Я служу на востоке,
в забайкальской дали.
Мне понятней истоки
силы этой земли.
...Над тайгой
полыхнуло,
прогремело грозой:
словно сталью сверкнула
рядом сабля Лазо.
Словно просекой узкой
конь рванулся в намет...
И над степью
Даурской
восемнадцатый год...
Я служу на востоке,
где заря —
в цвет знамен,
полыханьем высоким
ее осенен.
Где сквозь бой и разруху,
неподвластен годам,
улыбается Блюхер,
молодой командарм.
А на дальней высотке —
строен, ловок, не сед —
Константин
Рокоссовский,
двадцати восьми лет...
Я служу на востоке
чуть не семь тысяч
дней.
Эти синие сопки
Стали песней моей.
Так хочу. И так надо.
Я им необходим.
Я здесь был
лейтенантом,
как весна, молодым.
И земли этой соки,
бурля и звеня, здесь,
на Дальнем Востоке,
входили в меня...
Я солдат. Мы не боги:
все нам знать не дано —
по какой уж тревоге
нас поднять суждено,
и какой из горнистов
вскинет к небу трубу...
Но приемля неистовую
боевую судьбу, —
перед дальней дорогой
прикоснусь я, замлев,
к этой нашенской
строгой богатырской
земле...
|