Вот факт, который (по-моему) приведен в книге Б. Соловьева и В. Суходеева «Полководец Сталин». Как-то в разговоре Верховный спрашивает Василевского: «Вы имеете связь с отцом?» А отец Александра Михайловича был священником. Василевский: «Нет, с такого-то года никакой связи с отцом не имею». Сталин: «Ну и напрасно. Он же ваш отец. Съездите, навестите». Василевский: «Товарищ Сталин, война, как я могу». Он: «Разрешаю». Василевский приезжает, и отец благодарит его за помощь: «Спасибо, сынок, что ты помогаешь, деньги шлешь!» Василевский промолчал. А потом Сталин показал ему квитанции. Вот кто помогал, оказывается!»
     В самом деле, о подобных фактах редко пишут и говорят. Между тем они-то говорят о многом! Сами полководцы, думаю, умели это ценить. Ведь многие, несмотря на развернутую антисталинскую кампанию, остались верны ему и не стали грязь лить на его голову. Жаль, что не все смогли устоять, но как прекрасно, например, ответил Рокоссовский на предложение Хрущева выступить с обвинениями против Сталина: «Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!» А ведь Константин Константинович в свое время пострадал, несправедливо был репрессирован. На это, конечно, больше всего и рассчитывал Хрущев, обращаясь к нему. Но вот поднялся человек над личной обидой! Не затмила она ему глаза и разум. Потому что понимал истинное значение Сталина в истории страны.
     Поистине великое значение.
     О днако не снимается и вопрос об ошибках Сталина, в том числе допущенных во время войны. Он сам говорил об этом. Так, на приеме в Кремле после Парада Победы Сталин сказал: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас минуты отчаянного положения в 1941—1942 годах». А Жуков написал следующее: «...Ошибки Сталина, безусловно, были, но их причины нельзя рассматривать изолированно от объективных исторических процессов и явлений, от всего комплекса экономических, политических факторов... Сопоставляя и анализируя все разговоры, которые велись Сталиным в моем присутствии в кругу близких ему людей, я пришел к твердому убеждению: все его помыслы и действия были пронизаны одним - желанием избежать войны или оттянуть сроки ее начала и уверенностью в том, что это ему удастся». Здесь речь идет о периоде, который предшествовал войне.
     Действия Сталина в этот период прежде всего вменяют ему в вину. Между тем должно быть ясно, что так называемые секретные переговоры с Германией о разделе сфер влияния немцами рассматривались как введение советского руководства в заблуждение относительно их истинных намерений, а нашей стороной — как еще один шаг для оттягивания войны с целью перевооружения армии. Немало, кстати, благодаря этому все-таки удалось сделать тогда...
     Много сказано и написано о растерянности Сталина в первые дни войны. О том, что он якобы впал в панику и депрессию, чуть ли не спрятался у себя на даче. Все это до сих пор перепевается на разные лады.
     Можно и даже нужно говорить о реальных, конкретных ошибках и просчетах Сталина: ошибки бывают и у гениев. Но когда людям с целью «разоблачения» преподносится самая настоящая ложь — это уже совсем другое!
     А правда о поведении Иосифа Виссарионовича в первые дни Великой Отечественной войны такова. С первых же часов, как она началась, он уверенно и твердо держал в своих руках управление страной, фронтом и тылом, взял на себя всю полноту личной ответственности за ход и исход войны, за судьбу народа и армии, всей нашей Родины. На разные голоса болтают: дескать, несколько дней после начала войны Сталин никого не принимал. Да еще добавляют для пущей убедительности: мол, это проверялось по журналу посетителей — так и есть. Интересно, где же и когда проверялось? В архиве Центрального Комитета КПСС действительно хранятся тетради с записью лиц, принятых И.В. Сталиным, в том числе с вечера 21 июня по 28 июня 1941 года. Запись эта велась дежурными в его приемной. Теперь эти документы опубликованы, например в журнале «Известия ЦК КПСС» (№ 3 за 1990 год). И каждый давно уже может убедиться, что россказни о растерянности Сталина - наглая ложь. Ведь в тетрадях буквально по минутам и часам день за днем отражено, кого Сталин принимал, с кем и сколько времени работал. А принимал он по 20—30 высших партийных, государственных, военных и хозяйственных работников, деятелей международного коммунистического движения. Вместе с ними вырабатывал политику воюющего Советского социалистического государства, определял первоочередные и долгосрочные задачи, стоящие перед народом и его Красной Армией. И это при том, что Сталин в те дни был болен тяжелой формой ангины, врачи настоятельно предписывали ему госпитализацию.
     Ну что скажешь после этого? Ведь вранье продолжается и тогда, когда документы опубликованы! Документы, говорящие совсем об ином, и любому доступные.
