подавлению беспорядков в Петрограде, но безвольный Николай струсил.

     Безусловно, не надо демонизировать военачальников, поддержавших князя Львова с Гучковым и Керенским. Вряд ли все они хотели развала государства и смуты. Даже среди тех, кто поддержал предложение об отречении Николая II, многие были сторонниками сохранения империи во главе с монархом – речь шла скорее о модернизации монархии при новом царе, хотя единства в отношении его кандидатуры не было. Тогда шла речь и о цесаревиче Алексее, и о брате царя Михаиле Александровиче (хотя тот формально и не мог стать монархом из-за «низкого» происхождения жены), и даже об их дяде – великом князе Николае Николаевиче.

     Но силы, стоящие за кулисами событий, умело использовали военачальников, оказавшихся простаками в большой политике. Впрочем, такое бывало в российской истории не раз – вспомним хотя бы недавний пример печальной судьбы Александра Лебедя.

     Стране путем закулисных маневров навязали не лучший вариант политического устройства и слабое правительство «временщиков», ввергнувшее наше Отечество в хаос. Россия, веками жившая при самодержавии, то ли оказалась не готова воспринять новую модель управления, то ли министры были неумелыми администраторами, а, может, правительство Львова – Керенского изначально предназначалось на заклание ради возвышения иных политических сил. Не секрет, что Лев Троцкий вернулся в Россию из Америки с большими деньгами на новую «русскую революцию»...

     В. Галин напрасно не упоминает о роли в свержении государя департамента полиции и в целом Министерства внутренних дел. Кстати, именно его руководители, а не армейские генералы, отвечали за внутреннюю безопасность империи. Но известно, что верхушка «охранки», осведомленная о планах заговорщиков, ничего не предприняла для срыва переворота. Более того, некоторые высокопоставленные чины полиции фактически оказались заодно с организаторами февральских событий. Достаточно упомянуть странное распоряжение шефа жандармов генерала Джунковского, который летом 1913 года упразднил районные охранные отделения, а в 1915 году – в разгар войны – отменил институт секретных сотрудников в действующей армии, что облегчило не только действия вражеских разведок, но и антиправительственную агитацию либералов, левых и прочих оппозиционеров.

     Наконец, и это самое главное, стоило бы сказать о роли в отстранении от власти династии Романовых и уничтожении Российской империи разного рода теософских обществ. Не секрет, что в начале прошлого века у нас в высших кругах вновь получило распространение увлечение оккультизмом и метафизикой. В 1906 году в Санкт-Петербурге и Москве не без содействия французов открылись ложи «Северная звезда» и «Возрождение». В поиске разгадок тайн мироздания и нравственном совершенствовании человечества участники российских эзотерических кружков преуспели мало, зато в плане политических интриг и конспирации они оказались достойными учениками своих французских единомышленников.

     В кругу увлекающихся мистицизмом оказалось немало политиков: А. Гучков, А. Керенский, князь Г. Львов, другие будущие активные участники февральских событий. Близким к оккультным кружкам оказались даже председатель Совета министров В. Коковцов, директор департамента полиции А. Лопухин и тот же шеф жандармов В. Джунковский, который странным образом благополучно жил в Москве до середины 1930-х годов!

     К ЭТОМУ НАДО ДОБАВИТЬ, что, как утверждают некоторые исследователи, причастный к февралю 1917-го посол Великобритании в России сэр Джордж Бьюкенен сам входил в одну из английских эзотерических организаций – орден оккультистов «Золотая заря», использовавший в качестве эмблемы правостороннюю свастику. Странно, наверное, но именно такой символ финансисты Временного правительства поместили на денежные купюры демократической России, печатавшиеся и при большевиках до весны 1918 года. Впрочем, это может быть простым совпадением…

     В целях подготовки к перевороту заговорщики внимательно изучили опыт революционных событий в Турции, произошедших при участии тамошних военных в начале XX столетия. Как позднее писал в своих воспоминаниях российский адвокат М. Маргулиес (активный участник одного из оккультных кружков), он с группой единомышленников выезжал к «младотуркам», чтобы ознакомиться с «техникой турецкого переворота». Судя по событиям февраля, знакомство было не бесполезным.

     Конечно, нормальному человеку, особенно хорошо образованному, свойственно стремление к расширению знаний и к проникновению за горизонты науки. Нет оснований подозревать в злонамеренности и сатанизме российских участников кружков мистического толка – теософов, мартинистов и т.п. Возможно, они, как и декабристы, просто стремились реализовать на русской земле идеалы Свободы, Равенства и Братства. Но, как признавал позднее Максим Горький, «хотели разбудить человека, а разбудили зверя».