     И совершенно замалчивается или подается с привычным ерническим хихиканьем, какую могучую вдохновляющую роль сыграли в то время обращение Сталина к народу 3 июля 1941 г., его доклад 6 ноября на торжественном заседании в честь очередной годовщины Великого Октября, которое проходило на станции метро «Маяковская», наконец, ставший легендарным парад на Красной площади 7 ноября 1941-го, который принимал Сталин и где произнес исторические слова о наших великих предках. И он ведь не уехал из Москвы, скажем, в Куйбышев. Разве, казалось бы, может кто-нибудь после этого подвергать сомнению по крайней мере личное мужество Сталина? Нет, даже совершенно очевидное не хотят признать! Впрочем, чего ждать от людей, не имеющих элементарной совести? Конечно, в первые дни и месяцы войны нам было крайне трудно и тяжело. Внезапное нападение фашистской Германии на Советский Союз привело к тому, что мы вынуждены были отражать нападение врага, не осуществив сосредоточения и развертывания Вооруженных Сил. Эти обстоятельства и главным образом понесенные в начале войны потери, а также невозможность их быстрого восполнения в связи с вынужденным отступлением наших войск и необходимостью эвакуации на Восток значительного числа предприятий военной и тяжелой промышленности потребовали проведения крупнейших организационных изменений в войсках, с тем чтобы приспособить их к труднейшим условиям ведения боевых действий.
     Все это делалось под руководством Верховного Главнокомандующего. Началось создание артиллерийских, танковых соединений и частей Верховного Главнокомандования, с тем чтобы обеспечить наиболее эффективное массированное использование их на наиболее угрожаемых направлениях, а также быстрый маневр ими. И особенно важно, что идея защиты Родины порождала в ходе Великой Отечественной войны с первых ее дней и часов массовый героизм советских людей, который был наиболее ярким выражением их высокого морального духа. Массовый героизм обеспечил невиданное упорство войск в обороне — от Бреста до Сталинграда. Люди шли на подвиг с именем Сталина!
     Порой мне кажется, что наши идеологические противники гораздо лучше оценили истинное значение Сталина, нежели некоторые наши соотечественники. Сейчас в патриотических газетах стали вспоминать слова Черчилля из его речи в палате общин британского парламента — речи, посвященной 80-летию со дня рождения Сталина.
     Черчилль выразил в своей речи очень многое. Известны и другие, тоже очень интересные отзывы о Сталине крупнейших политических и государственных деятелей мира. Когда Молотов в 1942 г. вел переговоры с Рузвельтом в Вашингтоне, то он по итогам их записал: «Для обсуждения вопросов будущего и вопросов настоящего времени он хотел бы встретиться с великим человеком нашего времени — Сталиным. Он, Рузвельт, не мог этого до сих пор осуществить, но он верит, что эта встреча еще состоится. Он провозглашает тост за руководителя России и русских армий, за великого человека нашего времени — за Сталина».
     Добавлю к этому следующую характерную деталь. Когда проходила Тегеранская конференция, Рузвельт пожелал остановиться в советском посольстве. Я не думаю, что он боялся в собственном посольстве за свою безопасность. Конечно же, нет! Остановился у нас прежде всего потому, что испытывал глубочайшее уважение к Сталину. И он хотел иметь возможность побольше лично побеседовать со Сталиным, глубже понять и почувствовать, что собой представляет этот великий человек. Сын его, Эллиот-Рузвельт, пишет в своей книге об этом.
     Разрушение нашей социалистической державы в конце столетия началось с массированной клеветы на Сталина. И восстановление страны не может обойтись без настоящей правды о нем! Сегодня говорить правду о Сталине, знать правду о Сталине, руководствоваться этой правдой в нашей борьбе — значит способствовать укреплению духа и воли народа, спасению Отечества в трудную и опасную годину.
     В заклюЧение хочу сказать несколько слов об обстановке в кабинете Сталина, где принимались исторические решения.
     Заседания Государственного Комитета Обороны, как и работа Ставки Верховного Главнокомандования, проходили в кабинете Сталина в Кремле. Сталинский кабинет, как и ленинский, был предельно скромный. Рабочий! И все здесь было предназначено для напряженной работы, принятия наиболее точных, выверенных решений. Каждый день у Сталина проходило пять - семь, а то и более заседаний ГКО, Ставки с руководителями наркоматов и разведки, учеными и конструкторами, представителями Штаба партизанского движения и т. д. Кто только из ответственных работников того времени не перебывал в сталинском кабинете! Здесь поистине билось сердце и сосредоточенно работал основной мозг страны.
     Вот мы упомянули Ставку, задачей которой была разработка замыслов и планов стратегических операций и кампаний. Рабочий аппарат Ставки — Генеральный штаб. Маршал Василевский, который был продолжительное время начальником Генерального штаба и не раз выезжал на разные фронты в качестве представителя Ставки, вспоминал, как строилась ее работа. «Особым образом, — замечает он, — Верховный Главнокомандующий для выработки того или иного оперативно-стратегического решения вызывал к себе ответственных лиц, имевших непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу. Тут могли быть члены и не члены Ставки, но обязательно члены Политбюро, руководители промышленности, вызванные с фронта командующие. Все, что вырабатывалось тут во взаимных консультациях и обсуждениях, немедленно оформлялось в директивы Ставки фронтам. Такая форма работы была эффективной... При чрезвычайных обстоятельствах на том или ином фронте, при подготовке ответственных операций Ставка высылала на фронт своих представителей».
     Многочисленные документы, а также свидетельства людей, работавших со Сталиным, показывают, что он с величайшей энергией и настойчивостью стремился к тому, чтобы получить максимум исчерпывающих данных о состоянии сил противника, его военно-экономическом потенциале и замыслах, о театре военных действий и т. д. Именно опираясь на такой объем сведений, он подходил к планированию войны, ее кампаний и стратегических операций. Это дано лишь величайшим полководцам.