     Наверное, из лучших побуждений, движимые тревогой за будущее России, некоторые военачальники согласились на предложение руководителя думского комитета по военным делам А. Гучкова войти в его кружок – нечто вроде нового общества декабристов, который недоброжелатели Гучкова называли «военной ложей». Возникла она еще перед войной, и в ее рамках объединились «ради счастья России» военный министр Поливанов, генералы Алексеев, Брусилов, Гурко, Крымов, Ломоносов, Маниковский, Рузский и еще ряд высокопоставленных военных.

     В. Галин правильно замечает, что без поддержки армии февральские события не завершились бы отречением Николая II. Это признавал и господин Гучков, который писал вскоре после переворота: «Нужно признать, что тому положению, которое создалось теперь, когда власть все-таки в руках благомыслящих людей (Временного правительства. – А.Б.), мы обязаны, между прочим, тем, что нашлась группа офицеров Генерального штаба, которая взяла на себя ответственность в трудную минуту и организовала отпор правительственным войскам, надвигавшимся на Питер, – она-то и помогла Государственной Думе овладеть положением». Среди заговорщиков оказался подполковник Капустин, на которого были возложены обязанности начальника штаба при генерале Иванове, по распоряжению царя двинувшем было войска на Петроград, но так и не вошедшем в охваченный смутой город. Есть подозрение, что и сам генерал Иванов не слишком спешил наводить порядок в столице.

     О Рузском надо сказать особо. 1 марта 1917 года он, будучи на тот момент главнокомандующим войсками Северного фронта, фактически осуществил «домашний арест» государя. Верные Рузскому военнослужащие не допускали к царю никого без личного согласия генерала, контролировалась вся корреспонденция на имя монарха. Де-факто Николай оказался на положении пленника. Именно под давлением генералов Рузского и Алексеева Николай Александрович подписал 2 марта манифест об отречении от престола. В этот же день он запишет в своем дневнике ставшую хрестоматийной фразу: «Кругом измена, и трусость, и обман».

     И ПОСЛЕДНЕЕ замечание. Крах Романовых ускорило поведение его супруги, царицы Александры Федоровны, немки по национальности (скольких же правителей сгубили их волевые или сумасбродные женушки!). Царица пыталась вести свою придворную игру, нередко вмешиваясь в процесс принятия кадровых и иных государственных решений. Ее окружение, отчасти из прибалтийских баронов, было готово «замириться» с немцами.

     Ими, как и компанией Керенского, двигали не только политические мотивы. Сторонники сближения с Германией создали свое мистическое общество – «Балтикум», собрание которого вроде бы посещала и сама императрица. Может, это и легенда, которая всегда сопутствует жизни великих людей, но в Тобольске в 1918 году Александра Федоровна почему-то начертала на стене дома, где содержалась семья бывшего царя, левостороннюю свастику – один из символов, который использовали члены «Балтикума» (свастику с противоположным направлением лучей, как уже отмечалось, использовали члены ориентированной на англичан «Золотой зари»).

     Германофилы намеревались с согласия Александры Федоровны уговорить слабовольного царя отказаться от престола в пользу его сына Алексея и сформировать прогерманское правительство. План был вполне реализуем, тем более что подверженный фаталистским настроениям Николай Александрович тяготился светской властью. Есть свидетельства, что еще в 1905 году он подумывал восстановить в России патриаршество, уничтоженное Петром I, и был готов принять священный сан с последующим избранием патриархом всея Руси на церковном соборе…

     В. Галин подробно рассказывает о двойной игре союзников России – Великобритании и Франции, которые в конце 1916 года начали действовать на опережение, опасаясь прогерманского дворцового переворота. Поэтому надо было бы упомянуть и об обстоятельствах убийства сторонника сепаратного мира с Германией Григория Распутина, фактического духовника императорской семьи. В России побывал британский дипломат С. Хор, учившийся в свое время с князем Юсуповым в Оксфорде. Англичанин убедил своего «близкого друга» организовать в его дворце ловушку зловредному старцу. Непосредственно же ликвидировал Распутина работавший в Зимнем дворце секретный агент Скотланд-Ярда Освальд Райнер, который и произвел роковой контрольный выстрел в лоб человеку, окрещенному современниками «святым чертом»…

     Заслугой автора книги «Война и революция» можно считать понимание им роли объективного фактора в истории. Социальные перемены в России тогда действительно назрели. Политическая система закостенела, она тормозила развитие экономики и научно-технический прогресс. Православная церковь деградировала и утратила власть над умами людей. Поэтому наивным было бы сводить все к политическим интригам и подрывной деятельности врагов России. Кажется, Салтыков-Щедрин предостерегал: «Я вам прямо скажу: берегитесь, господа! Как только мужик поймет, что такое внутренняя политика, все, конец этой политике».
     Русского мужика достала беспросветная жизнь, бестолковая власть, ее торопливые и плохо продуманные реформы, и он распрямился, воспользовавшись политической возней в столице. В итоге досталось всем…